Луч, принесший пожар

Внизу, под обрывом, раскинулся необъятный океан, что пугал своими недружелюбными волнами и темнотой глубины. Белоснежная пена омывала черный, как уголь, песок длинного берега. Свинцовые тучи, угрожающие расправиться с помощью молний, сверкающих где-то вдалеке, дополняют общую картину. Вокруг пустошь, дорога где-то очень далеко, даже не увидеть. Сатори тут один – оглядывается, но увидеть никого не удается. Лишь высокие деревья на уступе поднимаются выше к серым тучам своими кронами. Непривычно легко – рука тянется к животу, однако вместо привычных толчков и круглой поверхности чувствуется пресс, от которого парень уже успел отвыкнуть. Вместо обыденной футболки на нем белая рубашка, широкие полы которой треплет ветер. - Дети, - на выдохе произносит Тендо, яростнее оглядываясь вокруг. Зачем? Непонятно. Что или кого он хочет увидеть? Вакатоши, который обещал всегда быть рядом? Может, Ойкаву? Да кого угодно, лишь бы не стоять тут в одиночестве, словно прибитый к камню. - Что-то потерял? – низкий прокуренный голос эхом отозвался в голове. Ушивака приближался не спеша, держа руки за спиной. На лице играла легкая улыбка, а в глазах сверкал огонек. Это был не он. Не тот альфа, к которому привык лидер. От Ушиджимы исходила убивающая аура. – Пойдем, - легко протягивает широкую ладонь, приглашая за собой в неизвестность. А рука по локоть в крови. На белой рубашке алые капли, но юноша по-прежнему улыбается, терпеливо дожидаясь, пока его омега последует за ним. Паника нарастает с большей силой. Ноги подкашиваются, а все тело потеет. По спине бегут мурашки, а дыхание спирает. Хочется вырваться, убежать, но аловласый этого не делает. Шагает вслед за мужем, оглядываясь по сторонам и узнавая местность. Загородный дом, где они прожили счастливые четыре месяца вдали от городской суеты и дел Мафии. Сосны словно расступаются перед ними, открывая золотой алтарь. Вака останавливается первый, поворачивается лицом к Тену и берет его вторую руку в кровавые ладони. Нежно, будто хочет успокоить, оглаживает большим пальцем тыльную сторону, обводя каждую венку под бархатной кожей вечно ледяных рук. Смотрит выжидающе, словно что-то должно произойти, и не говорит ни слова. Где-то слышится звонкий детский смех, разносящийся по округе эхом. Крепко держась за руки, к юношам подбегают мальчик и девочка, похожие друг на друга, как две капли воды. У обоих черно-красные волосы и золотистые глаза. Радостные и хитрые улыбки играют на бледных личиках. Однако все меркнет, стоит только Тендо протянуть к ним освободившую руку. Три громких выстрела, и на земле лежат два детских трупика и его муж. На груди кровавой розой растекается пятно. Слезы, крики – и омега уже на коленях перед ним. Трогает его ледяные щеки, пытается привести в чувство. Не верит. Просыпается Сатори в пустой темной комнате. Один. По вискам и лбу скатываются крупные капли холодного пота. Дышит тяжело и часто. И все время оглядывается, но паника проходит, когда он узнает родную комнату. Сидит на кровати, окружённый горой подушек и одеял. Рука ложится на живот и поглаживает кожу, чувствуя толчки пары ножек. Улыбается, вытирая пот и слезы. - Простите, - мягко начинает лидер, - папочка напугал вас, да? – вздыхает и медленно поднимается с кровати, про себя отмечая, что неслабо испугался сам. – Думаю, бабушка не спит уже, пойдем к ней, - не опуская руку, парень не спеша направляется на выход из комнаты. У самой двери омега громко вскрикивает от кольнувшей боли в животе и хватается за ручку, успев резко дернуть ее и открыть. Глава тяжело дышит, болезненно исказившись, и чувствует, как между ног становится горячо и влажно, а болезненный спазм не отпускает. Из-за него даже дышать становится трудно. - Мама! - испуганно кричит парень в коридор, сам не понимая до конца, кого зовет. На короткий миг спазм отпускает, но тут же скручивает снова, заставляя омегу звонко вскрикнуть. Слезы полились из глаз, а все тело мелко и судорожно дрожит. Тен, цепляясь за начавшее уплывать сознание, пытается позвать еще раз: - Ушиджима-сан! В глазах вдруг темнеет, словно в один миг снова наступила ночь. Ослабшее тело омеги успевают подхватить руки прибежавшей прислуги. *** Вакатоши и Ойкава разворачивают машину сразу, слыша по телефону только одно «Тендо», заканчивающее выбивающим землю из под ног «рожает». Тоору вжимает