Таинственный Господин

      Под осенним дождём, который грозил превратиться в сильный шторм, — судя по загустевшим тучам на тёмном небе и недельному прогнозу погоды, — было холодно. Интуиция человека, застрявшего здесь — вдоль обочины странного поля — не предвещала ничего хорошего. Он закутался посильнее в куртку и шумно выдохнул большое облачко пара. От горячего дыхания стёкла в салоне скоро запотели. Он снова включил дворники, чтобы хоть что-то разглядеть на дороге, и пытался оживить машину — мотор урчал, но она не двигалась с места.       — Чёрт! — выругался юноша, хлопнув ладонью по рулю. Во всю шмыгая носом, он мысленно проклял себя, что отказался от чьей-то компании. Ему хотелось побыть немного одному. Хотя стоило бы, по наставлению отца, взять с собой кого-нибудь. Возможно, тогда бы он не попал в такую ситуацию или, может, если и попал, было бы намного веселее. Сейчас на душе скорбно, глаза слезились, но юноша сильно нахмурился, вытерев выступившие слёзы рукавом куртки. Нельзя плакать. Отец говорил, что он — сильный, что ему не стоит плакать по пустякам, всё решается. Брат, правда, говорил иначе — надо порой выплёскивать свои чувства. Однако обычно, у попавшего в передрягу молодого человека, было мало эмоций.       На заднем сиденье он нашёл тёплый плед, в который побыстрее укутался, опустил сиденье и вытянул ноги. Его несколько клонило в сон, но от страха того, что здесь он застрял надолго, что помощи нет нигде поблизости, заснуть он не мог. Вдруг он заметил вдали едва различимый свет. В глубине поля, окружённого с трёх сторон тёмным, мрачным лесом, словно защитным контуром, мерцал тусклый огонек чьего-то жилища. Парень заглушил машину, спрятал ключи в кармане брюк, часть одеяла накинул на голову, чтобы сильно не промокнуть и, выйдя из транспорта, поспешил к тому странному свету, как к ориентиру, пока тот вовсе не пропал. Он не привык к затяжному бегу, но выбирать не приходилось. Пробежать пришлось немного — минут десять, но из-за тропы, размокшей от дождя и как будто ускользающей из-под ног, бедолаге казалось, что он бежал целую вечность. Свет пропал ещё пару минут назад, но он примерно запомнил, где он был в последний раз.       Вскоре на горизонте показался дом: старинный такой, большой — очень длинный — как английские поместья примерно восемнадцатого века… Молодому человеку сразу понравился этот дом, хотя его стиль он определил навскидку, по памяти: увлекаясь историей и не такое запомнишь. Пробежав ещё пару минут, он оказался на сухом крыльце. Весь дрожа — зуб на зуб не попадал — он торопливо постучал, переминаясь с ноги на ногу от холода. По ту сторону входной двери послышался негромкий шум, звук, как если бы что-то металлическое поставили бы на тумбочку, непонятный шорох. Тут двери слегка приоткрылись, на пороге оказался высокого роста мужчина, одной рукой он придерживал створку двери, другой же поправлял маску на лице, которую только надел. Она гармонично выглядела с остальной одеждой. Ну, как сказать, толком ничего не разглядишь из-за длинного тёмного плаща, похожего на мантию алхимика, как, например, у Марии Пророчицы — первой женщины-алхимика. Лишь кончики чёрных ботинок высовывались из-под ткани. Особенно привлекали внимание длинные, распущенные волосы — белые, как тюльпан, с ними он выглядел ещё больше импозантно.       Хозяин дома молчал.       — З-здравствуйте, — стуча зубами, проговорил бегло юноша. Было немного света. Света от лампы, стоящей за спиной незнакомца не хватало, чтобы хорошо разглядеть часть чужого лица, которое осталось открытым — всё ниже кончика носа. — Пожалуйста, помогите мне… Моя машина сломалась, а я… Остался под ливнем. М-можно мне остаться у вас до утра?.. — дрожа от холода, юноша едва говорил, а мужчина всё молчал, да внимательно слушал его просьбу.       — Конечно, юноша, — он отошёл в сторону, пропуская гостя внутрь. — Заходите, не стойте дольше, так недолго и заболеть.       Его голос… Баритон. А какая дикция хорошая, разбираешь каждое сказанное им слово. Отчего-то юноше стало уже хорошо, он сделал пару шагов, проходя внутрь, почувствовал тут же спасительное тепло. На секунду он прикрыл глаза от удовольствия. Это куда лучше, чем находиться под проливным дождём. А может, всё это было плохой идеей? Всё-таки не каждый второй человек живёт в одиночестве среди какого-то поля, когда рядом находится густой лес, так далеко от города. Юноша начал накручивать себя насчёт этих мыслей: надо было остаться в машине, — так ему казалось.       — Б-большое спас-сибо, — прошептал. Дверь позади закрылась, послышался характерный для замка щелчок.       — Раздевайтесь, — раздалось требовательно за его спиной.       — Что? — он сделал вид, что не расслышал. Испуганно посмотрел на хозяина дома.       — Вы замёрзли. Раздевайтесь и проходите по коридору дальше, поверните налево, устройтесь там. Я принесу вам таз с горячей водой, чтобы согреть ноги, плед и поищу одежду. Такой ответ Вас устраивает? — мол, если не хватило пояснений для одного раза, то он готов разъяснять дальше. Только не просто словами, раз они плохо доходят до человека.       — Простите, — ему стало неловко. Он стянул с себя плед, огляделся. — Куда…       — Бросайте всё на пол. Я уберу, — сказал мужчина и скрылся в одной из комнат.       Юноша остался наедине со своими мыслями. Весело будет, если окажется, что он попал в дом какому-нибудь маньяку. Чувствуя себя неловко до сих пор, юноша поспешно бросил плед на пол, следом туда отправились куртка и рубашка, он остался в брюках — они не слишком сильно промокли, да и не хотелось быть полуголым перед чужими глазами, после он снял ботинки, аккуратно убрал в сторону, поставив их рядом друг с другом. Подобно маленькому ребёнку после горячего душа, юноша пробежался быстро-быстро по длинному коридору, повернув в конце налево. Пред ним предстала просторная комната, гостиная, выполненная в готическом стиле конца семнадцатого века — он разбирался во всём этом. Этот дом словно сошёл с обложек книг по истории, которые он читал когда-то перед сном. Душой ему здесь нравилось, хотя разум немного тревожился за свою безопасность. Он устроился на диване, материал приятен на ощупь, невольно юноша увлёкся: он всё не мог перестать проводить ладонями по мягкой поверхности, ему нравился шорох, создаваемый его действиями. Ему здесь почему-то нравилось. Вскоре подоспел Господин дома, — невольно юноша назвал его так в своих мыслях, он немного нахмурился из-за этого. Сам подумал, сам задумался.       — Не ждал я гостей. Неужели Вы не распределяете время? Мне казалось, что многим, как Вы, присуще расписывать все свои дела наперёд, — мужчина говорил это не из осуждения, скорее просто это были мысли вслух. Тон никак не выдавал первого, ничего подобного. Мужчина поставил таз перед юношей, тот аккуратно опустил сначала одну ногу в воду: сначала только кончики пальцев, постепенно полностью погрузил её, затем не спеша и вторую. Пока он привыкал к воде, Господин укрыл его пледом. Рядом оказалась небольшая стопка с одеждой. — Вы любите чай? — спросил Господин, присев в кресло напротив. По-деловому перекинул ногу на другую, сложил ладони на коленях.       — Люблю. Мой отец любит чаепития. Я с детства пробовал различные сорта, — с какой-то гордостью ответил юноша, слегка улыбнувшись. Не заметил, как его щёки покраснели. Подумал, сглупил, что так и должно быть. Хотя в любой другой ситуации он бы понял, что это значит.       — Я заварю «Lapsang Souchong», — невзначай бросил, встал и покинул гостиную.       Дома у Господина было тепло, уютно — как любил юноша — вместе с этим немного тревожно, ведь они мало знакомы, и страшно, потому что у него в голове много вопросов, оставшихся без ответов. Спрашивать напрямую не хотелось, слишком невежливо. Казалось, что аура этого дома как-то влияла на него. Хотелось отчего-то открыться малознакомому человеку, но может, причина в том, что он просто не привык разговаривать с людьми? Сейчас пришлось, такая ситуация, иначе бы остался в машине мёрзнуть и умер бы от переохлаждения. Ему пока что умирать не хотелось.       Господин — Он покрыт тайной, от него веет мраком, тёмной и тяжёлой аурой. Таинственный Господин, непонятный, так и хочется раскрыть этот пазл по частям, чтобы узнать — кто же он такой.       Тяжело держать глаза открытыми… Слишком тепло и хорошо. Юноша сам не заметил того, как размяк на диване, откинувшись на мягкую спинку, устало прикрыл глаза в надежде, что просто немного полежит и не уснёт. Если бы.       Он проснулся тихо, дрогнул и открыл глаза, дыхание участилось. Выпрямив спину, он оглянулся вокруг. Вода в тазу уже тёплая, не такая горячая, как раньше. Всё хорошо, он всего лишь чуть-чуть задремал, с кем не бывает.       Юноша переоделся в принесённую одежду, а именно: чёрную рубашку, размером она явно была велика, пришлось закатать рукава; брюк отчего-то не было, наверное, не нашлось вообще подходящего размера, но оно понятно — юноша был среднего роста с тонким станом. Господин — высокий, его широкие плечи могли доказать, что он готов перенести все невзгоды. Юноша не мог знать наверняка, как именно выглядит его тело под этими тканями, но он был отчего-то уверен, что мужчина был крайне сильным; по пути к этому месту он подметил вдалеке от дома мельницу, старые поля, мельком увидел здание, похожее на теплицу, где-то вдали, кажется, была конюшня — у этого человека много хлопот здесь, он, наверное, очень сильный. Оказалось, что Господин принёс ещё обувь — маленького размера чёрные ботинки, прямо без носков юноша обулся, ему было весьма комфортно в таком наряде. Плед он оставил на плечах. Вернувшись в коридор, он не заметил свою одежду: ни куртки, ни рубашки, ни пледа, даже ботинки куда-то делись. Он нахмурился: неидеально, не знал, куда именно подевались его вещи — неинформативно, неправильно.       