The Man in Splendour

Майкрофт двинулся в сторону отеля, не дожидаясь отбытия полицейских и даже не глядя, идет ли за ним Грег. На лице его застыло все то же отрешенно-задумчивое выражение. Лестрейд поспешно распрощался с Томом и Буллардом, — сержант Трой сбежал прежде, чем до него дошла очередь, лишь бы не не быть вынужденным пожать Грегу руку, — и кинулся догонять Холмса, чтобы молча пойти рядом, плечом к плечу, но не прикасаясь. Мучительно хотелось взять его за руку или даже обнять, но Грег видел, что единственная поддержка, которую Майкрофт сейчас готов принять — это вот такое молчаливое присутствие, без ненужных слов и лишних вопросов. Они вошли в номер, и Холмс, все так же, не издав ни единого звука, уронил этюдник, закрыл лицо руками и сполз на пол по стене, словно из него извлекли стержень, позволявший все это время поддерживать себя в вертикальном положении. Лестрейд в очередной раз подавил естественный порыв опуститься на колени рядом и прижать к себе, и вместо этого отправился заваривать чай. Он догадывался, что Майкрофт ненавидит выглядеть слабым, и то, что он позволил себе расклеиться в присутствии Грега, — безусловное доказательство доверия. Но даже при этом, заострять внимание на его слабостях или хотя бы просто присутствовать Лестрейду определенно не стоит. Когда он вернулся через несколько минут, Холмс уже сидел в кресле и сосредоточенно выводил на листке арабскую вязь, весьма похожую на ту, что они все видели на записке, извлеченной из руки мертвеца. Не отвлекаясь от своего занятия он проговорил: — У тебя, разумеется, есть вопросы. — На самом деле, нет, — нейтральным тоном отозвался Грег. — Я и так понял, что наши худшие подозрения подтвердились: тело из озера — это Бэллингхем. — Как понял? — без особого интереса спросил Холмс, откладывая ручку. — Ты очень сильно изменился в лице, когда его увидел. — Грег не особенно хотел напоминать ему о проявленной слабости, но понимал, что отвертеться от ответа не получится. — Мои коллеги, вне всяких сомнений, подумали, что ты, в отличие от любого из нас, просто не привык иметь дела с мертвыми телами. Но я не раз видел тебя на местах преступлений и знаю, что ты остаешься совершенно бесстрастным при виде трупов, даже если они выглядят еще непригляднее, чем сегодняшний. — Ты прав. — Майкрофт кивнул каким-то своим мыслям — и снова погрузился в вырисовывание арабских символов. — Я приготовил чай, — сообщил Грег, ставя кружку на стол рядом с ним. — Думаю, тебе не помешает… Майкрофт вдруг нервно рассмеялся, и смех этот встревожил Лестрейда еще сильнее, чем недавняя молчаливая скорбь. — Ох уж эта английская панацея от всех бед, — колючим, словно осколки стекла, голосом проговорил он. — Какой бы удар тебя ни постиг: несчастный случай, денежные потери, весть о болезненной утрате, — тебе неизменно предлагают чашку чаю. Эта вопиющая вспышка, похоже, вымотала Майкрофта окончательно. Он уронил ручку, откинулся на спинку кресла, и прикрыв глаза, проговорил почти шепотом: — Просто оставь меня в покое. — Так, с меня хватит, — неожиданно для самого себя вспылил Грег. — Это уже слишком! И нет, Майкрофт, я не оставлю тебя в покое. Потому что знаю довольно много о чувстве вины и переживаниях о чем-то, чего нельзя изменить. Одиночество и погружение в собственные горькие мысли в таких случаях никому не помогает. Холмс лишь вяло пожал плечами: сил на споры у него не осталось. Потому он послушно проглотил смесь горячего бренди с водой, которую Лестрейд почти насильно всунул ему в руки, и без возражений полез в теплую ванну, которую тот ему приготовил. Майкрофт чувствовал себя в состоянии такого безволия, что был прямо-таки благодарен Лестрейду за то, что тот хотя бы не отправился за ним в ванную, дабы потереть спину. Противный