Тринадцать добродетелей

      Он не справился с порывом и уже отчётливо навязчиво прижал её к себе, принявшись целовать, не давая ни секунды передышки. Грейнджер пискнула, видимо, от неожиданности, но тут же узкие ладони оказались в его волосах. Она ответила с таким жаром, что он моментально забыл, кто они такие и где находятся. К сожалению, о скотче он забыл тоже, так что бутылка выскользнула из пальцев и с громким звуком разбилась о каменный пол, обдав их брызгами алкоголя вперемешку со стеклом.       Она ахнула и дёрнулась в сторону, он рефлекторно прикрыл её собой. Но Грейнджер тут же фыркнула, быстро сообразив, что произошло, отряхнула подол и пригласила его продолжить, надавив на затылок, как вообще-то он сам хотел сделать. Теперь, освободившись от ноши, обе его ладони легли ей на талию, но на этом не остановились и спустились чуть ниже. Самообладание отключилось окончательно, а вот Грейнджер вполне хватило контроля, чтобы, не отрываясь от него, выхватить палочку, наложить очищающие на них и пол и убрать улики. Это было совершенно недопустимо. Ему хотелось, чтобы она кричала под ним, забыв всё и вся, кроме его имени.       — Северус, — озвучила Грейнджер его мысли, но куда более сдержанно. И добавила лишнее слово: — Кабинет.       Чтобы осознать, что она от него хочет, ему потребовалось секунд десять. И вместо того, чтобы дойти до нужной двери за минуту, они добирались до неё не менее пяти, по ощущениям, потому что он все никак не мог выбрать, двигаться ли ему в нужном направлении или целовать её. Делать всё одновременно выходило крайне неэффективно. Но Грейнджер не жаловалась и не пыталась призывать к порядку. Напротив, она сама активно попирала нормы морали, прижимаясь к нему так, словно желала его больше всего на свете. Только чудо позволило ему отпереть кабинет и завести их внутрь до того, как он взялся за пуговицы на её и своей одежде.       — Северус, — теперь отчетливо промурчала Грейнджер, помогая ему стащить с себя мантию и на сей раз не давая никаких указаний.       Под мантией обнаружилась какая-то совершенно маггловская то ли длинная футболка, то ли нелепая сорочка, в которой она, видимо, спала, да высокие носки… гольфы, не важно. Он чуть аккуратнее подцепил край подола, касаясь бедра, не уверенный, что она действительно готова продолжить прямо сейчас, а не собирается предложить ему, к примеру, посидеть на диване перед камином и пообниматься. Или что ещё приходило в головы романтично настроенным женщинам. Но Грейнджер, видимо, была не в курсе, что ей полагалось смущаться и тормозить его. Она перехватила его кисть и сразу направила себе между ног. Ткань под пальцами была мокрой насквозь.       Как-то резко стало не до диванов с каминами. Но в кабинете на бесконечных полках стояла целая куча банок с ингредиентами и прочих хрупких предметов, стол оказался завален бумагами, свое кресло он сам недолюбливал, а про гостевые и говорить не стоило, удобством они не отличались. Пришлось импровизировать. Правда, всё, на что хватило его фантазии, это стянуть с неё трусы и подсадить повыше, хватая за ноги и заставляя её привалиться спиной к двери, благо, они так и стояли у неё. Бедра сдавили торс, руки вцепились в плечи, она начала целовать его, пока он пытался судорожно разобраться с ширинкой, не сообразив сделать это до того, как поднял её. Черт знает, сколько Грейнджер весила, пушинкой он бы её не назвал, им обоим наверняка было неудобно. А ещё из-за позы он едва проник внутрь, вставив не с первой попытки. Но какое все эти сложности имели сейчас значение?       Она оказалась совсем тихой, только резко выдыхала на сильных толчках. Да все пыталась на что-то опереться, видимо, чтобы облегчить ему задачу, периодически хватаясь и дёргая дверную ручку. Он и внимания не обратил бы, если бы не щелканье закрытого замка — уж на это ума ему хватило даже с отключающим нормальное восприятие реальности уровнем возбуждения. Глаза Грейнджер были плотно закрыты, а рот соблазнительно приоткрыт, футболка задралась, обнажая белый живот. Он задрал её ещё выше, чтобы неловко и, наверное, слишком сильно сжать грудь одной рукой — бюстгальтера на ней не оказалось вовсе. Но ласкать её в такой позе было крайне затруднительно.       