Время погасших огней

Сталь запоет протяжно, Рог предрекает Охоту — Всё, что ты знал, неважно, Даже неважно, кто ты. Скроются в сумраке ночи Всё твои битвы и раны — Всё, что ты, воин, хочешь — Ныне теперь туманы. Ю Штиль

***

За много лет до этого Олег мрачно осматривал поле битвы, окончившейся совсем недавно. Пекло глубокий широкий росчерк чужого клинка на плече — оставивший его почти сразу упал замертво от руки Волкова. Олег ещё раз мысленно вознес благодарность богине удачи. Рана могла стоить ему жизни. В воздухе раздалось хриплое карканье — воронье чёрными кляксами собиралось на свой чудовищный пир. Некоторые особенно смелые птицы уже кормились, сидя на залитых кровью телах. Волков проводил пару падальщиков взглядом, на секунду прикрывая глаза и собираясь с мыслями. Война не была для него новой, война не была для него болезненной. Война была его давней подругой — разнузданной в своей жестокости, кровожадной, ненасытной и понятной. Олег же был воином столько, сколько себя помнил. Кузнец, в доме которого он оказался босоногим щуплым сиротой, басовито смеялся, что меч мальчишка поднял раньше, чем научился топить очаг. — Волк, — к Олегу подошёл один из его отряда, припадая на правую ногу. Кровь залила разукрашенное боевыми татуировками лицо. — Добьешь? Волков сухо кивнул. Делать он это не любил, но обрекать на страдания таких же воинов, как он сам, было слишком жестоко. Поэтому он бесстрастно двинулся по полю, отслеживая малейшее движение. Стон справа — омытая кровью сталь меча резко оборвала жизнь хрипящего вояки с густой чёрной бородой. За ним ещё один, надсадно кашляющий кровью из-за торчащей в груди стрелы: вошла чуть выше сердца, пробив лёгкое. За ним ещё и ещё, и ещё, и ещё… Волков решительно обрывал чужие мучения, без сожалений и жалости. Тёмные волосы, связанные в плотную косу, доходящую почти до плеч, растрепались, падая на лоб. Олег откинул их, внимательно прислушиваясь. В паре шагов от него раздался судорожный всхлип, и Волков перехватил клинок, подходя к очередному телу. Это был мальчишка, на вид едва ли достигший возраста пятнадцати лет. В тяжёлом кожаном доспехе не по размеру, залитый потемневшей кровью из неаккуратно вспоротого горла. Олег тяжело выдохнул — богиня, ребёнок, он же совсем ребёнок… Усталость внезапно стала почти невыносимой, заныли старые шрамы и новые раны, схлынули эйфория и азарт от битвы, меч показался неподъемным. Волков присел перед испуганным мальчиком, который в ужасе вращал глазами, пытаясь сделать хоть один вдох, но лишь хрипел. Кровь продолжала заливать его шею. Взгляд полный ужаса остановился на лице Олега и парень сделал попытку что-то сказать, но лишь царапнул ногтями по земле, оставляя борозды. — Я помогу тебе, — Олег нашёл силы чуть приподнять губы в намеке на улыбку, доставая из нагрудных ножен кинжал. — А там тебя встретят героем. Твоя душа заслужила покой. Олег на мгновение посмотрел в серое мрачное небо, тихо произнося слова прощания с павшими воинами, занёс кинжал и вдруг почувствовал острую боль в груди. Он шумно выдохнул, опуская взгляд и замечая рукоятку небольшого ножа прямо рядом с волчьим клыком, висящим на шее. Мальчишка обессиленно уронил руку, оскалился окровавленными зубами и замолчал, широко открытыми глазами глядя в пустоту. Олег покачнулся, припадая на колено. В голове судорожно забились мысли: надо дойти до своих, там лекарь, там его залатают, это лишь одна из множества его ран — не мог же полумертвый мальчишка нанести ему смертельный удар? Ведь не мог?.. С губ Волкова сорвался сиплый выдох, на языке зазвенел тошнотворный вкус крови. Болело в груди, грязная рубашка начала становиться тяжелой и темно-алой. Олег попытался зажать рану, но лишь неловко задел рукоять ножа, еле подавив болезненный стон. Мир покачнулся, и мужчина тяжело завалился на бок. Он зажмурился. Раненое плечо прошило болью, но Волков уже не понимал этого: боль была везде, жгла каленым железом, на губах пузырилась кровь, шумело в ушах, дышать становилось сложнее. Он лежал и смотрел в серое небо. Медленно и низко кружились вороны — предвестники гибели. Олег же, наблюдая за ними, вдруг осознал, что все это было предрешено. Война въелась в него еще в детстве, когда отец, лица которого он не помнил, погиб в бою. Когда его кулон — последнюю память, надели на шею осиротевшему ребенку. Когда в новом доме, куда его взяли из жалости, Олег рос под звуки молота о наковальню и запах раскаленного металла. Он посвятил себя битвам, прекрасно понимая, что его жизнь оборвется на поле боя, когда везение отвернется от него хоть на миг. Олег умирал. Смотрел в небо подернутым болью взглядом и уже не слышал, как бегут к нему боевые товарищи. Боль плавно уходила вместе с дыханием. Волков последний раз выдохнул и опустил веки. Все закончилось. Не было больше ни боли, ни яркого запаха крови, ни страха. Великий воин Олег Волков ушел в Иной мир.