озноб, шедший откуда-то изнутри, и вправду отступил, и Майкрофт снова начал чувствовать летнюю жару. Туман в мозгу тоже слегка рассеялся. — Ты прямо образец внимательного партнера, — попытался пошутить он, когда Грег встретил его, закутанного в халат, после ванны, протянул пижаму и деликатно отвернулся, позволяя переодеться без свидетелей. Он ожидал, что упрямый инспектор смутится, но тот и ухом не повел. — Ты сам определил меня на эту роль, так что терпи, — парировал Грег. И добавил с притворным смирением в голосе: — Видно, судьба у меня такая: быть нянькой для Холмсов. Майкрофт отстраненно подумал, что надо бы его отчитать, но почему-то не хочется. Нарочитая бесцеремонность Лестрейда не раздражала, вероятно потому что под ней он маскировал искреннюю заботу. И от этой заботы тугой узел горечи в груди несколько ослабевал. Переодевшись, Холмс аккуратно повесил чуть влажный халат на напольную вешалку и забрался под одеяло. В их номере была только одна постель — к счастью, достаточно большая, чтобы они могли спать в ней, не соприкасаясь. По утрам Грег, плутовато улыбаясь, устраивал на ней художественный беспорядок, чтобы навести горничных на мысли о бурно проведенной ночи. Майкрофт, в свою очередь, с совершенно серьезным лицом выдавливал в распакованный презерватив немного геля для душа — мутно-белого, с легким перламутровым отливом, завязывал резинку узлом и забрасывал в корзину для мусора. Когда Лестрейд увидел это в первый раз, то покраснел до ушей, и потом еще пару часов радовал спутника периодически вспыхивающим смущенным румянцем. От мыслей о том, что это даже мило: взрослый, много лет состоявший в браке мужчина способен покраснеть при единственном намеке на секс, Майкрофта отвлек сам предмет его размышлений, уже успевший принять душ и забраться на свою половину постели. — Не спишь? — тихо спросил он. — Собираюсь, — соврал Холмс. Сна не было ни в одном глазу. — И тебе советую. Сегодня был нелегкий день, а завтрашний, вероятно, будет еще сложнее. — Это точно. — Грег повозился на кровати, очевидно, пытаясь найти более удобное положение. — Майкрофт, мне действительно очень жаль. — Ты это уже говорил. — Знаю. — Лестрейд вздохнул и повернулся на бок, чтобы видеть собеседника. — Но я понятия не имею, что еще сказать или сделать, чтобы поддержать тебя. — Ты достаточно меня поддерживаешь. — Кстати, ты ведь заметил, что Тальбот назвал меня старшим инспектором? А ты представил меня только по имени, не упоминая, где и кем я работаю. — Заметил, — усмехнулся Майкрофт. — Думаю, милейший Тони все локти себе искусал, когда осознал свою оплошность. Поскольку отлично понимал, что я обращу на нее внимание. — Тома обеспокоило его появление на месте преступления. Сказал, что обычно Тальботу нет дела до полицейской работы, даже если она проходит практически перед его крыльцом. — Я могу лишь догадываться, что заставило его поступить столь неосторожно. Наверное, тело Арчи не должно было так быстро всплыть. Предложи Барнаби отправить водолазов, чтобы обследовать дно. Убежден, они найдут груз, который был привязан к трупу, дабы удерживать его на дне, но веревки прогнили или развязались. — То есть Тальбот запаниковал, когда понял, что в озере нашли тело, которое, по его предположениям, было очень хорошо спрятано? — Именно так. А тут еще я явился чуть ли не к его порогу, да к тому же, с собственным полицейским. Верит он в наше прикрытие или нет, но недооценивать меня и мои возможности точно не будет. Наверное, сейчас он молится, чтобы я отговорил тебя от участия в расследовании и уехал из Парвы, пока тело не опознали. — Но ты ведь не будешь меня отговаривать? — Грег шутливо ткнул его кулаком в плечо. — Ты для отвода глаз меня начальством пугал? — Ты все правильно понял.

