Someone like you

Ее вели по огромному особняку. Все вокруг было в золоте и заставлено растениями. Девушка могла бы восхититься всей этой роскошью, однако та ситуация, в которой она находилась, не позволяла этого сделать. Внутри нее сердце просто разрывалось от бешеного чувства тревоги. Казалось, что произойдет что-то ужасное и неизбежное. Это чувство заставляло дрожать всем телом, ладошки потели, дыхание учащалось. — А вот и наша гостья, — улыбнулся брюнет, когда двое охранников привели Т/и к нему. Мужчина сидел за огромным столом, а в руке у него был бокал с красным вином. На столе было огромное количество различных блюд. Двое мужчин, что привели Разумовскую сюда, надавили девушке на плечи, чтобы она села на стул на противоположном от Алтана конце стола. — Угощайся, — махнул рукой Дагбаев в сторону разнообразия еды и напитков. Девушка проигнорировала его слова, продолжая неотрывно смотреть на него взглядом, полным ненависти. — Ешь, иначе все остынет, — повторил брюнет чуть более настойчивым тоном. — Я не собираюсь ничего есть. Я хочу домой, к родителям, — пробурчала т/ц/в. — Ну и зачем они тебе нужны, твои родители? — закатил глаза Алтан. — Ты думаешь, что они сейчас беспокоятся о тебе? Поверь, сейчас они думают только о том, как себя спасти. — О чем ты говоришь? — недоумевала Разумовская. — Если будешь умницей, то позволю тебе увидеться с ними в последний раз, — улыбнулся Дагбаев, отпивая вино из своего бокала. — Где мои папы? — крикнула девушка, ударяя по столу ладонями со всей силы. Злость внутри нее закипала. — Хорошо, идем. Ты очень пожалеешь о том, что ты такая нетерпеливая. Сразу видно воспитание рыжего, — произнес темноволосый, поднимаясь со своего места. — Вадим, держи ее крепко и веди за мной. Наемник подошел к Т/и и взял ее за плечо, до боли его стиснув. Втроем они сначала прошли по первому этажу в другой конец дома, а затем Алтан открыл большую тяжелую дверь, которая не бросается в глаза с первого раза. За этой дверью оказалась лестница, ведущая вниз. С каждой новой ступенькой, освещенной лишь тусклыми лампами, сердце девушки начинало биться все сильнее. В самом низу находилась еще одна дверь. Когда Дагбаев открыл ее и пропустил вперед т/ц/г с Вадимом, взору девушки открылась ужасная картина: связанные Волков с Разумовским сидели в большой темной комнате, все в крови, с разбитыми лицами. Вокруг них было порядка 5 человек с оружием. Слезы покатились из глаз Разумовской мгновенно. Истерика набирала обороты с каждым шагом в сторону Олега с Сережей. Ноги подкашивались и отказывались держать девушку, поэтому Вадиму пришлось сильнее сжать плечо т/ц/в, чтобы она не упала. — Папа, — крикнула Т/и, захлебываясь слезами. Разумовский с Волковым тут же обернулись на ее голос. Глаза их были полны печали и радости одновременно. Они были рады видеть дочь целой и невредимой, но им было больно от того, что она будет свидетелем дальнейших событий. — Пожалуйста, отпустите их, я вас умоляю, — т/ц/в развернулась к Алтану и упала на колени. — Лучше не трать время и попрощайся с ними, — равнодушно ответил мужчина. — Отпусти ее, пусть идет к ним. Вадим отпустил руку Т/и, однако та не сдвинулась с места, продолжая плакать, сидя на полу. — Я прошу вас, пожалуйста, — жалобно молила девушка. — Т/и, солнышко, подойди к нам, — прохрипел Волков. Разумовская поднялась с колен и приблизилась к родителям. — Просто послушай, — начал Олег. — Мы тебя очень сильно любим. Всегда любили. Ты самое ценное сокровище, которое у нас есть. Мы посвятили тебе большую часть своей жизни, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ты каждый день делала нас самыми счастливыми родителями. Я очень надеюсь, что у тебя все будет также хорошо. Надеюсь, что найдешь любовь всей своей жизни, как я ее нашел. Постарайся не грустить. Я люблю тебя. Девушка залилась горькими слезами и припала к отцу, отчего он слегка дернулся из-за боли в теле, но не попросил дочь быть осторожнее, а лишь поцеловал ее в лоб. — Эй, малышка, а как же я? Мне тоже нужно тебе что-то сказать, — издал смешок Сережа. Когда девушка подвинулась в его сторону, он продолжил. — Я присоединяюсь ко всем словам папы Олега. Ты большая умница, я горжусь тобой очень сильно. Кажется, еще вчера я боялся переступить порог детского дома, потому что не знал, захочет ли кто-то из детей пойти к нам. Но когда я увидел тебя, мои страхи развеялись. Ты была таким милым ребенком, а когда выросла, стала еще более милой и красивой девушкой. Спасибо тебе за эти лучшие времена, проведенные вместе с нами. Компания будет твоей, когда тебе исполнится 18, управляй ей с умом. Я люблю тебя, ma chérie. — И возьми еще кое-что, — позвал ее вновь Волков. — Там в кармане у меня. Разумовская просунула руку в карман брюк Олега и достала от туда его кулон. — Носи его и не снимай. — И помни, что мы никуда не денемся, а всегда будем рядом с тобой, — мягко улыбнулся рыжеволосый, целуя дочь туда же, куда ее целовал до этого его возлюбленный. — Я вас тоже очень люблю, — задыхаясь от слез, произнесла девушка. — Ну все, хватит, — раздраженно хмыкнул Алтан. — Забирай ее. Вадим подошел к Т/и и принялся ее оттаскивать от Волкова с Разумовским. Она сопротивлялась, кричала, просила побыть с ними еще немного времени. Но ни на Вадима, ни на Алтана ее мольбы не действовали. — Лучше отвернись и не смотри, — посоветовал Дагбаев, когда т/ц/в была на достаточном расстоянии от родителей. Мужчина коротко кивнул головой, после чего послышалась череда пистолетных выстрелов. Два окровавленных тела лежали в середине подвала, устремив безжизненные взгляды на девушку. В ладонь Разумовской до боли впивался кулон, подаренный отцом, но этой боли она не чувствовала. Никакая физическая боль не сможет загасить ту, которая сейчас полыхала адским пламенем в душе Т/и.