Новая броня

      Лампы под потолком потихоньку разгорались, имитируя рассвет: едва заметное мерцание, пара бликов, не более. Старая лунная база со временем оказалась щедра на такие фокусы. В образе здания поврежденный титан весьма неплохо справлялся со своими обязанностями и, в свою очередь, заботился о меньших ботах; прочувствовав новых обитателей, он подстраивался под их особенности, старался окружить их особым комфортом. Утренний воздух спальни был прохладен, упругое покрытие кровати — чуть теплое от лежащих на ней тел. Ред, Макс… Цереброс. Они собрали новую кровать вчера же, из подручных материалов: прежняя хоть со скрипом, но выдерживала двух крупных ботов, но капля наконец переполнила чашу, и втроем они туда уже совсем не поместились.       Спать с Редом в буквальном смысле слова — мирно лежать рядом, перезаряжаясь — стало для Макса еще одной радостной привычкой еще с тех пор, как они только обживались на Луне-1 и, мучимые страхами, ночью до скрипа в костяшках держались друг за друга: мол, все еще живы, целы, вместе! Ну, а в переносном… Конечно, Макс не мог не заметить, насколько нравился бедняге-инспектору. Бездна, да ведь он даже пытался манипулировать этим чувством тогда, в самую первую их ночь вместе, чтобы только Ред не оставил его одного — но какой ценой! И, конечно, Ред и в страшном сне не стал бы приставать, навязывать Максу что-то и так для него болезненное. Но скромность его (часто излишняя, до самоуничижения) была настолько непритворна, бескорыстная любовь и забота столь искренни, что напрочь покорили искру Макса, и вскоре тот уже без всякого страха и неуместного чувства долга заново учился обнимать и целовать Реда — методом проб и ошибок; оба ужасно неопытные и тем более ранимые, они тем не менее с упоением ходили по тонкому льду, потому что знали: партнер в случае чего всегда готов подхватить, простить, утешать часами или наоборот на время оставить в покое, все по уговору и даже какому-то самопальному, постоянно обновляющемуся регламенту. «Липкое» соединение несло в себе меньше смысловой нагрузки и поэтому как-то легче далось им — вечная причина популярности этой модификации у кибертронцев! — да и сами детали были сделаны куда проще, привнесены извне изначально и потому не так страдали без тонкой настройки. Максу нравилась блаженная, рассеянная улыбка на физиономии Реда, сияющие глаза и то доверие, с которым осторожный обычно инспектор раскрывался перед ним душевно и физически…       Одного только Макс не мог ему дать и, несмотря на несомненные шаги вперед, сомневался, что сможет в обозримом будущем. Вид приоткрытой панели инфосоединения заставлял Макса вздрагивать и отворачиваться. Ред не обижался: это, по мнению того, был самый уродливый и прозаичный грудной отсек на свете — «все равно что за телевизор заглянуть!» Забавно, но Максу, напротив, даже легче было смотреть на такое: менее страшно, потому что совсем непохоже на него самого… и на его мучителя. Никаких разноцветных подсветок и оплеток, серый фабричный пластик — чистый, но уже слегка потемневший на углах, — желтые рамки, голые связки проводов. Два кабеля на выход, четыре порта на вход: раскладка с перекосом, свойственным рабочему, а не командиру (это Максу растолковал сам Ред)… Не так страшно, в общем, чтобы выбежать из комнаты и следующие пару часов напряженно разглядывать камеры наблюдения в попытках успокоиться, или замереть беспомощной дрожащей железкой, но и доверия внушало недостаточно, чтобы хотя бы коснуться, как бы приятно это ни было партнеру. Вначале ни о каких подключениях речи вообще и не шло. Ред был твердо уверен, что не то заражен, не то одержим какой-то страшной дрянью, и не столько боялся инфосоединения — сама идея волновала его тем больше, чем