***

Настоящее время Лера очнулась почти мгновенно. Сначала ощутила кислый яблочный привкус во рту, — воспоминания о произошедшем ударили набатом в голове, заставляя резко открыть глаза. Под щекой зашуршали опавшие листья, от земли одурманивающе пахло влажным лесом. Девушка села, обводя взглядом пространство вокруг себя. Неизвестная роща была тихая, только легкий ветерок колыхал кроны молодых кленов. Над горизонтом висела растущая луна тревожно-алого оттенка. Пугающего фейри не было, а на ладони Лера не обнаружила пореза — лишь грубый розоватый шрам, напоминающий о том, что случилось. Она не знала, где она, куда идти и что делать. Создание Иного мира не дало ничего кроме имени. Морриган… Кем была та, о ком говорил фейри? Где ее требовалось искать? Лера беззвучно всхлипнула, чувствуя себя жалкой и маленькой. Неприятно ныла затекшая спина, а из-за сырости свербило в горле. Глупой девушка никогда не была — ей нужно было двигаться, куда-то идти, искать помощи. Лера выдохнула и полезла в мешок, заботливо собранный братом. Оттуда она сразу же вытащила легкую шерстяную рубашку, спешно переодеваясь, — ночной холод и тревога пробирали до костей. Нехитрой еды было немного, но девушка с наслаждением откусила кусок от хлеба, чувствуя сладковато-пряный вкус кориандра, который любила добавлять в тесто мама. Стало безумно тоскливо. Дом теперь казался прекрасным сном, а реальность — чудовищным кошмаром. Сделав глоток холодной воды из фляги и повесив на пояс любимый кинжал, Лера решительно двинулась на север, определив направление по грибам в корнях одного из деревьев. Решение было принято интуитивно, оставаться на месте было нельзя — срок данный фейри был слишком маленьким, чтобы лить слезы, сидя на земле. Возможно Лера и не была опытным следопытом или путешественником, но она знала, что блуждать вечно, следуя лишь в одну сторону, не получится. Куда-то, но она выйдет. ...около часа спустя красные клены сменились высокими старыми елями, которые раскидистыми лапами загораживали путь, цепляясь за платье и волосы. Узкие кривые корни, подворачивались под ноги, а красноватый свет луны почти не пробивался через ветки. Лес был слишком тихий, и ее шаги казались Лере ужасно шумными. Она вздрагивала от каждого шороха, замирая и до рези в глазах всматриваясь в липкую тьму. А затем продолжала путь, но уже по наитию — ориентиры закончились вместе с кленовником. Спустя еще некоторое время к першению в горле добавилась пульсирующая головная боль. Плащ уже не спасал от холода, несмотря на то, что Лера закуталась в него по уши, отбивая зубами неровную дробь. Чувство безысходности поглощало ее с каждым пройденным шагом, ноги чуть дрожали, взгляд то и дело подергивался пеленой слез. Лес казался бесконечным и, складывалось ощущение, что Лера шла в самую чащу — сломанные старые деревья стали регулярно преграждать ей путь, а заросли высокой крапивы пару раз из-за неосторожности жгли ей руки. Окончательно девушка потеряла счет времени, когда перед ней оказался непроходимый бурелом. Она заблудилась. Сил не осталось. Девушка из последних сил подтащила под огромное упавшее дерево пару еловых лап и забилась в получившееся убежище, сворачиваясь в клубок и подкладывая ледяные ладони под голову. Где-то вдалеке раздался душераздирающий вой, и Лера чуть вздрогнула, но из-за холода почти не испугалась. Сил на страх больше не осталось. Ей было жаль родителей, брата и было жалко себя. Она умрет здесь от холода, голода, страха или из-за какой-нибудь потусторонней твари, и никто об этом не узнает. И жизнь ее достанется жуткому фейри с желтыми глазами. Лера выдохнула, чувствуя тяжелую сонливость, и закрыла глаза. Сон накрыл ее мгновенно. Над лесом загоралась первая алая заря.

