Мы - это мы

Холодный осенний ветер, морозящий пальцы до дрожи, обдувал лицо, заставляя укрываться в теплых вещах. Феликс, державшийся всё утро весёлым и чересчур бодрым — вернее после того, как обнаружил на пороге дома приглашение. Всё время, потраченное на долгий путь, проведенный в такси, парень что-то тараторил про вечеринку. Дом Клео, в котором и проходила вечеринка, находился на самой крайне города. И Зонтик, рассматривая округу и полностью безлюдные улицы, сомневался, что вообще кто-то кроме их самих услышит громкий шум и бьющую по ушам музыку. Зонтик не был хорошо знаком с Клео. За весь семестр он перебросился с ней несколькими фразами, касаемых только учебы. Но Феликс являлся ее лучшим другом — они вдвоём, включая Эмму, о которой Зонтик знал лишь то, что она «психически неуравновешенная личность» от Вару, болтали буквально всегда. Может, узнав, что лучший друг делит квартиру с другими людьми, Клео не хотела их разрывать и пригласила всех. Во всяком случае Клео создала самое лучшее впечатление о себе самой — воспитанной интеллигентки. Когда они приехали, первое, что заметили, так это огромные размеры дома. Рядом с ним окружающая природа и жилища казались просто миниатюрными. Открытую калитку украшали праздничные флажки, потому было бы слишком глупо не догадаться, что им нужно идти именно туда. — Так долго топали, — Вару недовольно скрестил руки. — Но ради бухла. — Вару. — Феликс раздражённо свёл брови. — День рождение — особый день, а не лишний повод напиться. — Как знаешь, — Вару махнул рукой и побрел к двери. — В любом случае будет весело! Слыхал, там будет Пик и Эмма. Вечер пройдет на веселее. После долгих трёх звонков дверь открыл какой-то незнакомый парень, покачивающийся из стороны в сторону, на удивление ещё не упав на пол. Вару оттолкнул его в сторону и прошел внутрь. У самого порога земля ушла из-под ног. Из колонок доносились низкие ноты, смешанные с цифровой музыкой. Песни были настолько оглушающими и громкими, что, казалось, кости трещали от навалившегося давления, отдававшегося белым шумом в ушах. Всё было погружено в черноту, сдавленную яркими лучами из прожекторов. В воздухе витал сильный запах спиртных напитков, смешанный с сигаретным дымом и пылью. Зонтик слегка покачнулся и сглотнул подступающий к горлу комок. Дом был переполнен людьми, пьющими до ломки мозга и веселящимися до упаду. Парень заметил нескольких знакомых лиц, но почти сразу же переключил внимание на подходящую к ним девушку, Клео. Она приветливо помахала им и без особого интереса — скорее в полном безразличии — обвела взглядом каждого. Но когда она увидела Феликса, ее лицо украсила милая улыбка. Парень достал из кармана худи маленькую коробочку и вручил ей. Клео странно посмотрела на эту коробочку, будто не могла долгое время понять, что это, но приняла. На миг, когда один из прожекторов осветил лицо Клео, Зонтик увидел в уголках маленькие крупинки слёз. — С днём рождения! — Феликс широко улыбнулся. Клео кивнула поблагодарила его и спрятала подарок в карман юбки. — Добро пожаловать, — Клео развела руками в стороны. — Мы сейчас будем играть в бутылочку на действия. Приглашаю к месту. Вокруг стола собралось немного людей, среди которых большинство громко смеялись, бормоча что-то непонятное — похожее на попытки — говорить себе под нос. Зонтик смог узнать лишь нескольких знакомых людей из всего круга, с кем здоровался Феликс. С одним парнем, сидевшим в окружении симпатичных девушек, у них завязался довольно долгий разговор. Зонтик плюхнулся на диван возле двоих незнакомых парней, увлечённо обсуждающих что-то. — Нет, Данте. Это не то. Ты понимаешь? Что, если это ложь? Или всё-таки правда? — Габриэль, я прекрасно знаю, что то, что я говорю — абсолютная правда. Просто стоит внимательнее изучить, и перед тобой откроются пути. — Парень указал куда-то вдаль на пьяных парней. — Видишь их? Главные отличия — ты можешь быть свободной птицей, парящей высоко в небе, а можешь быть валявшимся на дороге камнем, не знающим ничего о смысле своей жизни. Каждому человеку предназначен свой жизненный путь, по которому он будет идти к чему-то большему. Но, видишь ли, мы — беспечные