Новая броня

      Насчет планов Макс не покривил душой. Да, они с Редом запланировали смену доспеха того на новый, похожий на максов собственный — более тяжелый, но удобный и свободный, рассчитанный на бой и серьезную физическую работу, которой на пустынной Луне им обоим хватало. И да, они нарочно спровоцировали Цереброса, если это вообще можно было так назвать: он-то их провоцировал не переставая все полтора года! Макс хотел заранее вызвать его на конфронтацию, заставить показать себя, прежде чем объявлять о каких-либо серьезных намерениях, и не ошибся. Цереброс был опасен, но готов подчиняться его авторитету? Отлично! С такими Макс успешно работал на Гаррус-9, и вся команда бешеных бойцов у него ходила, как шелковая… Мысли о них в последнее время стали менее болезненны, отдавались светлой грустью, и Макс уже не гнал их прочь. Он, честно говоря, не ожидал, что предвидимый в целом поворот дела снова заставит его открывать рот, как рыба, забыв, где у него вокалайзер, не в силах вступиться за партнера, и ужасно стыдился бы своей слабости. Но, во-первых, Ред не раз показал, что способен за себя постоять; и во-вторых, у Форт Макса появилась новая опора, живое подтверждение, что он не один такой — не вовремя немой, беспомощный и неприкаянный, наедине со своим предательским, сломанным телом. Вот с кем связаны были их с Редом основные планы на день!       Еще не зная достоверно, в чем или ком поселились, добровольные отшельники методично отмывали и приводили в порядок лунную базу. Ред, оказывается, сразу заподозрил, что новый дом их — живой, но долго списывал это на свою мнительность. На кладбище титанов их обиталище вполне могло оказаться еще одним таким гигантом, но чтобы живым и в сознании? Лежащим в альтмоде, неглубоко закопавшись в пыльную почву, как и полагается спящему титану, пока его мертвые собратья мрачными статуями возвышаются вдалеке? Не слишком ли грандиозное совпадение для простого бота, который и так на каждом углу видит призраков и искроедов? Тем не менее, странное чувство не покидало Реда. Раз усомнившись, он добросовестно сообщил свои предположения Максу и с двойным рвением ухаживал за базой: наводил чистоту, прочесывал коридоры в поисках течей и неполадок; наедине, а потом и при остальных разговаривал не то сам с собой, не то с невидимым собеседником, отслеживал перепады температуры и мигающее тут и там освещение… И оказался прав. Именно наблюдая за ним, Цереброс угадал истинную суть их необычного жилища и — сказано, сделано! — одним махом нашел способ и быстрее исцелить бедняг-робоидов, и связаться с дремлющим великаном. Совпадение оказалось даже более невероятным, чем мог себе представить Ред: конечно, некоторые вещи можно было бы списать на нюансы трансформации, гештальты и связки в духе хедмастеров часто кое-как имитировали черты лица ведущей компоненты, но портретное сходство титана с пилотирующим его Форт Максом было поразительно! При этой мысли острое чувство вины все еще пронзало искру Макса: за собственными мучениями он не распознал в гостеприимном здании не просто титана, древнее, легендарное существо, а родного брата! Залежавшийся случайно в каменистой почве Кибертрона, Макс родился под грохот артиллерийских снарядов и рос один среди МТО, непрошенный и упрямый, как соляной кристалл на водопроводной трубе; его средний брат Пиус Максимус, говорили, еще при функционистах угодил в «игру теней» и, так никогда и не оправившись, по-глупому погиб в самом начале войны, а о старшем Форт Макс и вовсе не узнал бы… Если бы судьба, отыгравшись вдоволь, не смилостивилась и не свела их снова. — И как мы собираемся его поднимать? — критически спросил Ред. — Как в первый раз. — И тебе нормально?..       