Бессмысленная трата денег

Осенний семестр начался быстрее, чем ожидал Шото. Он даже не думал, что не сможет сдать экзамен на получение временной лицензии героя. Но это так и Тодороки понимает, что заслуживает этого. И не удивительно, что Бакуго провалился вместе с ним. Ведь важным составляющим критерия оценивания на экзамене была вежливость с пострадавшими. А учитывая характер Кацуки… Ну вежливостью там явно не пахло. Как бы резко Бакуго не вёл себя по отношению к нему, Шото никогда не испытывал неприязни к Кацуки. Единственное, что ему не нравится в его поведении — так это вспышки гнева, направленные на Мидорию. Из-за дополнительных лицензионных курсов, Шото в конечном итоге проводит большую часть своего времени с Бакуго. В то время как почти все его одноклассников продолжают практику. В течении всего этого времени Тодороки чувствует ярость, исходящую от Кацуки, но после двух недель дополнительных курсов они оба слишком устали, чтобы расстраиваться из-за проваленного экзамена. Сентябрь проходит слишком быстро и почти как в тумане. Все события смазаны и незначительны. Кроме одного дня… Даже будучи измученным, Шото может сказать, что Мидория что-то скрывает от своих друзей. Урарака и Асуи, по всей видимости тоже. — Может хватит ходить за мной, половинчатый?! — говорит Бакуго стиснув зубы. — Нет — легко отвечает Шото, идя рядом с ним. Такое повторяется каждый раз, когда они вместе ходят на дополнительные занятия. - Это касается Изуку, Очако и Асуи. Все они ходят на практику и явно что-то от нас скрывают. Поэтому мне интересно, что они не могут нам рассказать. Киришима ведь тоже ходит с ними. Он ведь тоже что-то недоговаривает тебе? Переведя свой взгляд на лицо Бакуго, Шото понимает, что не ошибся и попал прямо в цель. Потому, что Кацуки почти-что трясёт от бешенства. — С чего ты взял, что меня заботит твоя чёртова компашка неудачников, а? — спрашивает он сквозь зубы. — Значит, я прав. Прошла всего неделя, и все они стали гораздо лучше общаться, словно их объединяет какой-то общий секрет. Прежде чем Бакуго успевает как-то навредить Шото, они видят сенсея, что ждёт их около машины, чтобы отвести на дополнительные занятия. Даже Кацуки не настолько безрассуден чтобы начинать драку перед Айзавой, не сейчас. Когда они садятся в машину (Бакуго, конечно, проталкивается первым), Шото переключает свое внимание на учебники, что им выдали на дополнительных курсах. Рано или поздно его друзья расскажут ему что произошло. Он знает, что Бакуго разделяет его интерес к тому, что у Киришимы, Мидории и остальных появились общие секреты. А потому он не беспокоится, ведь в любом случае любопытство Кацуки сильнее здравого смысла. К последней неделе сентября Шото замечает несколько вещей. Большинство его одноклассников находятся на кухне, если их нет в комнатах. Лично Шото предпочитает свою комнату, но если он собирается пообщаться с друзьями, то гостиная кажется более удобной для этого. Ведь там много диванов и гораздо больше места чем в комнате. Но ему все равно интересно почему его друзья вместо любого другого места предпочитают кухню. И он даже делится с ними своими наблюдениями, когда они вновь вместе проводят время в общежитии. Урарака задумчиво мычит, ведь вопрос Шото прозвучал как раз когда она откусывала моти. — Еда сближает людей, Тодороки-кун — вместо неё отвечает Асуи, и Очако энергично кивает в знак согласия. — Это то, что нас объединяет, даже если наши вкусовые предпочтения различаются. На кухне резко что-то гремит и все напрягаются, когда