Лиза:На Заре Противостояния

Ночь выдалась холодной, и морозный воздух проникал даже в укромные уголки складского помещения. Сквозь узкие окна пробивался бледный лунный свет, едва касаясь холодного бетона и отбрасывая длинные, почти невообразимые тени. Всё казалось замерзшим: и туман, висящий в воздухе, и сама атмосфера, наполненная предчувствием чего-то смертельно важного. Запах сырости, тлеющих сигар и старого дерева смешивался с едва уловимым ароматом дорогого табака. В этот момент время, казалось, остановилось, давая каждому действию вес, а каждому слову — неимоверную силу. Но в одном из заброшенных зданий на окраине города, в промзоне, скрытой от чужих глаз, происходит нечто совсем иное. Старый склад, когда-то служивший хранилищем, теперь стал местом для сделок, о которых не говорят вслух. В помещении пахнет пылью, сыростью и чем-то металлическим, напоминающим кровь. Тусклый свет мерцающих ламп под потолком делает тени длиннее, словно они растягиваются и шепчут о чужих тайнах. В центре комнаты стояла Шейла. Высокая, резкими чертами лица. Ее куртка слегка поношена, но выглядит дорого, а алый шарф выделяется на фоне серого и мрачного интерьера, словно пятно крови на свежем снегу. Она держится уверенно, её поза спокойна, но в глазах светится напряжение. Это не человек, привыкший к отказам. Позади нее — группа детей. Они стоят молча, не шевелясь, с выражениями, которых не должно быть на лицах их возраста. Рыжеволосая девочка в зелёной куртке прижимает к себе руки, словно пытается согреться. Рядом с ней светловолосый мальчишка смотрит вниз, будто старается ни на кого не смотреть. А рядом стоит ещё одна девочка — совсем маленькая, но с таким холодным и пронизывающим взглядом, что даже взрослый мужчина перед ней кажется неуютным. Перед ней — человек в тени. Почти невидимый, но ощутимо присутствующий. Тёмная фигура, молчаливая, опасная. Металл блестит в полутьме — оружие? Возможно. Шейла не спешит. Она изучает ситуацию, оглядывает помещение, детей, фигуру напротив. Затем делает шаг вперёд, чуть наклоняется и произносит твёрдым голосом: — Я хочу скидку. — говорит Шейла тихо, но её слова режут воздух, как нож.— Тридцать процентов. Комната погружается в напряжённую тишину. Где-то за стенами воет ветер, вдали слышится скрип металла. Но внутри — ничего, кроме молчаливого противостояния. Лёд трещит. Сделка почти заключена. — Если я решу избавиться от посредников… начну с тебя, — произнесла она, её слова словно отголоски неизбежной катастрофы. За спиной её собеседника стояли несколько мужчин, одетых в чёрные костюмы, их руки были близки к кобурам, но они пока не двинулись. Напротив неё — мужчина в дорогом костюме, его лицо не выражало страха, но в глазах был холод, от которого затрудняло дыхание. Он сдерживался, его фигура была неподвижной, но это не помогало скрыть напряжение, которое усиливалось с каждым её словом. — Возмутительно, — произнёс он, и в его голосе не было ни капли уважения. Он бросил взгляд на людей Шейлы, но они оставались непоколебимыми, готовыми к действию, как солдаты, ожидающие приказа. Шейла усмехнулась, её губы искривились в холодной улыбке, будто она была довольна тем, как легко он её недооценил. — Возмутительно? — насмешливо повторила она, отпуская фразу, как бы сравнивая её с чем-то совершенно тривиальным. — Вам повезло, что я всё ещё веду с вами дела. А вы, судя по всему, продолжаете думать, что находитесь на пьедестале. Плохо, что не видите, как он рушится. Мужчина нахмурился, его губы сжались в тонкую линию, но в его взгляде появилась тень беспокойства. — Вот как? — он сузил глаза, будто пытаясь разобрать, что скрывается за её