amber opium

Он просыпается с дикой головной болью и такой жуткой жаждой, что готов буквально убить за воду. Благо, стакан столь необходимой жидкости оказывается в поле зрения — рядом, на небольшом столике. Чайльд хватает стакан и жадно осушает всё до последней капли. Голова по-прежнему ноет. Чайльд щурит один глаз, осматривается, пытаясь понять, где он. Судя по свету из окна, уже раннее утро. Что произошло вчера? Сколько он проспал?.. После взгляд останавливается в углу небольшой комнаты. Там стоит высокое зеркало, а рядом с зеркалом — знакомый силуэт. Чжун Ли по-прежнему облачëн во всё то же ханьфу, разве что полностью приспущенное ниже плеч. Чайльд осматривает себя — на нём нет верхней одежды, но хотя бы штаны на месте. — Доброе утро. Чайльд вновь переводит взгляд на Чжун Ли. Тот всё ещё топчется около зеркала, разглядывая себя. — Доброе, — Чайльд не узнаёт свой голос — слишком хриплый. — Где мы? — В моих апартаментах, — отвечает Чжун Ли. — Тебя сморило, и помощник отнёс тебя в мою комнату, чтобы ты провёл здесь ночь. — Отнесли сюда?.. Не выкинули на улицу?.. — Ты заплатил, — Чжун Ли пожимает плечами. — А значит между тобой и заведением был заключён контракт. — Обычно это мало кого волнует. — У нас другие принципы. Чайльд многозначительно мычит. Он не способен пока поддерживать полноценный осмысленный диалог — голова ноет, и всё тело ощущается чуждым и слишком опустошëнным. Во рту сухо. Чайльд слышал раньше, что от опиума отходят долго и тяжело, но всё-таки представлял несколько иные ощущения. И… чёрт, как быстро он вырубился вчера? — Я помню, что пытался растянуть тебя прямо на полу, — бормочет Чайльд. К неприятным физическим ощущениям примешивается моральная тоска — он не хотел, правда, в самом деле, до последнего надеялся, что сможет сдержать своё почти неестественно сильное возбуждение. — Мне жаль. Я не должен был. — Всё в порядке, — уверяет Чжун Ли, подхватывая со столика красивую заколку из дерева, чтобы скрепить длинные волосы в пучок на затылке. — Это моя работа. Хочешь окончить начатое сейчас? — Нет! Не хочу. — Твоё дело, — Чжун Ли пожимает плечами. Разобравшись с волосами, он поправляет ханьфу, возвращая ему более приличный вид, после чего в пару быстрых шагов оказывается рядом с кроватью. Присаживается на край. — Ты раньше пробовал опиум? Или что-то похожее? Чайльд качает головой. — Только водку. — Что?.. — уточняет Чжун Ли. — Огненную воду. В Снежной этот напиток называют водкой. — Гм. Я не знал. Пьянеешь ты тоже быстро? — Нет, — выдыхает устало Чайльд. — И похмелья у меня не бывает. Но пью я редко, только когда требуют обстоятельства. Сам по себе — никогда. — Это странно. Опиум взял тебя поразительно быстро, — Чжун Ли задумчиво касается пальцами лба Чайльда, поглаживает, словно изучая черты лица. — Не уверен, что это хорошо. Если ты будешь пытаться шифроваться под курильщика, то не протянешь долго. Чайльд хмурится. Он никогда не встречал препятствие, которое невозможно было бы преодолеть, просто приложив нужные усилия. Но это другой случай. Неважно, как усердно он будет стараться, это приведёт лишь к худшим последствиям. Необходимо найти другой подход, разработать ещё один план. — В здешние круга вообще можно войти, при этом не употребляя эту дрянь? Чжун Ли замирает. Щурит свои яркие глаза и вкрадчиво предлагает: — Мы можем заключить сделку. — И на каких условиях? — Выгодных для нас обоих. Тебе нужен проход в более приличные заведения, а мне — опиум и влияние в местных кругах. Мы можем помочь друг другу, — Чжун Ли подсаживается чуть ближе, накрывает горячую ладонь Чайльда своей и ласкающе гладит выступающие костяшки. — Богатые фонтейнцы иногда… находят себе сопровождение. Кого-то из местных, иногда привозят любовниц или любовников с