Пациент

11.11.2020 <Продолжаю думать о своём стояке. Секса не было больше года, вообще-то. Утренние передёргивания в душе не считаются. И я чёт до вчерашнего момента об этом и не задумывался особо. Может, пора кого-нибудь завести, чтобы так больше не позориться? Подумали невесть что, поди. Ещё так палевно - при разговоре об Арсе, блять.> 12.11.2020 <Позвонил Темурычу, говорю, отложим сеансы гипноза. Спрашивает, что случилось, отвечаю, надо в своих реакциях разобраться. Согласился. Говорит, давай во вторник как обычно, без гипнолога. Ок, договорились.> 14.11.2020 <Сидели вчера допоздна с Серёгой, бумаг завались. Говорю, мол, тяжела участь зама, а ещё тяжелее - зама зама (Арс его за себя оставил на время отпуска). Серёга ржёт, говорит, да уж, не завидую вам с Арсом - вы ж вот так почти каждый день остаётесь... Потом смотрит на меня внимательно: "Я Арса давно знаю, он к себе близко мало кого подпускает. А вам вот доверять стал". Я стушевался немного: "Это, - говорю, - сверхурочная работа рвёт все преграды между коллегами", - смеёмся оба. Внезапно Сергей становится серьёзным: "Антон Андреевич, я соврал вам. Я знал, почему Арс тогда решил уволиться. Ну, как знал, - поправляет себя, видя моё недоумённое лицо, - догадывался. Всё к тому шло. У него год назад в жизни какой-то пиздец творился... Он то светился весь и по офису летал буквально, то стаканы в руках крошил и молнии метал глазами. Иногда вдруг в себя уходил, будто не видел никого вокруг и растворялся в пространстве, а ещё страшнее - это когда на него шальное веселье накатывало. Клубы, компании какие-то непонятные, алкоголь - только и успевал его отлавливать по городу. На байке своём гонял, будто бессмертный - он не рассказывал? - отличная была модель, он не светил ею, только на ночные вылазки брал... Я не понимал ничего тогда – он вообще редко делится чем-то, но видел, что ему хреново. И понимал, что причина может быть только одна. Однажды просто спросил, стоит ли оно того. Он подумал минуту и говорит: "Я пока верю". А через месяц я вернулся из отпуска и вместо своего друга огарок свечи увидел. И его решимость уволиться. А теперь вот он почти снова прежний, и я мало что понимаю, если честно. Просто хочу сказать, что мне нравится, какой Арс сейчас". Я слегка потерялся от его монолога, конечно, но сказал уверенно, что если моё вмешательство как-то могло этому поспособствовать, то я очень рад. И теперь капец, как много думаю об этом.>       В мой кабинет ворвалась медсестра и дрожащим голосом сообщила, что пациент сбежал. Мне потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя. Затем я соскочил и помчался в бокс, где он находился. На полу смирительная рубашка. - Он на сестру напал, когда она укол стала делать, - лепечут сзади, - а рубашку сам развязал как-то до этого. - Ваня, камеры смотрели? - кричу вошедшему интерну. - Смотрят сейчас, что делать, говорите! - весь в готовности. - Погнали! Прыгаю с ним в машину и наворачиваем круги по окрестностям. - Когда случилось? - спрашиваю. - Да буквально полчаса назад. Медсестра как в себя пришла, сразу на помощь звать стала. - Сильно он её приложил? - Оглушил, пока укол ставила, удар несильный был, она больше от неожиданности в ступор впала. Остановил машину, вышли, осматриваемся. - Пошли к реке, - говорю, мог туда направиться.       Спустились. Река в этом месте особенно разлилась, мост в ста метрах. Пошли к нему. Продираемся сквозь валежник, вижу - движение под мостом какое-то. Рванули туда, так и есть, убегает. Разделились с Ваней - он с той стороны, я с этой, зажали в круг, задёргался, видит, что деваться некуда. - Хватит выёбываться, - кричу, - замёрзнешь! - он в одних штанах больничных и босиком. - Иди на хуй, - орёт. - Ты всё равно не убежишь! Да и куда тебе? К нему? Так нет его! Остановился, дышит затравленно: - Как нет? -Так нет, - подошёл, руки ему пластиковой сцепкой вяжу, халат свой на плечи набрасываю, - пойдём, давай.       Сначала думал, что просто молчит, пока ехали. Дрожал крупной дрожью в машине. А когда привезли и в палату поместили, подозрения стали закрадываться. Через день понял, плохо дело - он не ел, не разговаривал, не двигался. Стали колоть сильные. Так хотя бы состояние контролировать можно и кормить внутривенно.       Бредить начал через сутки. 18.11.2020 <Пошёл вчера к Темурычу с тяжёлым сердцем - после произошедшего говорить не хотелось вообще. Но был рад, что хотя бы без гипнолога. "Сам скажи, что хочешь обсудить" - предложил Темурыч. Я подумал. "Я ведь не гей?" - спрашиваю. "Почему тебя это так пугает? Ты в курсе, что в мире около тридцати процентов людей, состоящих в однополых отношениях? И это, заметь, только официальная статистика, так что множь надвое. И плюс латентные". "Я не хочу быть геем", - говорю, - "Почему? Ты боишься?" - "Нет, я не знаю, да, блять, я запутался" - "Успокойся, у тебя была жена, так что ты как минимум би", - смеётся, - "Подумай, с чем связаны твои страхи, ты боишься быть отвергнутым обществом? Ну так поздно уже - ты вписался в него: у тебя стабильная работа, хороший коллектив, начальник-друг и перспективы. Прошлая жизнь с женой и общими друзьями если и затухла где-то, то не по этой причине, согласись. Вообще, прими как данность: всё, что с нами происходит есть следствие не нас самих, а наших поступков. То есть, каким бы ты ни был, тебя определяют твои действия - то, что ты даёшь этому миру. И всем всё равно, гей ты, би или натурал". "Я не гей, не гей!" - я спорил. Темурыч достал из ящика стола бутылку коньяка, налил мне в стакан, протягивает: "У меня сегодня больше никого нет, располагайся". Я улёгся в кресло поудобнее, глотнул из стакана - хорошо. Говорю: "Мне Арс нравится, да, но я воспринимаю его чисто как друга, как коллегу хорошего, как соратника, я не знаю", - "Да ради бога!" - Темурыч подсел ближе, - "Мне вообще насрать, как ты к нему относишься, если это не играет роли в наших с тобой вопросах - тех, что мы обсуждаем, что важны сейчас. И поверь, это везде так работает - людям важно лишь сиюминутное, то, что требуется здесь и сейчас. А что важно тебе - решай сам. И не ошибись, блять!" Я редко слышал, как Темурыч матерится. Никогда, если быть честным. А сегодня просто парад-алле. Тоже пьёт, что ли? "Вы что, тоже коньяк гасите?!" - спрашиваю. Смеётся: "А ты думал, я небожитель?" - "Ну вроде того..." - "Моей бурной молодости ты бы ещё позавидовал, щенок!" Теперь уже ржу я. Вижу, как наливает себе коньяк, подносит, чокаясь, пьём. Весело. "Запомни: ты сам по себе важен, - говорит, - Весь изнутри и снаружи, в своих стремлениях и поступках, в друзьях своих и коллегах, в делах, в задачах повседневных, в мыслях, в снах - другого такого нет, ты уникальный!" - "Вы хотите сказать, что мне следует принимать себя любого?" - "Именно! Ты ценность, клад, сокровище, как и любой другой человек! И сочетание всех твоих личных качеств - это уникальное сочетание, такого больше нигде в мире нет, береги это! Что бы ни случилось с тобой в прошлом, это сделало тебя тобой. Что произойдёт с тобой в будущем - это вопрос твоего выбора, и я заранее принимаю его. Поверь, тем, кому ты важен, всё равно, идёшь ты в ногу или убежал вперёд - им важен сам ты, и тебе должно хватать этого, чтобы плевать на всё остальное". "Вы охуительно говорите, Дмитрий Темурович, - чувствую, что засыпаю, - знаете, я вас в дневнике Темурыч называю..." - "Знаю, Антон, я же читал, - усмехается, треплет меня за чёлку, - Антон! Ты должен раскрыться, я прошу. На следующем сеансе Александр Вазгенович будет раскапывать эту тему, не бойся, это для тебя всё делается" - "Ок, - улыбаюсь, - гей так гей". Заснул потом. Утром он меня распихал, и я на работу поехал, прям во вчерашнем, что ж теперь...