Он подошёл к окну, чтобы оценить вновь погоду по ту сторону. Было слышно, как капли дождя бьются о поверхность стекла, видно, как стекали капли вниз, исчезая где-то там. Смотрел он долго. Красиво. С самого детства он любил смотреть в окно, просто смотреть, что происходит где-то там вдалеке, ему нравилось находиться дома, знать, что он в безопасности, что может так наблюдать за остальными. Вдали он заметил размытую фигуру: из-за дождя было плохо видно. Он максимально близко прислонился к окну, но не касался его поверхности — ненавидит пятна, которые остаются на стекле после соприкосновения с кожей, прищурился. Фигура стояла где-то в пятнадцати метрах от дома и, кажется, смотрела на юношу. Они заметили друг друга. Каждый из них стоял неподвижно, морально они устроили друг другу гляделки. Пока что победителя не было. Послышался странный звук откуда-то сбоку, он отвлёкся, оглянулся — никого, — стоило повернуть голову обратно, как за окном уже никого не было.       Страшно.       Только сейчас молодой человек заметил развешанные картины по всему коридору. Интересно, развешаны ли картины и в других комнатах? Многая живопись была выполнена в стиле импрессионизм, но нашлись редкие — портреты: в основном, на них было нарисовано два человека. Судя по всему, сам Господин этого дома, ведь на картинах он был в своём длинном чёрном плаще, его белые волосы всё время распущены, но лица его также не было видно, на нём, похоже, постоянно маска. Несмотря на эту деталь, всё равно даже сквозь картину можно было почувствовать взгляд его тёмно-алых глаз. Ярко выражено, художник постарался на славу. Рядом с мужчиной находилась девушка, чуть ниже ростом, с такими же длинными волосами, но светлыми. На некоторых рисунках её лицо было спокойно, но таких было всего лишь два, на остальных выражение её лица пугает — такое безумное, улыбка прямо говорит — не стоит с ней связываться. В её глазах можно увидеть что-то такое… Неприятное, отпугивающее. Юноше стало интересно: кем является эта девушка для Господина? Он не мог сказать точно, насколько они были похожи, всё-таки маска на лице мужчины сильно мешала недорисованному в голове образу. Он продолжал осматриваться, шёл дальше по коридору, как вдруг наткнулся на совершенно иной образ. Господин почти не изменился, лишь слегка улыбался, а вот девушка рядом… Её волосы чем-то запачканы. Кровь? Хотелось спрятаться из-за её широкой улыбки. Она выставила руки напоказ, длинные пальцы измазаны чем-то чёрным, но девушку это, похоже, наоборот, веселило и радовало — она почти смеялась, — художнику явно удалось передать все их эмоции в тот момент. Вряд ли бы они так долго стояли на одном месте. Складывалось мнение, что сам творец был впечатлён чужими эмоциями, что он запомнил их надолго, что даже без живых фигур мог по памяти воспроизвести всё это на холсте.       На кухне Господина было уютно. Кажется, что весь интерьер дома был выполнен в одном стиле — готическом. Юноша устроился за круглым столом, в то время как мужчина возился возле кухонной утвари. Он всё ещё заваривал чай. Гость решил не рассказывать пока что о той неизвестной фигуре. Молчал, сидел и смотрел на чужую спину. Как-то раз он спросил его имя, его голос был тихим, потому ему сначала показалось, что его не расслышали, из-за чего он решил не повторять вопрос, но тогда от мужчины последовал ответ: «У меня нет имени».       Как это так — нет имени? Казалось, что мужчина лгал. Или же просто не хотел говорить его.       Дом был пустым. Темно, лишь керосиновые лампы освещали помещение. Здесь подозрительно тихо, пока за странными стенами бушевала непогода.       — Вам не страшно жить здесь одному? — вдруг спросил гость.       — А должно быть?       — Ну… Здесь очень тихо, у вас нет электричества… Вы живёте далеко от города, Гос…       — Арес.       — Что? — переспросил юноша.       — Вы спрашивали моё имя. Арес — это моё имя, так называют меня.       — Простите, Арес, — он ненавидит, когда его перебивают. Но за всё короткое время его внимательно слушали, в этот раз можно сделать исключение. В любой другой ситуации юноша бы устроил тихую истерику, его характер таков, иначе он не мог. Всё должно быть идеальным, красивым, всё должно быть списано со страниц его любимых книг, где все говорят по очереди, никто никого не перебивает, где все по-своему счастливы. — Вы здесь совершенно один, — снова утверждает, как будто знает это наверняка, — это пугает. Разве нет?       Арес замер. В этот момент он только взял без прихватки керамический чайник в руки. Он горячий, но мужчина молчит, продолжая держать предмет.       — Разве вам не?..       — Всё в порядке, — с грохотом поставил чайник на тумбочку, так и не повернувшись. — Мне нравится быть здесь.       Почему Арес живёт здесь?       — У вас бывали другие гости? — слишком много вопросов, словно Господин находился на допросе в собственном доме.       — Иногда, редко, — коротко и лаконично.       — А где они сейчас? — тут мужчина повернулся лицом к юноше. На его ладонях были ожоги из-за того, что он долго держал горячий чайник в руках.       — Не знаю, — пожал плечами. — Всё может быть с ними, стоит им покинуть мой дом. Дальше — не моё дело. Может, они вернулись к себе, может, они умерли по дороге — мне всё равно.       Странно это всё. А вдруг Арес какой-нибудь убийца? Учитывая, что на тех картинах он явно стоит с маньячкой.       Послышался грохот из коридора. Юноша дрогнул от неожиданного хлопка, словно кто-то выбил дверь. А после — тяжёлая тишина, спустя пару коротких мгновений — быстрые шаги. На кухне оказался кто-то ещё. Гость чуть повернулся в сторону, чтобы увидеть незнакомца, как обомлел: та самая девушка с картины! На улице всё ещё шёл дождь, а девушка в плаще даже не промокла, на ней не было ни единой капли воды. Выглядела она отчего-то счастливой, её взгляд быстро пал на незваного гостя этого дома, чужая улыбка стала шире; юноше не по себе от такого выражения лица. Он метнул взгляд на Ареса, но тот не изменился в лице.       — Здравствуй, братец, — в голосе промелькнула насмешливость. Она подошла к мужчине, тот привычно склонился в бок, дабы девушка могла поцеловать его в щёку.       «Хотел бы я, чтобы Арес тоже так сделал, — непроизвольно подумал юноша, глядя на них. — Так, стоп…»       Эти мысли — не его, так казалось ему, но ведь он подумал об этом, но стойкое ощущение тяжёлой ауры, которая меняла постепенно его подсознание, никуда не исчезло.       — Как твоё здоровье, Агнес? Ничего не беспокоит? — поинтересовался он невзначай, отвернувшись, чтобы вытащить из верхнего шкафа две чашки для чая.       — А для гостя брать не будешь? — издевательски протянула она.       — Ты всё равно не пьёшь чай.       Юноше хотелось бы также общаться со своим братом и сёстрами, но они все разные, у них нет общих тем для разговоров. Брат учится уже на юриста, его сёстры в третьем классе старшей школы, а он, хоть был на первом году обучения, всё равно ощущал себя странно, хоть об этом ранее никогда не зарекался. Вот у себя дома он чувствовал себя иначе, у себя дома он — другой, буквально. Если бы родители увидели его таким, то не поверили, что это их сын. Совершенно два разных человека. Неужели таинственный Господин и его дом так влияют на незваных гостей?       Он не заметил, как Агнес оказалась рядом с ним. Она склонилась ближе, чтобы разглядеть в деталях чужое лицо. От такого ему некомфортно, он смотрел на неё неприятно-пристально, словно в ответ, но для него это было обычным явлением.       — И как же зовут нашего гостя? — поинтересовалась девушка, улыбнувшись вновь. Её улыбка пугает. Арес, похоже, привык, он молча разливал чай в красивые фарфоровые чашки.       — Фридрих, — максимально быстро выпалил гость. — Как Фридриха II, короля Пруссии.       — Приятно познакомиться, «Старый Фриц», — Агнес усмехнулась.       Юноше стало приятно. Агнес поняла, о ком он говорил, значит, она тоже разбирается в истории — это похвально, это хорошо, приятно знать, что в этом месте есть ещё один историк. «Фридрих» жить не может без истории — всё это его тема. Но он соврал, а врать нельзя, только негодяи и преступники делают так. Теперь он был одним из них, — так думал юноша, такие мысли его сильно волновали.       — Не пугай гостя. Он, должно быть, устал после долгой и утомительной дороги. Фридрих, — Арес поставил чашки на стол, — вам бы выпить чаю, да лечь спать — быстрее наберётесь сил, быстрее пройдёт ночь.       — Спасибо, Арес, — улыбнулся он Господину в плаще, и потянулся за чашкой.       Приятный вкус, такой же манящий аромат.       — Я провожу вас в гостевую комнату, она на втором этаже.

***

      В комнате холодно. Юноша проснулся так же быстро и неожиданно, как и уснул. Тёплое согревающее одеяло сползло на пол. Он подметил, что хоть окно, расположенное над кроватью, закрыто — ему всё равно холодно. Присев на край кровати, он потёр ладони друг о друга, изо рта выпустил пар на них, чтобы немного отогреться. Надо найти Господина, — так ему захотелось. Неожиданное желание, однако. Интересно, который был сейчас час? В гостевой комнате нигде не было часов, вообще, юноша не заметил их нигде: ни в коридоре, ни в гостиной, ни на кухне — казалось, что для Ареса время понятие относительное, что он настолько владеет им, что ему даже не нужны часы. Казалось, что время было ему подвластно.       Арес, спасите. Который час? Где же вы… Вы пропали из виду.       Он надел ботинки, поднял одеяло с пола, положив его обратно на кровать, после, подправив волосы вслепую, юноша неспешно направился к дверям. С осторожностью взялся за ручку, слегка приоткрыл дверь, послышался затяжной скрип от такого короткого движения. Похоже, что луна виднелась из-за тёмных туч, только её тусклый свет освещал длинный коридор с множеством дверей. Надо найти Ареса.       