родины, но это реже — здесь… здесь красивые люди. Фонтейнцам нравится делать вид, будто они бросают подачки своим собачкам: покупают одежду, украшения… опиум. Водят на все эти встречи. — Это называется эскорт, — бормочет Чайльд. — Что ты предлагаешь? — Этому даже дали название… — Чжун Ли хмурится. — Я хочу помочь тебе и себе. Буду твоим… сопровождающим. Тогда тебе даже не придётся делать вид, что покупаешь опиум для себя. Чайльд отворачивается и отводит взгляд. Он знает, что согласится. Даже не раздумывает толком, на самом деле: это единственный вариант, при котором ему не придётся травить наркотиком своё тело. Придётся всего лишь травить чужое, что, в сущности, гораздо лучше, верно? Какое Чайльду дело до того, как всё это закончится для Чжун Ли? Он ведь и предложил сам. — Мне надо подумать, — бросает Чайльд, приподнимаясь на локтях. Он согласится, но нельзя сразу бросаться с головой в неизведанные воды. То есть, нет, можно, но не тогда, когда речь идёт о столь важном деле. Нужно решить, как правильно всё организовать. — Дай мне два дня. Чжун Ли в каком-то непонятно-трогательном жесте поджимает губы и отводит взгляд, будто расстроенный тем, что Чайльд не дал ему мгновенное согласие. — Я подожду. *** — Двоих наших агентов убили. Чайльд замирает с чашкой крепкого чёрного чая в руках. Утро и так началось хреново — его до сих пор мутит от вчерашнего, теперь ещё и это. — Что не так с нашими новобранцами, раз местная падаль режет их как свиней? — Чайльд растягивает губы в неискренней улыбке, чувствуя, как ладони покалывает от стрельнувшего в голову желания немедленно сжать пальцы на чьей-нибудь шее. — Это не местные, — докладывает разведчик. — Точнее… местные, но… посторонние. Им, кажется, не нравится иностранное вмешательство на их территорию, и они решили, что будут потихоньку истреблять всех подряд — и наших, и фонтейнцев. Чайльд прикрывает глаза и устало трёт пальцами виски. Идиоты. — Мы ведь хотим помочь им. Зачем они сами же мешают нам? — политика никогда не была его сильной стороной, вся эта междоусобная ерунда — это для Синьоры и иже с ней. Чайльд хорошо дерётся и выбивает долги, время от времени, при необходимости — хорошо строит хитроумные планы, но уж точно не занимается аналитикой. — Что говорит Синьора? — Она не появлялась в банке всю неделю. Про её местоположение знают только её личные помощники, но мы не можем найти и их тоже. — Великолепно. За неделю он не собрал, ровным счётом, ничего, кроме бесполезной информации о том, что в горах Ли Юэ происходят странные вещи и снова начал быстро расти кор ляпис; где-то на стороне организовалось мелкое сопротивление, наверняка состоящее из слишком инициативных граждан, которые теперь будут резать без раздумий всех, кто им не понравится; Синьора исчезла и обговорить с ней ситуацию можно будет только тогда, когда она сама решит появиться. — Пускай не ходят поодиночке, — бросает Чайльд, не глядя на разведчика. — И вообще орудуют аккуратнее. Я решу эту проблему, но пока просто… не нарывайтесь. Я понимаю, что всем нам тут кажется, что самый действенный вариант — это поджечь все курильни города вместе с сидящими там людьми, но… мы работаем деликатно, верно? Никто не хочет ввязываться в ещё одну грёбаную войну с Фонтейном. *** Вычислить особо активных националистов, горящих желанием воткнуть нож в любого слишком подозрительного чужеземца, не так уж и сложно. Чайльд вспоминает слова Чжун Ли и хозяйки курильни (борделя? он так и не понял, какая основная направленность этого заведения) — членов Фатуи легко отличить от фонтейнцов, несмотря на маскировку, для местных это не проблема. Но это работает в обе стороны. Чайльд знает, как в толпе найти человека, который мимолётно, едва уловимо отличается от остальных. Человека, которого