ProdigalSoldierSwitch.AU

      Люстра мигала желтым, будто тухлым светом, облегая комнату тусклым и мерзким оттенком. Возле нее витала пыль, из-за чего забивался нос грязью, не давало нормально дышать. Атмосфера была дико напряженной, и это давило вдвойне на Торда. Было очень много улик, что Том — один из повстанцев некой организации «Воли», но алиби все отрицало так, будто черноглазый никаким боком с этим не связан.       Вообще, интересно было, почему Лидер этим занимается? Расследование, исследование и оправдание должен делать суд, а он — принять решение. Значило ли то, что Торд имел какие-то чувства ко всему этому? Ответ один — да. Но что же именно к Томасу? Он его не любил. Общие черты, конечно, досконально схожи, но они вообще их не связывали. Иронично было лишь то, что Торд относился тепло к Тому, когда Том не переставал подкалывать его. Незаметно, жестоко, но спокойно. Он всегда был каким-то непристойным, высоким и мудрым человеком. Даже не вериться, что Том умеет издеваться, пусть даже так гладко и тихо! Торду даже стало тоскливо в этот момент от тех мыслей, что Тому он совсем не нужен. Ироничная шутка, из-за которой трепетали и рвались струны чувств.       И вот, в коридор ожидания вошел я, вульгарно поправляя галстук. Торд хотел улыбнуться, как когда-то пару дней назад, когда еще было мирно, но зло скривился и встал. Он же меланхолично берет меня за запястье, ведет к Мэтту, чтобы с ним пойти уже к детектору лжи. Немного волнует, конечно, но думаю, это можно оправдать такими поворотами. Тут каждый может испугаться.       — Том, я все еще не могу понять. Почему ты не счастлив быть рядом со мной? Тебе все обеспечено.       — Лидер, это вопрос неуместен. Дело лишь во нраве к этим людям, а не обеспеченности. Да и кто сказал, что я не счастлив?       — Хватит язвить и врать.       — О! Торд, я не язвил и не врал. Да и не твое дело, какой характер был в этих словах, если его даже не было. Ты сам себе придумаешь из-за негатива к прямым и развернутым фактам. Я не стану молчать, какой бы водой это не было, — шмыгнул я, вполголоса рассудив.       — Ты строптивый невежда. Но ты мне нравишься. У меня есть надежды, что ты встанешь со мной, улыбнешься всем красноармейцам и будешь счастлив. Ты мог быть даже вторым Лидером, глашатаем, моим верным другом! — вздохнул от беспроторицы Ларссон.       Я усмехнулся. Это было забавно, но достаточно мило, хотя мне его чувства к этому были ни к чему. Впрочем, глумиться над ним было смешно. Он пытался несуразно рваться, будто способен вообще как-то изменить меня. Было ли мне жаль? Конечно, нет. Может, слегка тоскливо за его судьбу, но не жаль, и это точно.       Пройдя далее по коридору, где свет уже плохо доходил, мы прошли в другой конец коридора, вышли из приемника и стали дожидаться Мэтта. Раздался шум с лестничной площадки, и рыжий уже виднелся снизу. Здесь ярко, все белое, свежее. Даже не верилось, что вот-вот, где мы с Тордом были, место соединялось лишь дверью с этим строгими, красивыми от аккуратности стенами. Даже лестницы были симметричны, без трещин.       — Здравствуйте, Лидер, — промолвил Мэтт с томными, уставшими вздохами. Переглядываясь с тем какое-то время, он поворачивает взор на меня. Легкая ухмылка скользнула по нему, и я взаимно шмыгаю. Пусть Торд об этом думает, что хочет. Этими гляделками ему ничего не доказать. Поэтому он просто зло распахнул дверь в другой приемный коридор, пропуская нас. Оттуда веяло чем-то сырым, но все было убрано и чисто, ровно и красиво.       