Охранять до конца

      Я лежал в своей кровати и думал. Было очень сложно, перескакивал с одной мысли на другую, но пытался их как-то сложить, а сами мысли, в свою очередь, рассыпались как карточный домик. По ночам... роботы превращаются в животных. Антропоморфных. Нет, нет, превращаются - слишком по-детски. Становятся антропоморфными животными.       Может, это были тульпы, которое моё сознание создало без моего ведома. Галлюцинации? Одиночество сводит меня с ума.       В этот момент мне пишет друже, которым я бесконечно говорил о том, что получил работу, и спрашивает, как прошла первая ночь. И я начал написывать, как всё было. А потом стёр и подумал получше. Конечно, мои друзья меня очень любят, и я об этом знаю, и знаю о том, что могу доверить им свои секреты, но подобное... Лучше умолчать.       Моя собака бросается на меня с громким лаем и тыкается пищащей курицей, я в свою очередь командую ей "тихо" и она нехотя замолкает, всё так же подсовывая мне свою игрушку. Я не выдерживаю, посмеиваюсь под нос, забираю курицу и недалеко бросаю, параллельно сочиняя текст о том, как всё было спокойно, хотя и страшновато.       Постепенно мы начинаем прыгать от темы к теме, они рассказывает, как у них прошли дела и что они делали, я рассказываю о том, что делал я, и показываю пару набросков из скетчбука. О моей новой работе мы уже больше не говорили. И хорошо, иначе это было бы моей точкой похода к психотерапевту.       Тихо. Не становится, так всегда. За окном даже редко машины шумят, только если автобусы или по вечерам, когда люди с работы едут. В такие моменты я люблю включать музыку чтобы совсем плохо не было, потому что ощущается всё таким... Мёртвым. Будто я тоже мёртвый. Мне больше нравились большие города, ну или хотя бы немного больше, чем это место - там хорошо и одному, и в компании. Кто-то мечтает о тишине, а я её не ценю и с удовольствием засыпал бы под громкие гудки или стук трамваев.       Я не понимаю зачем мы сюда переехали. Я хочу домой.