выдадут либо слишком нервные движения, либо наоборот слишком показушное спокойствие. Тот, кто однажды убивал, уже никогда не будет прежним — меняется взгляд. И вычислить на рынке того, кто не просто бродит, ища рыбку подешевле, а высматривает жертву в толпе, относительно легко. Это как кошки-мышки, но с двойным дном. Чайльд выходит на это националистическое сборище за день и без особой жалости расправляется со всеми, кого получается достать. Да, они здесь для того, чтобы помочь и себе, и своим добрым дипломатическим друзьям, но надо же иметь хоть каплю чёртовой совести и не бросаться на тех, кто протягивает тебе руку. Зажатый у стены главарь этой шайки смеётся ему в лицо в ответ на попытку узнать, есть ли у этой “убивай всех иностранцев”-идеи другие последователи. — Нас больше, чем ты можешь представить, фатуйский урод. Чайльд, для профилактики, выбивает ему пару зубов. — Вы пытаетесь убить единственных людей, которые хотят вам помочь, идиот, — Чайльд хватает чужой воротник, дëргает и трясëт. — Против кого вы собрались сражаться так? Вся ваша бравада не стоит ни гроша, если достаточно просто того, чтобы в ваше уютное логово зашëл человек с револьвером, чтобы прикончить вас всех. — Скоро Рекс Ляпис сравняет вас всех с землëй, — бормочет этот немощный ублюдок, сплëвывая кровь на грязный пол. — Вы увидите его восхождение. — Передай своему Рекс Ляпису, — шипит Чайльд с убийственной улыбкой, — что если он хочет, чтобы его маленькую и гордую страну не разорвали на части фонтейнцы, то лучше бы ему перестать сучиться и посылать убивать наших людей. Мы хотим помочь, ясно? И себе, и вам. Делайте своё дело, а мы будем делать своё, и потом все окажутся в выигрыше. Понял? Иди, перескажешь моё послание своему господину. Чайльд отпускает воротник. Его пленник падает на пол и отползает в сторону. Озирается по сторонам с кривой улыбкой — вокруг разбросаны мëртвые тела его союзников, которые решились поддержать эту откровенно тупую затею. Чайльд хмурится и снова касается ладонью висящего на поясе ножа, уже изрядно заляпанного кровью. — Иди, — рявкает он, не желая стоять здесь ни одной лишней минуты. — Или я решу отрезать тебе голову, а сообщение твоему Рекс Ляпису передам сам, письмом с красивой печатью. Третий раз повторять не нужно. Чайльд хмуро оглядывает помещение. Нужно избавиться от тел. И… Рекс Ляпис? Звучит слишком знакомо, будто он уже слышал когда-то давно похожее имя в одной из местных легенд. Нужно будет спросить у Чжун Ли. Он же тут профессор истории. *** — Ба-а! Вовремя, прям как по часам, — радостно тянет Ху Тао. — Чжун Ли только что закончил с прошлым клиентом. Ты к нему? Чайльд коротко угукает. Внутри ворочается что-то тяжёлое и тёмное, когда он думает о том, что до него Чжун Ли уже пришлось встретиться с кем-то ещё из своих “клиентов”. Чайльд одёргивает себя от этих мыслей: какое ему дело? Всё это только проблемы Чжун Ли. — Куда идти? — спрашивает Чайльд, оглядывая зал. Всё как и несколько дней назад, никаких изменений. — Погоди-ка, не торопись, — Ху Тао тянет вперёд свою ладошку. — Мора вперёд. Или ты думаешь, что раз вы не спите, а промышляете шпионскими делишками, то и платить не нужно? Чайльд бросает мешочек прямо в её хрупкую ладошку. Он даже не удивлён тем, что Ху Тао уже знает, зачем конкретно он сюда пришёл. Очевидно, что Чжун Ли рассказывает ей про своих клиентов и о том, чем занимается, чтобы у неё не возникло лишних вопросов. — Вот так, — Ху Тао прячет мешочек в карман. — Лестница в конце зала. Поднимайся на второй этаж, он уже в своей комнате. Дорогу Чайльд помнит и с прошлого раза, хоть и смутно — слишком болела голова, когда Чжун Ли провожал его к выходу. Тем не менее, в этот раз он всё равно находит нужную комнату без особых