словами. — Не припомню конкурентов, разве что неудачников, которые забывают, с кем имеют дело. Шейла сделала шаг вперёд, её ноги мягко ступали по пыльному полу, не обращая внимания на разбитый ящик, который скрипнул под её ногой, напоминая о хрупкости мира, в который она вошла. В её движении была уверенность и какой-то скрытый вызов. Она осознавала, что не было пути назад, и её слова были последними предупреждениями. — Я чертовски уверена, что переговоров не будет, — наконец сказала она, её голос звучал как приговор. — Так что, что будем делать? Принимаете мои новые условия или нет? Ответа не последовало. Лишь медленный, почти незаметный выдох, и рука мужчины двинулась к внутреннему карману пиджака. Он был готов к чему-то большему, чем слова. И Шейла знала, что его шаги могут стать роковыми для одного из них. Но она не колебалась, потому что всё было рассчитано. Время пришло. Я стояла в тени, скрытая от их глаз, наблюдая за происходящим. Далеко от меня, в самом углу склада, я могла разглядеть каждое движение, каждое напряжение в их телах. Моя цель была ясна, и я терпеливо ждала момент, когда вмешаться станет абсолютно необходимым. Молча, но уверенно, я наблюдала, как события разворачиваются в свою неизбежную кульминацию. Это была последняя возможность избавиться от прошлого. Я вспомнила, сколько раз убеждала людей отпустить свои ошибки. Сколько раз я видела, как те, кто не мог это сделать, встречали свой конец, но всегда было что-то неизменное в этих решениях. Все кончается, когда ты доходишь до самого края. Шейла шагнула вперёд, но как только её нога коснулась пола, с другой стороны двери раздался приглушённый голос. — Это и есть твой план? — голос звучал с издёвкой, но за ним скрывалась растущая тревога. — Просто выбить дверь? Я сжала зубы, чувствуя, как тёмное чувство гнева сжимает меня. Я знала, что сейчас был не тот момент для сомнений. Это было не просто вмешательство, это было неизбежностью. Мои шаги звучали слишком громко, но в голове царила тишина, как будто вся реальность сжалась до этого напряжённого момента. В этот момент я ощущала каждое движение Шейлы, каждый её взгляд, но также я чувствовала его. Коннор. Хотя его не было рядом, его образ был везде: в тени, в воздухе, в моих мыслях, как постоянная иллюзия, которая не отпускала. Я знала, что он был рядом — не физически, но точно так же настоящим, как и те тени, что ползли по стенам. Его голос эхом отзывался в моей голове, и я пыталась игнорировать его, но он был слишком живым. Это был тот голос, который когда-то заставлял моё сердце биться быстрее, и теперь, несмотря на всю эту пустоту, он был сильным, как никогда. В его словах всё звучало так, как если бы он стоял рядом, прикасался ко мне, обвивал мою душу. Я не могла убежать от этого, не могла отключить его. Мысли о нём, его образ, его присутствие были частью меня, даже когда я его не искала. Это было мучительно, но это было также неизбежно. — Серьёзно, Лиза… — раздался его голос в моей голове. Он был таким знакомым, таким реальным. И в нём была та же насмешка, тот же сарказм, который он всегда использовал, чтобы вывести меня из равновесия. Он всегда знал, где найти мои слабости. Но что-то было не так. Голос звучал слишком обеспокоенно, слишком чуждо. Это была иллюзия. Он был не здесь. Это не был настоящий Коннор. Я ощутила, как этот страх, наполненный ложным беспокойством, начинал одурманивать моё сознание. Словно я могла бы сделать что-то, чтобы вернуть его, чтобы он снова стал реальным. Но я знала, что это не так. И в этом страхе, в этом беспокойстве, которое теперь казалось только тенями из прошлого, была его ошибка. Ошибка, которую я должна