***

Грег уснул, но тревога не отпускала, потому он не сумел достаточно расслабиться, и сон был поверхностным. Пробудил его тяжелый вздох, вырвавшийся у Майкрфота, прозвучавший в тишине спальни неожиданно громко. Лестрейд распахнул глаза и увидел, что Холмс закусил губу почти до крови, а на лице его застыло горестное выражение. — Майкрфот? — хрипло позвал Грег. — Ты чего не спишь? Более глупый вопрос было задать сложно, и едва он сорвался с губ, Грег и сам это понял. О чем тут спрашивать, ясно же, что стоит ему закрыть глаза, он видит раздутое, обезображенное тело молодого человека, которого отправил на смерть. Человека, который, вне всякого сомнения, был ему симпатичен — если не больше. А вдруг Майкрофт и вправду его любил? Он не говорил об этом напрямую, но фамильярное «Арчи» в сочетании с тем, как он отзывался об этом парне, наводит на определенные мысли. Да и разве стал бы холодный, временами совершенно бесчувственный Холмс так горевать о ком-то постороннем? Порыв был внезапным, и оттого неожиданным даже для самого Грега: он просто придвинулся ближе и крепко обнял напряженного Майкрофта, прижимая его к себе. — Что ты творишь? — прошипел тот, пытаясь отстраниться. Грег не позволил, наоборот обнял крепче и принялся гладить по спине. — Утешаю, — пробормотал он куда-то в шею Майкрофта. — Как и положено образцовому фальшивому партнеру. — Не нужно. — Ага. Но если бы мы сейчас поменялись местами, что бы ты мне сказал? — Не знаю. — А я знаю. — Грег старательно воспроизвел обычный бесстрастный тон Майкрофта. — На карту поставлено куда больше, чем одна жизнь. И время оплакивать потери будет позже, а сейчас надо сосредоточиться на том, зачем мы сюда приехали. На том, за что Бэллингхем заплатил своей жизнью: вывести Тальбота на чистую воду и прекратить его махинации, способные нанести удар по репутации страны. — Что ж, ты совершенно прав. — Конечно, я прав, — хмыкнул Грег и легонько коснулся губами его щеки. — Ты именно это и сказал бы, а я бы подумал, что у тебя нет сердца. Но все равно прислушался бы, потому что я всегда делаю то, что ты говоришь. Даже если мне это и не нравится. Майкрофт усмехнулся и, к радости Грега, слегка расслабился в его объятиях. — Это Шерлок обычно уверяет, что у него нет сердца, — прокомментировал он. — Что до меня, то оно есть, только неполноценное. Высохшее и ущербное — не такое, как твое. — Не верю, — пробормотал Грег, снова целуя его в щеку. — Не верю, — еще один поцелуй, на сей раз в уголок рта. — Не верю! — шепнул он в последний раз и накрыл губами губы Майкрофта. Тот как-то задушенно вздохнул и, к удивлению Грега, и без того шокированного собственной смелостью, ответил на поцелуй — неуверенно, словно сомневаясь, но губы его при этом дрожали отнюдь не притворно. — Что мы делаем? — охрипшим голосом спросил Майкрофт, когда поцелуй прервался. Дыхание его заметно сбилось. — А на что это похоже? — тоже слегка задыхаясь, проговорил Лестрейд. — На то, что ты в своем стремлении утешать страждущих зашел гораздо дальше, чем собирался. — А мне кажется, я зашел именно туда, куда хотел, — признался Грег. После чего неуверенно спросил: — А ты? Хочешь? — Очень. — Майкрофт сглотнул и сделал еще одну попытку отстраниться. — Но нам не следует. — Это еще почему? — Потому что сочувствие — не повод для секса. Потому что ты гетеросексуален. Потому что я не вправе воспользоваться твоим эмоциональным порывом, как бы сильно мне того ни хотелось. Потому что, когда этот порыв пройдет, ты начнешь о нем жалеть. Выбирай любую причину. — Знаешь, — и кривой улыбкой проговорил Грег, — если бы ты был не фальшивым партнером, то сейчас бы я всерьез задумался: как меня вообще угораздило влюбиться в такого зануду? — Ты в меня не влюблен. — Как и ты в меня, — фыркнул Грег. — Но хочешь же? Вот и я хочу… С этими словами он снова поцеловал Майкрофта, и на сей раз тот сдался, охотно отвечая, а после и перехватывая инициативу. Он извернулся в постели, подминая Грега под себя, и с силой вжался в него бедрами, недвусмысленно демонстрируя собственное желание. Лестрейд не остался в долгу и выгнулся навстречу, потираясь об его пах своим уже наполовину твердым членом. «Вот же блин, — думал он, чувствуя, как кровь стучит в ушах, а перед глазами все плывет. — Никогда не был с мужиком… а хочется так, что, кажется, сейчас яйца лопнут!» Майкрфот же впервые за бог знает сколько времени практически утратил контроль над собой. Он даже не запомнил, когда успел сам избавиться от одежды и раздеть Грега, настолько в отрыве от реальности пребывало его сознание. Годами подавляемые чувства прорвали плотину и хлынули наружу, заставляя задыхаться и всхлипывать от интенсивности ощущений, от обилия всего, о чем он запрещал себе даже фантазировать. Затуманенные карие глаза, в которые хочется глядеть бесконечно. Ежик рано поседевших волос, таких шелковистых под ласкающими их пальцами. Мягкие губы, уже припухшие от долгих поцелуев. Подтянутое тело, которое просто невозможно прекратить исследовать руками и губами. Крепкий, налитой кровью член, упирающийся в бедро. Аромат возбуждения смешанный с особым, индивидуальным запахом самого Грегори — так не пахнет больше ни один человек в мире. Всего этого было слишком много — и одновременно недостаточно. Остатками уплывающего на волнах возбуждения сознания Майкрофт понимал, что попал в ловушку, что никогда не сможет насытиться Грегом. Как и то, что это все не может быть хоть сколько-нибудь долговечным. Очевидно, последняя мысль и привела его в себя; он отшатнулся, буквально выдергивая себя из чувственного дурмана, и отстранил Лестрейда, который протестующе промычал что-то невнятное и потянулся к нему. — Грегори, — срывающимся, совершенно неузнаваемым голосом прохрипел Майкрофт, — давай остановимся. Пока я еще в состоянии. — Что не так? — разочарованно простонал тот. — Все, если подумать. — Холмс закрыл глаза, мысленно считая от ста в обратном порядке, чтобы успокоить чересчур разогнавшееся сердцебиение. — Я ведь озвучил тебе список причин. — А я, черт возьми, сказал, что это ерунда! — Лестрейд все-таки придвинулся ближе и снова прижался к нему. — Не собираюсь я ни о чем сожалеть. А если и буду, то это только мои проблемы. — А что насчет моих сожалений? — безнадежно выдохнул Майкрофт, чувствуя, что проигрывает борьбу, потому что тело уже объявило капитуляцию и охотно подалось навстречу горячим объятиям. Едва слышные слова потонули в новом поцелуе. — Ты никогда не был с мужчиной, — предпринял последнюю попытку Майкрофт. Совершенно безнадежную, потому что ему и самому меньше всего хотелось останавливать охватившее их безумие. — Это проблема? Ты предпочитаешь опытных? Холмс аж задохнулся, с такой неприкрытой обидой это прозвучало. — Дело не в этом, — сбивчиво проговорил он, целуя его в висок. — Просто… — Но ты ведь будешь нежным со мной, любимый? — жеманно протянул Лестрейд, судя по всему, изображая героиню какого-то пошлого дамского сериала, и одновременно сложил губы бантиком и призывно захлопал длинными ресницами. А потом рассмеялся и ткнулся носом в грудь Холмса. — Майкрофт, я же не юная девица, — сквозь смех выговорил он. — Мне полтинник скоро стукнет. От чего ты пытаешься меня отговорить — и что я выиграю, если сейчас передумаю? Поберегу девственность для будущего мужа? Майкрофт тоже рассмеялся — и его отпустило. И правда, с какой стати он ломается, когда и самому хочется до одури? По крайней мере, он хоть один раз получит Грегори — и будь что будет. — М-м-м… — выдохнул он, приникая губами к его груди, слегка прикусывая сосок и одновременно обхватывая ладонью твердый, истекающий предсеменем член. — Какого еще мужа? Кажется, я первый сделал тебе предложение. — Ох! — Лестрейд выгнулся навстречу и громко застонал. — Так ведь… о боже… не всерьез же! «Откуда ты знаешь?» На сей раз Майкрофт не медлил — он и так сдерживал себя слишком долго. Спустился ниже, по пути вылизывая живот и ямочку пупка, упиваясь хриплыми выдохами Грега, обхватил губами налитую кровью головку — исторгнув из партнера потрясающий низкий стон, и принялся интенсивно сосать, доводя его до полного безумия. Длинные пальцы тем временем скользнули ниже, поглаживая сморщенные складки ануса, пока совсем легко, не надавливая и не пытаясь проникнуть внутрь. «У него это впервые, — мысленно напоминал себе Майкрфот. — Нельзя торопиться». Грег не возражал против слишком интимных прикосновений — возможно, он просто настолько потерялся в ощущениях, что не особо понимал, где находятся пальцы Майкрофта и что тот собирается делать. — Можно? — наконец спросил Холмс, приподнимая голову и глядя на совершенно поплывшего Грега. — Ты не против, если я… — Да, — простонал тот, весьма откровенно раздвигая ноги, так, что Майкрофт судорожно выдохнул. — Да, давай. — Погоди секунду, — он потянулся к прикроватной тумбочке, на мгновение задержавшись ради еще одного жадного поцелуя, и извлек смазку и презерватив. Мимолетно подумав, что когда покупал все эти «декорации для спектакля», ему даже в самых смелых фантазиях не представлялось, что доведется на самом