проблем и, постучавшись (зачем?..), заходит внутрь. Здесь тоже ничего не изменилось с прошлого раза, кроме одной бросающейся в глаза детали — посреди комнаты стоит довольно большая и явно повидавшая виды ванна, полная горячей (даже пар видно) воды. Чжун Ли отмокает в ней, запрокинув голову и скинув руки с бортиков. — Здравствуй, Чайльд. Я ждал тебя. Проходи. Чайльд проходит в комнату и закрывает за собой дверь. Чжун Ли медленно поднимается, демонстрируя взгляду прямую спину с выступающими позвонками и бледными линиями тонких шрамов. Чайльд тяжело сглатывает и отворачивается. Чжун Ли явно не смущает собственная нагота, раз он, встав во весь рост, спокойно перешагивает через бортик и идёт в сторону кровати, на которой лежат чистые полотенца. Чайльд упорно делает вид, будто он максимально заинтересован видом из мутного окна, а не пытается тайком скользнуть взглядом по чужой фигуре. Его тоже не смущает нагота, но лишний раз провоцировать себя — идея сомнительная. В конце концов, он здесь по рабочим вопросам. — Ты обдумал моё предложение? — спрашивает Чжун Ли, пока обтирает мокрое распаренное горячей водой тело. — Да, — произносит Чайльд, начиная вышагивать по комнате, чтобы как-то занять себя и свои глаза, которые то и дело скашиваются в сторону. — Я согласен. Чжун Ли молчит некоторое время и не двигается, даже полотенцем перестаёт шуршать. После шумно выдыхает. — Я рад. Надеюсь, мы оба сможем помочь друг другу. — Почему ты вообще решил предложить это? — спрашивает Чайльд, подхватывая со столика деревянную расчёску, украшенную какими-то неизвестными ему символами. — Не похоже, что ты сильно бедствуешь или что получаешь недостаточно опиума от своих… клиентов? Вся эта шпионская затея может плохо кончиться для тебя, ты понимаешь? Если кто-то вычислит нашу афёру, то тебя могут убить или покалечить. А без своей привлекательной мордашки ты явно сильно потеряешь в цене. — Я понимаю. Меня это не пугает, — Чжун Ли тихо подходит к нему со спины и забирает у Чайльда из рук расчёску. — Я хочу выбраться отсюда, но выбить себе дорогу наверх без покровителя почти невозможно. Я знаю, что ты уедешь, когда закончишь свои дела здесь, но если я примелькаюсь где-нибудь в высшем обществе, то мне легче будет потом просто принять чьи-то... ухаживания. — Гм. Ладно. Чжун Ли встаёт около зеркала и проводит расчёской по влажным прядям. Чайльд поглядывает на отражение, думая почему-то о спонтанном желании заменить расчёску своими пальцами. — Тогда я распишу тебе то, как мы будем действовать. Тебе лучше известны местные порядки, поэтому просто поправляй меня, если что-то будет выбиваться или казаться неестественным в здешних кругах, ладно? — продолжает он преувеличенно-бодро, растрёпывая пятернёй собственные рыжие волосы. — Но для начала у меня есть вопрос. — Я постараюсь ответить, если это в моих силах. — Ты ведь историк. Наверняка должен знать, кто такой Рекс Ляпис — это ведь кто-то из ваших местных легенд, да? Чжун Ли оборачивается на него с недоумением во взгляде. — Ты не знаешь, кто такой Рекс Ляпис? — Я не углублялся в историю вашего государства, — Чайльд пожимает плечами. — Да и почему я должен знать? Я же не спрашиваю тебя о легендах Снежной. — Мне казалось, что это обладатель этого имени известен всем. Хм… Ладно. Рекс Ляпис — или Моракс, или Властелин Камня, — Гео Архонт, основавший Ли Юэ. В древности он был известен как Бог торговли и контрактов, сильнейший из архонтов. Он управлял своими территориями на протяжении тысячелетий, но после своей таинственной смерти во время одной из Церемоний Вознесения навсегда исчез, оставив управление Ли Юэ в руках Цисин… про Цисин ты знаешь? — Архонтов никогда не существовало. Это сказки, — легкомысленно бросает Чайльд. — Ты спросил, и я