была увидеть. Ошибка, которую я не могла простить. Коннор был не здесь. Он был лишь призраком, созданным моим собственным разумом. Но я всё равно чувствовала его так, как будто он мог исчезнуть так же быстро, как и появился. И эта ошибка, заставляла меня двигаться вперёд, двигаться без оглядки, несмотря на всё, что я знала, что я пережила. — Я думал, ты хоть немного умней, — произнесла иллюзия Коннора. Его голос звучал холодно, но я знала, что за этой жесткостью скрывается его привычная забота. Внутри меня что-то дернулось — не могу поверить, что даже в иллюзии он продолжает меня учить. Моё сердце сжалось от тревоги. Я не могла просто стоять и смотреть, как эти девушки становятся жертвами. Я чувствовала, как всё внутри меня сжимается, как ком в горле. Страх за тех, кто сейчас находится там, в этом ужасном месте, был почти физическим. — Она там, — едва выдохнула я, с трудом сдерживая дрожь в голосе. Мои пальцы указывали на дверь склада, за которой скрывалась угроза. — Она продаёт их… в рабство. Иллюзия Коннора мгновенно исчезла, но я чувствовала его присутствие — этот ледяной взгляд, даже если его не было рядом. Его голос снова прорезал тишину. — Ты всё понимаешь. Мы не можем стоять в стороне. Я не могла представить, что испытывают эти девушки. Каждая из них, возможно, не зная, что их ждёт, могла быть единственным человеком для кого-то, и сейчас она окажется в руках чудовища. Мы с Коннором часто говорили о боли, но я не думала, что однажды почувствую её так близко. Я чувствовала их страх, их боль, как свою собственную. — Это неправильно, Коннор. Ты не понимаешь! Они могут убить нас, и что будет с ними тогда? Что будет с ними, если мы провалим этот план? Иллюзия снова появилась, но на этот раз она стояла в углу, не подходя ко мне. Её взгляд был упрямым, как всегда. — Ты не знаешь, как иначе. Ты всегда делала всё, что могла, чтобы защитить тех, кого любишь. Почему бы сейчас не действовать так же? Мы оба понимаем, что выбора нет. Ты ведь не хочешь, чтобы эти девушки просто исчезли, не получив шанс на спасение, правда? — Я не хочу их терять, — проговорила я, сжимая кулаки. — Я не хочу, чтобы ещё одна девушка стала жертвой, — с трудом выдавила я слова, от которых щемило в груди. — Мы должны что-то сделать! Мы должны найти способ, чтобы это прекратить! У нас нет времени. Иллюзия снова сделала шаг ко мне, его фигура словно растворялась в воздухе, оставляя лишь его голос, который звучал, как никогда близко. — Ты знаешь, что делать, Лиза. Ты всегда знала. Только не бойся принять это решение. Я здесь, и я тебя не оставлю. Ты не одна. Я вздохнула, ощущая, как накатывает волна страха. Всё внутри меня кричало, что я не готова. Но я не могла отступить. Иллюзия Коннора, несмотря на свою эфемерность, казалась более реальной, чем когда-либо. Его слова в голове звучали так, как если бы он был рядом, а его поддержка была всё, что мне нужно было сейчас. Я не могла позволить себе испугаться. Мы должны были действовать. — Я готова, — ответила я, с трудом сдерживая слёзы. — Мы сделаем это. Мы спасём их. Иллюзия Коннора снова растворилась, но его голос остался. — Тогда пошли. Мы не будем тратить ни минуты. Они не могут ожидать нас. Я закрыла глаза на мгновение, ощущая его присутствие в своей голове, и почувствовала, как растёт решимость. Мы не могли стоять в стороне, когда судьбы людей висели на волоске. Мы должны были действовать. И я не была одна. В это время на складе раздался резкий, холодный выстрел. Звук эхом прокатился по комнате, обрушив тишину. Шейла не изменила выражение лица, когда её собеседник, с тихим стоном, рухнул на пол, его голова прострелена. В его глазах