Лиза:На Заре Противостояния

Иногда все, что нужно, чтобы продолжать идти, — это направление. Вот что дает мне адреналин: ориентир, намек на то, что должно произойти. Или, по крайней мере, так было раньше. — Черт, где же эти таблетки? — пробормотала я, продолжая рыться в шкафчике. — Как же мне надоели эти призраки прошлого... Наконец, найдя их, я вскрыла пачку и приняла пару таблеток. Я надеялась, что призраки людей, которых я знала или встречала всего несколько раз в жизни, хотя бы на пару часов оставят меня в покое. Поэтому я продолжила искать, чтобы забрать все таблетки. Прежде чем я продолжу свой рассказ, стоит немного рассказать о себе. Возможно, кому-то будет интересно, кто я такая. Меня зовут Лиза. Я родилась в 1993 году, и хотя время перестало быть для меня чем-то значимым, я знаю: моя молодость осталась позади. Теперь я живу в вечности, но это не дар, а проклятие. Сожаления о прошлом причиняют мне боль, ведь когда мне было двадцать два... Человек по имени Кристиан Хейл изменил мой мир навсегда. Он не спросил меня, не дал мне выбора — он просто решил, что я должна стать такой же, как он. Жестокий, расчетливый, хладнокровный палач, он не просто убил меня, он уничтожил меня, превратил мою жизнь в вечный кошмар. Кристиан не знал жалости, не знал сострадания. Для него я была всего лишь игрушкой, очередным капризом, который он мог себе позволить. Он наслаждался своим могуществом, своей властью, с лёгкостью ломая судьбы других, как ребёнок ломает кукол. Я ненавидела его всей своей сущностью, каждым вдохом, каждым мгновением существования. Он коварно внушил брату моего возлюбленного ударить меня ножом в сердце. Я помню тот момент, будто он был вчера: ледяное лезвие пронзает мою плоть, а перед глазами — ошеломленное лицо Коннора. В ту ночь, когда он сделал мне предложение, я должна была умереть. Но вместо смерти я обрела бессмертие. Проклятие, которое он подарил мне, стало невыносимым грузом, который я несла годами. Я ненавидела Кристиана, презирала его за то, что он отнял у меня всё, что было дорого. И я отомстила. О, как я наслаждалась его страхом, когда он ослабил бдительность. Я видела ужас в его глазах, когда он понял, что я пришла за ним. Он знал, что его конец близок, и в этот миг я почувствовала настоящее удовлетворение. Он заслужил свою участь, но даже его смерть не смогла вернуть мне прошлое. Но если бы можно было убить его снова, я бы сделала это без колебаний. Раз за разом. Я стерла его с лица земли, но всё ещё чувствую его тень за спиной. Его проклятая кровь течёт в моих жилах, связывая меня с ним даже после его смерти. И это причиняет мне неописуемую боль. Я никогда не прощу его. Ни в этом мире, ни в любом другом. Он уничтожил всё, что делало меня счастливой. И если бы у меня была возможность стереть его существование из самой ткани реальности, я бы сделала это, не задумываясь. Я невысокая, но меня всегда считали красавицей. Белоснежные волосы ниспадают мягкими волнами, а зеленые глаза скрывают в себе и нежность, и печаль. Они часто говорят, что я похожа на аристократку XVII века — изысканная, утонченная, но холодная, будто мраморная статуя. Когда я улыбаюсь, мир кажется мне чуть более терпимым, но стоит нахмурить брови — и я становлюсь чужой даже самым близким. Моя скрытность — это моя броня. Я умна, но предпочитаю не раскрывать своих истинных мыслей. Пусть думают, что я поверхностна, пусть считают меня непредсказуемой — так безопаснее. В моем сердце нет места доверчивости, ведь оно однажды уже было разбито. Я горжусь своими родителями, теми, кем они были, пока я не забрала у них память обо мне. Они любили меня больше жизни, но я не могла оставить их рядом с собой. Вампиру не место среди людей. Я заставила их уехать, начать жизнь заново, стерла себя из их воспоминаний… Но разве можно стереть любовь? Я скучаю по ним, скучаю так, что временами боль становится невыносимой. Любовь… Я знала, что это такое. Коннор был моим светом, моим смыслом, моей опорой. Его голос, его взгляд, его руки, обнимающие меня в холодные вечера, были для меня дороже всего. Я помню, как он смотрел на меня, будто во всем мире не существовало никого, кроме нас двоих. Я помню, как он касался моих