Напряжение задевало сердце, в животе затянуло блуждающим нервом. Но нельзя было волноваться, поэтому я, выпрямляя плечи и спину, уверенно выдохнул воздух, который настоялся где-то у кома в горле.       — Удачи, Том. Хочу знать о тебе всю правду, — перебил тишину Торд. — И в любом случае я прилагаю ко всему свою помощь тебе. Но именно тебе, Томас. Не дам тебе сгинуть с какими-то организациями. Твой дом здесь, и твой друг — я. Тебе же, Мэтт, ничего не могу сказать.       Стоит ли говорить, как все прошло? Гладко, разве что. Правда, допрос занял не менее двух часов. Было адски скучно, но одновременно страшновато. Слава богу, Мэтт меня не подставил своим не лучшим умением держать себя в руках, я благодарен за его старания. Не стану разъяснять, почему у нас получилось избежать такой умный прибор. Это уже не важно.       Мы оправданы, и точка. Суд признал нас невиновными в измене своей родины.       Дни стали прежними, своеобразно спокойными. Солдаты не трогали меня больше со своими подозрениями, как и некоторых других. Дальше, казалось, должно идти очень мягко, но какая-то паника стала держать меня с каждым днем больше и больше, не давая принять умные решения для блага тех, кто стоял за моим плечом. Иронично. Все не так просто — Торд, априори, не тупой человек. Ни в коем случае, догадаться не сложно даже с первого взгляда. Он, конечно, может и наивный, но бросить меня во невнимание не мог, так как знал не меньше меня о многом, вроде хитростей. Да и с ценностью, что мне давала возможность почувствовать себя особенным, но так же оставаясь в тупике сейчас, понимал, что просто так меня не упустят из виду. А сейчас Торд и делал вид, что все хорошо, что все отпущено. Мы играли в кошки-мышки, где я — просто крыса, а Торд — львище. Очень жесткие соперники, но для меня уже построен капкан. Лидер слишком тихо стал вести себя, давал меньше работ, что напрягало с каждым днем больше и больше. Надеялся, что после детектора я вздохну спокойнее, стану более уязвимым? И явно же догадывался, что я знаю, что он за мной следит. Поэтому я стал тормозить в своих проделках, пытаясь заметить хоть какой-нибудь подвох. Это забирало мои надежды. Потом еще Мэтт скрылся из виду. Он уж точно не мог бросить нас всех, поэтому явно причастен Красный Лидер. Отводил все от меня, или даже меня от всего. Проноситься дни стали мучительно медленно, но считая их и их содержательность — пиздец какие быстрые. И было понятно…       Нужно было совершать уже шаг, пусть даже его увидят все, назовут проклятым и будут вести пристальную слежку. Я бы даже не смог описать, что случилось бы с нами. Или хотя бы со мной, если все и, возможно, вы, считаете меня эгоистом. И хотелось бы даже спросить: почему это я такой-то стал? Я ценю все права людей, и даже пытался быть добрым для, мать его, Торда. Но не сошлось. Это стоит понять. Сейчас это дело морали и правил, законов. И пока я жив, мне есть куда идти. Но я боюсь не успеть сбежать, потерять своих подопечных и, внезапно, оказаться в тупике, ведь не факт, что Торд не знает о моих возможных действиях. Мы достойные враги сейчас, есть разные потенциалы и умения. Но сидеть на месте нельзя, это тоже своеобразная уловка — меня закроют от внешнего мира, Торд впитает меня в себя и Красную Армию. Шанс был один из этих вариантов, и, возможно, либо выберу не тот, либо тот.       И в один N-ный день было принято решение бежать. Рискованно, но по-другому никак. Нам не хотелось жить так. Впрочем, простите нас за наше счастье©.