Юноша прикрыл за собой двери также осторожно. Ему всё ещё казалось, что он попал в какой-то фильм ужасов: таинственный Господин, его дом вдали от города, расположившийся в поле, странная сестра, особенно пугал факт, что на картинах она выглядела ещё страшнее — не в плане внешности, а в том, как устрашающе она улыбалась с окровавленными руками. Он запомнил этот образ, который никак не выходил из головы. Хотелось кричать, потому что было интересно, какая здесь акустика: появится ли эхо или крик исчезнет в глубине стен. Он шёл по коридору, дошёл почти до конца и заметил, что одна из дверей была слегка приоткрыта. Только он собирался из любопытства потянуться к ручке, как послышался приглушённый детский плач, именно из той комнаты, перед которой он сейчас стоял. Юноша замер, он едва дышал. Тут дверь сама открылась ещё немного, перед ним появился Господин, который вряд ли ожидал такой встречи.       — Вы не спите, — констатировал факт, нежели спрашивал. Мужчина сделал шаг вперёд, заставив юношу попятиться. Он прикрыл за собой двери, тут же плач прекратился. — Вам нельзя ходить здесь так поздно.       — Простите, — прошептал юноша, опустив голову, побоявшись даже смотреть в глаза Ареса. Хоть маска скрывала его лицо, но глаза… Они были отчётливо видны сквозь эту деталь одежды. — Мне приснился кошмар. Я не смог уснуть, — нечленораздельно проговорил он, попытавшись оправдаться.       — Здесь немного опасно. Особенно для Вас. Ваши глаза ещё не привыкли к такой темноте, я редко ношу с собой лампу — привык передвигаться по памяти, — Аресу темнота не помеха. — Вы могли споткнуться обо что-то и пораниться.       — Простите, мне очень жаль, — вкрадчиво повторил он, боязливо подняв взгляд на мужчину. Выглядел, как провинившийся ребёнок.       — Ничего страшного, — на одном дыхании, — возвращайтесь в комнату и ложитесь. Рано или поздно Вы должны будете уснуть.       То, как он обращался к юноше на «Вы» завораживало. Мужчина был явно старше своего гостя, но он всё равно оказался вежливым человеком, раз настойчиво продолжал вести диалог в таком стиле. Это очень похвально, гость это оценил, ведь такое являлось проявлением не только вежливости, но и яркого приличия. В какой бы ситуации ни оказался Арес, он будет предельно добрым и вежливым, — так казалось юноше. От собственных мыслей он слегка улыбнулся; мужчина подметил это, но промолчал.       — Постойте!.. — Арес молча двинулся, как юноша, заметив это, аккуратно схватил его за край рукава. — Можно попросить Вас?       — Я слушаю. — Господин остановился, повернулся боком. Они встретились взглядами. У юноши от такого перехватило дыхание. Необычное ощущение!       — Можно мне лечь с Вами?       — Зачем? — он склонил голову в бок. Невербальное общение нравилось «Фридриху» куда больше.       — Ненавижу одиночество.       Кто такая Агнес? А кто такой Арес? Почему этот таинственный Господин живёт здесь? Страшно. А что, если что-то случится? Нет… Арес добрый человек. Он впустил в свой дом, отогрел, напоил чаем. Выполнил необычную просьбу своего гостя, ведь сейчас, когда юноша лежал, мужчина сидел на краю кровати — так близко и так далеко. Он всё такой же немногословный. Сидел и молчал — так и манил к своей персоне. Юноша невольно залюбовался Господином, ему так хотелось прикоснуться к чужому плечу, обратить на себя внимание, так желал он, чтобы мужчина хоть немного заинтересовался им.       «Фридрих» хотел снять с него маску, чтобы наконец-таки лицезреть чужое лицо, в надежде, что оно красивое. Нет, оно являлось таковым, — так ему казалось. Мысли туманили трезвый разум, гость пьянел на глазах, он не контролировал свои желания, слова, все его действия опережали раздумья о том, стоит ли вообще делать это.       Он хотел остаться с Аресом.       Почему? Непонятно. Он не способен дать на это ясный ответ.       Желание подобно агонии. Оно появилось из ниоткуда. Как будто аура в этом доме способна до неузнаваемости изменить человека. Это место по-своему отталкивало и притягивало одновременно. Хотелось бежать отсюда, но мысли каждый раз возвращались назад к этим странным стенам. Крик отчаяния вырывался наружу, но в нём не было смысла, он словно уже знал, что его никто не услышит. Из этого дома слышны лишь голоса Ареса и «Фридриха». Где-то издали доносились тихие нотки классической музыки. Кажется, это «Eine kleine Nachtmusik».       — У вас в комнате холодно, — негромко произнёс юноша.       — Окно закрыто.       — Вы тепло одеты, наверное, уже привыкли… Что у вас под плащом? — он знал понятие «не надо так прямо говорить обо всём подряд, это некультурно», но в своей практике он такое не использовал. Прямолинейный человек.       — Что же ещё может быть? — Арес повернул голову, слегка улыбнулся. — Брюки, рубашка, бельё. Хотите взглянуть? — с долькой насмешливости.       — Хотел бы… — он случайно выпалил это, слегка приподнявшись, а после принял сидячее положение. В предвкушении.       — Многого хотите, — он посмеялся. — Там всего лишь одежда, такая же, как и у Вас. Некультурно быть слишком любопытным.       — Вам тоже об этом говорила мать? Или отец?       — Нет, — хмыкнул. — Агнес. Когда-то она говорила об этом, но сейчас уже всё иначе.       Повисла короткая тишина.       — Вы наврали мне. — Арес неожиданно сменил тему, и встал с кровати, повернулся полностью лицом к своему гостю. — Фридрих — не Ваше настоящее имя.       Чёрт. Арес — слишком внимательный, он знал всё наперёд, судя по всему.       — Простите, милый Господин… Я-я боялся.       — Чего же? — он выгнул бровь.       — Мать говорила мне, что нельзя называть своё имя незнакомцам.       Вдруг мужчина вновь присел на кровать, но уже ближе к гостю, ещё и на колени. Он склонился над юношей, а последний смутился, ему хотелось податься назад, но тело замерло — оно ему неподвластно. Арес слишком близко, можно было почувствовать его горячее дыхание на своём лице.       — Господин, пожалуйста… — сам не знал, чего он просил. — Вы нравитесь мне.       — Мы совсем незнакомы, но Вы уже привязались ко мне. Но мы всегда можем познакомиться ближе, для начала можете сказать лишь одно: как Ваше имя?       — Корнелий, — выпалил не подумав. Ещё на пороге чужого дома у него промелькнула мысль, что это всё — одна большая ошибка, плохая идея, а теперь он довольствовался таким интимным моментом.       — Красивое имя.       — Ваше красивее, Господин… — он наклонился ближе в ответ. Хочет прикрыть глаза, почувствовать вкус чужих губ. Отец говорил, что это плохо — любить мужчин, плохо — спать с ними. Корнелий не воспринимал слова отца всерьёз, он принял их к сведению. Такая тема оказалась запретной в его доме, в кругу дружной семьи. Все они — его мать, отец, брат и сёстры-близнецы — верующие, лишь Корнелий не такой, как все они, как все дети. Он другой. Он особенный ребёнок, у него совсем другие потребности.       — Чего Вы хотите сейчас?       Юноша медлил с ответом, хотя ответ был очевиден.       — Можно, пожалуйста, я… Я очень хочу этого, очень, правда, — прошептал, почти умолял Ареса ответить одним коротким словом. Это заветное «да» — единственное, чего юноша желал в этот момент.       — Скажите это вслух. Вы ведь прямолинейны. Не стесняйтесь, ведь тогда Вы получите то, чего жаждите больше всего на свете, — его игра завораживала. Корнелий сам не осознал, как попал в его хищные лапы.       — Я хочу поцеловать вас.       — Нас разделяют лишь принципы.       Корнелий счёл это, как «да». Непрямое, но открыто ему не отказали. Он привстал, помогая себе рукой, сместился ближе к Аресу; невесомо касаясь другой рукой линии челюсти не в желании удержать, а лишь спрашивая всеми своими движениями. Почти не стеснялся теперь, легко касаясь чужих манящих губ, Корнелий с долей усталости прикрыл глаза. Шумно выдохнул, и невольно сместил пальцы так, что кончиками коснулся чёрной маски — хотел сдёрнуть, но в этот момент Арес аккуратно взял его за руку и большим пальцем поглаживал кожу в области запястья. Корнелий впервые поцеловался с мужчиной; раньше он был влюблён в своего одноклассника, совсем невольно полюбил его, так, поверхностно, познакомились они тоже случайно, когда учитель попросил юношу помочь парню, поскольку тот отставал в учёбе; но отношений не было, вскоре он неумышленно услышал далеко не лестные слова за своей спиной. А брат объяснил, что это неправильно будет — встречаться с тем, кто пользуется тобой. Арес своими тёмно-алыми глазами глядел на юношу, как тот пытался углубить поцелуй, сквозь поцелуй ухмыльнулся, решив, что сделает ему последний подарок. Мужчина взял инициативу в свои руки; он невесомо углубил поцелуй, левой рукой провёл по чужой спине, обвёл плечо, и остановился на шее. Ладонью надавил, чтобы Корнелий был ещё ближе. Тот никак не сопротивлялся, наоборот, мысленно позволил таинственному Господину сделать всё, чего тот пожелает. Поцелуй на секунду прервался, но Арес сам подался вперёд, вновь затягивая гостя, который уже приоткрыл рот, позволяя мужчине проскользнуть внутрь. Слегка прикусил чужую нижнюю губу, кончиком языка провёл по белоснежным зубам; он отметил, что у юноши очень красивая улыбка. Корнелий пытался запомнить каждый дюйм губ Господина — в голове повис приятный образ. Холод наконец-таки сменился тёплым чувством, долгий поцелуй добавлял угля в огонь. Ещё пару мгновений, и он прервался, Арес медленно отстранился, между ними потянулась тонкая полоска слюны.       — Я люблю вас, Господин.       Арес лишь промолчал на признание в любви. Его тёмно-алые глаза одновременно пугали и завораживали. У них с сестрой одинаковый цвет глаз, только они имели разное значение. Если у мужчины они несли в себе таинственность, то у Агнес всё иначе. Они пугали, заставляли желать спрятаться куда подальше, лишь бы больше не увидеть их; не было никакой эмпатии, никакой красоты, один лишь страх. Даже стиль одежды был чем-то похож: они оба ходили в длинных чёрных плащах. У них есть лишь два различия: выражение эмоций и цвет волос.       — Я хочу остаться здесь, пожалуйста. — Корнелий чувствовал себя здесь как дома. Не в родительством доме, а в новом месте, где он может почувствовать себя по-настоящему живым, где он может бесконечно много целоваться с Аресом, где он мог бы когда-нибудь увидеть его без плаща.       — Нельзя, — он покачал головой. — У Вас своя жизнь.       — Пожалуйста, позвольте, милый Господин.       Дурман всё ещё держал Корнелия под своей властью.       — Вы уверены? Вас разве не будут искать? — поинтересовался как бы невзначай.       — Это слишком далёкое место… Нас никто не найдёт, правда, — хотелось лишь раз поцеловать Ареса вновь.       — Верно. Даже если захотят — не смогут, — на лице Корнелия читался немой вопрос: «Почему?». Его слова действительно испугали юношу, он широко открыл глаза. — Вы — редкий гость, лишь Агнес может навещать меня, когда захочет, ведь она никогда не теряется в этой местности. Все, кто когда-то проезжал мимо, никогда не могли найти это место, потому у них не получалось найти выход отсюда — это завораживает. — Арес широко улыбнулся. — Вы очень везучий, ведь смогли дойти до моего дома, хотя по тем тропинкам, по которым Вы шли, давным-давно никто не ходил. Мне даже казалось, что их уже нет.       Как же так… Корнелий помнил, как шёл по ним, что они были почти как новые, из-за сильного дождя просто образовались большие лужи.       — О боги… — впервые он сказал это. Дурман, который с самого начала овладел юношей, вдруг исчез, оставив ни с чем. Он испуганно захлопал глазами. — Господин, я передумал… Милый Господин, я хочу уйти. Пожалуйста, не держите меня здесь.       — У Вас был шанс. Я мог помочь найти выход.       — Пожалуйста, простите меня, простите, — вкрадчиво проговорил юноша, резко выпрямившись. — Простите, я… Не хотел, правда, я не знаю, что нашло на меня, честно.       — Вы уже много раз извинялись. Ранее я принимал Ваши извинения — Вам это, очевидно, было нужно. Но сейчас это был край, сэр Корнелий, — он держал эту удушающую дистанцию между ними. — Извинения больше не принимаются.       — О, Господин, прошу вас. Я не хотел быть навязчивым, увы, не мог иначе… Это вышло случайно! Правда! — Арес, пока тот слёзно выпрашивал пощады, аккуратно, почти незаметно, взял Корнелия за запястья. Тот, в истерике, даже не заметил этого. Он крепко держал его, до боли сжал запястья, лишь теперь можно было почувствовать грубую кожу мужчины. Как же так?.. Ожогов теперь не было.       — Вы узнали много лишнего обо мне. О моей жизни. Вам стоило думать раньше своей головой, Корнелий, Вы ведь смышлёный юноша. Так почему Вы попали в такую неприятную ситуацию?       — Нет! Отпустите! — он попытался дёрнуть руками, но разница в силе была на лицо.       — Сыграем. Скройтесь, живите, забудьте обо мне. — Арес отпустил его руки. Корнелий тут же встал с кровати, испуганно глядя на таинственного Господина. — Увы, игра пойдёт по моим правилам. Если не сможете спрятаться от меня — это уже будет Вашей проблемой. Вы — гость в моём доме, всё будет идти так, как того захочу я, — раздался негромкий смех, отчего юноша поспешил к выходу. Мужчина не сдвинулся с места, проводив того весёлым взглядом.       Корнелий выскочил из комнаты и побежал по коридору. Казалось, что пустых коридоров больше обычного, что их было бесконечно много. Он направился к лестнице, но не смог найти её. Она же была здесь! Не надо было никуда заворачивать, лишь бежать по прямой, он так и сделал, но спуска вниз не было! Корнелий ведь не мог перепутать ничего. Вместо этого там был лишь очередной длинный и тёмный коридор. В панике он побежал дальше, явно прошёлся мимо той странной комнаты, откуда мельком услышал детский смех… Страшно! Господи! Ребёнок, который там был, не переставая смеялся, чем дальше Корнелий был от комнаты, тем громче был смех.       Он забежал в одну из комнат с открытой дверью. Проверять каждую не хотелось, они, скорее всего, были закрыты на ключ, — так думал Корнелий. Возможно, он был прав. Похоже, он наткнулся на рабочий кабинет мужчины, помещение было крайне большим. Множество книжных шкафов, посреди находился пустой стол, одинокое кресло. Быстрым шагом дойдя до закрытого шкафа, он схватился за ручку, дверца поддалась — шкаф был не заперт. На его удивление, он был достаточно вместительным, здесь почему-то висела одежда. Не придумав ничего лучше в такой ситуации, а жаль, юноша спрятался внутри, постаравшись аккуратно закрыть двери без лишнего звука.       К его сожалению, Арес знал всё, что происходит в его доме. Он знал, где прятался гость, но мужчине хотелось позабавиться. Совсем чуточку.       