волос, как целовал мои пальцы, шептал мне слова, которые я сохранила в душе навечно. Он был моей жизнью, моим дыханием, моим будущим... будущим, которого у нас так и не оказалось. После превращения всё изменилось. Я наблюдала за ним издалека, словно тень, но не могла приблизиться. Я следила за каждым его шагом, беспокоилась за него, за его брата. Джеймс… Его история вызывает у меня боль и сочувствие. Он стал марионеткой в руках Кристиана, даже не осознавая этого. Что он чувствовал, когда его руками была разрушена моя жизнь? Вина преследовала его годами, я это видела. В его взгляде было что-то сломанное, какое-то безмолвное раскаяние, которое он не мог выразить. Я не могла его винить. Он не был чудовищем, его просто использовали. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы сказала ему, что он прощён… Но время вспять не повернуть. И всё же... моё сердце принадлежало Коннору. И если бы он позвал меня, если бы только сказал, что я ему нужна — я бы оставила всё, пошла за ним, забыла обо всём, кроме его голоса. Но этого не случилось. И никогда не случится. Другие мужчины пытались привлечь моё внимание, но их взгляды казались мне пустыми. Я видела их насквозь, за считаные часы понимала, кто они такие, и теряла интерес. Никто из них не мог сравниться с ним. Никто из них не стоил даже моей слезы. Я стала смелее, отважнее. Вампирская сущность разожгла во мне жажду приключений. Я путешествовала, искала новые вызовы, бросала судьбе перчатку — но не могла сбежать от самой себя. От природы я люблю лёгкость общения, наслаждаюсь игрой слов, но за моей улыбкой скрыта другая сторона. Я не прощаю. Никогда. Мои чувства обладают памятью, и каждая обида, каждое предательство остаются во мне навечно. — Милый беспорядок тут у тебя, Лиза, — раздался за моей спиной женский голос. Я обернулась и почувствовала, как капли холодного пота потекли по лицу. Я узнала этот голос, хотя никогда прежде не слышала его так близко. Я видела это мертвое лицо, когда выкопала его из могилы. Я не знала Хелен Тернер при её жизни, но её смерть стала для меня загадкой — и шансом. Я слышала её голос несколько раз вдалеке, словно она пыталась мне что-то сказать, но я не могла понять, что именно. И вот теперь, стоя перед ней, я осознавала, что это не просто галлюцинация. Это что-то большее. Я знала, кто её убил. Коннор. Он убил её не из ненависти, не из жажды крови, а из мести. Её муж, Джеймс Тернер, заслуживал наказания, и Коннор выбрал самый болезненный способ его покарать. Он отнял у него самое дорогое — Хелен. Я искала способ повернуть вспять проклятие вампиризма, и она была частью этой безумной надежды. Позади меня стояла Хелен, улыбаясь так, будто мы были старыми подругами. Её руки покоились на бёдрах. — Смотрю, ты опустилась до мелкого воровства, продолжая унижать себя? — в её голосе скользил насмешливый яд. — Наркоманка, крыса, роющаяся в опрокинутом мусорном баке. — Когда же вы перестанете меня мучить, несчастные призраки прошлого? — прошипела я, оглядывая её с холодной злостью. — Ты осуждаешь меня, Хелен, хотя в реальной жизни мы никогда не пересекались. Как оригинально. — Даже больше — ты вообще меня не знала, — заметила она, склонив голову набок. — Моё имя, моя смерть… всё это ты узнала уже после того, как я умерла. Но, несмотря на это, твой разум отчего-то выбрал именно меня. Разве это не любопытно? Я сжала кулаки. — Я выбрала тебя, потому что надеялась, что ты — ключ. Я думала, что ты можешь дать мне ответы. — Ага, выкопала мой гроб, рылась в моих костях, надеясь, что найдёшь в них чудо, — Хелен фыркнула. — И нашла? — Нет, — тихо ответила я, чувствуя, как в глубине души зарождается нечто похожее на стыд. — Я оказалась в этой ситуации, потому что у меня нет другого выхода. Но даже сейчас ты давишь на меня своим моральным превосходством. Ты ведь знаешь это, не так ли? — Конечно, — произнесла Хелен, медленно проходя сквозь моё тело. Я вздрогнула, когда по коже побежали мурашки. — …И ещё я знаю, что я всего лишь твоя галлюцинация. Я стиснула зубы. Да, Хелен могла быть просто плодом моего разума. Но почему именно она? Почему не кто-то другой? Почему я должна видеть перед собой её лицо, её улыбку, слышать её голос? Ответ был очевиден. Хелен была не только моей совестью — она была моей болью. Напоминанием о прошлом, о том, что я не смогла изменить. Напоминанием о Конноре. Я не знала, ненавижу ли его за то, что он сделал, или до сих пор люблю. — Прекрасно, — я бросила на неё строгий взгляд, затем схватила сумку с таблетками и шагнула к разбитому окну, через которое проникла в этот дом. — Только такая дурная голова, как моя, могла выбрать тебя в качестве голоса совести, — пробормотала я, перепрыгивая на улицу. — А я должна быть им? — снисходительно спросила Хелен, не отставая от меня. — Ты уверена, что я не что-то другое? Я промолчала. Вместо ответа села на свой мотоцикл, на котором сюда приехала, и снова осуждающе взглянула на Хелен. Её слова были правильными, и это злило меня. — Что, например? — всё же спросила я, хотя уже пыталась ответить на этот вопрос сама. — Просвети меня, праведная Хелен. — Это не мне решать, Лиза, — мило ответила она, заглядывая мне в глаза с доброй улыбкой. — Но я должна сказать тебе, что копы вот-вот подъедут. Хотя… знаешь, можешь не обращать внимания… "Я ждала их появления и совсем не удивлена. Мысли о собственном сумасшествии приходят ко мне все реже, неважно, сколько адреналина я испытываю. Видимо, я просто выработала к этому устойчивость. Копы остаются далеко, и я понимаю: если не захочу, они меня не поймают. Но что потом? Куда я еду? Что буду делать, когда доберусь туда? Странно, но я этого не знаю. Эти галлюцинации для меня не новы, но они заставляют задуматься — что же произойдет дальше?.." Я завела двигатель и, спокойно проезжая мимо домов, выехала на главную дорогу. Я ехала быстро, не зная, куда направляюсь, просто двигалась вперед, пытаясь заглушить мысли, воспоминания, ту частичку человечности, что еще жила во мне. Но потом… Белый свет. Воспоминание вспыхнуло в моей голове. — Кристиан… Кристиан, что я сделала? — прошептала я, но мой голос звучал как слабое, полное отчаяния эхо. Я держала в руке кол... тот самый, которым только что пронзила себя в живот. Это не приносило облегчения, только усиливало боль, которая пронизывала каждую клетку моего тела. — Ты ударила себя колом, — его голос был холодным, и без эмоциональным. Он даже не оборачивался. — Ты сама хотела узнать свои слабости. Он всегда был таким, играл роль галантного, внимательного спутника, но я знала: он скрывает в себе нечто страшное. Но сейчас, в этот момент, я поняла, что я ошибалась. Он был не просто жесток. Он был абсолютно безжалостен, а его холодная уверенность в своей власти стала для меня настоящим кошмаром. — Я что... — мой голос задрожал, из глаз катились слёзы. — Зачем? Кристиан повернулся ко мне. Страх, что сковал моё тело, стал невыносимым. Раньше я просто боялась его, но теперь я почувствовала, как он стал чем-то гораздо более страшным, чем я могла себе представить. Он был не человеком, не вампиром — он был монстром, с которым невозможно было бороться. Его взгляд был пуст, а глаза — мертвы, и они смотрели на меня, как на игрушку, которую можно сломать в любой момент. — Ты сказала, что хочешь быть похожей на меня, — произнёс он, его голос был ровным, а в словах слышалась некая зловещая уверенность. — Таково твоё желание... — Я... подожди... я не могла! — я отступала, но мои ноги не слушались меня, и страх сковывал каждый шаг. — Ты лжёшь! Ты манипулируешь мной! Я бы никогда не сказала такого! Я не стану такой, как ты! Я ненавижу тебя! Его губы скривились в улыбке, которая была далека от того, что могло бы быть нормальной человеческой улыбкой. Она была жестокой, издевательской, как если бы он наслаждался каждым моим словом, каждым выражением моего страха. — Скоро ты будешь вспоминать это с радостью, девочка моя, — прошептал Кристиан, сделав шаг вперёд. Его руки тянулись ко мне с такой уверенностью, как будто я была не более чем игрушкой, которой можно манипулировать по его желанию. Он вырвал у меня кол, и в тот момент, когда я попыталась сжать его, он с силой вонзил его обратно в мой живот. Боль была настолько сильной, что мои лёгкие не могли дышать, а сердце пыталось вырваться из груди. Я снова не смогла сдержать крик, но он был почти беззвучным, утонувшим в боли, которая разрывала меня на