начинают слышать знакомую брань. Мидория и Иида немедля подрываются с мест, поскольку понимают, что никто кроме Бакуго не может проявлять такую изобретательность в плане ругани. Шото ставит тарелку с лапшой на стол и следует за ними. Ему любопытно, кто на этот раз разозлил Бакуго. Придя на шум ребята увидели, что Кацуки стоит над Каминари. Денки лежал на полу, а вокруг него были брызги чего то красного. Тодороки очень надеялся что это не была кровь. — Бро, я правда не хотел портить твой карри! Честно! Я просто хотел его попробовать. — произносит Каминари, пытаясь подняться. Но ему мешает нога, которую Бакуго поставил на его живот. — А, так это, всего лишь карри, а не кровь. — с явным облегчением произносит Шото. Кацуки кидает на него раздражённый взгляд. — Чё надо, неудачники! — произносит он, так громко, что хочется закрыть уши. Но в ответ получает лишь очередные нравоучения от Ииды. — Бакуго-кун, не стоит кричать на своих одноклассников - произносит Тенья, поправляя правой рукой очки. - Что, правда, четырёхглазый. Если ты не заметил, что на полу мой обед, то тебе стоит протереть свои грёбаные очки. Этот придурок опрокинул тарелку с МОЕЙ едой. Ему повезло, что он всё ещё жив! — Каччан! — Мидория пытается поумерить пыл своего рассерженного друга, но натыкается на его злобный взгляд. — Мы ведь можем помочь приготовить карри ещё раз, в этом нет ничего сложного. Верно? Бакуго на мгновение смотрит на Мидорию, прежде чем фыркнуть. — Ты скорее сожжёшь воду, чем что-то приготовишь — указывает он, и, судя по покрасневшему лицу Изуку, это явно не было ложью. — К тому же, я сомневаюсь, что эти богатенькие детишки что-либо готовили в своей жизни. — отвечает Бакуго с нескрываемым пренебрижением. — Если вдруг нужно я могу вскипятить воду для лапши, — предлагает Шото, и Бакуго бросает на него самый равнодушный взгляд, а затем поворачивается к Ииде. — Сможешь ли ты приготовить хоть что-то, а, очкарик? — спрашивает Кацуки, явно не ожидая положительного ответа от их старосты. Лицо Ииды покраснело. Он поправляет очки, в попытке успокоится, но после его плечи отпускаются. — Я не смогу. Ты прав, Бакуго-кун. Я никогда не интересовался какими либо навыками относительно приготовления еды. — Чтож, тогда все вы можете съебывать с кухни, чтобы я мог приготовить свой обед. Снова. — Произносит Бакуго, идя к холодильнику. Не забывая по пути посильнее пнуть, лежащего на полу Каминари. — Эй, мне больно вообще то! — вскрикивает он, но Кацуки игнорирует его. Мидория вздыхает, опускается на колени и берет тряпку, чтобы вытереть брызги карри с пола. — Я помогу тебе, Каминари-кун. Вероятно, мы оба хотим поскорее уйти отсюда. — Заткнись, Деку! Шото переводит взгляд на своих друзей, пока Иида ставит тарелку в раковину, чтобы позже отмыть её. — Не беспокойся, Каччан, мы скоро уйдем — Мидория отвечает притворно веселым голосом, впрочем как и всегда когда Бакуго находится в гневе. — Тц. — Бакуго щелкает языком, и Шото решает подойти к нему, пока Мидория и Иида помогают Каминари. — Что тебе надо? — опираясь на дверцу холодильника, Шото смотрит на Бакуго, не дрогнув под испепеляющим его взглядом. — Ты знаешь, мы могли бы просто заказать еду. Так было бы быстрее. Бакуго хмурится. — Не у всех из нас, есть столько денег — подмечает он, скрипя зубами. — Все, что подходит для моего рациона, будет стоить чертовски дорого. — Отлично — отвечает Шото, доставая телефон. — Для этого у меня есть номер кредитной карты моего отца. — Неужели я выгляжу так, будто мне нужна