Он едва сдержался, чтобы не кончить, когда она всё же коротко вскрикнула, схватившись за отвороты его мантии, то ли достигнув кульминации, то ли просто достаточно расслабившись, чтобы начать получать удовольствие. Интерпретировать её реакции однозначно с первого раза было затруднительно. Но это в любом случае было недостаточно, ему хотелось большего, с лучшим уровнем контроля. Так что он не без сожаления вытащил член, чтобы не травмировать себе ничего по дороге, перехватил её поудобнее и отстранился от двери. Руки устали, но пришлось потерпеть и как можно быстрее перенести её, наконец, в спальню, рухнув вместе на кровать. Грейнджер крепко обнимала его и никак не хотела отпускать. Она целовала его в щеки и в шею, везде, куда могла дотянуться. Пришлось изворачиваться, чтобы снять с них обоих обувь и избавиться хотя бы от верхней одежды, что до сих пор была на нем.       — Ещё, — требовательно скомандовала она, но так и не открыла глаза.       Окна в подземельях были не предусмотрены, поэтому он всегда оставлял в кабинете и покоях зажжённые настольные светильники, чтобы не спотыкаться в темноте, возвращаясь с занятий. Так что, может, насколько сильно пылало от смущения её лицо он понять в полумраке и не мог, но разобрал и опухшие губы, и вспотевший лоб. Он убрал прилипшую прядь волос и поцеловал Грейнджер уже полноценно, одновременно устраиваясь между бедер поудобнее.       Базовая миссионерская позиция не поражала воображение, но так было куда комфортнее изучать друг друга. Появившуюся свободу Грейнджер использовала для того, чтобы совершать целое море лишних движений, извиваясь под ним, захлебываясь от удовольствия, запрокидывая голову и беспорядочно цепляясь за всё вокруг. Но всё же при этом умудряясь подмахивать и раскрываться, широко разводя бедра. К тому же она наконец начала отчётливо постанывать, чего, по какой-то причине, ему было важно от неё добиться. Правда, часть этого энтузиазма пришлось пресечь, снова схватив её за ноги и зафиксировав на месте, чтобы было удобнее вколачиваться, ускорив темп. Но Грейнджер вряд ли была против, судя по тому, что в какой-то момент она догадалась выбрать из всего своего набора хаотичных метаний верное: просунуть ладонь между ними и немного помочь себе. Очень скоро она выгнулась и как будто потеряла сознание на пару секунд, резко расслабившись.       Член ещё пульсировал, отдавая остатки семени, когда он попытался слезть с неё, но она капризно захныкала, ослабевшими руками пытаясь притянуть его обратно. Пришлось просто перевернуться на бок, утаскивая её за собой, прижимая ближе и пачкая спермой живот. Как и свою одежду. Куча тряпок все ещё была на нем, отчего было довольно жарко. Но, справедливости ради, с Грейнджер он тоже снял, по сути, только мантию и трусы, она была просто в принципе легче одета.       Нужно было встать и привести себя в порядок. Выпить воды, как она и настаивала. И сказать Грейнджер что-нибудь воодушевляющее, чтобы она не начала избегать его до конца учебного года, сгорая от стыда при каждой встрече. В идеале, его речь должна была быть настолько впечатляющей, чтобы они ещё и продолжили в том же духе, встречаясь, к примеру, дважды в неделю. Вместо этого он осведомился с ноткой осуждения в голосе:       — И как давно ты испытываешь ко мне интерес?       — Давно, — неопределённо отозвалась Грейнджер, утыкаясь куда-то ему в шею.       — И уже какое-то время знаешь, что я тоже неравнодушен к тебе, но сама решила ответить только сейчас, — прозвучало так, будто он уже подсчитал количество упущенных половых актов и выдвигал ей претензии за недостачу.       — Я замужем, Северус, — возмутилась она. — Не могла же я… вот так в открытую. Это неприемлемо.       