Вопрос был вполне обоснован. После кошмара на Гаррус-9 Макса от одной мысли о подключении к чему или кому угодно начинало трясти. Вокруг любой загрузки приходилось устраивать целые пляски с бубном, будь это обновление к антивирусу или подаренная Свервом папка земных песен, которые Макс сумел-таки скачать в систему — глубокой ночью, забившись куда-то в темный угол с неуставной пинтой энгекса. Эта беда отравляла их с Редом семейную жизнь и добавляла особенного отчаяния в и так постоянно преследующий Макса стыд, но… Вроде как, это было нормально? После того, как бессознательными остатками его нервной системы пытались взломать замок от Эквитас, он был честно удивлен, что вообще снова смог ходить и говорить, а порты инфоконнекта с чувством морального удовлетворения заклеил подаренным Редом пломбировочным скотчем и с переменным успехом игнорировал. Восстановленные медиками провода иногда мерзко дергало от мелких наводок, и от этого дергался уже сам Макс: по-хорошему надо было тестировать и дорабатывать, и вот здесь-то круг его неприятностей и замыкался.       Но… все это касалось мирного времени. Когда на кону оказалась жизнь Реда и безопасность родной планеты, а Цереброс услужливо предложил ему злополучный «жучок» беспроводного управления, Максу не оставалось ничего, кроме как сжать зубы и довериться — сломанному себе, сломанному титану. Что пилотировать огромного робота будет именно он, дискуссии не подлежало: из них троих он лучше всех дрался врукопашную и имел хотя бы мизерный шанс если не остановить, то задержать армию восставших из мертвых титанов. Когда семья в опасности, ты просто берешь и делаешь, наплевав на последствия! Так думал Форт Макс… И только подключившись к титану понял, что не боится. Подсознательно он ожидал боль, готовые наброситься на него мерзости чужого разума, но… — Селестус хороший бот, — сказал он. — Он назвал тебе свое имя? — восхитился Цереброс. — Нет. Это я назвал его. — Селестус… Селз. Cells! Тюремные камеры, да?       Макс только весело хмыкнул. По рации он не мог увидеть сияющую мордашку Цереброса, но отлично себе представлял. Да, у Селестуса были пресловутые камеры — видно, и вправду сами боги задумали Максимусов тюремщиками! Было и тяжелое вооружение, турели по периметру, о которых Макс узнал только теперь. И пусть он искренне надеялся, что стрелять ни в кого не придется примерно следующие сотни лет (а лучше вообще никогда), но само наличие пушек парадоксально успокаивало. Это все было очень ПРАВИЛЬНО, очень БЛИЗКО; подключаясь, Форт Макс ожидал абсолютно чего угодно… Но он не ожидал внезапно очутиться ДОМА. Вместо потока мыслей его встретила гулкая, прозрачная тишина, но в этой тишине было ПРИСУТСТВИЕ: дружественное, любопытное, так похожее и непохожее на него самого! Какие-то фоновые процессы проходили мимо, тяжелые, словно грузовые поезда в синеве космоса… Разум титана подхватил Макса, словно поток теплого воздуха пушинку, и по-детски радовался ему. Бессловесное понимание тогда почти сразу установилось между ними: титан чувствовал опасность и тоже стремился помочь своим маленьким обитателям, но не понимал, чем; Макс, в изумлении глядя на мигающий огоньками мозг титана, из его разрозненных мыслей осознал, как НА САМОМ ДЕЛЕ должен подключаться водитель… наводчик… титан-мастер? В груди и боках неприятно щипало, но это и близко в сравнение не шло с уже перенесенной им болью. И сегодня, скрытый от остальных за слоями мощной брони своего старшего брата, Форт Макс снова стоял в уже знакомой ему зале, опутанный светящимися кабелями, закрытыми глазами видел стоящих вдалеке партнеров и улыбался. — Давай, Селз, up! Вставай. Помнишь, что такое «up»?       