более была недоступна — сколько что неизвестный вирус перекинется на партнера. К мнемохирургу он обратиться не хотел хотя бы потому, что мнемохирурги, по его мнению, и заразили его этой гадостью! Макс, конечно, задумывался, правда ли это или попытки Реда как-то объяснить расшатанную психику. Как бы то ни было, он всегда был готов снова подхватить, простить, помочь — как и когда бы эта дрянь ни выстрелила! Он уж точно не ожидал, что страхи сбудутся столь буквально, и одержимый, загипнотизированный Ред бросится на него с оружием… Но теперь тот, кто управлял им, был побежден и убит, оставленная мнемохирургами Института брешь в защите закрыта (кто лучше знает их методы, как не работавший с ними Цереброс?), а Ред официально чист и здоров! И если Макс и испытывал чуточку белой зависти, то гораздо больше была его радость за партнера — настолько больше, что и зрелище соединения больше почти не пугало его, — когда Ред, опершись спиной ему на грудь и практически мурлыкая от наслаждения, вкушал радости первого в жизни инфоконнекта с другим. — Он подключен ко мне, — сказал Цереброс, поверх головы Реда глядя Максу прямо в глаза, — а думает о тебе.       Взгляд его был абсолютно чист — как-никак, профессиональный мнемохирург! — и дерзок, но так себя Цереброс вел всегда. — Чтобы обо мне кто-то так думал, как он о тебе, — ухмыльнулся тот. — Я ничего такого, кстати, еще и не делал: так, заготовки музыки… Хочешь, параллельно пущу через колонки, чтобы ты послушал?       Макс согласился. Где-то в глубине сознания говорило профессиональное «проверь все, что возможно!» Но музыка и правда была приятная, хоть и довольно развязная, вполне во вкусе Цереброса. Макс добросовестно слушал ее, рассеянно гладил распластавшегося по нему морской звездой Реда и радовался, что день у них всех вышел на славу. Смутный страх, что Цереброс как-то отнимет или переманит у него любимого партнера, шевельнулся было в его искре и тут же отступил: даже совершенно забыв об окружающей их реальности, Ред машинально прижимался к ласкающим его рукам, цеплялся пальцами за пояс и бедра Макса — держаться за партнера, похоже, было связанным с инфосоединением рефлексом, назначением которого было не повредить случайно кабели. Цереброс не соврал: соединенный с ним, Ред все-таки думал и о Максе, желал его не вместо, а вместе с Церебросом — все втроем, как единое целое. Невозможно было усомниться в нем надолго.

***

      Цереброс, со своей стороны, и на секунду не задумывался всерьез о том, чтобы как-то отобрать Реда у Макса: во-первых, он отлично понимал всю тяжесть этакого проступка и хотел только раздразнить обоих, а не по-настоящему навредить их отношениям; и во-вторых, невооруженным глазом было видно, что уж этих двоих и волоком не растащишь. Проснувшись утром, Цереброс тут же убедился, что даже недооценил то безмерное обожание, которым Ред окружал Макса. Оба бо́льших бота уже тоже проснулись, но вставать не торопились; Макс смотрел с благосклонной улыбкой, а Ред, склонившись к его руке и что-то довольно мурлыкая, самозабвенно осыпал поцелуями его пальцы. — О, Максик, — хихикнул Цереброс, — я и не думал, что ты из ТАКИХ ботов! — Во-первых, — фыркнул Ред, с сожалением оторвавшись от своего занятия, — это моя идея! Так сильно легче проснуться — и мне, и Максу, так что привыкай. Во-вторых, ты вообще видел, какой он красивый?! — И ведь не поспоришь!       «Легче проснуться», говоришь? Интерес Цереброса, до того ограниченный вопросами «что здесь происходит и не перепадет ли мне немного?», тут же приобрел профессиональный оттенок. Приподнявшись на одном локте, он наблюдал, как Ред с почти подобострастным восхищением ластится к Максу, усердно гладит и растирает все его тело — аж завистно становилось! Будь на его месте сам Цереброс, дело уже давно снова закончилось бы соединением. Но во-первых, ему-то утренних массажиков пока не светило, и во-вторых, слова Реда бесповоротно заинтриговали его. От пытливого взгляда медика не укрылось ни то, с каким кажущимся стоицизмом Макс относился к этим знакам внимания; ни как его совершенно неподвижная сначала рука дрогнула под нежными прикосновениями — Ред воспринял это как одобрение и тут же прижался щекой к ожившей ладони, и физиономия у него при этом сияла так, будто он уже давно нашел свою личную Киберутопию. Старания Реда несомненно смотрелись весьма заманчиво, но почему-то еще и неуловимо знакомо и — правильно в медицинском смысле, что ли? Мозг Цереброса работал с напряженным азартом, сверяя уже известные данные со слухами и догадками, и… — Это ПРОТЕЗЫ?! — выпалил он прежде, чем подумал, стоит ли это вообще говорить.       Две пары очень недовольных глаз, красных и синих, уставились на него сверху вниз. Ой-ёй, Праймас в помощь… В новых очках взгляд у Реда получался еще более строгий. А вот жест, которым он как бы походя держал под коленку левую ногу Макса, был ТОЧНО медицински правильный и не случайный! (Смотрелось это вкупе с бело-красной броней и строгим видом абсолютно потрясно — не говоря даже о том, что, отвлекшись, Ред машинально продолжал ощупывать сложенную вовнутрь голени двуствольную пушку, — так что Цереброс тут же сделал себе мысленную пометку когда-нибудь устроить игру, будто доктор тут совсем не он.) — Ага, — ядовитым тоном ответил Ред; в предположении Цереброса он углядел-таки нападку и мгновенно ощутил необходимость защищаться. — Тебе какая разница? Либо помогай, либо не лезь! — Спасибо, я пока пас, — рассмеялся Цереброс. — Ты мне лучше скажи, где и кто тебя так научил? Это ж базовая стимуляция, пусть и, хм! В весьма чувственном исполнении… Кованые медики ее и то не все помнят. — Никто и не учил, — буркнул Ред, снова отворачиваясь. — Прежде чем ты спросишь, нет, я никогда не метил в медики и ничего подобного с рождения не знал, еще этой беды мне и не хватало! Несчастные это боты, уж поверь. Кованые, в смысле, у тебя-то их проблем нет и не будет, оттого что совести нету совсем. А вот о протезах ты верно сказал, хотя такта у тебя тоже ни к чертям! Если все, что не живой металл, протезы, то у меня все тело протез — я фабричный. И проблемы эти мне знакомы не понаслышке, — нахмурившись, он механически продолжил массаж, словно движения успокаивали его самого. — Меня собрали вкривь и вкось из каких-то остатков, — наконец пояснил он. — Мало что остальная партия — фургоны, а я ни туда ни сюда, где ты видел такую легковушку? Тьфу! Так еще и моторика по утрам не подгружалась. Пытались сэкономить на мне, небось, а только влетели на круглую сумму, да так им и надо! На переплавку тогда еще не выкидывали, а без физиотерапии я у них просто с заправочной станции бы не встал. Вот оттуда и научился. — И что, не пытались править изнутри? — осторожно поинтересовался Цереброс. — Мнемохирурги на вес золота, к чему правительству тратить их время и силы на «фальшивку»? А так пять-шесть занятий у физиотерапевта, простенький браслет-будильник с виброрежимом на руку и пошел. Работа не ждет, либо встаешь за три минуты сам, либо через десять ментор потеряет терпение и поднимет тебя на пинках. Это, кстати, работает, физический стимул может быть любым… Мой рекорд — минута. — Ты мне не говорил, — тихо пробормотал Макс. — Ты поэтому просыпаешься прежде всех? Поэтому так испугался, когда я как-то проснулся раньше? — Вовсе нет, — поджал губы Ред, но то, как он собрался в кучку и скрестил руки в защитном жесте, говорило строго об обратном. — Это называется ответственность. Есть такое слово, «надо»! — А без