Опять эти её правила приличия! Впрочем, из-за такого очевидного распутства репутация действительно могла серьезно пострадать. И её, и его. Да, он не слишком дорожил своим имиджем после военных событий, но всё же они оба работали в школе, находились на виду… Как минимум журналисты с радостью сожрут Грейнджер с потрохами, раздувая скандал, а там, кто знает, может подтянуться родительский комитет, Министерство, возмущенная общественность и их попросят покинуть Хогвартс. Так что он прикусил язык, удержавшись от негатива, и пригладил её спутанные волосы. Но все же уточнил, стараясь говорить как можно мягче:       — А сегодня что-то изменилось?       — Вчера стукнуло ровно два года, как Рона объявили пропавшим без вести. Я смогла подать заявление на расторжение брака в одностороннем порядке и хотела обсудить с тобой это, но всё никак не могла собраться с силами и…       — Поэтому решила выпить?       — Для храбрости, — он почувствовал по тону голоса, что она улыбнулась.       — Рональд может быть ещё жив, — зачем-то уточнил он. Видимо, чтобы Грейнджер обязательно подумала об этом сейчас и потерзалась чувством вины за то, что оказалась в его постели.       Аврор Уизли исчез без следа вместе с напарниками и преступниками во время проведения, собственно, процедуры ареста. Они накрыли банду контрабандистов, и те, не желая отправляться в Азкабан, активировали неизвестный артефакт. Вряд ли его действие было направлено на уничтожение всего живого вокруг, скорее, они пытались таким образом сбежать. Так что мистер Уизли вполне мог сейчас бродить где-то по свету, к примеру, лишившись памяти, и иметь не нулевой шанс вернуть себе свою жизнь обратно.       Не то чтобы он желал ему зла, уж не смерти точно, но, если говорить начистоту, предпочел бы, чтобы Уизли нашел свое счастье где-нибудь там, подальше от Грейнджер.       — И я надеюсь, что с ним все в порядке, и однажды он вернётся к нам. Семья сильно скучает по нему, Молли до сих пор не может говорить о нем без слёз. Но мы с ним… Мы и до произошедшего были на грани развода, и прошло столько времени…       — Иногда перерыв идет только на пользу, — продолжил давить он.       — Даже если Рон объявился бы спустя пару месяцев после пропажи, я сильно сомневаюсь, что мы смогли бы сохранить отношения, а сейчас уж и подавно, — твёрдо заявила Грейнджер, однако, тут же опять погрустнела. — Но мы всё ещё официально женаты. Я понятия не имею, сколько времени займет разбирательство. Даже учитывая чрезвычайные обстоятельства вряд ли его признают мёртвым, — она поперхнулась на этом слове, — на следующей же неделе, вполне возможно, процесс займет ещё несколько лет. И только тогда брак точно аннулируют. В некоторых аспектах наши законы просто до ужаса архаичные.       — И все же ты здесь.       Она вздохнула.       — Я не знала, как мне стоит поступить. Точнее, я не хотела поступать так, как следовало. И ещё никому, кроме тебя, не сообщила о своём решении, — снова зачастила Грейнджер. — Сам факт того, что я отказалась ждать его, может быть негативно воспринят многими людьми. Это же как… как предательство.       — И что дальше?       — Нам не стоит афишировать… — она замялась.       — Наши отношения, — заключил он.       — У нас есть отношения?       Она чуть отстранилась и уставилась на него. Брови были сведены к переносице, губы поджаты. Грейнджер желала быть с ним рядом и опасалась его отказа. Это не могло не тешить его самолюбие, учитывая, что, как он считал, это ему не удастся удержать её.       — Уже да.       Да и почему, собственно, нет? Конечно, он в первую очередь хотел переспать с ней, не особенно глубоко задумываясь об эмоциональной подоплеке и последствиях. Но раз уж первичная цель была достигнута, то зачем останавливаться? Ему определенно нужно было продолжение и при этом, раз уж Грейнджер озаботилась вопросом своей свободы, совершенно не прельщало вступать в конкуренцию с кем-то ещё (помимо Рона Шрёдингера). Вряд ли она начнёт изменять своему «официальному» любовнику с такими-то болезненными установками о верности и чести.       — И мы, я так понимаю, — продолжил он, вспомнив про палочку и, наконец, наложив на них очищающие чары, заставив Грейнджер поёжиться от странных ощущений в паху, — будем вынуждены держать их в тайне, пока вопрос с твоим браком не будет решён окончательно.       — Да, — выдохнула она и облизала губы.       Естественно, он собирался пойти ей навстречу. Это же было так важно для неё. Сохранить приличия, никого не обидеть… Бесстыдные поступки, правда, несколько расходились с намерениями, но подобное лицемерие было практически отличительной характеристикой всех демонстративных святош. То, что Грейнджер хотела только казаться идеальной, можно было догадаться уже по тому, что они с Поттером и Уизли вытворяли, ещё будучи студентами. И по тому, как ловко она справилась с его ремнем, который был застегнут до сих пор — ему для дела хватило и расстёгнутой ширинки, прямо в процессе разговора. И сразу же взялась за рубашку. Хорошо хоть, что он не надел сюртук, посчитав, что без него раздеваться пьяным ему будет куда легче. Не прогадал.       — И насколько холодно нам предпочтительнее общаться на людях, — он подался к ней, склонившись к уху, почти касаясь губами, — чтобы не давать лишних поводов для подозрений, миссис Уизли?       — Профессор Грейнджер-Уизли, — вдруг строго поправила она.       — О, я понял вас, — он чуть дёрнул её сорочку вверх и дотронулся до лобка.       Она затрепетала от его легких прикосновений так, будто он не трахнул её хорошенько всего с десяток минут назад. Было не ясно, стоит ли ему разочаровываться в себе или гордиться.       — Однако, должен напомнить, что мы достаточно часто остаёмся наедине даже по рабочим вопросам. Эти моменты вызывают у меня опасения, — он надавил на клитор, заставив её в нетерпении поёрзать, требуя большего. — Так легко дать слабину.       — Так лучше держите себя в руках, профессор Снейп, — в тоне не было ни капли желания, хотя она гладила его грудь и живот явно с большой охотой.       — Я буду стараться изо всех сил.       Мерлин великий, её это заводило. «Хорошую девочку» возбуждала запретная связь. Она, конечно, успокоила совесть этой своей затеей с разводом, но… Что ж, он был идеальным партнером для неё: в два раза старше, с запятнанной репутацией, так ещё и коллега. Отличный выбор! Мало того, он тоже любил играть в игры. И правила этой ему очень даже нравились.       Когда он начал более старательно ласкать её, Грейнджер всё же не справилась с собой и прильнула к нему, утягивая в поцелуй. Ненасытная. Сколько там у неё не было секса? Больше двух лет, если про прохладные отношения с Роном до его пропажи она не наврала? Кто тут ещё искал компенсации за недополученное.       — И больше не кури, — выдала она, чуть ли не вылизывая его шею.       — Ваши претензии необоснованны, миссис Уизли. У вас нет никаких прав…       — Северус, — Грейнджер опять попыталась изобразить строгость, но не справилась с этой задачей, застонав. — Ты, конечно, выглядишь стильно с сигаретой в руках на мой магглорожденный взгляд, но запах…       — Мне отлучиться почистить зубы?       — Я не имела в виду…       — Или спуститься вниз? Тогда тебя это вряд ли будет беспокоить.       Хотя член уже среагировал на её нимфоманские замашки, ему требовалось время на восстановление. Иначе второй раунд рисковал затянуться, а возбуждение могло дойти до болезненного. А вот Грейнджер, казалось, была готова к марафонам.       — Да, — пробормотала она.       — Простите, миссис Уизли, я не расслышал.       — Профессор Грейнджер-Уизли, — всё ещё шёпотом, но отчетливо яростно. — А теперь замолчи и приступай к делу.       Он усмехнулся, но тут же грубо насадил её на пальцы. Не по своей вине. Это Грейнджер решила простимулировать его на активные действия, укусив за шею. Между прочим, не как-то игриво, а весьма чувствительно. Из-за его поспешности уже она дернулась и вцепилась ногтями в кожу.       — Ауч, — обозначил он свое неудовольствие, но продолжать эту болезненную цепочку не стал. — Гермиона, если ты не знала, то основные принципы БДСМ — это осознанное согласие и безопасность.       — Я… прости, — она принялась зацеловывать свою ошибку. — Просто, не мог бы ты немного поторопиться.       — Муж не баловал тебя таким? — предположил он.       Она что-то неразборчиво пробормотала про брезгливость.       — Поэтому вы были на грани развода?       Грейнджер обиженно засопела. Он всё же подчинился и переместился ниже, но так и не бросился выполнять её желание, а сел в ногах и принялся снимать с себя рубашку. Пришлось отвлечься на запонки. Грейнджер тоже схватилась за край своего подола, то ли пытаясь прикрыться, то ли не зная, чем занять руки. Ему было интересно, выдаст ли она ещё что-нибудь в его сторону или прикоснется к себе, дразня его. Хотя, за несколько лет самостоятельность должна была жутко ей надоесть.       — Мужчины мечтают о женщине с высоким либидо ровно до того момента, как получают её, — всё же собралась с мыслями и дерзко выдала она.       — Это угроза?       — Да. Ходите вокруг, облизываетесь, а на деле что? Пять минут нелепых телодвижений и готово?       Ясно, выбрала путь провокаций. Он не смог удержаться от улыбки. Какая удивительно интересная подводная жизнь была в тёмном омуте «миссис Уизли». Оставалось только надеяться, что очередное непреодолимое нравственное правило не заставит её сбежать от него.

* * *

      Далеко не пять минут спустя, после того как она превратила его волосы в спутанный клубок, притягивая к себе голову и отвешивая неразборчивые и крайне сомнительные комплименты носу, ему всё же пришлось взять её ещё раз, чтобы погасить собственное возбуждение. Активно двигаться, правда, желание пропало то ли из-за усталости, то ли из-за алкоголя, так что он сделал это в ленивой позе на боку, просто подтянув к себе её задницу. Разомлевшая Грейнджер на активной позиции тоже не настаивала, послушно изгибаясь, как ему было нужно, но даже так умудрялась поторапливать. Всё-то ей хотелось быстрее и сильнее, никакой чувственной тонкости.       Научить её наслаждаться моментом немедленно ему, к сожалению, не удалось. Не прошло и пресловутых пяти минут после того, как он кончил, а Грейнджер уже засобиралась на выход. И время у неё было позднее, и вставать рано, и вообще без своей ванной ей никак не обойтись, а ещё она как-то не догадалась взять с собой в ночь противозачаточное. Судя по количеству задействованных аргументов и суетливости запоздалый стыд всё же догнал её. Так что он подавил желание взять её в охапку и держать в постели, пока не уснет. Пусть примиряется с их новой реальностью в своё удовольствие на личной территории, а он ознакомится уже с результатом её умственных трудов завтра без лишних тревог.       К тому же спать действительно хотелось, а до этого ещё нужно было смыть пот, распутать волосы и кинуть одежду в корзину для грязного белья для домовиков. В общем, он не был готов делить кровать с кем бы то ни было после первого же секса. Пусть даже вышло весьма удачно, а покрывало теперь одуряюще приятно пахло Грейнджер, что заставляло его практически жалеть, что он не удержал её. Впрочем, к лучшему. Он отрубился за секунду, а на утро десять раз порадовался, что никто не конкурирует с ним за душ и вообще не видит его вот так сразу после четырёх часов сна.       Да, ему всё же хотелось выглядеть в её глазах лучше, чем он был на самом деле. И он придумал этому стремлению возвышенно-романтическое объяснение, которым был весьма доволен до тех пор, пока не увидел Грейнджер за завтраком. Она сияла и казалась ещё красивее, чем обычно. Волосы были затейливо заплетены, новая мантия, при всей строгости кроя, оказалась расшита еле заметным серебряным узором, словно она намекала на свою особую расположенность к Слизерину. Кажется, она озаботилась даже легким макияжем, а ведь спала наверняка ещё меньше его. Одним словом: ведьма. Не то чтобы он мечтал увидеть её изнеможённой, но сейчас почти почувствовал конкуренцию в притворстве. Грейнджер одарила его мимолетным взглядом, сухо поздоровалась и продолжила дальше щебетать с Помоной, будто он был пустым местом. Да, она и раньше очевидно скрывала свои чувства к нему. Да, они договорились помалкивать об их связи. Но это была уже не сдержанность, а какая-то театральная постановка. Он словно вернулся обратно во времена Тёмного лорда.       