>       Я снизил дозировку правдами и неправдами. Мне нужна информация, нужен контакт. Дождался пару дней, как соображать стал более-менее, выгнал всех из бокса, сел напротив, телефон на запись включил, говорю: - Рассказывай, времени мало! - Времени теперь усраться, - усмехается, глаза в лекарственной пелене, но смотрят прицельно. - Да жив он. Наверное. Просто не знаем о нём ничего. Найти не можем. - Блять! - вздёрнулся весь, вперёд подался, если бы не рубашка, точно бы за грудки меня схватил. - Выкладывай, от этого многое зависит, - говорю. - Ну ты и сволочь! - волком смотрит. - Ну прости, ситуация требовала... Молчит. Я тоже. Жду, когда успокоится. - Я тогда взбесился очень сильно, - будто продолжает прерванный разговор, - заявление принял, подписал с отработкой в две недели, как полагается. Виду не подал. А сам выпал из реальности, буквально. Только и думал, как остановить. Работать, жить не мог - только это заявление перед глазами и стояло - уйдёт ведь, потеряю, не удержу. Написал однажды, чтоб дождался после работы. Ворвался в офис, никого не было уже, слава богу. Фото ему на телефоне показываю, говорю, думай - оно может жене твоей бывшей отправиться, как думаешь, такому папаше разрешат с дочерью видеться? Побелел весь, спрашивает: "Тебе мало? Ещё что-то хочешь?" - "Конечно, хочу, блять! - ору, - Ты не вдупляешь совсем?? Тебя хочу навсегда и безраздельно!" - "Я, - говорит - не твоя собственность, не понял ещё?" Я подскочил, за загривок его схватил, говорю: "Ты уверен?" Он руку мою отцепить пытается, чувствую, колотит всего, но головы не опускает: "Уверен!" - шипит. Я его второй рукой за горло схватил и пальцы сжимаю медленно, оседать начал, хрипит: "Отпусти, сука", и, вижу, глаза закатываются - ему теперь много-то не надо. Испугался я, хватку разжал. Он упал на стул, глаза закрыты, одной рукой за шею держится, второй за стол пытается ухватиться, чтоб удержаться, вид, пиздец, блядский - рубашка почти вся расстегнулась, голый торс виден, плечи худые вздымаются, родинки везде рассыпаны, чувствую, завожусь... А он глаза открыл: "Фото удаляй", - говорит, - "Ты серьёзно?" - мне аж смешно стало, - "Удаляй или я на тебя заявление напишу", - "А раньше что ж не написал?" - наклоняюсь к нему максимально близко. Взгляд, сука, не отводит: "А раньше я жалел тебя, ты ведь помнишь?" - и губы мерзейшей улыбочкой в стороны разъезжаются. Я по этим губам в то же мгновение рукой съездил. Дёрнулся от удара, сидит, кровь тыльной стороной ладони вытирает – у меня печатки острые - "Ты удалишь фото, и я уйду отсюда. Или ты сядешь, и тогда вообще всё перестанет иметь значение". Невозмутимость эта и спокойствие меня убивали. Хотя какое там спокойствие, видел же, как его от ярости подтрясывало. А может, от слабости, хуй поймешь, но держался стойко, гадёныш. А я вот чувствовал, что с ума схожу, ещё немного и та кошмарная сцена повторится. На что сил и ума хватило, так это съебать оттуда по-быстрому, пока не заклинило совсем. - Что решили? - спрашиваю. - Решил отпустить его. После того, что я сделал с ним, это