твоя чертова помощь, а, половинчатый ублюдок?! — спрашивает Бакуго, ударяя кулаком по холодильнику рядом с головой Шото. Тот в замешательстве смотрит в ответ. — Нет, но ты очень поможешь мне — заявляет он, добавляя себе под нос. — Я бы очень хотел увидеть, сколько денег я смогу потратить с кредитной карты Старателя. Думал, тебе будет это интересно. Бакуго покосился на него, словно пытаясь понять его истинные намерения, но, не найдя подвоха он произносит. — Чтож, пойдём в твою комнату. — Зачем? — произносит Шото, слегка недоумённо. — Затем — говорит Бакуго, а на его лице появляется маниакальная ухмылка — что я собираюсь использовать карточку твоего гребанного папаши по максимуму. Весь путь до комнаты Тодороки проходит в молчании. — У тебя вообще есть здесь нормальные стулья? Дерьмовая традиционная обстановка, какого черта, — жалуется Кацуки, садясь на одну из подушек у низкого столика в комнате. — Мне нравится татами — отвечает Тодороки, открывая свой ноутбук. — Мы могли бы сделать это в общей комнате. Закатив глаза, Кацуки слегка пинает стол. — Конечно нет. Меня потом достанут расспросами о том, что я делал с тобой. Тодороки слегка улыбается. — Знаешь, Мидория и Иида, скорее всего, заметили, что ты ушел со мной, а не продолжил готовить — отмечает он, открывая браузер. — Пусть твои ботаники хоть что-то вякнут — парирует Кацуки, хватает ноутбук и начинает печатать. — Чтож сейчас мы скупим всё самое дорогое. — Я не ожидал меньшего. Блестящая идея приходит Бакуго в голову, когда он открывает еще две вкладки в кухонном магазине. Тодороки наклоняется, чтобы посмотреть, что он добавляет в корзину. — Кухонная утварь? — с любопытством спрашивает Тодороки. — Да, черт возьми. На самом деле я люблю готовить, в отличие от вас, придурков — отвечает он. — То, что есть на нашей кухне — не самое худшее, но мне нравятся более качественные. — Обычно качество означает — большую стоимость. Покупай столько, сколько хочешь. Кацуки фыркает. — Тебе это слишком нравится — говорит он, быстро добавляя в корзину набор посуды. — Разве это был не ты. В прошлом месяце кто-то наполнил все шкафы снеками. Я не верю, что эти закуски из бюджета школы, а уж тем более после лекции Айзавы-сенсея о том, что нужно заботиться о нашей форме и здоровье. — Да — подтверждает Тодороки, все еще улыбаясь. — Тебе нужно мыслить масштабнее — указывает Кацуки, выходя из вкладки «Кухня». — Еда — это мелочь. Электроника и всякое подобное — это то, что тебе нужно. От денег на счету твоего отца не останется и следа. Тодороки кивает. — Я буду иметь это в виду — соглашается он, забирая ноутбук, и просматривая содержимое корзины. — Я не знаю, для чего тут и половина заказанного. — Тебе и не нужно. Черт, я и «рыбьи губы» — единственные, кто действительно оценит всё это — бормочет он себе под нос, пока Тодороки недоумевает. — «Рыбьи губы»? Кацуки вздыхает, зажимая переносицу. — Сато. Он много печет. — Я слышал это от девочек — говорит Тодороки, кивая. — Я думал, ты на самом деле не знаешь ни одного нашего имени. Скрипнув зубами и стараясь не дергать глазом, Кацуки смотрит на Шото — Я, блядь, знаю ваши имена. Но человек должен заслужить, чтобы я обращался к нему по имени. Наступает неловкое молчание, прежде чем Тодороки разрушает его. — Хм — бормочет он, наклоняя голову. — Просто у тебя обычно есть прозвища получше. «Рыбьи губы» — как-то слабовато для тебя. Терпение Кацуки на исходе, а Тодороки втайне радуется тому, что он не получает подорванный ноутбук за свой остроумный комментарий.