***

Лера очнулась из-за острого приступа сухого кашля, заставившего ее перевернуться на бок и уткнуться лицом в подушку. Она замерла. Подушку?.. Пальцы осторожно нащупали и мягкое пуховое одеяло, накинутое на нее, а в нос бросился запах горящих в очаге дров и жареного мяса. Голод когтями сжал желудок, вырывая из него немелодичное урчание и обозначая то, что она не спит. Открывать глаза Лера не спешила. Хотелось безумно надеяться, что все произошедшее ей приснилось. Что сейчас она откроет глаза и окажется в своей маленькой натопленной комнате, а за стеной ее кликнет Кир, сообщая о завтраке. — Я знаю, что ты не спишь. Голос, раздавшийся прямо над ней, был хриплый и мужской. Ни у отца, ни у брата такого не было. Фейри? Лера резко распахнула глаза, натыкаясь взглядом на мужчину, слегка нависшего над ней и замирая. Он не был фейри. Он был похож… на человека? Незнакомец был красив, это девушка признала сразу. Широкие черные брови, несколько почти незаметных шрамов вдоль виска, нос с небольшой горбинкой, острые скулы, волевой подбородок без щетины и бороды. Темно-карие, почти черные глаза смотрели на нее с еле заметной насмешкой. А несколько тонких косичек, выпавших из собранных на затылке длинных волос, покачивались прямо над ней, поблескивая железными бусинами на концах. На одном из сбритых висков мужчины, Лера разглядела темный орнамент рунической татуировки, но сказать, что она означала, не смогла бы. Одет незнакомец был в темную рубашку, чуть распахнутую на груди, кожаные штаны и мягкие сапоги. На шее болтался кулон с волчьим клыком. — На вот, выпей, — мужчина перестал разглядывать ее в ответ, в пару шагов подходя к небольшому деревянному столу и передавая Лере горячую кружку. Та недоверчиво принюхалась. — Не яд. Малиновый взвар. От кашля. Девушка хотела было отказаться, но в горле гадко запершило, и она сделала большой глоток, радуясь тому, что яда в кисло-сладком напитке, кажется, действительно не было. Тепло приятно прокатилось по пищеводу, согревая и позволяя говорить. — Кто ты? — Меня зовут Олег, — откликнулся незнакомец, поворачиваясь к очагу, где над огнем висел ароматно пахнущий котелок, и помешивая в нем черпаком. — Я тебя нашел. Как ты здесь оказалась? — Пыталась выбраться из леса, — откликнулась Лера, спуская ноги на пол и садясь на кровати. — Но я спросила не твое имя, а кто ты… — А я спросил не о том, что ты делала в чаще, а о том, как ты оказалась в Ином мире, — с усмешкой перебил Олег. — Это вотчина фейри, существ и мертвых. Ты точно не первое, не второе и вряд ли третье. Так как ты сюда попала? — Ты тоже не похож на фейри или мэрроу, — упрямо ответила девушка, игнорируя вопросы. — Потому что я умер много лет назад, — мужчина усмехнулся, а Лера замерла. — Я ничего тебе не сделаю. Мне нет дела до смертных девчонок, — Олег прислушался, а затем улыбнулся шире, показывая ровные белые зубы и чуть заостренные клыки. — А вот ему… Дверь хижины распахнулась, и вместе с ярким солнечным светом и свежим осенним воздухом в помещение влетел высокий огненно-рыжий фейри. Его длинные волосы свободно спадали на плечи, а яркая фиолетовая рубашка, каких Лера никогда не видела, была небрежно закатана до локтей. Сперва он напомнил девушке того, с кем у нее была заключена сделка, но этот мужчина был… Другим. На лице его играла веселая улыбка, а голубые глаза светились неподдельным энтузиазмом. О его потусторонней сущности напоминали лишь заостренные уши и какая-то пугающая красота. — Волч, здесь все пропахло человеческим духом, — вошедший скривил тонкий нос, не переставая улыбаться, а затем прямо на лериных глазах коснулся губ Олега своими, тихо проговорив: — Доброе утро. — Доброе утро, Сереж, — Олег как-то трепетно дотронулся пальцами до чужой щеки, и Лера, смутившись, опустила взгляд, разглядывая деревянный пол. — Что-то узнал? — Ничего особенного, — Сережа, не обращая внимания на гостью, уселся на стул, начиная катать по столу свечу. — В этом году больше всего веселятся мэрроу — топят уже третьего, говорят, и четвертый не за горами, но это мелочи, ты же знаешь, — он махнул рукой, хотя у Леры от этих слов екнуло в груди. — А так, люди стали осмотрительнее, сделки, — он помрачнел, — заключить становится все сложнее. — То есть, смертную никто не терял? — Олег снял котелок с очага, доставая три миски и накладывая в них аппетитное мясное рагу. — Ходят слухи, что в округе объявился посланник Морриган, — задумчиво ответил фейри. — Судя по всему, один мой давний знакомый, с которым я бы не хотел встречаться. — Тот, который пытался… — Да, Олег, — Сережа оборвал чужую фразу, а затем все же повернулся к Лере. — Ну что, драгоценная, расскажешь, как ты напоролась на Птицу? И в чем был смысл вашей сделки? В памяти девушки тут же вспыхнули жуткие желтые глаза, безумный оскал, острые зубы и черные перья, покрывающие все тело существа. Она вздрогнула. Да, лучшее имя, чем Птица, придумать ему было нельзя. — Я пыталась сбежать, — ответила она. Голос звучал хрипло, но говорить благодаря взвару было легче. — А ему, — она горько усмехнулась, — было скучно. — Он любит поиграть, — негромко согласился Олег, подзывая гостью к столу. — Тебе надо поесть. Лера переместилась за стол, не прерывая свой рассказ: — По его словам, если я найду Морриган, получу ответы на свои вопросы и вернусь в свой мир до Самайна, то ценой будет лишь прядь волос, а если нет, то моя жизнь. — И почему я не удивлен, — фыркнул Сережа. — То есть, ты по глупости заключила сделку с высшим фейри на свою душу? Моя дорогая, это самое забавное, что я слышал за последние лет двести. — Не нужно меня так называть, — несмотря на то, что рагу было восхитительно нежным, фейри и его циничная усмешка начинали раздражать и отбивать аппетит. — Меня зовут Лера. — Лерочка, — Сережа вдруг замер, а затем хищно усмехнулся, словно ему в голову пришла гениальная идея. Олег бросил на него заинтересованный взгляд, — а хочешь я предложу тебе встречную сделку? Наша помощь в твоем тяжелом деле за то, что уже фактически не принадлежит тебе. — И что это? — сглотнула Лера. — Твоя душа, конечно же, — легко пожал плечами фейри. — Жизнь свою ты продала вместе с душой, но являясь частью единого целого, они не едины. Значит, что цена все еще высока. — А взамен вы проводите меня до Морриган и скажете, как получить от нее ответы и вернуться домой, верно? — уточнила Лера, чувствуя, как кружится голова. — Но в чем моя выгода? — Ты вернешься к родным, и сможешь попрощаться с ними. А на закате первого дня зимы отдашь мне то, что обещано. Птица дал тебе время лишь до Самайна. Я же даю тебе шанс проститься с семьей и целый день, — фейри, не моргая смотрел на Леру. — Что скажешь? — Могу я подумать? — ответила девушка, вставая и чувствуя, как покрывается испариной лоб. — Конечно, драгоценная, — Сережа махнул рукой. — Я не тороплю. До Самайна ещё целых четыре дня. О, или всего четыре дня? Как посмотреть... ...