ещё оставался бледный отпечаток осознания, что конец близок. — Он всё равно был бы мертв, — равнодушно произнёс его помощник, держа в руке пистолет, как оружие с совершенно обычной нагрузкой. Его голос был полон самодовольства, будто он только что завершил рутинное дело. — Я с радостью приму твои условия вместо него. Шейла замерла на месте, её глаза сузились, будто зловещие огоньки, готовые вспыхнуть в любую секунду. Словно мгновение растянулось, и в нём было не только удивление, но и неукротимая ярость. — Ты думаешь, что ты можешь просто так занять его место? Ты — никто, — её голос был низким, ледяным, как зимний ветер. Она шагнула к нему, заставив его инстинктивно отступить. Каждое её движение было чётким, решительным, и в нём ощущалась такая сила, что от неё нельзя было ожидать пощады — У меня были дела с моим давним партнёром. А ты даже не представляешь, с кем ты имеешь дело. Ты ошибся, если думал, что я буду играть по твоим правилам. Шейла приближалась, и с каждым её шагом атмосфера становилась всё более напряжённой, словно в воздухе витала невидимая угроза. Она встала совсем рядом с ним, её взгляд стал ещё более пронизывающим, словно она была готова одним словом разорвать его на части. Тот замер, пытаясь что-то сказать, но не успел. В мгновение ока её рука сжалась на его шее, словно цепкие клещи, и он почувствовал, как воздух исчезает. Его тело стало дрожать, глаза распахнулись от страха, но Шейла не обращала внимания на его слабость. Она была спокойна, её действия чёткие и безжалостные, как у хищника, который точно знает, как добраться до своей жертвы. Сжимая его шею, она не испытывала жалости, только холодное удовлетворение от того, что на этот раз она не даст ему шанса выжить. Его попытки дышать становились всё более отчаянными, но уже ничего не могло изменить ход событий. Он рухнул на землю, и на его лице застыло выражение ужаса, когда его жизнь ушла в пустоту. Я выбила ногой дверь, и она с глухим стуком отлетела в сторону, снося пару старых полок, которые, видимо, когда-то служили в этом месте для хранения чего-то важного. Стоя на пороге, я встретила взгляд Шейлы. Она застыла, как будто мир вокруг неё на мгновение замер. Её глаза — полные удивления и, возможно, страха — не могли поверить в то, что я здесь. Я не спешила её торопить. Молчание в воздухе висело как ледяная вуаль. Внезапно, как если бы она вдруг пришла в себя, Шейла оглушительно крикнула: — Народ! — её голос эхом разнесся по помещению. Она ткнула пальцем в мою сторону, как будто это могло как-то меня остановить. — Валите её! Я едва успела сдвинуться с места, когда первое пламя выстрела прорезало пространство, и пули стали жужжать вокруг, как пчёлы, направленные на свою цель. Моё тело быстро среагировало: с вампирской скоростью я переместилась в сторону, оставив лишь струю воздуха на месте, где стояла. В глазах мелькнуло нечто похожее на хищное любопытство. Я спокойно взглянула на них, как на стаю дрожащих животных, не понимающих, что их охотник уже рядом. — Мне нужна Шейла, — произнесла я, не крича, но мои слова прозвучали в тишине комнаты, как приговор. — Но если хотите поиграть, я не против. С этими словами я исчезла. Оказавшись за спинами нескольких охранников, я вырвала у одного из них оружие и отбросила его в сторону, а затем с тихим, почти неуловимым звуком появилась снова в центре. Мои движения были настолько быстрыми, что они не успевали осознать, что произошло, пока не ощущали на себе тяжёлый удар. Я ловила их, как паук свою добычу, не давая ни малейшего шанса. Мой гнев нарастал, как буря. Я ломала им шеи, выкручивая их тела с точностью, оставляя их мёртвыми и бездыханными