***

      По своей дурацкой привычке я приезжаю слишком заранее, но как раз успеваю перед уходом уборщицы. Меня ужасно злило такое отношение к заведению. Оно закрывалось к комендантскому часу, но если эта система продолжается на постоянной основе, то это было дико неудобно. В сторону жалобы, я замечаю, что забыл бутылку с водой в прошлый раз. Не совсем та вещь, которую хотелось бы украсть, но из неё точно кто-то уже пил.       В ожидании начала смены накрывает тревога. Я вслух начинаю размышления о том, что мне угрожает, если повезло в прошлый раз? Ничего. Мне повезет. Сегодня мне повезет. Всё ещё мямлю под нос, пока проверяю свой ужин. Откидываюсь на спинку, предварительно проверив на наличие пыли, и думаю о том, что в этот раз мне хотелось бы познакомиться с Бонни. Почему он стоял за дверью и ждал? Хотел проверить меня? Или это просто его привычка? Узнать я смогу только через несколько минут, когда часы покажут двенадцать ночи. Когда это случается, я опять нахожусь в полной тишине. Видимо, нужды рассказывать об аниматрониках не было – мне это не нужно, как охраннику. Но мне нужно было это, как живому человеку, не желающего сидеть в одиночестве, в темноте и тишине. А если и не в одиночестве? Медленно встаю с кресла и выглядываю из левого прохода. Под давлением мыслей делаю шаг, пугаюсь и делаю шаг обратно. Свет мигает, треск ламп над головой составляет компанию, не бросая наедине. Когда атмосфера давит, мне надоедает моя собственная нерешительность, и в раздражении начинаю крайне топорное движение, как будто ноги сделаны из деревянных брусков без шарнир. Звук раздается легким эхом от стен, я наблюдаю остатки красок и фломастеров детей, которые, кстати, достаточно хорошо рисовали для возраста, который я им придумывала, пока смотрела. Звук прекратил двоиться. Теперь я стояла у пиратской бухты, светя фонариком, слегка рассеянным, таким холодным и пугающим светом, потому что за пределами его белого пятна не было видно ничего. В кармане брюк вибрирует телефон, уведомляя о начале рабочей смены, за шторами шуршит робот, за шуршанием идет оттряхивание и довольное напевание мелодии басом. Свет под движением моей руки включается, и я отодвигаю ткань. Фокси бросается на меня, прикрывает мою голову от удара о пол и рычит что есть дури, но только до того момента, как понимает, что, кажется, кого-то такого уже видел. - Снова ты! – к моему удивлению, начинает вилять хвостом из стороны в сторону. – Йарр, другая бумажка. – он стучит когтем по пластиковому бейджику, заметив, что я дома поменяла имя на выданное. – Так то имя было ненастоящее?! - Нет, конечно… - я попытался встать и поправить очки, чуть не слетевшие с носа, но меня тут прижали обратно к полу всем весом огромной туши. - «Конечно»? Мы не терпим лжецов на борту! – теперь меня подняли в воздух, явно пытаясь припугнуть. - Придется мне пойти на корм рыбам.       Страх от высоты, пусть и такой небольшой, скрыть было сложно, с чем я наверняка сейчас не справилась, но хотя бы от этого лис перестает меня трясти и опускает на плитку: - Свет выключи, раздражает. - Ты раздражаешь. Со спины ощущаю дыхание на своих волосах, слегка разлетающихся в стороны и попадающих на лицо. Все тело неприятно леденеет, и бежать не могу. Не удалось заметить звук шагов из-за громкого Фокси. Я слышу голос молодого мужчины за спиной: - Здравствуйте, Вы – новый охранник? Позвольте взглянуть на Ваше лицо. От меня ожидают действий, но я не могу повернуться, из-за чего умоляюще пялюсь на Фокси, отчего тот закатывает глаз и поворачивает меня, слегка подпихнув вперед. Передо мной стоит антропоморфный кролик, но, к сожалению, одежды на нем нет, в отличии от того же Фокси в порванных шортах до колен. Мне становится очень неловко и смотреть в глаза – единственный вариант, иначе внимание устремлялось куда-то вниз. Проверять мне не хотелось, есть ли или нет там всё, что положено. Для себя отметила поблескивающие в свете фонаря глаза малинового цвета, короткую шерстку на морде и пушистые ушки. Рука сама потянулась потрогать личико, из-за чего нос кролика задергался от неожиданности. Шерсть такая короткая, слегка колкая. Вполне привычное ощущение после продолжительной жизни с собаками с такими же пастями, но сама форма морды очень необычная, из-за чего так приятно проводить пальцами снова и снова, переходить на щеки, слегка тискать их… - …? – Бонни выпрямляет спину с вопросительным взглядом, из-за чего я уже не дотягиваюсь. – Мы в контактном зоопарке или что? Я начинаю переминаться с ноги на ногу от неловкости, осматриваюсь на сцену, где активизируется курочка. Благодаря взгляду отсюда я замечаю, что никаких подробностей у них нет, и возвращаюсь к кролику, чтобы убедиться. Да, точно ничего. Не знаю, хорошо это или плохо. Поднимаю взгляд и встречаю несколько осуждающий вид Бонни. Цепляюсь глазами за его гитару: - Кстати, а на ней правда можно играть? - Угум, - он кивает и достает медиатор где-то из кармашка, который, видимо, был сзади, потом проводит им по струнам, отчего довольно улыбается. – А ты хочешь попробовать? - Я не умею… - произношу это с некоторой горечью, потому что хотела когда-то освоить электрогитару. Тем не менее, я опять тяну руку и на этот раз смотрю на Бонни, можно ли, но он не понимает, и я спрашиваю про это вслух. Получив разрешение, дергаю пальцем одну струну. Жесткая, неприятная на ощупь. Что-то замаячило сзади, приближался новый звук шлепанья чьих-то ног, обладательницей которых оказалась курочка. Грязно-желтого оттенка, отличавшей её от настоящих цыплят, с глазами, отливающими фиолетовыми оттенками, все еще схожим с малиновым цветом. Слюнявчик тоже не очень чистый, как будто в пыли, отчего хочется провести по нему влажной тряпкой, а заодно проверить свои плечи и убедиться, что сам не покрылся пылью. Меня обвило странным теплом в момент, когда так же как Фокси и Бонни до этого Чика подошла ко мне, чтобы убедиться, что я не взломщик. Приветливая, миловидная, но уже продемонстрировавшая стойкий характер посредством легкого отталкивания кролика в сторону, потому что место рядом со мной постепенно кончалось. По непривычке мне было очень неловко стоять с ними и молчать, в конце концов, я вообще ушел в комнату охранника, но постепенно мне казалось, что меня здесь правда рады видеть, и моя задача не только охранять то ли пиццерию от воров и нарушителей, то ли себя.