***

      Звук капель. Эхо шагов разносилось по всему большому пространству подвала, облегая напряжением и тяжестью душу. Лампочка мигала каким-то синим оттенком, что немного слепило глаза.       Тамара, поправляя челку, смотрела на меня какими-то грустными, пугливыми очами. И я ведь прекрасно понимал ее, ведь такова была обстановка.       — Мы должны разбегаться по разным сторонам. Нельзя вместе, — пробурчал я присутствующим. Лорел, синеволосая девушка взяла из сумки карту. Эх! Аж ностальгия стукнула по сердцу, когда уж пять лет назад мы только-только начинали изучать эти территории и масштабы, и всего семь лет назад мы собирались в компанию обозленных людей-невольников, которых держал Ларссон чуть ли не на цепи, не давая вздохнуть свежий воздух внешней среды, вне этих строгих стен и площадок, где были крики, выстрелы, шумы и серая, мрачная работа. К слову, отсюда выйти нельзя никому. Кроме, конечно, «всеми любимого» Красного Лидера. Но не хочу прибедняться, — у меня тоже были связи и не в этих стенах, и Торд хорошо об этом знал. Правда, не о самих людях и подробном смысле общений с ними, но знал. Порой выпускал в огромный город, который был под руководством Ларссона. Правда, я провести там мог менее пяти часов, иначе грозил огромный штраф с припиской «Попытка вырваться наружу к гражданам», а это мне не нужно было. Вообще, если смотреть на меня слепо, то можно сказать, что Ларссону я — друг, при том единственный, ведь на Пола и Патрика он немного забил свой большой толстый. Кто-то скажет, что в этом есть какая-то романтика, но это был сугубо шипперское мнение фанаток и фанатов всяких яоев, или даже просто нас обоих. Как знать, что там на уме людей. Даже я странноват, и это чужие интересы.       Но я сильно отвлекся.       — Направления всем даны. Пути — на ваше усмотрение. Изучайте карту внимательно, все подписано. Посты вы сами зубрили. Все на вашей совести, но не забывайте, что вы важны нам все, — заявил я вполголоса, умолк и развернулся, взял за руку сестрицу-Тамару, поцеловал ее в лоб и быстро стал собирать все вещи.       Ну что, Ларссон, кошки-мышки? Все так внезапно произошло для тебя, да? Ты был сам виноват. Я тебя ненавижу, и точка. Мы враги на всю жизнь, и я хочу видеть твои глаза мертвыми. И это произойдет. Но я не хочу присутствовать на твоем судном дне, если это случится. Мне больновато знать, что я лишил этого человека всего, чем он дорожил. Но больнее то, что среди этого всего, возможно, есть я. Мне просто нужны твои мертвые глаза, всего лишь. Там я просто увижу пустоту. Хотя… кто знает, что я там увижу. Вдруг там расписано все от точки до точки? Жуть!..       Тамара, в надежде всего хорошего, глядела на мои руки, которые дрожали, пытаясь приготовить сестренку к бегам.       — Не волнуйся, моя хорошая, — слезным голосом шептал я. Признаюсь честно, для моей души она была настолько крохой, что я боялся за нее всегда. Да, у нас были дикие перепалки, но я любил ее. Она была мне здесь единственной родной семьей. Я ей был единственной стеной в этой жизни, хоть и физически мы оба слабы и хрупки. Все не дело в «женственности». Это какой-то сексизм, а женственность не должна подразумевать в себе какой-то предрассудок. Женственность — только вагина между ног. Говорю это сразу, чтобы недоумений не было. Все дело в том, что, как-никак, я ее любил, а любовь мы выражали по-своему. Она дарила мне ласку, я ей защиту. И нас это устраивает. Да и нюансы были разные в здоровье и интересах, это любых смыслах и восприятий этих слов.       — Ты готова? — осведомляюсь я, закончив ее запрягать.       — Готова, — уверенно говорит она, шмыгнув. Милая, но будто все еще маленькая… Аж душа запела.       