когда за Лерой закрылась дверь в хижину, фейри мгновенно перестал улыбаться и шумно выдохнул, привалившись к плечу Олега. Тот рассеянно перехватил рыжую прядь волос, катая ее между пальцев. — Нужна последняя, да? — хрипло спросил он. — Двенадцать уже есть, — глухо подтвердил фейри. — Не хватает лишь одной. — И мэрроу не просто расшалились под Самайн, верно? — Волков бережно перехватил бледные руки с изящными тонкими пальцами, вынуждая Сережу посмотреть себе в глаза. — Ты играешь с огнем. — Я огненный фейри, Волч, — улыбнулся тот, упираясь лбом в лоб Олега и прикрывая глаза. — Ты не обязан делать это ради меня… — Я сделаю ради тебя все что угодно. Олег шумно выдохнул, прижимаясь к чужим губам в отчаянном поцелуе. Каждый год, когда природа готовилась ко сну, уже на протяжение двухсот лет он наблюдал за тем, как тот, кто спас его от безвременья, вынужден платить дань. Каждый год Волков смотрел на то, как безжалостно Сережа собирает жатву из тринадцати душ и как радуется, когда после Самайна Олег помнит его, помнит себя, помнит их, целует, прижимаясь горячим телом как можно ближе, и не слышит леденящий рог Дикой Охоты, звавший его веками. ...Волков плохо помнил, как умер и очутился в шумном водовороте призрачного войска. Он и имя свое не знал, лишь слышал протяжный вой, призывавший мчаться вперед, через небо среди таких же духов. И это продолжалось, и продолжалось, и продолжалось. Не было ни цели, ни сути — Олег отчаянно цеплялся хоть за какие-то воспоминания, но и они стирались. Он становился ничем. Безликой тенью в пустоте. Лишь однажды сквозь пение рога, Олег услышал нечто другое. Потрескивающие в костре ветки, тихий напев на неизвестном ему языке, что-то до боли знакомое. Он потянулся туда, отделяясь от толпы бестелесных духов, почувствовал, как тяжелеет его шаг, как обрастает плотью призрачное тело. Как холодит грудь волчий клык. А затем он увидел его. Огненный фейри, юный, только вышедший из огня, обнаженный и с тихим пением перебирающий красноватые угли в костре. Тонкий, с молочно-белой кожей, всплесками веснушек, длинными рыжими волосами, паутиной падающими на лицо. — Как тебя зовут, неупокоенная душа? — не оборачиваясь, спросил он, продолжая складывать угли в форме какого-то символа. Олег не знал. Не помнил. Было ли у него хоть когда-то имя?.. — Что ж, — фейри встал, совершенно не смущаясь своей наготы, и подошел к воину. Взгляд его синих в полумраке глаз скользнул по кулону на груди. — Волк? Нет, сурово. Как тебе… Волч? Олег кивнул, не зная еще, что призвавшее его душу огненное существо станет смыслом его посмертия. ...Сережа первый разорвал поцелуй, судорожно вплетая пальцы в длинные волосы Олега и растрепав незамысловатую прическу. Чуткий слух фейри уловил шаги, и к тому моменту, как Лера решительно открыла дверь, он снова невозмутимо сидел за столом, придирчиво рассматривая какую-то книгу. Олег точил нож, то и дело бросая на него взгляд. — Я хочу дополнительное условие, — твердо заявила девушка, поджимая губы. — За мою душу я прошу отвести меня к Морриган, рассказав о том, как получить ответы и как вернуться домой, день на прощание с родными и, — она выдохнула, — полная защита моей семьи от Иного мира. Фейри удивленно приподнял темные брови. — Ничто и никто не должны причинять им вред, — пояснила Лера. — Пожизненно. Моя мама, отец и брат должны жить в безопасности после моего… ухода. Сережа только улыбнулся, протягивая ей руку. — Еще условия есть, сокровище? — Не ври мне, — Лера чувствовала, как с каждой секундой взвешенное и принятое решение, причиняет ей все больше боли. — Пусть эта сделка будет честной. — Ложь не в моей природе, — их ладони соприкоснулись, и девушка вздрогнула. Фейри широко улыбнулся. — А теперь я расскажу тебе все, что хочешь знать, моя бесценная душа. И в этот момент Сережа стал похож на Птицу так сильно, что Лера, питающая крошечную надежду вырваться из капкана, в который угодила, осознала: Иной мир не отпустит её. Никогда.