на полу, не испытывая жалости. Эти люди торговали жизнями других, и я не могла позволить им остаться в живых. Каждый их грех был отплачен кровью. В голове не было ни страха, ни сожаления — только ярость. Все их деяния, все их попытки избежать наказания рухнули под тяжестью моего правосудия. В воздухе оставался запах металла и тлена, а я продолжала двигаться, исчезать и снова появляться, как тень, не давая им даже шанса что-то понять. Я видела Шейлу, её глаза расширились от страха. Она уже поняла, что сбежать не получится. Но это только усугубляло её страх. И я этого добивалась. "Я не хотела возвращаться к убийствам. Это было не то, к чему я стремилась. Но эти мужчины своими действиями довели меня до этого. Иногда кажется, что все вокруг становятся монстрами, и ты сам начинаешь терять себя среди этого безумия. Я всегда ненавидела тех, кто использует женщин и детей, превращая их в рабов, как игрушки для своих грязных игр. Эти люди заслуживают лишь презрения. Но когда ты сталкиваешься с такими монстрами, ты забываешь, что есть ещё те, кого нужно защищать. Моя злость поглощала меня. Это было как шторм, который не даёт ясно мыслить. В этой кровожадной, жестокой борьбе, среди выстрелов и преследования своей жертвы, я почти забыла об одном: мне нужно было позаботиться о девочках. Ведь, несмотря на весь этот ужас, есть те, кто зависит от меня, и я обязана их защитить. Я не могла позволить себе ошибку — они не заслуживают этого ада, в который меня втянули. Но в такие моменты, когда твоя ярость становится твоим единственным другом, я понимаю, что важно не только отомстить, но и сохранить в себе ту человечность, которая ещё осталась. Всё может измениться в один момент, и ты оказываешься перед выбором: продолжать ли мстить или же сделать шаг назад, чтобы спасти тех, кто рядом. Я всё ещё не уверена, что выбрала правильный путь. Но одно я знаю точно: я не могу позволить себе потерять ещё кого-то." — Бегите, девочки, сейчас же! — закричала я, мой голос пронзил ночную тишину, словно молния. С каждым ударом сердца я ощущала, как мрак этого места накрывает нас. Вокруг всё казалось замедленным, но каждый мой жест был исполнен отчаянной решимости. Моё тело двигалось быстрее, чем мысли. Я ударила по лицу очередному прихвостню Шейлы, его голова резко откинулась назад, и он, взвив в воздух, отлетел в сторону, словно пыль. Девочки побежали, но я чувствовала, что не могу позволить себе расслабиться — я не могла допустить, чтобы одна из них стала жертвой. — Стоять! — крикнула Шейла, её голос был холодным и безжалостным, словно лёд, что пробивает плоть. В этот момент я увидела, как она держит одну из девочек возле себя, словно жертву, сжимая её талию рукой, в то время как пистолет был прижат прямо к её голове. Я почувствовала, как земля под ногами становилась тяжёлой. Каждое мгновение отдалялось, но она всё равно оставалась в своей власти. Я с замиранием сердца увидела её глаза, и они были пустыми — в них не было сожаления, лишь холодная расчётливость. — Ты же не хочешь взять на себя ответственность за смерть этой малышки? — её слова звучали, как приговор, и мне стало холодно от осознания, как сильно она наслаждается этим моментом. Я замерла, но напряжение в воздухе было таким густым, что я почти могла его потрогать. Я должна была сохранить спокойствие, несмотря на горькое чувство, что в этом мире нет ни справедливости, ни спасения. В глазах Шейлы я видела решимость, но не было сомнений. И это меня пугало. — Ты никчёмная, жалкая трусиха, Шейла, — мои слова вырвались, как вспышка. — Для тебя это игра? Ты используешь людей как товары, как марионеток на своей сцене? Или твоя любовь