The ocean eyes / Глаза океана

      У него срывает все тормоза, потому что больше шанса быть рядом не будет.       Никогда.              Такое страшное слово, от которого просто мороз по коже, от которого хочется выть в отчаянии, но Мью здраво оценивает свои шансы и понимает: Галф не выберет его, как бы ему этого ни хотелось.              Поэтому все, что он сейчас может сделать — это наслаждаться.              Последней прогулкой по берегу океана.       Последним визитом в кафе.       Последним совместно просмотренным фильмом.       Последним разговором на диване в их квартире.       Последними объятиями, что, кажется украдены у самой судьбы.              Где-то в голове есть понимание, что он ведет себя, может быть, слишком прилипчиво и назойливо, но раз это его последний шанс, то он воспользуется им на полную — и еще немного сверху. Особенно в последнюю ночь.              — Побудь сегодня со мной, — Мью ластится к парню, что сидит рядом на диване и, вероятно, очень удивлен такому поведению.              — Я никуда не ухожу, правда, — тот нерешительно, но все же обнимает в ответ и с удивлением смотрит в его отчаянные глаза, которыми он так старается улыбаться. — Мью, что с тобой происходит? Я понимаю, что сам тебя огорошил, потому что сначала сказал забыть все, а потом, что я не могу тебя отпустить. Это кого угодно собьет с толку, но твое состояние меня пугает. Ты последние дни сам не свой.              — Разве?              — Ну да: то бегал от меня постоянно, то теперь не отходишь. Что-то случилось? — Галф запускает пальцы в его волосы, а он жмурится от удовольствия, подставляя голову под эту нехитрую ласку.              — Можно и так сказать. Я вспомнил, кто я и откуда, поэтому я завтра уезжаю, чтобы тебя больше не стеснять.              Да, вот такую ложь он сейчас придумал, чтобы объяснить Галфу свое… отсутствие. Это лучше, чем рассказать правду.              — Но почему ты раньше ничего не сказал? Это же чудесно! — Галф тут же тепло его обнимает и утыкается счастливым лицом в плечо. — Теперь ты можешь связаться с семьей и сказать им, что с тобой все в порядке.              — Уже связался, — он вспоминает про Джом, и волна сильного сожаления захлестывает его с головой, потому что он уже очень скучает. — Поэтому завтра я уеду, чтобы повидаться с отцом, братьями и сестрами.              А точнее — попрощаться.              — Я могу поехать с тобой?              — Нет! — Возможно, что это прозвучало чуть более резко, чем того требует ситуация, но Галфу точно нельзя будет этого видеть, поэтому Мью потом немного смягчает голос, дотрагиваясь ладонью до нежной кожи щеки. — Я правда не хочу тебя отвлекать на мои проблемы, ты и так много для меня сделал.              — Но ты же не уходишь насовсем, правда? Ты же скоро вернешься?              Он не в силах смотреть в эти лучащиеся странной надеждой глаза, поэтому отводит свои, чтобы ответить:              — Конечно, я вернусь. И мы снова с тобой будем гулять и смотреть фильмы по вечерам — все, как раньше.              — А хотя бы имя свое ты мне скажешь? Мне жуть как любопытно!              Это он может. Поэтому, чуть улыбаясь, признается:              — Мью Суппасит Тончививат.              — Ух, красиво как звучит! А братьев и сестер как зовут? Отца?              — Ты запутаешься их всех запоминать! — он даже невольно смеется в ответ. — Но мою сестру, с которой я наиболее близок, зовут Джом.              — Видимо, ты очень ее любишь.              — Что, это так очевидно? — улыбается, глядя на это красивое лицо.              — У тебя выражение лица становится очень мягкое. Как когда люди думают о ком-то родном и любимом.              Да, он сейчас думает о Галфе, поэтому не может контролировать выражение своего лица, а также глаза, что жадно рассматривают каждую черту, чтобы запомнить, чтобы запечатлеть их в своем сердце: вдруг там у него останутся эти воспоминания?              Наверное, именно поэтому он сейчас не может сдержаться и тянется ладонью снова к любимому лицу, чтобы пальцами прочитать каждую линию, которая столь изящна и совершенно одновременно. Галф замирает под его прикосновениями:              — Мью, что ты делаешь…              — Тшшш, позволь мне совсем немного прикоснуться к тебе. Если тебе не понравится, я сразу перестану — обещаю.              Он на самом деле голоден, он умирает от желания трогать и ловить эти рваные выдохи тыльной стороной ладони, но так хочется губами. Поэтому придвигается ближе, не в силах удержать этот порыв и чувствуя теплые ладони на плечах:              — Мью…              — Тебе не нравится?              — Нет, но…              — Тогда…              Он запечатывает возражения первым, совсем невинным поцелуем: лишь касания губ, когда на пробу ощущаешь вкус чужой нежности. Но сдержаться после такого — почти невозможно, поэтому Мью тянется за вторым, за третьим, за стотысячным поцелуем, ибо никогда не сможет насытиться ими.              