подростки, убивающие себя день за днём. А разве рождены для такого? Словно наша мертвая душа спрятана от любопытных взоров людей в телесных оболочках. — Так. — Клео хлопнула в ладоши, привлекая внимание ребят. — Давайте начнем. Она поставила пустую стеклянную бутылку из-под вина на стол и покрутила, пока узкое горлышко не остановилось на Зонтике. Парень тревожно сглотнул. Знал, что выбор действий не слишком большой, но всё же надеялся на маленькую удачу. Но сам уже понимал, что его ждёт. — Выполняешь действие, — Клео потёрла подбородок, разом оглядела помещение и продолжила: — Выпей. — Что? — Спросил шепотом, будто не понимая слов. Не хотел понимать. — Вы-пей, — медленно растягивая по слогам повторила Клео и кто-то всунул парню в руки красный пластиковый стаканчик с бардовой жидкостью. — Выпей. По правилам никто из гостей трезвым не остаётся. — Не переживай, — Вару, появившийся буквально из ниоткуда, ободряюще похлопал по плечу. — Выпивка супер, сам проверил. Не отравишься. Зонтик поступил взгляд, собираясь с мыслями. Не хотелось — сказать не мог. Выпил, разом осушил стаканчик под чьи-то аплодисменты. Горло приятно обожгло, но оставило на языке приторно-сладкий привкус. Зонтик моргнул и посмотрел на пустое дно. Сейчас стошнит. Если не сейчас, — когда он примет вторую, третью, четвертую порцию и поперхнувшись проглотит всё. Освежиться, почувствовав себя парящей птицей, но понимая, что нет, не так. Слишком сильно кружится голова. Когда он посмотрел на других, понял, что все слишком сильно увлечены собой, чтобы как-то проявить сочувствие. Феликс ушел, Вару спорил с Эммой и Пиком, чуть ли не лез драться, но оставался на месте и своими шутками подливал масла в бушующий огонь. Куромаку ушел, с самого начала выбрал себе тихое местечко, где его никто не тронет и не заметит. Сидевшие рядом парни, Габриэль и Данте — если вместе с воздухом из груди у Зонтика не отшибло память — возобновили свой разговор. Тепло разливалось по телу. Слишком приятное ощущение. Краем глаза Зонтик увидел, как Вару шептал что-то на ухо Пику, а затем Эмме. Боялся, что будет драка. Нет, они ушли к барному столику, где кто-то разливал напитки. Всё нормально. Они идут пить. Не драться. Зонтик успокоился. Феликса нигде не было, сидевшего с ним парня тоже. Ушли? — Пей ещё. — Снова в руки подсунули тот же пластиковый стаканчик только с другим напитком. Зонтик недоуменно пялился на содержимое. Но без страха, с пониманием и облегчением. И снова выпил. Обожгло, оставило привкус, разлилось тепло. Повтор. Дежавю с заменой эмоций. Зонтик попросил ещё. Ему дали, он выпил. Те же ощущения. Притворяясь, что чувствует себя нормально, Зонтик взял ещё стаканчик с алкоголем и выпил. Он откинулся на спинку дивана, прикрыв затуманенные глаза. Может, ему всего-навсего нужно расслабиться, позволить грузу упасть с плеч. Он не хочет чувствовать сейчас ничего. Когда протрезвеет, назовет себя идиотом и в жизни больше так не сделает. Но сейчас, сейчас всё равно. Через время лица стали ещё приятнее, музыка подходящей, а внутри разрасталось тепло. Как будто тело обмякло, растворилось в чём-то блаженном. Где-то в воздухе витал запах наркоты, и от него живот не крутило, но разум больше погружался в темноту. Слишком. Всё слишком. Зонтик встал с дивана, немного покачиваясь с непривычки. В комнате жарко, душно, невыносимо. А может только кажется. Делать каждый шаг удавалось с трудом, — если он сейчас упадет? Но, выйдя на балкон, отстраненный от той шумной возни, дикого вопля, выпивки и ненужной болтовни, Зонтик почувствовал безмятежность, умиротворение. То спокойствие, которого он давно лишился из-за страха. Ему было всегда было страшно делать что-то новое, всегда страшно сделать что-то не так. Панические атаки, паранойя — всё лишнее, сделанное страхом внутри. Зонтик боялся и плакал, сейчас, стоя на балконе — хорошо. Ночное небо усыпано звёздами, такими далёкими и словно несуществующими. Холодный ветер морозил пальцы, заставляя натягивать толстовку сильнее. Зонтик опёрся на деревянные перила, всматриваясь в небо. Запах свежескошенной травы разносился вместе с сигаретным дымом. — Что ушел? — Слишком шумно. — Зонтик повернулся