педаль в пол, превышая все допустимые скорости. Объезжает пробки, наплевав на красный свет, и несется домой. Как только парочка вернулась снова в особняк после отдыха в загородном доме, лидер тут же решил обустроить в одной из комнат подобие больничной палаты, исключая возможность в случае чего везти его в больницу. Легче было привезти Акааши, который, в принципе хирург, но раньше был акушером. Вака срывается на шатена, что крепче сжимает кожаный руль и смотрит только на дорогу, и сам себя мысленно корит, что оставил юношу одного, прекрасно понимая, что на таком сроке за омегой нужно особенно следить и ухаживать. К дому они подъезжают спустя час, за который могло произойти что угодно. Оба влетают в особняк, как ужаленные, вбегают по лестнице на второй этаж и Ушивака беспрепятственно входит в комнату, где находится его муж. Помощник же решил остаться снаружи. - Сатори, - выдыхает младший, игнорируя Акааши, приехавшего сразу же после звонка Ушиджимы-сан, подходит к омеге, лежащему на кровати. Тен красный и влажный с согнутыми и раздвинутыми ногами, скрытыми простыней. Из глаз ручьем льют слезы, а пересохшие губы мелко дрожат. Парень садится перед ним на корточки и берет его руку в свою. – Я здесь. Я рядом. - Вакатоши-кун, - с дрожью выдыхает лидер и с трудом переводит взгляд на альфу. Юный глава чувствует, что от этих полных боли глаз внутри что-то крошится. – Мы скоро увидим их. - Это ведь хорошо, - поддерживает Вака, слабо улыбаясь. Вдруг Сатори громко вскрикивает, и Ушивака опускает голову вниз, жмуря глаза. Лидер вцепляется в его руку настолько сильно, что едва ли свои кости не ломает. - Уже скоро. Нужно успеть. – Говорит Кейджи твердо. Омега то задыхается, то плачет, то снова душераздирающе кричит, ни на миг не выпуская руку мужа. В комнате начинает скапливаться давящее волнение и страх того, что произойдет в итоге. Вакатоши не знает, сколько времени прошло, он и думать об этом не хочет. Сатори все мучается, заливаясь слезами и крича так громко, что чуть ли связки не рвет. Время все идет и идет. Кажется, прошел ни один час. Врачи, полностью занятые своим делом, пока молчат, а мать Вакатоши вертится вокруг и помогает, выполняя все их поручения. Все это время младший сидит рядом со своим омегой, держа его руку и впитывая в себя его боль, пропуская ее через каждую клеточку своего тела. Ушивака и не представляет, как его присутствие облегчает эту боль. Когда происходит долгожданный момент, все облегченно вздыхают, а напряжение в комнате начинает падать. Сатори прикрывает мокрые от слез глаза и изнеможенно улыбается. Один из маленьких комочков начал плакать, в то время как второй молчал. Их глазки зажмурены, а маленькие аккуратные губки, по форме напоминающие губы Тендо, слегка поджаты. Ушивака смотрит на сына и дочь зачарованно, неверяще, словно узрел настоящее чудо. Так и есть. Врач с теплой улыбкой передает одного младенца отцу, который все еще смотрит на него с искренним удивлением, а другого - бабушке. Вака берет его так аккуратно, будто тот рассыплется, если его немножко сжать. Малыш совершенно ничего не весит, кажется мягким и невесомым, словно перышко. Молодой отец аккуратно прижимает сына к своей груди и подходит к Тену, что отходит от тяжелых родов. Омега открывает заплаканные глаза и расплывается в счастливой улыбке. Мать и сын присаживаются по обе стороны от родившего, показывая детей. Глаза у лидера снова наполняются слезами, которые он сразу стирает и поднимает руку, касаясь по очереди маленьких головок малышей с темным пушком еще влажных волос. Лишь от одного взгляда на детей силы вмиг восполняются, а по венам начинает струиться чистое счастье, а душа трепещет. Младенцы посапывают на руках отца и бабушки, поджав маленькие кулачки под щекой. - У них ведь даже имени еще нет, - Тен переводит взгляд с мужа на сына и дочь. - Есть, - спокойно заверяет его младший. – Его зовут Рейхи, а ее, - он с любовью в глазах смотрит на комочек в руках своей матери, - Химура. Лидер всхлипывает и согласно кивает. - Ушиджима Рейхи и Ушиджима Химура, - шепчет омега от счастья, которое приобрел только что. – Наши дети, - глаза обессиленно закрываются, а виска касаются теплые губы Вакатоши, отгоняющие все страхи. Бояться больше нечего. - Они в порядке, Сатори. Отдыхай, - мягкий голос звучит рядом с ухом. – А мы с малышами всегда будем рядом. Всегда.