В крайнем случае Макс мог бы снова полностью перехватить моторные функции титана, но нарочно не хотел этого делать сейчас. Он мысленно подтолкнул Селестуса: пускай все, что сможет, делает сам! И точно: сообразив, что от него хотят, гигант неловко и угловато, но все же пришел в движение. Форт Макс чувствовал его искреннее удивление — трансформация и рутмод словно существовали отдельно от головы, и, кажется, украдкой титан подворовывал алгоритмы у самого Макса… Ну и ничего, не жалко. Годятся — пусть берет! Все равно, запишет их Селз во время управления, или просто посмотрит и вспомнит, как нормальные боты двигаются. В ретроспективе Макс удивлялся, что сам после комы не только встал и заговорил, но сделал это сразу и уверенно. Возможно, сыграла роль очередная экстренная ситуация: очнулся он с четким и яростным позывом «бить врагов, защитить своих». Если так, то неудивительно, что проблемы посыпались на Макса гораздо позже, в относительной безопасности Луны-1! Неудивительно также, что их с Селестусом проблемы были так схожи. Макс иногда плохо чувствовал тело, по утрам с трудом вспоминал, где у него руки-ноги-гусеницы: все-таки даже сделанные под него лично компоненты ощущались не своими, неуловимо неправильными. Селестус был цел физически, но вообще забыл рутмод как факт — что-то вроде защитного механизма, регрессии, в какую иногда впадали поврежденные боты любого класса. Макс иногда «терял» вокалайзер, забывал, что тот исправен и собеседники готовы действительно прислушиваться, не извратят каждое его слово во вред ему же; Селестус молчал, сломленный и смиренный, как будто статус вещи мог защитить его — недвижимость в самом прямом смысле слова! Только вот Тайрест с подручниками и о живом титане не заботились, а Ред и сам Макс и в бездушной бетонной коробке не допустили бы разрухи. Тем более теперь, когда они втроем с Церебросом раскрыли тайну лунной базы! Вместе, понимал Макс, ему с братом будет легче восстановиться, чем поодиночке.       Титан тем временем так и не поднялся на ноги, но этого и не надо было. Трансформировавшись, он сел, опираясь на руки, и с остротой первого впечатления разглядывал лунный ландшафт. В бою с нежитью внешняя обшивка его слегка пострадала в местах, труднодоступных в альтмоде: они непременно оказывались то где-то под фундаментом, то сложенными в такие закутки, что и Церебросу не втиснуться. Чинить титана в рутмоде было не то чтобы проще… Если бы он не помогал своим обитателям сам. С подсказками Форт Макса Селестус послушно лег ничком и терпел, пока Цереброс (при помощи Реда и целой симфонии витиеватой ругани) заваривал порез у него на спине; сам держал тяжеленную заплатку — иначе приладить ее к плечу титана без строительных кранов просто не удалось бы. Время шло, Луна-1 обращалась вокруг случайной звезды и своей оси, до условной ночи оставалось совсем немного; работа спорилась, и наконец дело осталось лишь за одним. На складе титана оставалась краска, вполне годившаяся для шаттлов и, собственно, титанов — ведь что такое по сути своей титан, если не космический корабль? Ред приволок ее всю, полный прицеп каких-то ведер и банок, хотя Макса в основном интересовала красная. Селестус, видимо, покинул Кибертрон задолго до войны, и потому не имел метки; как самый высокопоставленный офицер на Луне-1, Форт Макс имел право нарисовать ему временную. Это был почти рефлекс: у любого бота просто ОБЯЗАНА быть метка, и какую может носить его родной брат, как не автоботскую? И только теперь, глазами титана глядя на кажущиеся такими маленькими бадьи краски, он усомнился.       