к двери и обнаружил Куромаку. Парень выглядел уставшим, сильно измученным. И слегка напившимся. Куромаку подошёл и положил руки на перила, наклоняясь вперёд. Их плечи соприкасались, что смущало и радовало одновременно. Повисло молчание. Это не то, что сейчас ему нужно. Когда проснётся, назовёт себя идиотом и больше никогда не совершит такую роковую ошибку. Зонтик коснулся запястья парня, привлекая внимание. Страшно. Куромаку вопросительно изогнул бровь и повернулся к нему. Зонтик осторожно, словно боясь спугнуть, приблизился к нему и мягко поцеловал в губы. Сразу отстранился и отошёл на несколько шагов назад. Куромаку свёл брови к переносице, нахмурившись. — Ты… — оборвался и отвернулся. Дрожь накрыла всё тело. На секунду Зонтику показалось, что он падает, но он всего лишь задержал дыхание, всматриваясь в размытую фигуру парня. Куромаку ушел, громко хлопнув за собой дверью, но казалось, что напряжение перешло на тело Зонтика, заставляя от бессилия скатиться на пол. Нет, нет, нет. Зачем сделал? Почему? Что хотел показать этим? Любовь. Но, видимо, ошибся, сделал шаг в бездну, и провалился в пропасть, задыхаясь из-за отсутствия воздуха. Зонтик посмотрел на свои руки, сжимающие колени. Это воздух исчезает из лёгких или нет его вовсе? Зажмурился, открыл глаза. Он здесь, на вечеринке, но находится дальше. Не сон. Испугался. Всего лишь паника накрыла волной его всего и сжала. На ладонь, подрагивающую от холода, упала капля и разбилась. Он плакал. По мокрым дорожкам полились горячие слезы. Как всегда всё испортил.

***

Бродя по пустым безлюдным улицам Зонтик понял, что не знает обратной дороги домой. Телефон оставил в комнате, ключи тоже. Денег не было. Всё, что нужно, того нет. Пытаясь вспомнить, как они доехали на такси, Зонтик наткнулся лишь на ещё одну улицу с громадными коттеджами, чьи дворы и сады были украшены пышными цветами. Свет от фонаря был тусклым, настолько слабым, но чуть выделялся на фоне черно-синего неба. Зонтик успел привыкнуть к темноте, но всё ещё ступал осторожно. Осторожно надо было признаваться в любви, а не целовать. Когда парень дошел до пешеходного перехода, начал моросить ливень. Дождевые капли с грохотом падали на асфальт, разбиваясь об него. Толстовка промокла насквозь, волосы прилипли к лицу. Кожа покрылась мурашками, а тело дрожало. Красный свет сменился ярко зеленым. Кеды промокли, ощущение, будто стоишь где-то в воде. Зонтик пошел. Каждый шаг давался с трудом, словно кости были сделаны из свинца. Или он просто устал. Морально и физически вымотан. На полпути краем глаза Зонтик увидел быстро приближающиеся фары, а затем — возле себя, совсем близко, что кислород исчез из лёгких — ярко-красную машину. Так близко. Зонтик моргнул, ещё раз, ещё. Потом посмотрел на бросающегося различной бранью водителя. Посмотрел на светофор: зеленый всё также горел. И ушел. — Нахуй иди, пидорас мелкий. — Вслед ему крикнул разгневанный водитель. Будет знать, как мешать движению. Будет знать ярость. Зонтик промолчал и надел капюшон на голову. Надеялся спрятаться от всего мира, всего зла и ужаса, но впереди — дорога, позади — всё тот же водитель. Главное — он жив. Его не задели, лишь до смерти напугали. Шагая по улицам под сильным ливнем, Зонтик никак не мог найти дорогу домой. Потеряшка. Никому ненужный мусор, шастающий из стороны в сторону, пытаясь понять куда идти. Зонтик добрел до парка, сплошь усеянного растительностью и деревянными скамейками. Присел на одну из них и посмотрел на небо, завешанное черными тучами, переплетенными с длинными извилистыми ветками деревьев. Уснет здесь, никто не найдет, разве что такой же потерявшийся подросток, который по своей же глупости совершил непростительную ошибку. Зонтик лег на скамейку и тихо посмеялся. Проходя кто мимо, подумал бы, что он бездомный. Может, сумасшедший. Капли вызывали сильную дрожь, пальцы озябли. Зонтик не чувствовал ничего кроме удушающего чувства вины и жалости к самому себе. В кармане что-то звякнуло. Зонтик поднял голову и засунул руку в карман. Деньги. Видимо, Куромаку успел подсунуть немного до или после вечеринки, подумал Зонтик и почувствовал горящий на холодных щеках румянец.