ответил, — произносит Чжун Ли с мягким укором. — Это легенда. Верить ей или нет — лишь твоё решение. Но Рекс Ляпис и по сей день считается основателем Ли Юэ. Даже если он и вправду никогда не существовал, его образ всё равно наверняка списан с какой-то значимой исторической личности, жившей в те времена. — Неужели тебе не кажется, что это звучит странно? Таинственно умерший бог? Даже если в этом есть доля правды, что же он за бог такой? Боги ведь не умирают. Чжун Ли тяжело вздыхает. — У тебя мышление неразумного ребёнка. Конечно же, боги умирают. Все умирают, рано или поздно, таков нерушимый закон вселенной. — Тогда никакой это не бог, — смеётся Чайльд. — Ладно, прости, я не хотел ставить под сомнение ваши легенды, правда. Спасибо, что рассказал. — Зачем тебе вообще эта информация? — Кто-то из местных ребят, кажется, двинулся крышей на почве всеобщего безумного помешательства на опиуме. Вроде как, пытался убедить меня в том, что ваш блистательный архонт восстал из мёртвых и решил вершить правосудие? Не знаю, я так и не разобрался толком. Главное то, что они почему-то решили, что если убивать наших людей, то фонтейнцы быстрее покинут ваш город. — Твоих людей убили? — Чжун Ли вздрагивает и оборачивается. — Что произошло? — Ничего серьёзного. Я уже решил эту проблему и заодно отправил предупреждение этому восставшему из мёртвых о том, что мы здесь не для того, чтобы вредить. Надеюсь, до него дойдёт, — Чайльд отходит и падает на кровать, раскидывая конечности в стороны. — Я понимаю, что напряжённая обстановка порождает националистические всплески, но мы здесь правда для того, чтобы помочь, и не очень приятно, что за это наши ряды пытаются подсократить. — В Ли Юэ теперь привыкли не доверять чужестранцам, — оправдывается Чжун Ли. — Да уж. Но я надеюсь, этот Рекс Ляпис — будь он хоть богом, хоть чёртом, хоть простым человеком, скрывающимся под божественным именем, пересмотрит свои взгляды на взаимодействие с нами. Лишние проблемы Фатуи ни к чему. — Уверен, что так всё и будет. — Ты так мило пытаешься успокоить меня, — бормочет Чайльд. — Раз уж я не могу трахаться с тобой, то могу хотя бы жаловаться на тяжёлую жизнь? — Ты можешь. — Жаловаться? — Спать со мной. Чайльд фыркает. — Естественно, я не могу. Я ведь уже говорил: это не по-людски. Я не буду спать с человеком, который не испытывает ко мне такого же влечения, какое испытываю я к нему. Чжун Ли снова подходит к нему и нависает над кроватью, смотрит сверху вниз, накрывая Чайльда своей тенью. Влажные волосы аккуратно закинуты за спину, из одежды на нём — только висящее на бёдрах полотенце. — С чего ты взял, что я его не испытываю? — спрашивает он. Чайльд смеётся и пихает его коленом. — Не пытайся обмануть меня. Я знаю, что ты трахался тут с кем-то незадолго до того, как я пришёл. Не могу поверить, что после этого у тебя ещё остались силы на меня. — Я не… — Чжун Ли резко замолкает. — Ты прав. — Ты очень красив, — честно признаётся Чайльд. Смысл скрывать это, если его взгляд буквально не сходит с Чжун Ли? — Настолько, что я начинаю думать, будто это какая-то местная магия, раз тебя не затронуло даже влияние наркотика и подобного образа жизни. И ты умён, хорошо говоришь, и… просто несмотря на всё это, ты работаешь здесь и отдаёшься за опиум. Я не презираю тебя, но я не уважаю такой образ жизни. Я не хочу быть среди тех, кто платит тебе за секс, спонсируя твою пагубную привычку. — Ты всё равно будешь делать это, — настаивает Чжун Ли. — Спонсировать мою пагубную привычку. — Это другое, — отмахивается Чайльд. — Мы просто работаем вместе, всё. Я не буду спать с тобой. Воспринимай это как небольшой отдых от необходимости подставлять задницу незнакомцам. — Хорошо. Как пожелаешь. — Оденься и обсудим наши дальнейшие действия.