Вот уже ладонь с его плеча перетекает на его же затылок, чтобы зафиксировать голову, когда он в очередной раз пытается отклониться и отдышаться:              — Мью…              — Я никуда не ухожу, — он повторяет слова Галфа, которые тот сказал ему еще совсем недавно. — Если ты позволишь мне…              — Да.              Сейчас все равно, если Галф потом попросит забыть об этом, скажет, что они просто друзья. Важно то, как тихо тот стонет в его руках, как отвечает на поцелуи, как выгибается навстречу голодному рту. Теперь он знает, что надо делать, поэтому сам стягивает с парня футболку, чтобы наслаждаться каждой пядью золотой сладкой кожи.              Губы сами знают, что делать: как целовать, как собирать карамельную испарину с линии плеч и груди. Ладони вторят им: разглаживают любимую, поцелованную солнцем кожу, заставляя тело под собой дрожать в предвкушении и ожидании:              — Мью…              Да, мой хороший.       Все для тебя.       Только для тебя.              Но он не говорит ни слова, только выцеловывает руны на мягком животе, в которых говорится, как он боготворит своего мальчика, как любит его. И теперь его рука не дрогнет, когда настает пора идти дальше. Он лишь поднимает голову от сладкой плоти, чтобы еле слышно спросить:              — Можно?              Ему не нужно пояснять, о чем он просит, потому что его правая рука лежит сейчас на возвышении прямо под линией пояса шорт и еле-еле надавливает на возбуждение.              Галф со светящимися глазами кивает, и вот уже одежда вместе с нижним бельем летит куда-то в сторону, а Мью сосредотачивается на том, чтобы все сделать правильно в свой самый первый раз. Спасибо интернету — видео на эту тему более, чем достаточно, и он много посмотрел, краснея и смущаясь, зарываясь под одеяло с головой по ночам. Но сейчас перед ним — его возлюбленный, а не неизвестные мужчины с тех роликов, и у него нет права на ошибку.              Ему на самом деле страшно, но отступать уже некуда, потому что перед ним раскинулось его золотое божество, к телу которого так и хочется прикоснуться. Поэтому сначала возбужденного члена касается его рука уже знакомым жестом, проходится несколько раз вверх-вниз, размазывая выступившую смазку, а затем он набирается смелости, чтобы опуститься и попробовать на вкус чужую страсть.              Солоноватая, чуть горькая.       Как вода в океане.       Ему нравится.              И Галфу, видимо, тоже, потому что руки впиваются в его волосы, а движениям его рта вторят отчаянные стоны:              — Мью… Не останавливайся!              Он и не останавливается, потому что сам загорается в ответ на каждое касание, что заставляют парня под ним неистово извиваться и прижимать его к себе. Мью совсем новичок в этом деле и не знает, делает ли он все правильно, но искренне надеется, что Галф наслаждается этим его первым неопытным минетом не меньше, чем он сам. Потому что огонь, что течет сейчас по его венам, распаляет его просто неимоверно.              Он вспоминает собственные ощущения в прошлый раз, когда Галф начинает стонать все сильнее и громче, и понимает, что тот уже близок, поэтому направляет все свои силы на то, чтобы двигать одной рукой максимально ритмично, ртом захватывать как можно больше плоти, проходясь языком по сочащейся влагой головке, а второй рукой прижимать бедра, чтобы Галф случайно не толкнулся ему в глотку слишком глубоко — ему на самом деле сложно вот так заглатывать.              Пальцы впиваются в его плечи до боли: его возлюбленный уже на грани, поэтому он обхватывает головку максимально нежно губами и проходится по ней языком, уже зная, как Галфу это нравится. И давится от неожиданности, когда теплая густая жидкость попадает ему в рот в тот момент, когда парень сотрясается от оргазма в его руках.              И в этом случае вкус Галфа ему тоже нравится — снова соленовато-горький, напоминающий морскую воду. Поэтому он без малейших раздумий проглатывает эти щедро отданные ему капли, чтобы затем подняться немного выше и разделить финальный поцелуй с тем, кто за такое короткое время стал для него всем.              — Мью…              — Да…              — Я…              Но Галф замолкает, больше ничего не говорит, только смотрит своими невероятно теплыми глазами, полными почему-то слез, а его сердце тоскливо сжимается в ожидании, но так и не слышит самых важных слов. Поэтому он просто обнимает своего обнаженного мальчика, накрывает их обоих пледом, что так удачно обнаружился на диване:              — Отдыхай.              Глаза парня явно слипаются от усталости, потому что тут же закрываются, а еще через минуту тот начинает так мило сопеть, погрузившись в сон. Но Мью не может заснуть до самого утра, потому что в его голове две изматывающие мысли.              Ты будешь помнить, когда я уйду?       Когда меня не станет?