Мы - это мы

Снаружи было темно из-за плотно закрытых штор, внутри — из-за накаляющейся боли. Словно тело жгли на костре, а в легкие попадал раскаленный воздух. Честно, она не помнит, как до такого дошла. Не помнит, не знает, не осознает. Но может разом вернуть воспоминания, когда в голове всё уладится. Нет, нет, нет, нет, нет. Только не это. — Хелен. — Голова раскалывается на части. В ушах бешено пульсирует. Кажется, будто сердце в груди, в шее, в запястьях пытается пробить кости. Ей плохо. Дышит рвано, пытаясь унять дрожь в руках, сохранить здравый рассудок. Тщетно, потому что она сама не может понять, что с ней происходит. Вокруг всё движется в бешеном темпе. На самом деле — вовсе нет. Ей страшно, до смерти жутко. Страх — огромный монстр — давит изнутри. — Хелен! — кричала Эйприл и хлопала по щекам, пытаясь вернуть в реальность. — На меня смотри. На меня! — Улавливала в её дрожащем голосе вспыхнувшую истерику, испуг. Слабость ломала тело, держала крепко, мешая пошевелиться, чтобы дать понять, что всё в порядке. Чтобы сказать, что всё в порядке. Обнять сквозь туманность и дрожь, почувствовать тепло и скатывающиеся по лицу слезы. Тот момент, когда они где-то на грани жизни и смерти и не понимают совсем ничего. В душе пляшет смерч, петлями наматываясь на шее, наваливаясь на голову и плечи. Хелен выглядит мертвой: кожа бледная, глаза прикрыты, смотрят сквозь всё, и так, словно ничего вокруг нет, не существует. В бушующих мыслях что-то другое неважно и вовсе не нужно. Они обе понимают, что дышат, и это сейчас самое главное. У Эйприл на руках раны, доходящие до мяса, и кровоподтеки на лице. У Хелен — небольшое багровое пятно под легкими и заляпанная кровью одежда. А до ужаса раненого, но живого мужчину увезли, оставив их двоих наедине в пустой квартире. Кругом разбросаны вещи и на полу едва заметные капли крови. Отныне в этом месте будет править хаос, царивший в глубине души, маячивший черным пятном в газетных статьях. Не будет обмана, кружившего вокруг людей, но будет страх. Всегда, потому что сколько бы этот мир не пытались очистить, грязь будет преследовать. — Не пугай так больше, — просит Эйприл, прислоняясь к её лицу. Хелен чувствует себя разбито и подавлено, когда чужие слезы падают на её щеки. Но одновременно с тем — облегчение от осознания того, что всё в порядке, хорошо. Радость в их тревожных и медленных действиях позволяет вздохнуть спокойно. В голове туманно, но перед глазами черная пелена начала исчезать. Мир вернулся в привычное движение. Хелен почувствовала, что может без ужасной боли шевелить рукой и слабо обняла девушку, отгоняя оставшуюся тяжесть. Чувствует, как пол жилетом — полностью беспомощным перед лезвием — течет кровь. — Мне нужна помощь встать, — произнесла она охрипшим голосом. Эйприл кивнула и перекинула ее руку через плечо, придерживая за талию, медленно подняла ее ослабшее тело. — Он не такой сильный, как казалось. Я бы даже сказала, что слабак, — сказала Хелен, посмеявшись над самой собой, — я сглупила — прозевала и не уследила за его движениями. — Он ударил ее и повалил на пол, ударив ножом. Она помнила, куда пришелся каждый удар, и боль вспыхнула заново с новой силой. Хелен сдавленно прошипела, ухватившись за живот. Эйприл в раздражении закатила глаза, аккуратно взяв её на руки, помогла ей добраться до двери. — Знаешь, Вару упоминал, что Эмма как-то раз назвала тебя, как там? «Самоуверенной малой, у которой на уме фиг знает что, но она остается всё же потрясной». Я бы добавила, что ты еще порядком глупая — слишком много на себя берешь и требуешь столько же. — Не могла она такого сказать, — ответила Хелен. — Не про меня уж точно. Скорее то, что я сама себя могу убить, потому нельзя оставлять меня одну. — Прямо — нет, в тайне — да, — сказал Эйприл. — Мне уже становится жалко Вару, потому что все проблемы в отношениях приходится выслушивать ему одному. Хотя «жалко» и «Вару» вещи несовместимые. По крайней мере, у меня.

***

Долгое время, когда они втроем — с Риккардо — ехали в Штаб, Хелен прижимала руку к окровавленным бинтам, надеясь, что рана затянется быстро, и она сможет безболезненно встать на ноги. Ради ребят, ради концерта, ради себя. На экране телефона высвечивались пропущенные от Эммы и множество сообщений, в которых основой было недовольство, смешанное с переживанием и каплей заботы. Как-то странно, что их отношения меняются слишком резко, не успевая привыкнуть к чему-то одному. Эмма С одной стороны типо мне плевать но ты ж знаешь что нет 05:25 Хелен) Со мной всё в порядке, но нужно время 06:59 Эмма Ага-ага. Сначала вы такие «о боже мы в полном дерьме», а потом «всё заебись» и идете бухать. Врать не надоело? 07:00 Хелен) Ну да, так и есть 07:05 Я скоро приеду 07:06 Эмма Бесишь 07:07 Да, так и есть. Потому что рассказывая кому-то о проблемах, становится неуютно, чувствуешь себя жалким и до боли никчемным, никому ненужным. Вошло в привычку то, что Хелен прячет их в себе, порой замыкаясь и отгораживаясь от мира. Может, привыкла, что раньше это делали за неё. Выступление скоро, — подумала девушка, и от этого тело бросило в дрожь. Раньше она была уверена, что всё готово и беспокоится не надо будет. Ошиблась, очень сильно. Хелен знает аккорды и ноты каждой песни, но руки начинают дрожать при одном упоминании. Возможно, просто накручивает моральную неготовность вновь сыграть на сцене. Если они ошибутся, если не придут, если не вспомнят — этого не будет. Ущипнула себя, чтобы взбодриться и почувствовала облегчение. Нет, это лишнее волнение. К чему это? Можно отвлечься на новые раны, обработанные спиртом и лиловые отметины, которые придется прятать под длинные рукава футболки и толстовки. Посмотреть в окно на серое небо, темные очертания домов и безлюдных улиц. Послушать множество песен, идущих по радио или в наушниках, оставленных Феликсом. В плейлисте отдельные мелодии для ребят, подобранных под стиль и характер, чтобы на сцене было комфортно петь, не стесняясь слишком отвратных или слащавых фраз. Под каждого своё: ритм, аккорды, слова. Пусть ощутят себя на миг свободными и беспечными, как в детстве резвящимися, смелыми, полными неудержимости и уверенности. Пускай почувствуют счастье и разочарование одновременно. Но лучше счастье. Хелен Ты тоже) 07:08