деле использовать их по назначению. С Грегори! — Расслабься, — попросил Майкрофт, прежде чем снова взять в рот член Грега и на сей раз гораздо более активно заняться его анусом. Лестрейд был очень сильно возбужден, но даже при этом подготовка заняла немало времени. На прикосновения к простате Грег реагировал довольно бурно, громко вскрикивая и подаваясь навстречу трахающим его пальцам. Майкрофт совершенно терял голову от столь искренней реакции, но не спешил, как молитву повторяя про себя: «Это его первый раз». Мысль об помогала сдерживать собственное желание, одновременно отзываясь в груди абсолютно неописуемым восторгом: «Я буду у него первым!» Когда он наконец толкнулся внутрь, стиснув зубы, чтобы сдержать почти животный стон, глаза Грега широко распахнулись, а тело напряглось. Майкрофт замер, обхватил его лицо ладонями, вглядываясь в расширенные зрачки, и с трудом прохрипел: — Если все плохо, я остановлюсь. Он сказал это, даже не будучи уверенным, что у него достанет сил сдержать такое обещание: распаленное тело практически не слушалось приказов мозга, требуя продолжения — и немедленно. Но Лестрейд судорожно сглотнул и отрицательно помотал головой, сбрасывая руки Майкрофта. — Нет, не останавливайся… только… это больнее, чем я ожидал. — Расслабься. — Майкрфот погладил его по щеке и поцеловал в плечо. — Просто расслабься, и все пройдет. Это тоже было не вполне правдой. Майкрофт отлично знал, и по личному опыту в том числе, что даже при очень тщательной подготовке первый раз для пассивного партнера крайне редко бывает безболезненным и почти никогда — приятным. Тело инстинктивно противится проникновению, не предусмотренному физиологией, и нужно время, чтобы преодолеть его сопротивление. А Лестрейду, ко всему прочему, уже далеко не двадцать, мускулатура давно утратила юношескую эластичность. — Ничего, — сдавленно проговорил Грег. — На самом деле, терпимо. Не волнуйся. Прежде, чем начать двигаться, Майкрофт обхватил почти обмякший член партнера и принялся поглаживать, стараясь заново возбудить. Выходило плохо: боль определенно мешала Грегу сосредоточиться на удовольствии. — Потерпи, — прошептал Майкрофт ему на ухо, подаваясь назад и снова толкаясь внутрь. — Мне много времени не понадобится… и я… позабочусь о тебе, обещаю! Он целовал его губы, зажмуренные веки, скулы, двигая бедрами все быстрее, когда последние остатки сдержанности растворились в горячечном мареве возбуждения. Оргазм приближался, неотвратимый, как приливная волна, и скоро уже Майкрофт отчаянно всхлипнул, вбиваясь особенно глубоко, — и бурно кончил, содрогаясь всем телом. Едва отдышавшись, он скользнул вниз и торопливо, жадно втянул член Грега в рот, тут же принимаясь активно сосать. Майкрофт был хорош в минете — и знал это, но сейчас ему хотелось сделать все не просто хорошо — идеально, и не только чтобы отплатить за подаренное удовольствие, а еще и потому, что это был Грег. Запретная любовь, с которой он за прошедшие полтора десятилетия так и не смог справиться. Лестрейд тоже не продержался долго, уже через пару минут в небо Майкрофта ударила тугая солоноватая струя, а напряженное тело Грега обмякло, буквально растекаясь по пропитанным потом простыням. Майкрофт поднял голову, нежно погладил его по бедру и спросил: — Ты как? Грег в ответ лишь простонал что-то невнятное, очевидно, все еще приходя в себя после оргазма. Тогда Холмс несколько неуклюже сполз с кровати и отправился в душ. Ноги слегка дрожали, а кожа была сверхчувствительной, словно хороший секс истончил ее, практически обнажив нервные окончания. И впервые за долгое время Майкрофту не хотелось думать о том, что будет завтра. Пожалеет ли Лестрейд о своем порыве? Какими проблемами обернется смерть Арчи? Все это можно отложить на потом, позволив себе хотя бы до утра побыть счастливым. Он был не в состоянии анализировать даже собственные мысли, иначе наверняка нашел бы их вопиюще безответственными — но сейчас, когда тело нежилось под прикосновением теплых струек воды, он мечтал забыть вообще обо всем. Кроме Лестрейда, ожидавшего его в постели. Вытеревшись и намочив полотенце, Майкрофт вернулся к Грегу, аккуратно обтер его от пота и остатков смазки и улегся рядом. Грег, даже не просыпаясь, тут же потянулся к нему, утыкаясь носом в шею и обхватывая рукой поперек груди. Майкрофт прижал его к себе, потерся щекой о ежик волос на виске, думая, что после всех потрясений сегодняшнего дня уснуть все равно не удастся, — и неожиданно для самого себя провалился в глубокий спокойный сон.