части. — Время следующей дозы, Лиза, — сказал он, словно подчиняя меня своему жестокому ритму. — Просто расслабься… Эта боль будет с тобой вечно. Я не могла выдохнуть, не могла пошевелиться. Всё, что я могла — это кричать, но звук не мог вырваться из моего горла. Я чувствовала, как моя сила уходит, как его власть над мной становилась абсолютной. И я знала, что сейчас я не могу избежать боли, которую он мне принесёт. — НЕТ! НЕТ!! — только и смогла закричать я, чувствуя, как мои силы покидают меня. Я знала, что этого не закончится. И мне не было куда бежать. "Когда-нибудь просыпались с осознанием, что вы — лунатик? Ага, это что-то типа того. В химически расширенной физиологии есть и плюсы — например, не отморозишь задницу при двух градусах мороза и пронизывающем ветре, даже если идешь пешком, потому что в мотоцикле закончилось горючее, и, похоже, он больше не заведется." Сильный мороз – отстой, но серьёзного вреда он мне не нанесёт. По крайней мере, если в ближайшие несколько часов я найду что-нибудь, напоминающее цивилизацию. Вокруг – ничего. Только снег и небо. Я пытаюсь собрать воедино обрывки воспоминаний, надеясь заполнить пробелы о том, как сюда попала. Но всё путается: какие из этих воспоминаний реальны, а какие – плод воображения? Открыв глаза и приподнявшись, я ощутила резкую боль в голове. Недалеко от меня лежали сумка и мотоцикл. Подняв его, я молча покатила по снегу. Проглотив таблетку, двинулась дальше, оглядываясь по сторонам. Решив, что с лекарствами пока стоит повременить, спрятала упаковку глубже в сумку. – Наверное, это Канада… или Северная Аляска, – прошептала я, продолжая путь. Вдалеке показался дом, из трубы тянулся дым. Я улыбнулась. Наконец-то хоть что-то. Надеюсь, это реально. Приближаясь, я услышала громкие голоса – кто-то бурно обсуждал что-то, щедро приправляя речь матерщиной. Очевидно, здесь пили алкоголь. Это меня не испугало – скорее даже обрадовало. Может, удастся найти тепло, еду и немного веселья. Или хотя бы вспомнить, что такое нормальная человеческая компания. – Кто-нибудь знает, что выйдет, если скрестить скунса и гремучую змею? – раздался чей-то голос, вызвавший громкий смех. Я подошла к двери, оставила снаружи мотоцикл и сумку, затем вошла. Все, кто был внутри, разом повернули головы в мою сторону. В их глазах читалось разное: любопытство, пьяное равнодушие, а у некоторых – откровенно развратные мысли. Сделав вид, что ничего не замечаю, я направилась к барной стойке. – Пиво и виски, пожалуйста, – устало попросила я, поправляя волосы и опускаясь на стул. – И что-нибудь поесть. Что угодно. Барменша испуганно уставилась на меня. Я нахмурилась. – Что? Я что-то не так сказала? – спросила я, пытаясь понять причину её реакции. – Вы ведь понимаете английский? – Маленькая мисс, – раздался за спиной строгий мужской голос, – лучше уходи. Здесь туристам не место. – Нет, – спокойно возразила я, даже не оборачиваясь. Чувствовалось, что за его спиной стоят ещё несколько человек. – Видишь ли, у меня нет транспорта, еды и даже малейшего понятия, где я. Так что я остаюсь. Если это проблема… – Ты слышала его, девчонка! – перебил меня один из мужчин, внезапно ударив ладонью по голове. Я застонала от боли. Медленно повернувшись, я посмотрела на него с яростью… но тут же улыбнулась. Я снова почувствовала это знакомое возбуждение – жажду приносить боль. Резко вскочив, я нанесла удар ногой, выбивая обидчику зубы. Второму разбила лицо пивным стаканом. Третий встретился головой с дверью. Четвёртый и пятый упали с разбитыми носами, их крики перемежались руганью. – Ещё есть желающие? – прошипела я, стоя среди раненых, чувствуя, как их кровь стекает по моим рукам. В баре воцарилась тишина. Одни предпочли сделать вид, что ничего не произошло, другие поспешно покинули помещение. Довольная, я села обратно на стул. – Так в чём проблема? – мило спросила я у застывшей барменши. – Мне всего-то нужно немного еды и место, чтобы поспать… И вдруг в животе вспыхнула боль – жгучая, всепоглощающая. Будто мои внутренности полыхали в огне. Я застонала, скатываясь на пол. Изо рта и носа хлынула кровь. Последнее, что я увидела, прежде чем сознание растворилось в темноте, – испуганные лица людей вокруг.