The ocean eyes / Глаза океана

      И все-таки он приплывает к берегу на следующий день. И на следующий — только чтобы увидеть странного человека по имени Галф, к которому его почему-то тянет.              Парень, к его удивлению, держит свое слово и приходит, но Мью боится показываться ему на глаза, поэтому прячется в воде за камнями у самого берега и не может оторвать взгляд от человека, которому он и правда почему-то не безразличен.              Весь день после шторма он сомневался, как ему быть и что делать, но потом все-таки приплыл, чтобы с тоской смотреть на того, к кому нельзя приблизиться. Он видит, как Галф высматривает его среди людей, что периодически появляются на берегу, но тот даже не пытается обратить свой взор в сторону моря, откуда на самом деле его спаситель.              Ему почему-то больно видеть, как парень через несколько часов встает и уходит, но тут все логично: никто не говорил, что Галф будет ждать его сутками на берегу, у того явно много своих дел. А все равно в области сердца скребется что-то неприятное и раздражающее его обычный покой.              Почему он приплывает на следующий день?       Мью не знает.       Как и то, почему Галф тоже приходит: на этот раз позже, почти перед самым закатом, но все-таки приходит.              Парень сидит на песке даже без подстилки, обхватив колени руками и как-то тоскливо смотрит в сторону океана. Шум волн заглушает и так тихий голос, но все равно Мью слышит какое-то отчаянное:              — И ты меня тоже оставил. Спас и оставил. Зачем тогда спасал?              Эти слова режут без ножа, заставляя содрогнуться и сглотнуть горький комок в горле, потому что неожиданно его собственное одиночество отозвалось на такое же чужое состояние. Именно это отчаяние побуждает его немного сойти с ума и негромко ответить:              — Потому что не мог не спасти.              — Мью! — Галф тут же подскакивает и начинает щуриться, всматриваясь в темноту, откуда раздался голос. — Ты все-таки пришел! Я вчера приходил, но тебя не было, поэтому я уже и не надеялся…              — Пришел, — он перебивает парня, уже жалея, что откликнулся, и теперь судорожно прикидывая, как выпутываться. — Только… я не могу к тебе близко подойти — буду у самого берега. Но поговорить так мы сможем, если захочешь.              — Но почему? Ты ранен? Дай посмотрю!              Галф уже делает шаг в его сторону, но Мью тут же испуганно почти что кричит и сам дергается от своего голоса:              — Нет, не надо! Стой! Я… У меня проблемы с ногами, я не могу нормально ходить, но могу плавать, поэтому не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии и жалел.              Ну вот, причину он придумал — и даже правдоподобную, потому что Галф замирает, сделав всего несколько шагов:              — Проблемы с ногами… — Тот явно растерян, это видно даже в надвигающейся темноте. — Но как…              — Если хочешь поговорить — давай поговорим, но не об этом.              Мью нащупывает какой-то кусок ткани, что без дела валяется на берегу, и натягивает ее на нижнюю часть тела, подтягиваясь на руках — все, как он делал тогда, когда спасал Галфа. Но с той большой разницей, что теперь человек в полном сознании и готов задавать вопросы.              — Я могу хотя бы включить фонарик на телефоне?              Телефон? Ах да, это странное устройство, которое люди с собой постоянно таскают. Там еще есть и функция света? Он не видит в этом ничего страшного, поэтому соглашается:              — Да, давай, только не свети на меня, пожалуйста.              Галф послушно направляет поток света куда-то вверх, из-за чего его собственное лицо искажается странной подсветкой, но при этом подчеркивается необычная и какая-то изящная красота черт. Это заставляет Мью на какое-то время зависнуть в восторге и не сразу услышать вопрос, который парень вынужден повторить снова:              — Ты знаешь, кто я?              — Человек, который чуть не утонул? — Он пожимает плечами, больше заинтересованный тем, как причудливо на лице Галфа сочетаются свет и тень.              — Это тоже, и я тебе очень благодарен за спасение. И хочу тебе отплатить!              Мью недоверчиво качает головой:              — Я не думаю, что у тебя есть что-то нужное мне.              Он видит, как парень мнется, как нервно пробегается руками по черным как смоль волосам. Он заворожен этим зрелищем, потому что еще никогда так близко не видел человеческих эмоций.              — Я… Мой отец — не последний человек в этом городе, у него есть деньги и связи. И он бы мог… помочь тебе.              — Помочь? С чем? — Он реально не понимает, что ему может дать мир людей — у него есть целый океан.              — Ну что же все так сложно! — Галф утыкается лицом в ладони в каком-то отчаянии. — Ты просил не говорить об этом, но я не знаю, как еще это сказать. Твои ноги! Я мог бы помочь тебе с ними — любые лекарства, любые врачи!              Парень выпаливает это все куда-то себе в ладони, не смея поднять голову, а Мью с любопытством смотрит на своего собеседника:              — Ты правда хочешь меня вылечить?              — Да! Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — Галф поднимает голову и с надеждой смотрит. — Ты не злишься?              — На что? — Мью невольно улыбается. — Ты же не хотел ничего плохого.              — Но ты сам сказал… Все, я запутался окончательно!              — Тогда распутывайся обратно, — он смеется, впервые за много времени так легко и искренне. — Поверь: с моими ногами врачи помочь не смогут.              — Но может все-таки попробуешь?              Парень смотрит на него с такой надеждой, что тепло согревает его сердце и заставляет расслабиться в присутствии этого человека:              — Не стоит, правда. Если ты хочешь меня отблагодарить…              — Хочу, очень хочу!              — … тогда расскажи мне о себе, о своей жизни. Я живу отдельно от вас всех, поэтому мне все интересно.              — Ты что — отшельник? — Большие любопытные глаза широко открыты. — Но почему? Из-за болезни? Родители от тебя отказались?              — Нет, — он снова улыбается, представляя своего отца, который ни за что не откажется от своих детей, — просто так сложились обстоятельства, что я больше времени провожу в море, чем на суше с людьми. Это моя… работа, да, можно так сказать. Но мне очень интересно, что происходит на берегу, как вы там живете, как отдыхаете и чем занимаетесь.              Галф все еще недоверчиво качает головой, но соглашается:              — Хорошо, только я не знаю, с чего начать. И это займет много часов, потому что я не знаю, что тебе интересно…              — Все! Мне интересно все! Представь, что ты должен ввести в курс дела человека, который никогда не жил в вашем мире.              — Пришельца что ли?              Мью озадачен, потому что в какой-то степени его и правда можно так назвать, поэтому кивает:              — Пусть будет пришелец. Так вот: что бы ты ему рассказал? С чего бы начал?              — Наверное с того, как устроено наше государство: у них точно все по-другому.              — Вот и начни с этого, — Мью, довольный, кивает.              — Ты и правда не знаешь, в какой стране живешь? — Галф неверяще смотрит на него.              — Знаю, конечно, но мне интересен твой вариант — считай это своего рода игрой.              Ему почти не стыдно врать этому доверчивому мальчику, который так легко соглашается тратить свое драгоценное время на незнакомца и говорит.       Говорит.       Говорит.              А Мью жадно впитывает, как губка, знания и не может насытиться. Или он голоден по этому конкретному человеку?       Он не знает, но вечера в обществе Галфа при свете его телефона становятся для него уже обыденностью.