Тридцать разных дней

      Над головой разорвался очередной снаряд, заставив Виринею вжаться в пыльную, пахнущую порохом землю. Рука её слепо шарила в поисках древка копья; нашла и судорожно сжалась, цепляясь за то материальное, что у неё ещё оставалось.       Она была не готова.       Отец был прав. Отец говорил ей, что это страшно, а она не слушала. Он говорил, что не хотел бы, чтобы его дочь обагряла руки кровью, но её копьё уже оборвало пару десятков жизней, и она не жалела ни об одной.       Теперь отца нет, его жизнь забрали те, кто сейчас бежал ей навстречу по полю Картено. Одетые в безликую железную броню, вооружённые технологиями, которые были неведомы защитникам Эорзеи.       Гарлеанцы.       Она ненавидела их всех. Каждого. Любого, кто так или иначе принёс присягу белому знамени с двумя пересекающимися ромбами. Она шла им навстречу, чтобы защищать свою землю и своих родных.       Виринея сжала кулак сильнее, до боли. Она всё ещё боялась, но упрямо шла вперёд.       Луисуа Левеллёр сощурился, глядя вверх. Алая Луна издевательски ярко сияла над Картено, разбрасывая повсюду огненные плевки, и на её фоне блекли звёзды и настоящее ночное светило. Хотя дым пожарищ и поднявшаяся пыль тоже сыграли в этом свою роль.       Потом он посмотрел вниз.       Сотни людей сражались там. Чёрные доспехи гарлеанцев перемежались с сияющими алыми, золотыми, серебряно-чёрными — от трёх фракций Эорзеи. Кто-то был и без знаков отличия — наёмники, народное ополчение... Тут и там мелькали белые одеяния белых магов, скакали по полю боя яркие пятнышки карбункулов и фей. Вспышки заклинаний перемежались с искрами от ударов мечей, выстрелы ружей — со свистом стрел.       Если имперцам удастся их план, там, внизу — да и не только в Картено, а по всей Эорзее — будут лежать безжизненные тела: хьюров, ругадинов, мико'те, лалафелей, элезенов...       В конце концов, они всего лишь люди... Что они могут против Багамута?       Глава Потомков Седьмого Рассвета сильнее сжал свой посох. Нет, он не мог этого допустить.       Виринея кинула тело в прыжок. Ударом копья в не защищённую шлемом шею достала одного гарлеанца, пинком заставила упасть второго. Вперёд, вперёд! Она и так потеряла много времени, валяясь в пыли.       Она заставляла себя не думать, не чувствовать. Только действовать! Виринея рвалась на передовую, туда, где нужна помощь, где можно забыть про сомнения и погрузиться в горячку боя.       Она бежала сквозь дым и копоть, скользила и прыгала, уклоняясь от пуль и ударов мечей, по пути точными ударами копья выносила самых сложных противников — глава гильдии копейщиков сейчас гордился бы ей, своей лучшей ученицей; драгун Альберик похвалил бы упрямую мико'те, которая однажды пришла к нему с требованием обучить её своему мастерству. Она неслась вперёд, и приметные белые волосы, вылезшие из-под шлема, развевались за ней коротким плащом. Она старалась не замечать, как сильно дрожат её руки, кровоточат полученные раны, горят лёгкие и заходится бешеным ритмом сердце.       Виринея подобралась к имперским укреплениям так близко, что смогла различить стоящего на утёсе Гая ван Баэлзара. Тот смотрел вверх, на сияющий алым Даламуд, и Виринея только сейчас увидела, что тот пошёл страшными трещинами, и тот примал, что был заточён внутри, был готов вырваться на свободу.       Страх охватил её, заморозив конечности. Над ней взметнулся молот огромного гарлеанца. Виринея на инстинктах успела отшатнуться, и удар получился не смертельным, но вышиб из неё воздух, откинул назад. Какой-то школяр, увидев, как она летит, походя окружил её щитами, и их зеленоватое, похожее на чешую сияние было последним, что она увидела перед тем, как потерять сознание, ударившись о землю.       Слишком... мало... усилий.       Луисуа напрягся сильнее, ощущая, как магия проходит сквозь его тело. Он выступал сейчас проводником и маяком для силы, что должна была запечатать Багамута обратно в его алую тюрьму. Но Левеллёр устал. Он чувствовал, что ему не хватает. Времени, здоровья, сил, умений, мудрости... веры. Отчаянная безмолвная молитва, обращённая к Хайдалин, смешалась в его мозгу с обрывками заклинаний, воспоминаний, молниеносных размышлений и анализом ситуации, с визуальными образами, с Эхо, которое сейчас словно сошло с ума, показывая ему то одно, то другое событие с поля боя.       Чернявый гибкий элезен швырял нож в гарлеанца; совсем молодая хьюра с выбившимися из-под шлема рыжими косичками плакала над телом лалафеля, который, похоже, был её напарником; беловолосая мико'те с чёрными бездонными глазами смотрела куда-то вперёд, и в её радужках отражались вспышки света и страшная горечь потери.       Слишком много смертей на одном поле.       Луисуа Левеллёр не мог позволить Багамуту забрать больше жизней. Он готов был отдать ещё только одну. Свою.       Быть может, смерть высвобождает нечто, что выше нашего понимания? Может быть, после смерти мы станем куда большим, чем при жизни, сможем преодолеть свои границы и сделать то, на что не хватало сил?       Старый элезен прикрыл глаза. Он вспомнил своего дорогого сына, его несравненную возлюбленную, своих чудесных близнецов-внуков... Своих воспитанников Архонтов. Подумал об Эорзее. И улыбнулся навстречу поглощающему его свету.       Очнувшись в руках незнакомого белого мага, Виринея первым делом рванулась вперёд, но его ладони держали крепко. Белое сияние лечебной магии пролилось на её тело, заживляя мелкие раны и ссадины, возвращая силы в ослабевшие ноги. И только после этого хватка мага разжалась, позволяя встать.       Голова кружилась, мир вокруг был глухим, но картинки, которые выхватывало зрение, вставали перед глазами чётко. Покачнувшись вначале, Виринея крепко встала на ноги и хотела привычно взяться рукой за древко копья... не нашла. Видать, уронила при взрыве. Огляделась, подняла с земли первое попавшееся — не своё, неудобное, но выбора у неё не оставалось. Благодарно кивнула магу и пошла вперёд.       Шаги отдавались во всём теле толчками усталости. Адреналин покидал её тело, а вместе с ним и силы. Ещё немного... нужно держаться. Ей нужно... отдать свой долг. Эорзее. Маэлшторму. Гридании. Себе.       Вокруг мелькали воины обеих сторон, над головой оглушающе орал Багамут, небо то и дело разрывали огненные полосы. Где-то далеко позади голубое сияние поглощало атаки примала. Но задумываться о том, что это было, у Виринеи не было сил.       Огненная полоса, пронёсшаяся совсем рядом, осветила поле боя. Белые волосы мелькнули впереди. Виринея прищурилась, вглядываясь, и вдруг узнала.       И сорвалась с места с ужасающим криком, который, казалось, разрывал её тело и душу.       — Мама!!!       Как в замедленной съёмке, она видела картины, которые впоследствии навсегда отпечатались в её памяти. Свою мать в привычном одеянии белого мага, которая сжимала в руках бессознательного молодого солдата, вливая в него целительную магию. Гая ван Баэлзара с занесённой рукой, отдающего приказ стрелять. Огромную пушку, выплюнувшую заряд, и огненное море на том самом месте, где сидела мать.       Секунды...       И её отшвырнуло прочь взрывной волной.