к этому подонку Кристиану затмила твой разум настолько, что ты перестала различать, где добро, а где зло? Шейла на мгновение замирает, её взгляд становится тяжёлым, но тут же скрывает все эмоции за маской, полной холодного презрения. Я вижу, как её губы едва заметно подёргиваются в попытке сохранить хладнокровие. Это было как фальшивое молчание — она отчаянно старается сделать вид, что упоминание Кристиана её не задевает, но я вижу, как её глаза моментально темнеют. Мне стало ясно — она не хочет показывать, насколько эта тема её ранит. В её взгляде была смесь гнева и невыносимой боли, которую она не могла скрыть, несмотря на всю свою решимость. — Ты считаешь, что я могу быть так же слаба, как ты? Ты ошибаешься, Лиза. — наконец, произнесла она, её голос, хотя и звучал уверенно, но в нём я уловила дрожь, скрытую за тщательно подобранными словами. В её ответе было столько фальши, что мне не понадобилось больше доказательств. Она всячески пыталась скрыть свои чувства, но для меня было очевидно, как сильно она привязана к Кристиану. Я могла почувствовать её отчаяние и ревность, но она скрывала это за маской холодной враждебности, пытаясь изо всех сил убедить себя, что Кристиан для неё ничего не значит. Но я знала правду. Для неё он был не просто объектом привязанности — он был той самой больной страстью, от которой она не могла избавиться. Она же пыталась сделать вид, что моё упоминание Кристиана не имеет значения, но её глаза выдали всё. Шейла, не ответив, оттолкнула девочку ногой, и прозвучал выстрел. Девочка упала на пол, и я услышала этот звук — резкий, оглушающий, словно разбившийся хрусталь. Шейла, с безумным, обезумевшим смехом, смотрела на её страдания, наслаждаясь каждым мгновением. Её лицо искажала жуткая улыбка, в глазах загорался огонь, который мог бы сжечь всё вокруг. Она исчезла со склада с помощью вампирской скорости, оставив за собой лишь кровавый след и эхо её маньякального смеха, который, как безумный звон, разносился по пустому помещению. Я стояла как в оцепенении, не в силах пошевелиться. Моё сердце бешено колотилось в груди, и это чувство сжимающейся боли не отпускало. Я посмотрела на девочку — она была так маленькая, так беззащитная. Страх за неё сжимал моё сердце, как кольцо, готовое разорваться. Как могла я допустить, чтобы это случилось? Как я могла стоять и ничего не сделать? Это чувство беспомощности — оно будто съедало меня изнутри. Я опустилась на колени, почувствовав, как земля холодная и твёрдая подо мной. Моя рука дрожала, когда я наклонилась, чтобы проверить её пульс. Молила, чтобы она была жива, чтобы не стало поздно. В голове прокручивались обрывки мыслей, вопросы без ответов, как её можно спасти, что я могла бы сделать. Я не могла быть так беспомощной, я должна была действовать! Я услышала слабый стук сердца — оно было, хотя и слабое, но оно было. Это был тот самый момент, когда я поняла, что ещё не всё потеряно. С облегчением я выдохнула, но внутри меня всё ещё бушевала буря. Она была живой, но как долго она продержится без помощи? Я подняла её на руки, стараясь не причинить ей лишней боли. Я исчезла с девочкой на руках, чувствуя, как воздух проходит сквозь меня, как будто я мчусь по пустой тёмной пустоте. Боль и страх всё ещё терзали меня, но теперь была только одна цель — найти больницу. Я должна была спасти её, неважно, что бы ни стояло на пути. Каждая секунда была на вес золота, и я не могла позволить времени ускользнуть. Если я сейчас не сделаю всё, что в моих силах, может быть уже не будет завтра. Моя решимость укреплялась, а тревога в сердце с каждым шагом усиливалась. Я не могла позволить ей умереть. Не могла!