была единственная возможность напомнить себе, что я человек. И, в конце-концов, между отпустить и потерять из виду – очень большая разница, не находишь? - смотрит насмешливо, - если ему приятно думать, что уйдя из этой компании, он пропадёт для меня со всех радаров, пусть думает. Лично я терять его был не намерен. Вызвал его к себе через день, телефон экраном к нему поворачиваю, удаляю фото из всех папок и мессенджеров, говорю: "Убедился?" - "Из облака удалите", – просит. Удаляю. "Спасибо", - сама вежливость. Поворачивается и уходит. Я смотрю и ощущаю, будто что-то из меня вслед за ним утягивается, вытекает тонкой струёй из организма... Понял в тот момент, что впервые в жизни встретил силу, меня превосходящую, - что могу вусмерть изломать его хрупкое тело, но подчинить его мятежную душу у меня не получится. И что влечёт меня, сука, к этой силе до звёзд в глазах, до удушья… Нажрался в стельку тут же, в своём кабинете, девок этих, секретарш своих, перепугал, когда стаканами в стены рикошетил... Он ведь не переиграл меня, не переиграл! Я просто взял тайм-аут!.. - На сегодня достаточно, отдыхайте, - говорю. Запись на телефоне отключаю, иду к выходу. - А только знаешь, чего он никогда не узнает? - заговорщицки шепчет пациент вдогонку, - я оборачиваюсь, - То фото я себе всё-таки оставил. Сохранил на карте памяти. Оно всегда у меня будет - где он летит. 20.11.2020 <Я, блять, падаю, падаю, падаю! И главный пиздец в том, что это происходит уже не только во снах. Я запорол крупный контракт - только потому, что вовремя не подсуетился с предложениями/ А я просто тупо забыл про это. Как вам?! Из-за постоянного недосыпа на неделе и откровенного, чего там, пьянства на выходных стал рассеянным, вечно думаю не о том. Вчера почти наорал на Илью, когда он стал указывать мне на косяки в работе. Ладно, хоть мы одни были. Макар ещё посмотрел, так, и говорит: "А вали-ка ты, друг, в отпуск, как Арс вернётся!" Стыдобище... Арс должен прилететь сегодня ночью. Ещё день, чтобы вернуться из Питера, и в воскресенье будет дома. Наконец-то! Зарываюсь без него, да и соскучился. Я соскучился. Да. Я признаю. Темурыч ведь разрешил мне быть самим собой, и вот он я. Что мне делать с таким собой, я не знаю, я на самом деле мало в чём когда-либо себе признавался. Анализировать свои желания и поступки начал, только когда сеансы посещать стал, да и то безрезультатно пока. Поэтому тот наш разговор во вторник только ещё больше сомнений и тревог во мне посеял. Как мне с ним себя вести? Зачем ему моя головная боль? У него, походу, своей по жизни хватает. И да, он по-прежнему закрытая книга для меня - я ни черта его не понимаю - о чём он думает, как живёт... Многие его поступки порой за гранью моей логики. Но я его просто чувствую, и нам этого вроде как достаточно. Я бы хотел оставить всё, как есть сейчас, ничего не меняя. И чтобы это длилось вечно – эта наша работа, ночные посиделки за проектами, вылазки в театры в выходные и вечерние попойки в баре с ребятами… Можно ведь просто плыть по течению? Жизнь сама на берег вынесет. Или утопит, ха. Боже, ещё Вазгеныч будет во вторник мучить. Может, ну его, гипнолога этого, с Темурычем сами потихоньку докопаемся до правды. Это если блок действительно где-то есть, а вдруг и нет ничего? Так, долбоёб просто сам по себе и всё. И копать не надо. Короче, ещё два выходных, чтобы с мыслями собраться. Поеду домой.>       Часть листов россыпью вывалилась мне в руки, успел поймать. Оказалось, они не из этой тетради, но почерк тот же. Догадка буквально ужалила, я отзвонился жене, что сегодня остаюсь в госпитале.