Корнелий не мог видеть, что происходит там, за дверьми. Он почти ничего не слышал, ни шагов, ни лишнего шороха. Юноша зажмурился, потому не заметил, как дверца сама по себе, проскрипев, приоткрылась. Как там учил отец?..       «Боже, спаси меня. Прошу, помоги», — если просить помощи, то она непременно придёт. Так ему говорили в семье.       Лишь когда послышались глухие шаги, Корнелий осознал, что его могут увидеть. Хотел было прикрыть как-нибудь дверцу, но он увидел, как Арес вошёл в комнату. В руке он держал керосиновую лампу, которую поставил на стол.       — Интересно, — протянул, — где же мой милый гость… Его страх чувствуется даже отсюда, — Арес смотрел по сторонам, открыто издеваясь над жертвой.       «Боже…»       — Знал ли гость, — вдруг выпалил мужчина, — что бога подавно нет. Я кричал и звал его, но он не отозвался на мои мольбы. Его не существовало никогда. Люди, верующие в него, просто не могут положиться на самих себя. Они верят в того, чего нет в помине, — Арес подошёл к книжному шкафу, расположившемуся рядом с тем шкафом, где прятался Корнелий. Рукой провёл по одной из старых книг, на которой собралась пыль. — Никто не спасёт нас, кроме нас самих.       Окно распахнулось. И грянул гром, послышался звук капель сильного дождя, бившегося о подоконник. Кто-то запрыгнул в дом через окно. Так ещё и на второй этаж!       — Братец! — надменный голос Агнес можно было узнать, даже когда он был приглушён. — Кого-то потерял?       — Нет, что ты, — Арес тепло улыбнулся сестрице. — Всё в порядке. Ты снова кого-то убила? — он заметил её вновь окровавленные руки.       — Всего лишь какой-то бедолага, — широко улыбнулась девушка, вытерев пот рукой, местом, где крови не было. — Крутился здесь неподалёку.       — Куда ты подевала труп? — он нахмурился. — Не надо их оставлять в лесу, волки набегут, всякие звери. Они потом захотят полакомиться моим скотом.       — Не беспокойся, я помню, где находится река. Там же, где она всегда и была. Вдоль берега в глуби леса, там, в сторону юга… — монотонно проговорила она, ведь слышала такие «нотации» не в первый раз. — Тебе помочь найти твоего гостя? Он…       — Нет, — отрезал Арес. — Я знаю, что происходит в этом доме. Всё под моим контролем.       — Как скажешь, — пожав плечами, она подошла ближе к мужчине, чтобы снова поцеловать его в щёчку. Оказавшись у двери, она, перед тем как уйти, бросила взгляд на Корнелия, чей облик увидела через небольшую щель.       Минутная тишина.       — Ну же, милый гость, — чувствовалось, что Арес стоял прямо перед шкафом. — Вернитесь ко мне. Я уже скучаю по Вашему приятному запаху, запаху сирени и страха. Агнес очень голодна… — дверь открылась.       Это было так мило, особенно, если посмотреть на них со стороны. Словно родитель нашёл ребёнка, который прятался, чтобы не есть суп перед сном. Мужчина просунул руку сквозь одежду, и, не глядя, схватил юношу за руку, крепко сжав.       — Нашёл, — очень чётко проговорил мужчина. Потянул за собой Корнелия, тот едва не упал, но он успел встать на ноги. Арес мило улыбнулся. Ему нравилась вся эта ситуация.       — Нет, пож… — мужчина свободной рукой прикрыл рот юноши, не дав договорить. Тот выпрямился, попытался отпрянуть, но Арес крепко держал, наоборот, он притянул его к себе ещё ближе. Как когда они целовались. Корнелий очень боялся, у него бы не хватило слов на очередную мольбу о пощаде. Господин заметил, что чужие глаза заблестели — моргнул, — юноша заплакал.       — Не беспокойтесь, — гость пытался успокоиться, начал чаще дышать, но ничего не выходило. Ноги ослабли, и он почти упал. Арес интуитивно наклонился, чуть присев, в то время как Корнелий упал на колени. Его руку не отпускали ещё какое-то время, но после мужчина сжалился от немого крика. Он коснулся чужого плеча, привлекая к себе внимание; Корнелий приподнял голову, заплаканными глазами испуганно посмотрел на Господина. Во взгляде прямо читалось «отпустите, пожалуйста», но договор дороже денег. Корнелий проиграл.       Арес хотел услышать в последний раз его жалобный тон.       — Господин, прошу вас… — он сам потянулся к мужчине, коснулся его плеч, сжал пальцами ткань чёрного плаща. Арес не смог сдержать слабую улыбку, его губы невольно растянулись в ухмылке. — Не отдавайте меня вашей сестре, пожалуйста… Мне страшно, я не хочу, чтобы вы отдали меня ей… Агнес… Она пугает меня, простите-простите… — запинаясь от рыдания, проговорил Корнелий.       Арес обвёл его плечи, потянул к себе, заставляя юношу чуть приподняться на коленях, чтобы приобнять своего плачущего гостя. Успокоительно поглаживал юношу по затылку. Невесомо Господин уткнулся кончиком носа в чужую макушку; он вдохнул приятный аромат сирени, который до сих пор сохраняли волосы Корнелия.       Корнелий вновь попытался заговорить о чём-то, но не получилось, он лишь сильнее заплакал из-за понимания неизбежности.       Арес тихо рассмеялся.       — Я лично поделюсь этим вечером с Вами.