браслета, — заинтересованно почесал затылок Цереброс. — Есть и другие трюки, трансформироваться, например. Довольно неприятно, иногда даже травматично, портит мебель и заправочные шланги — за это, кстати, тоже можно было отхватить. И лучше не привыкать, а то по ночам из кровати вываливаешься с перепугу. — Как ты, — утвердительно кивнул Макс. — Как я, — скорбно согласился Ред. — В общем, с браслетом все работает не так и плохо, со временем вырабатывается рефлекс и просыпаешься уже сразу целиком, а не вручную себя расшатываешь. Были осечки после того, как я… на Лост Лайте… в общем, подал увольнительную радикальным способом. Сейчас уже нет, честное автоботское! — Ред! — Макс рывком сел и сгреб его в объятия. — Что же ты молчишь о важных вещах! — Это не ВАЖНЫЕ вещи, — задавленно всхлипнул Ред, — это всего лишь я! А ты НЕ ДОЛЖЕН пытаться пройти еще и через это один, у тебя уже все работало нормально и со временем снова пройдет… — Речь не обо мне! У тебя неполадки, и ты мне не доверяешь? Ред, мы с тобой уже столько всего пережили… — Может, и хватит уже?!       Ред вывернулся вверх и, запрокинув голову, глядел на Макса бесконечно испуганными, полными слез глазами. Новая броня и строгие очки украшали его, но не изменили ровно ничего в его сути, и Цереброс мысленно пнул себя за то, что не залез-таки вчера тайком инспектору в память. Какие-то новые грани жизни фабричных открывались ему не тогда и не так, как хотелось бы, к лучшему ли, к худшему, но идиллическое утро было безвозвратно испорчено. Может, ему и правда стоило вызубрить список триггеров? — Я и сейчас не должен был говорить, — Ред упрямо шмыгнул носом. — Зачем тебе неисправный? Конечно, я боялся, что надоем тебе, и ты отошлешь меня обратно на Кибертрон… — Господи, да с чего ты взял? — С того, что так всегда и бывает! — Но я люблю тебя, Ред! — беспомощно всплеснул руками Макс. — Ты же знаешь! — Правда?.. — Истинная правда! До боли в искре люблю, слышишь? Не за что-нибудь и не ради чего-то, просто люблю, и мне больно, когда ты так ругаешь себя! Что бы ни пытались изобразить из тебя инженеры, получилось точно восхитительно! Как там? Мой любимый цвет, мой любимый размер…       Увидев наконец на заплаканном лице Реда улыбку, Макс с облегченным вздохом уткнулся лицом ему в шею. — Никому я тебя не отдам, — прошептал он, — если только сам очень не попросишь. И если ты готов оставаться здесь и дальше, я буду самым счастливым ботом по эту сторону Бензенова Скопления!       Все это настолько напоминало момент из романтической новеллы, что Цереброс немедля воспрял духом: уж сейчас-то дело точно закончится соединением! (Посмотреть даже на «липкое» соединение в исполнении новых партнеров ему только предстояло и совсем не терпелось.) — А кстати, — заметил он как бы походя, — если ты, Ред, уже выработал патч от сонного паралича, то Макс мог бы взять его прямо у тебя, без всякого профессионального вмешательства. А? — Если бы да кабы! А сейчас мы все умоемся, — невозмутимо сообщил Макс; кажется, он уже тоже выработал какой-то иммунитет, но только против постоянных подначек Цереброса. — Позавтракаем, а потом уже разберемся, кто и чем сегодня будет заниматься! Церс, у тебя, кстати, в глазу сонулька… омыватель засохший, то есть. А ну, отставить баловство, и в мойку шагом марш!       По тому, как прыснул Ред, стало совершенно ясно, от кого командир нахватался этаких выражений. Нет, жизнь лунной семейки была богата сюрпризами, не только такими, какие себе поначалу представлял Цереброс, а чудными и порою неприглядными; но, если подумать, он подписался на все и готов был ко всему: слушаться хозяина дома, учить список ихних триггеров, хотя бы чтобы не ломать кайф себе же… И даже, так и быть, идти отмывать — как их? — сонульки.