Время вылазки. Все уже готовы, медлить не стоило. Время ночное, посты потихоньку менялись. Было опасно, конечно. Никто не убежит без слежки. Но извилистые коридоры давали малой шанс. Да, сбежать отсюда было просто чем-то невозможным. Но позавидуйте мне, уродцу, что я от Торда знал куда больше, чем другие. Да хотя бы в отличии от Пола и Патрика, все прекрасно! Хотя, не гарантировано, что знал все. Далеко нет. Это очень сложная система, изучать это надо столько, сколько Лидер здесь пробыл. А сколько он пробыл здесь? Это мне неизвестно, но явно кардинально много.       Тихо-мирно выбравшись из подвала, мы вышли в коридор, где, скажем так, были спальные места солдатов-рядовых. Самое нижнее звено этих этажей и должностей их жильцов. Зато здесь была у каждого своя индивидуальность и личная жизнь, которая вполне ценилась каждым человеком. Но благородством и толерантностью здесь не пахло, даже не думайте! Вас заманивают фантиками, и дают, извините меня, чисто дерьмо. Не стоит вестись на такие мелочи.       — Ты видишь суслика? ¹ — вздыхает Гасторг, загладив свои лоснящиеся черные волосы.       — Нет, — отвечаю я, презрительно глянув на него.       — А он там есть.       Я фыркнул на него с гневом, тот отшатнулся от меня подальше.       — Не выкупаете вы шуток, Томас, — хихикнул тот, пытаясь успевать за всей компанией в быстром шаге. — Юмора нет.       — Можно ли потише, Гаст? Вы вроде бы серьезный мужчина. В далеком возрасте, — зло шепчет Лорел.       — У меня нервный тик, женщина, — вздохнул он угрюмо.       — Расходимся в главном зале, — вдруг произнесла Лорел для всех, быстро прошла вперед, открыла дверь справа, все тихо-тихо зашли.       Люстры, обсыпанные ленточками белых камней, висели с высокого потолка, который был из бежевого мрамора. Пол покрыт чистым багровым ковром, его всегда обрабатывали и чистили, как я понимаю, ведь натуральный красивый цвет не мог просто так без грязи оставаться тем же. Не видно и лишних ворсинок. Вообще, непонятно, зачем был этот коридор. Как я понимал, тут могли проходить совещания с нижним звеном, но тут можно было спокойно проходить. Я тут не шарился ни разу, поэтому все эти картины на стене, стены из серого мрамора были для меня чем-то слегка необычным. Хотя, какая это была местность для такой красоты, я тоже считал.       Внезапно, Тами вцепилась в мое предплечье, подтянув к себе.       — Том, я буду надеяться на все хорошее, — грустно говорит она и резко отворачивается, проходя в черный коридор. Я даже не заметил, как прошло время, и все разошлись. Как-то неправильно быстро… я только-только сообразил, что сказала Тамара, и остался один. Надо срочно идти, но что-то кольнуло в сердце. Будто Торд мне шептал вопрос на ушко: «Нам больше не суждено встретиться?». Я обомлел. Аж жизнь в этих стенах пронеслась. Но это было неправильно.       Подтянув сумочку на талии чуть выше, я выдохнул холодный воздух, пытаясь выпустить неуверенность. Жаль, что вернуть прежние времена невозможно, предотвратить это все. Я несчастен нигде, и это не секрет. Пиздец, да? Да. Это описание моей жизни, не менее.       Мы с тобой тузы, Торд. И чья душа будет утянута? Я буду надеяться, что твоя, но я больше не знаю, во что верить. Я реалист, Торд. Я не могу поддержать никого из нас. Это факт.       Желаю всего ужасного. Прощай!       Собравшись с мыслями, пришлось идти. Бежать!       — Том?! — резкий крик, и я вздрогнул. Тело сковало, сжалось сердце. Что-то обхватило меня за талию, что-то прижалось к моей спине. В запястье сильно закололо от боли. Это железная, красная рука… В этот момент меня затошнило от страха и ужаса.       — Милый мой, куда ты?! — орет мне он, а я вырываюсь из его рук. Рассудок пошатнулся, в глазах потемнело. Мчал, куда глаза глядели…