Конечно же, он сразу подумал об этом. О том, что свои оргазмы она изображала так же художественно, как и держала лицо на публике. И её намеки на неудовлетворенность отнюдь не были частью заигрываний. Но выяснить, не решила ли она случаем, что прошлая ночь была грандиозной ошибкой со всеми этими драматичными элементами локальной трагедии, прямо в Большом зале было затруднительно. А оттаскивать её в тёмный угол или врываться в класс посреди уроков — неспортивно, учитывая их уговор.       Тем более, что в связи с Днем памяти занятия шли только в первой половине дня, а после обеда и до торжественного ужина Грейнджер была условно свободна. Так что он проявил чудеса терпения и зашел в её кабинет через целых пятнадцать минут после того, как она поела и покинула Большой зал. Выдержав приличествующий временной интервал, чтобы не преследовать её слишком очевидно. И убедившись в том, что никому не интересно, куда именно он идёт.       — Профессор Снейп, — она обернулась на него от шкафа, в который пыталась запихнуть куда больше книг, чем могло в него влезть без использования расширяющих чар. — Вы что-то хотели?       — Хотел, — он щелкнул замком уже на её двери.       — Тогда, надеюсь, я смогу удовлетворить ваше желание, — Грейнджер небрежно взмахнула палочкой, накладывая защитные.       Он так же мимоходом добавил заглушающие, уже подходя к ней.       — Только вы и сможете.       Несколько томов упали на пол, когда он излишне резко прижал её к полкам, пытаясь провести диагностический поцелуй. Уровень ответной активности Грейнджер зашкаливал и едва ли не превосходил его. Если ей что-то и не нравилось, разыгрывала страсть она, как профессиональная актриса самой высшей пробы. Изобразить желание, тем более в таком близком контакте, всё же было куда сложнее, чем безразличие, с его точки зрения.       Впрочем, весь глубокий анализ потаенных уголков души «миссис Уизли» пришлось отложить на неопределённый срок, так как она сама поспешно расстегнула мантию и оказалось, что под нею у неё на сей раз только высокие тёплые чулки и обычные белые трусы. Он пару секунд поразглядывал обнажённую грудь, поняв, что в прошлый раз не уделил ей практически никакого внимания, и поднял осуждающий взгляд, посмотрев в глаза бесстыжей Грейнджер.       — Мантия просто очень теплая, я купила её ещё зимой, — она выглядела такой честной, невинно хлопая ресницами и даже совсем не краснея.       — Ага, — протянул он, уже в красках представляя, что она ходила в таком виде весь день. И за завтраком тоже, изображая всю эту холодность.       Виновная во всём мантия отправилась на её чистый рабочий стол, на неё сверху приземлилась сама Грейнджер. Животом вниз, задницей кверху. Ему показалось, что он был слишком груб и уделил непозволительно мало времени предварительным ласкам, но она текла так, что больше уже некуда. Впрочем, даже щедро размазав её смазку по головке и стволу, ему опять пришлось приложить усилия, чтобы оказаться внутри. Это, правда, никак его не сдержало, и он сразу задал высокий темп. А она перестала отмалчиваться и заохала куда громче и эмоциональнее, чем вчера ночью.       Не успели они как следует разойтись, как в дверь аккуратно, но достаточно громко постучали. Грейнджер дёрнулась, но он навалился на неё, прижав к столешнице, не прекращая фрикции. С её губ сорвался совершенно неприлично сладкий стон, и он накрыл её рот ладонью, подогревая ситуацию. Конечно, они были в безопасности, запертые, под пологом чар тишины, однако, такая близость разоблачения всё равно горячила кровь. Грейнджер тоже понравилось. Под повторный стук она бурно кончила, исцарапав стол и облизав ему руку, видимо, просто от переизбытка чувств. Её внутренние мышцы так плотно обхватили член, что он тоже долго не продержался.