I just

      С прибытия в Мондштадт, Кэйа плакал всего три раза.       В первый раз в объятьях Дилюка во время шторма, через несколько дней после того, как его покинул отец. В тот раз он заснул, держась за руку, с сухими следами слёз на щеках.       Во второй раз был после того, как Дилюк отказал в поцелуе.       Он не повысил голоса, не поморщился, только вздрогнул и отодвинулся, когда мальчик наклонился, чтобы подарить поцелуй в щёку.       — А? — Кэйа наклонил голову, сбитый с толку. — Что не так? — это был первый раз, когда Дилюк сделал подобное, он любил его поцелуи.       Ёрзая на своем месте, Дилюк тихо заговорил.       — Не делай так, — он отвел глаза, когда краска залила щёки. — Не целуй меня больше.       Кэйа смотрел в упор несколько секунд, а после улыбнулся, будто ничего не случилось.       — Хорошо!       Крепус позвал своих детей и Дилюк скорее отправился встречать отца, Кэйа смотрел на бегущего друга по коридору, решив не следовать за ним, он повернулся на каблуках и пошёл в противоположную сторону.       — Мастер Кэйа! — одна из горничных позвала его, как только он подошёл к кухне. — Угадайте, что я готовлю на ужин? — игриво сказала женщина, вытирая руки о фартук. — Мастер Кэйа? — она осмотрелась, обнаружив в центре кухни мальчика, смотрящего в пустоту. Слишком тихо.       Она медленно подошла к нему, опустив ладонь на голову.       — Что-то случилось?       Только когда Кэйа поднял взгляд, она заметила слезинки в уголках глаз.       Потрясённая его видом, горничная опустилась на колени и прикоснулась к лицу ребёнка.       — Что случилось? Вы поранились?       — Он не любит меня.       — Что? — она положила руки на его плечи, нахмурившись. — Кто?       — Дилюк… — Кэйа шмыгнул носом, нижняя губа задрожала, прежде чем он разрыдался. — Он меня больше не любит!       Громкий плач напугал горничную, которая никогда прежде не видела его в таком состоянии. Кэйа всегда был милым, но сильным ребёнком. Она всеми силами пыталась успокоить юного мастера, к делу даже подключилась ещё одна служанка, услышавшая странные звуки, но казалось, что его плач невозможно остановить. Они обнимали его, хлопали по спине, уверяли, что Дилюк всё ещё любит его. Кэйа прижался лицом к её груди, позволяя успокаивать себя.       (В третий раз никого не было рядом.       Только одинокие стены поедали живьём.)

***

      — Основанное Венессой с помощью Барбатоса около тысячи лет назад, рыцари Ордо Фавониус служат защитой и блюстителями закона Мондштадта, обеспечивая нашу безопасность и создавая законы для всех нас.       Дилюк слушал наставника с меньшим энтузиазмом, чем обычно.       Помимо обучения, которое он получал у рыцарей, отец настоял на том, чтобы он продолжил образование, которое должен был получить как аристократ. Он не возражал и действительно наслаждался занятиями, но в тот конкретный день он отчётливо чувствовал проблемы с концентрацией.       Мальчик положил щёку на ладонь и посмотрел налево, обнаружив Кэйю в аналогичном положении. Кэйя играл с разноцветным пером между пальцами, не отводя глаз от преподавателя, очень внимательно наблюдая за классом. Дилюк всегда находил удивительным, что друг так быстро учится, несмотря на то, что не был родом из Мондштадта.       Будто бы почувствовав взгляд, Кэйя искоса посмотрел на него, мило улыбнувшись, когда их глаза встретились.       Лицо Дилюка окрасилось в красный, он поспешил отвернуться.       Ох, как сильно хотелось поцеловать его губы, но теперь спокойно это сделать не получилось бы. Ранее в этот же день он узнал, случайно подслушав спор пары, что поцелуи — исключительно дело пар. Что было оскорбительно целоваться с кем-то, кто не был твоим партнером. При мысли о том, чтобы оскорбить честь Кэйи, у него скрутило живот; однако отец сказал, что Дилюк не может сыграть свадьбу с Кэйей, пока они не станут взрослыми. Придётся ждать, пока он не станет взрослым, чтобы обручиться с ним, чтобы заслужить его поцелуи.       — Я хочу поскорее вырасти, — думал он, представляя день их свадьбы: выросший Кэйа стоит напротив, одетый в белый костюм, и протягивающий руку перед алтарём.       Картина настолько прекрасная, что лицо вновь запылало.       — Мастер Дилюк? Вы в порядке?       — А? — он поморгал несколько раз, заметив наставника прямо напротив.       Кэйа внимательно наблюдал за происходящим.       — Ты заболел? — спросил мальчик, болтая ногами в воздухе, он испытывал искушение покинуть своё место и подойти к другу поближе, чтобы проверить, не поднялась ли у него температура.       — Всё хорошо, — ответил Дилюк, прочистив горло и вновь серьёзно смотря на наставника. — Пожалуйста, продолжайте.       Он больше не мог терять время на мечты: чем быстрее он вырастет, тем скорее сможет быть с Кэйей.

