Good Omens / Writober-2021

      Закладка между страниц — старинный кулон: потемневшая серебряная цепочка, лениво блестящая в свете настольной лампы, с бледно-голубым камнем, поцарапанным и немного треснувшим, но от этого ещё более ценным. Кроули внимательно рассматривал украшение — любимое воспоминание Азирафаэля из 60-х.

***

      То время было довольно трудным. Кто-то из небесной канцелярии мельком заметил, как Азирафаэль говорил с Кроули на углу широченной улицы, и им приходилось быть очень осторожными. Короткие звонки раз в неделю (шесть дней ангел составлял список вопросов, упорно вычёркивая один за другим в течение разговора); встречи раз в месяц, продуманные до мелочей, с захлёстывающей тревожностью накануне и тошнотворной печалью после очередного расставания.

***

      Заканчивался июль, а вечер только начинался: лондонцы щеголяли штанами в клетку и напевали строчки взлетевших «The Beatles». Кроули тоже шевелил губами в такт знакомым песням, мельком думая, что хорошо бы купить ещё одну пластинку или, может, две. Азирафаэль тянул его сквозь толпу только-только появившихся мини-юбок и соблазительно-обтягивающих водолазок; он сегодня был в задорно-мальчишеском настроении, ужасно хотел попасть на колесо обозрения. Новый светлый костюм сидел на нём отлично, и ангел, мельком замечая свой силуэт в витринах, не переставал мысленно благодарить портного Джеффри.       Азирафаэль всё ускорял шаг, и демон схватил его за руку, крепко сжав тёплые пальцы:       — Ты куда-то опаздываешь?       Ангел улыбнулся: волна мурашек приятно пробежала по всем позвонкам, точечно пощекотала кожу. Они ещё толком не говорили с прошлого месяца, а теперь всё было впереди: слова-поцелуи-прикосновения — перемешать между собой и повторить миллион раз, пока не кончится отведённое время.       — До десяти там обычно живая музыка.       — Ещё только девять.       Но Азирафаэль понимал это как «уже, уже целых девять», и потому не думал идти медленнее.       Парк походил на самый настоящий карнавал: яркие люди в яркой одежде (английская мода покрылась разноцветной полоской), лёгкий и смелый, как глоток шампанского, смех, неуверенное, но очень громкое звучание местных рок-групп — ведь смысл музыки не в правильности нот, а в бешеном рёве гитар, верно?       Творящийся повсюду праздник проник в сердце Азирафаэля: он перестал считать минуты и пытаться везде успеть. Окружающее веселье окутало его с головы до ног; он плавно скользил молочно-зелёным взглядом по очереди к аттракциону, но вдруг увидел кое-что более интересное:       — Смотри-ка, этого раньше не было. «Ведьмин уголок».       — Звучит как рабочий стол Хастура.       Ангел поморщился:       — Энтони, мы же договаривались…       — Не упоминать о работе, да-да, извини-прости, больше ни слова.       Колесо обозрения было несправедливо забыто.       В маленькой лавчонке, открытой совершенно недавно, пахло пряными травами и спелым лимоном. Продавщица, на бейдже которой крупным почерком значилось «Ведьма Армина», стояла за прилавком, со всех сторон ограждённым щедро рассыпанной солью. Единственным зрячим глазом она уставилась на Кроули: смотрела не моргая, будто за непроницаемыми круглыми очками действительно почувствовала нечеловеческий взгляд. Демону было не по себе, но Азирафаэль рассматривал всё с диким восторгом, сопровождая каждый предмет звонким «ой, ты посмотри что!».       Кроули надеялся, что он не возьмёт стоящую в углу Библию.       На одной из стен висел пожелтевший листок со списком услуг: гадание на картах, приворот, проклятье для врага (смертельного врага, изменившего мужа и далее по порядку), изготовление зелья (три по цене двух в пятницу 13-го), подбор амулета на все случаи жизни. Армина, кажется, хорошо освоила профессию и не стеснялась делать на этом бизнес.       — Что это такое? — Азирафаэль взял в руки серебряный кулон: цепочка была совершенно обыкновенной, но камень — отливающий голубизной, будто мягко накатывают синие волны, сияющий солнцем, несмотря на заметные потёртости.       — Лунный камень, — медленно ответила ведьма, наделяя каждую букву известным одной ей смыслом. — Красивая вещь, хороший оберег. Возьми — не пожалеешь.       — Оберег? — Азирафаэль, как заворожённый, смотрел на переливающийся кулон.       — Укроет от врагов, порчи, сглаза, проклятья, — Асмина затараторила, будто читала привычный рецепт, — поможет в любви, богатстве, удаче, не даст обмануться. И, — она снова посмотрела на Кроули, — не позволит чертям забрать тебя в полнолуние.       — Полнолуние? — ангел улыбнулся. — Почему именно в полнолуние?       — Потому что только при полной луне нечестивая Лилит позволяет себе подниматься из ада, заглядывать в окна и соблазнять честные души.       — Мы. Отсюда. Уходим, — демон потянул Азирафаэля к выходу, и тот улыбнулся ещё шире. — Немедленно.       — Подожди, я возьму кулон. Сколько он стоит?       — Она серьёзно думает, что Лилит заняться больше нечем, как сидеть на подоконниках?! — Кроули агрессивно жевал жёлтую трубочку, вставленную в стеклянную бутылочку пепси. — Работы выше крыши! Она в отпуске не была уже несколько сотен лет, а эта женщина!..       — Энтони, — Азирафаэль спрятал кулон в карман пиджака и осторожно снял с демона тёмные очки, — мы же договаривались.       — Да-да, извини-прости, никакого рая-ада; меня просто поражает, как эти люди думают, что всегда всё крутится вокруг них!       — Пусть думают, — ангел пожал плечами. — Вообще знаешь… если ты хочешь поговорить о работе, то говори. Сложный был месяц?       Кабинка колеса обозрения, где они сидели, медленно поднималась над землёй и плавно покачивалась. Закрыть глаза — будто плывёшь на лодке, и летний ветер так приятно шуршит деревьями, и наверху — звёзды-галактики-другие-Вселенные, и — как забавно совпало — огромная полная луна, ступающая по небесно-ночной дороге.       — Неважно, — демон наклонился вперёд, опираясь о чужие колени — пальцы чуть скользнули по ткани брюк, как коньки по льду, — совсем неважно.       Ангел прикрыл глаза, его ресницы дрогнули; в следующий момент Кроули поцеловал его: тепло и нежно, будто весь уходящий июль сосредоточился в этом прикосновении — мгновение-второе-третье, он нехотя отстранился. Кабинка доползла до середины: они оказались на самой высокой точке колеса обозрения, откуда все разглядывали мерцающий фонарями Лондон.       Азирафаэль смотрел исключительно на демона — рыжие волосы, крохотная татуировка, отчаянно-любящее выражение лица; ангел пересел на его сторону и тихо сказал:       — Ещё целых полкруга.       Кроули кивнул, сжал его плечи, несколько раз поцеловал спрятанную воротником шею — один, два, три, на четвёртый чуть прикусил кожу и тут же дотронулся кончиком языка; наконец, снова накрыл губы Азирафаэля своими, почувствовал его руки на спине и придвинулся так близко, как только мог. И всё равно этого было недостаточно: настойчивый и долгий поцелуй, похожий одновременно на первый и последний в жизни, горчил от скорого расставания. Тяжело дыша, они коснулись друг друга щеками, и впервые за последние несколько лет ангел без зазрения совести ругнулся, упомянув Сатану.       Перед тем, как кабинка оказалась практически на земле, Кроули успел поцеловать Азирафаэля в шею пятый-шестой-седьмой и восьмой — самый долгий и сладкий — раз.       Они всегда прощались на нейтральной территории — это тоже была мера предосторожности, которых с каждой встречей становилось всё меньше. Стрелки часов заступили за полночь, улицы постепенно становились тише, скучнее.       — Так зачем ты купил этот дурацкий кулон? — Кроули было почти всё равно, но нужно же было о чём-то говорить.       — Ты не слышал? — ангел усмехнулся, щуря грустные глаза. — Чтобы никто из твоих коллег не смог украсть меня в полнолуние.       — Правда думаешь, что какая-то безделушка меня остановит?