В небе над Луной-1 искорками светили звезды: это было приятно. На поднятой к лицу ладони он держал крохотных Реда и Цереброса: те старательно водили малярной кистью по лицу титана, замазывали прохладным силиклеем полученные в бою отметины. Это тоже было приятно. Думать о хмурой красной метке и связанных с ней воспоминаниях было… неприятно, по-крайней мере, не столь приятно, как до того: Селестус вообще будто опасался выражать свой дискомфорт, особенно в отношении вещей, с которыми Форт Макс мог не согласиться, как будто меньшие боты вдруг возьмут и уйдут куда-то, перестанут о нем заботиться! И это ТОЖЕ было очень близко и знакомо Максу. Выученная беспомощность — кажется, так это называл Ранг? Или это он о другом говорил? Психология, техническая часть ее, даже Реду и то давалась легче — хотя это могло быть и результатом миллионов лет опыта… У Макса же эти миллионы лет борьбы с собственной головой были только впереди, и он был бесконечно рад, что будет в этой борьбе не один. У него был любящий партнер; теперь, кажется, еще один партнер — Цереброс, — и, конечно, брат. — Так ты хотел бы быть автоботом? — спросил Макс титана.       Все попытки показать ему автоботов разбивались о совместные воспоминания. Героический Оптимус Прайм — и штаб командования, бросивший охранников на Гаррус-9 умирать в плену у десептиконов. Праул, не нашедший даже необходимым извиниться: тоже уставший от жизни, мучимый какой-то только ему известной болью, но оттого ничуть не менее жестокий. Мудрый судья Тайрест, предавший все, чего добивался и что формулировал, пока был еще в своем уме… Смутная, приглушенная тоска в душе титана, странное чувство, когда чужие боты — чужие АВТОБОТЫ, в том числе — превращают твое тело в проходной двор и пристанище неестественных мерзостей, а ты уже и не можешь, а вроде бы и совсем не хочешь бороться. Хочет ли Селестус быть автоботом? Серьезно? «Макс!» Титан не говорил словами, но Макс чувствовал этот однозначный и выразительный порыв. Титан звал его, не в качестве автобота и офицера, а его лично — своего, родного. — Макс! — титан помедлил и вдруг с не меньшим нажимом выдал, — Ред!       Образ Реда нарисовался в памяти, мигая помехами — титану пока с трудом давалась новая броня, получалось нечто среднее между ней и прежней. Макс далеко не сразу смог ответить: он был совершенно ошеломлен и захвачен настоящим цунами искренней любви и нежности. Старания Реда не ушли в пустоту! Среди немногих обитателей Селестус выделял его не потому, или не только потому, что это был партнер Макса; титан был глубоко благодарен за неусыпную заботу, которой Ред окружил их обоих. — Ну что, рисуем? — Знаешь, — смущенно пробормотал Макс, — по-моему, он не вполне понимает, что такое на самом деле «автобот», не могу втолковать. Но ему нравимся мы! И очень, — это Макс почему-то почувствовал и запомнил еще в первое подключение, — не нравится, что его перекрасили в бездна знает что. — Ага, спрятали на виду у всех. Тогда в бездну эту метку, — тепло рассмеялся Ред, — война закончилась! Он Максимус, и довольно с него. Ты думал, почему я всю эту краску сюда припер? Догадывался я. Эй, Селз! Покрасим тебя обратно под Максика? Ты нам поможешь, длиннота ты этакая?       Держась за палец Селестуса, он на радостях потянулся и, как мог, чмокнул титана в щеку. Внезапно губы Селестуса дрогнули, неуверенно, как будто он только что вспомнил об их существовании… И вдруг его лицо осветилось точно такой же мягкой, усталой улыбкой, какую Ред уже помнил наизусть в малейших деталях. — Макс?.. — удивленно переспросил тот. — Нет, — не менее изумленно ответил по рации Макс. — Ред, что ты за чудеса с нами творишь? — А я-то что… — Я не улыбался! То есть, улыбался, конечно, но…       Макс шумно выдохнул: «ты меня понимаешь!» Ред отлично понимал, а что не понимал, то догадался прежде, чем услышал на самом деле. — Похоже, наверное, но мы с Селестусом в целом похожи. Он даже не подглядывал ко мне в систему. Эта улыбка?       Макс мог бы говорить дальше, голос слушался, но он нарочно выдержал паузу и торжествующе объявил: — Это он сам!