***

      Какой же ты ненужный ребёнок.       — Ох!       Кэйя сидел на кровати, держась за голову, с широко открытыми глазами. С самого первого дня, как он прибыл в Мондштадт, у него были проблемы со сном, странные сны посещали голову, в которых не было никакого смысла. Только когда он начал спать с Дилюком, они, казалось, прекратились.       Но теперь…       Он протёр глаза и постарался не расплакаться. Можно было просто пойти в комнату к Дилюку и лечь к нему, но после всего произошедшего, он не был уверен в правильности идеи. Если Дилюк не хочет целовать его, возможно, он больше не хочет с ним спать.       Может, он даже не хочет находиться рядом.       Что-то загорелось за его окном бледно-голубым мягким светом. Кэйя встал с кровати и подошёл к окну, отодвинув занавески.       Фея.       — Ого! — он опёрся на окно ладонями, глаза сияли при виде настоящей феи. Он слышал об отважных людях, следующих за ними, во время приключений, и которые посвящают свои жизни охоте за сокровищами. Можно стать богатым, если проявлять достаточно настойчивости.       — Сокровище… — он сомкнул губы в тонкую линию. — Может, Дилюку бы понравилось это…       День рождения Дилюка был совсем близко.       — Это оно! — воскликнул Кэйа, хлопнув в ладоши. — Подарок!       Переодевшись и надев свои блестящие ботинки, Кэйя решил перестать зацикливаться на сне и вести себя как храбрый рыцарь, которым он обещал быть Крепусу.       Он сделал бы все, чтобы заслужить ответную любовь Дилюка.

***

      — Слишком быстрая!       По словам Дилюка, феи были магическими существами, которые должны были вести человечество через все препятствия, однако Кэйя серьезно сомневался, что конкретная фея была заинтересована в том, чтобы помогать ему. Она всегда останавливалась и ждала, пока Кэйа нагонит, и немедленно двигалась вперёд, даже не давая возможности отдышаться. Пару раз он чуть не потерял её из виду и боялся, что вернется домой с пустыми руками.       Двигаясь через лес, пройдя Спрингвейл и повернув направо, игривая фея наконец то нашла свою статую в незнакомом месте. Кэйя остановился как вкопанный и обхватил себя руками, стуча зубами, когда сделал шаг назад, чтобы посмотреть вверх.       Величественные и бледные, покрытые снегом горы Драконьего Хребта представляли собой совершенно новый регион. Это место упоминалось в книгах, которые он нашел в библиотеке Ордо Фавониус, и в книгах в доме Дилюка, однако слов не хватало, чтобы описать красоту вида. Каким-то образом казалось, что снег покрывал эти горы и только эти горы, как будто проклятие, наложенное на землю, мешало солнцу растопить лед.       Взбудораженный открывшимся видом, он позабыл про сокровище, которое фея открыла для него.       — Так красиво… — прошептал он, устремив взгляд на вершину. — Но холодно.       Ты всегда чувствуешь холод.       — К-кто здесь? — спросил мальчик, обернувшись и огляделся, пытаясь найти источник голоса, совсем похожий на тот, что слышал во сне. Зрачки задрожали, когда он увидел тени, движущиеся по лесу, как будто его кошмары ожили. Прежде чем они приняли форму, он бросился внутрь горы, пытаясь бежать так быстро, как только мог. Что-то в глубине души подсказывало, что в светлых горах, покрытых снегом, он может убежать от темноты.       Кэйя продолжал бежать, пока густой снег не начал сковывать движения, его ноги увязли в сугробах; он остановился и обхватил себя руками, холодный воздух наполнил лёгкие. Он огляделся и осознал, что совсем потерялся.       — О нет, — вокруг не было ни души.       До ушей донеслись неразборчивые слова, язык, которого он не знал; тон был агрессивным, злобным, как звуки, которые издают хищники, прежде чем прыгнуть на свою добычу. Холодок пробежал по спине, когда он понял, что это не было таким уж незнакомым.       Он обернулся через плечо и увидел хиличурлов, трёх хиличурлов. Совсем худые и покрытые щитом изо льда, от чего выглядели ещё больше. Вокруг винокурни не было хиличурлов, так как окрестности патрулировали рыцари, пытаясь держать монстров далеко от людей. И из-за юного возраста, в Ордо Фавониус было запрещено подходить к монстрам.       Один из них побежал к нему, и Кэйя повернулся на пятках, пытаясь убежать от них. Он увидел конструкцию и полез наверх, вспомнив, что в книгах говорилось, что хиличурлы не особо хорошо лазают. Они стояли у подножия колонны, некоторые бросали слизь в Кэйю.       Ему удалось увернуться от первого, но второй ударил по спине. Он стиснул челюсти, едва достигнув вершины колонны, где рухнул, тяжело дыша. Глаза защипало, он дотянулся до плеча, чувствуя, что одежда промокла.       Посмотрев на руки, он осознал, что это была не вода.       Слёзы появились на щеках.       — Я замёрз…       Виноваты не горы, моё милое дитя, а твоё сердце.       — Моё сердце? — спросил он у голоса, его дыхание оставляло белый дым из-за низкой температуры.       Твёрдое и замороженное, но такое хрупкое.       Мысли путались, он закрыл глаза, не в силах больше бодрствовать.       Тебе нужно быть сильным, иначе…       Ты останешься один, погребённый под снегом.

***

      Кэйе снился огонь, пламя, окутавшее его прошлый дом. Он сжёг всё самое дорогое: дом, семью, друзей. В Каэнри’ах никогда не наступает рассвет, заманивая людей в ловушку вечной ночи. И лишь чёрные как смоль звёзды, иногда проявлялись на небосклоне.       И каким-то образом, когда пламя достигло его, накатила волна облегчения. Это самое тёплое чувство, которое он когда-либо испытывал.       — Кэйа!       — Кэйа, пожалуйста, очнись!       — Прошу…       Кэйя открыл глаза, чувствуя, как что-то мокрое стекает по его лицу. Он встретился взглядом с алыми глазами Дилюка, тёплыми, как огонь, и блестящими от слёз.       — Дилюк?       Улыбка появилась на его лице, а глаза засияли.       — Ты очнулся! — он нахмурился на мгновение, когда коснулся лица Кэйи. — Я… Я думал ты…       Кэйя медленно сел, они были за пределами Драконьего Хребта, рядом с феей, которая привела его в это место. Каким-то образом, Дилюку удалось найти его и вытащить с горы. Он смотрел на тихо плачущего друга, от этого зрелища защемило сердце.       Его глаза наполнились слезами, как только он увидел раны на лице Дилюка и на его руках.       — Ты ранен…       — Ты тоже! — сказал Дилюк, указывая на него. — Почему ты ушёл? — он шмыгнул носом, вытирая лицо руками. — Это было опасно! Благо я увидел тебя в окне!       — Прости… — Кэйа прикусил губу, опустив взгляд. — Если бы я был сильнее, — сжав кулаки, он вспомнил слова, осознав, что они подразумевали. — Если бы у меня был Глаз Бога…       Дилюк нахмурился, надув губы. Он схватил Кэйю за лицо, заставляя посмотреть в глаза.       — Тебе не нужен Глаз Бога! — сказал он. — Я всегда, всегда буду защищать тебя! Для того, кто только что вышел из Драконьего Хребта, Кэйе стало очень тепло в тот момент, когда Дилюк посмотрел на него: этого было достаточно, чтобы растопить лёд на его сердце и заглушить голоса, разговаривающие с ним.       Краска прилила к лицу, Кэйа не мог не одарить друга искренней улыбкой. Держа руки Дилюка, он поцеловал их.       — Спасибо.       Уши горели красным, но Дилюк пытался сохранить невозмутимое выражение лица.       — П-пошли домой, — он подставил спину Кэйе, — Давай.       Когда они молча отошли от горы, Кэйя заметил птицу над заснеженным деревом. Она была маленькой, с большими круглыми глазами.       Его взгляд озарился.       — Сова!       Дилюк остановился, глядя туда, куда смотрел Кэйя. Он разинул рот от открывшегося вида: это был первый раз, когда он увидел сову с Драконьего Хребта.       — Миленькая, — сказал Кэйа, опустив голову на спину Дилюка, сжимая в объятьях. Дилюк краем глаза глянул на мальчика, чувствуя, как сердце успокаивается, когда он находится рядом с Кэйей. Это было правильно — прижимать его к себе, держать его рядом. Как будто это была судьба.       — Судьба.       Дома их ждал чрезвычайно встревоженный Крепус вместе с горничными, которые были на грани истерики; между вызовами врача в полночь и бесконечными руганями проходила ночь, и они провели следующий день в постели, прижимаясь друг к другу, когда оправлялись от своих ран.