Тринадцать добродетелей

      К сожалению, ответить на вопрос Рона в духе «хочу украсть твою женщину» ему в тот вечер так и не подвернулась возможность. Молли засуетилась вокруг сына, тот впал в шок, до конца осознав, что происходит, а Гермиона заплакала от радости и облегчения. Временами она была весьма мягкосердечна и явно не желала даже настолько проблемному почти бывшему мужу зла. Он тоже поумерил пыл. Возвращение воспоминаний Уизли было только первым шагом. Чтобы Грейнджер упала ему в объятья, без оглядки на обретшего плоть фантомного супруга, требовалось соблюдение ещё кучи бюрократических формальностей. А они, в свою очередь, зиждились на вполне себе реальных факторах, которые необходимо было соблюсти.       Во-первых, никто не спешил признавать Рональда вменяемым. Память к нему возвращалась постепенно, вспышками. И торопить этот процесс было чревато срывами, а то и откатами назад. Так что все терпеливо ждали, лишь изредка стимулируя его какими-нибудь рассказами или впечатлениями. Разум несчастного на данном этапе представлял из себя разбитое зеркало, которое приходилось собирать и склеивать по кусочку, стараясь не порезать пальцы осколками. Его случай перестали считать безнадёжным, но у целителей всё ещё возникали сомнения, что вся эта конструкция в принципе станет стабильной и функциональной. Он, конечно, больше не бывал в гостях у Уизли, так что сделал такие выводы на основании того, что сообщала ему Гермиона, также получая информацию через вторые руки (практически всеми вопросами здоровья Рональда занималась Молли). Так что, возможно, миссис Уизли просто драматизировала. Да и по его профессиональному мнению ментального мага шансы на успех были весьма высоки.       Правда, тут поджидала вторая сложность. Даже если Рон вернёт себе былое в полной мере, сильно было опасение, что, как это часто случалось в подобных обстоятельствах, он забудет настоящее. То есть всё, что произошло с ним после ментальной травмы. А это не только подпортило бы его отношения с нынешней пассией, но и наверняка привело бы к тому, что он возжелал вернуть прошлую жизнь, как того боялась Гермиона. Это было совершенно недопустимо по многим пунктам, включая юридической аспект, так как могло послужить обоснованием для уже второго отказа суда расторгнуть брак. Ведь мистер Уизли всё ещё был нездоров и находился в уязвимом положении. Конечно, в конце концов они добились бы своего, но это опять же растянуло бы процесс на весьма долгий срок.       В-третьих, исчезновение Рона вообще-то являлось предметом расследования, а его возвращение подарило этому висяку вторую жизнь. Учитывая, что вместе с ним пропали ещё двое напарников и человек пять контрабандистов, найти которых хотели многие, весьма активную. Уизли тут же начали раскручивать на показания — следователи были не так нежны, как целители, и к делу подключилась Международная конфедерация магов, чтобы скоординировать действия с коллегами в Перу. В общем, начальнику аврората Поттеру тоже было очень весело. Но, по крайней мере, теперь он был слишком занят, чтобы довлеть над старыми друзьями и вмешиваться в их личные отношения. Гермиона вздохнула с облегчением, перестав проводить кучу времени в Норе. А вместе с ней вздохнул и он: чем меньше она нервничала, тем проще им было.       Впрочем, затишье длилось недолго. Они с Грейнджер даже не успели закончить с рабочими вопросами, когда ситуация опять обострилась. К сожалению, учителя не уходили в отпуск незамедлительно, как только за последним студентом закрывались ворота. Уж про деканов и говорить не стоило. Одни только имущественные вопросы обеспеченности факультетов чаще всего не решались и за несколько недель, так как каждый мягко или весьма очевидно тянул одеяло на себя. Предметники, впрочем, не отставали. То им вдруг мог резко понадобиться новый кабинет, который ещё нужно было привести в удобоваримый вид до начала нового рабочего года, то их гениальные нововведения в учебный план требовали дорогостоящих закупок учебных принадлежностей. Этим изредка грешил и он, когда пытался выбить из Дамблдора, а впоследствии и из Макгонагалл редкие ингредиенты для зелий. С которыми, естественно, было жизненно важно ознакомить бестолочей, не различающих крылья златоглазок от крыльев фей.       — Расслабься, Гермиона, — он мягко улыбнулся, по крайней мере, попытался. — Если продолжишь с таким усилием сжимать челюсти, то сжуешь вместе с пирогом вилку.       — Ты уже не в первый раз приписываешь моим челюстям какие-то фантастические карательные свойства, — фыркнула она и закатила глаза, но хотя бы более свободно откинулась на спинку кресла.       Несмотря на все эти очевидные сложности со статусом мистера Уизли новый суд по бракоразводному процессу не отложили. Что порождало вполне закономерные сомнения в успешности этого мероприятия. Так что то, что Визенгамот не смог вынести решение сразу и ушёл на перерыв, даже было ожидаемо. Но на Гермиону, естественно, заминка возымела самое разрушительное воздействие.       — Может, ты позволишь мне нанести визит в Министерство хотя бы сейчас?       — Не отнимай у журналистов хлеб, — она рассмеялась. — Такие громкие поводы для сплетен лучше растянуть во времени. Это позволит им написать в два раза больше статей.       На заседание она пошла без него, несмотря на то что он ещё с утра предлагал ей поприсутствовать в зале на правах гражданского зрителя. И, как только объявили обед, примчалась в Хогвартс, чуть ли не метая вокруг себя молнии, настолько взвинчена была. Лезть к оголённому проводу он не стал рисковать, так что решил задобрить её пищей насущной. Благо, большую часть работы за него сделали домовики. Кто-то из них даже догадался едва слышно включить радио на музыкальной частоте. Откуда они его в принципе притащили в его комнаты, он интересоваться не стал.       — Гермиона, моё лицо здесь, — одёрнул он её вновь.       И всё же его практически романтические замашки потерпели полное фиаско. Вместо того, чтобы релаксировать, впервые разделив с ним стол в интимной обстановке, напоминающей свидание (которых у них ещё не бывало в принципе), Грейнджер-всё-ещё-Уизли только и делала, что поглядывала на часы. Визенгамот собирался продолжить заседание чуть более, чем через полчаса. Именно поэтому он не стал даже пытаться склонить её к сексу в таких стеснённых условиях. Это уж точно обернулось бы чередой нелепых телодвижений, в результате которых, вполне вероятно, никто из не получил бы адекватной разрядки.       — Прости, боюсь опоздать, — она потёрла щёки ладонями, окончательно потеряв интерес к содержанию почти полной тарелки.       — Не думаю, что им так уж важно твоё присутствие.       — Мне это важно! — рявкнула Гермиона и опять потускнела. — Нервы ни к чёрту.       Подобным поведением, учитывая педагогический опыт, его было не только не пробрать, но даже не зацепить по касательной. И хотя применить те же методы, которые он обычно использовал, чтобы привести подопечного в чувства, сейчас казалось невозможным, он был не слишком расстроен этим фактом. С Грейнджер его горизонт возможностей, наоборот, был куда шире.       — Как твои опыты с трансфигурацией ткани? — даже несколько вальяжно произнес он, прекрасно зная, что никаких ощутимых успехов она больше не достигла.       — Думаешь, если я буду психовать по нескольким поводам сразу, это мне поможет? — тут же окрысилась Гермиона.       — Нет, я предлагаю тебе сместить фокус внимания. На другие эксперименты с трансфигурацией.       — Какие это?       — Сексуальную жизнь можно разнообразить не только затейливым нижним бельём, — вкрадчиво продолжил он. — И это успешно использовалось всеми людьми на протяжении тысячелетий. Однако магам гораздо проще воплотить фантазии в жизнь, чем магглам. Хотя не всегда всё проходит гладко. Думаю, ты сталкивалась с подобными вещами в тех же обстоятельствах, что и с неправильным использованием заклинания Энгоргио.       Казалось бы, с ним Гермионе уже нечего было стесняться, но она всё равно покраснела. Видимо, её смущал его лекторский тон, который странно сочетался с выбранной темой.       — Да, я, кажется, понимаю о чём ты, — пробормотала она.       — Но учитывая, что ты мастер трансфигурации, полагаю, никаких подобных проблем у нас не возникнет.       — Наверное, — Гермиона смотрела куда-то в стол, словно пристыженная.       — Тебя что-то смущает?       — Просто не думала, что ты предложишь подобное.       Связывание и другие сексуальные практики она обсуждала с ним без лишней скромности, а тут вдруг показала другую свою сторону. Пробовала ли Гермиона уже такое? У неё было множество возможностей. В школьные годы. Учитывая, насколько тяжёлыми они у неё были, это едва ли можно было назвать предосудительным поведением. В неудовлетворяющем её браке. Хотя Рональд наверняка относился к этому также негативно, как и к оральному сексу. Или в период вдовствующего воздержания, закончившегося их отношениями. Тут её образ «правильной девочки» уж точно дал трещину.       — Слышал, некоторые мужчины ревнуют к подобным вещам. Но на мой взгляд это лишь говорит об их неуверенности в себе. Если есть возможность сделать свою женщину счастливее, то нужно пользоваться ею, а не пренебрегать.       — Но мне и тебя достаточно, — пробормотала она.       — Лестно слышать. Себя-то я тебе предложить и хотел, — он встал из-за стола.       — Что? — Грейнджер, наконец, подняла голову, чтобы посмотреть на него.       — Твоё нежелание видеть меня в зале суда понятно, но я всё же хочу составить тебе компанию, — он подошёл к ней и прикоснулся к щеке. — Хотя бы частично.       Она приоткрыла рот, и он провёл подушечкой большого пальца по нижним резцам. Кожу обожгло прерывистое горячее дыхание. Её ресницы затрепетали, взгляд стал томным.       — Конечно, это может доставить тебе дискомфорт, так что я не настаиваю.       — Нет, это очень интересное предложение, — почти неслышно прошептала она, наблюдая за ним, как зачарованная. — Я всё равно буду сидеть там, как на иголках. Хуже уж точно не будет.       Он и не рассчитывал на отказ. Учитывая, как увлекал Гермиону весь этот почти публичный экстрим, подобное идеально вписывалось в её фетиши. Так что, едва дождавшись прямого согласия, он незамедлительно продолжил:       — Тогда возьми любой предмет, к примеру, вот эту ложку, — другой рукой, не отрываясь от неё, он поднял со стола столовый прибор, которым Гермиона не успела воспользоваться, и протянул ей, — и сделай из него точную копию моего члена.       Она приняла предложенное и послушно кивнула. Скучный пучок, который, впрочем, был более чем уместен в зале суда, качнулся на затылке. Он не удержался и погладил её по темечку и виску. В ответ язык коснулся кончика его пальца, так и придерживающего подбородок, прежде чем она основательнее вобрала его в рот.       — О, полагаю тебе нужен образец, чтобы передать все детали в подробностях, — он улыбнулся и принялся расстегивать ширинку.       Теперь обе её руки были заняты: в одной она держала активно трансформирующийся металлический предмет, уже принявший смутно знакомые очертания, в другой — палочку. Так что он благородно помог ей, озаботившись их общей гигиеной при помощи парочки заклинаний и заменив палец во рту на более удобный для ласок объект, благо его пах находился прямо напротив лица Гермионы. Она с энтузиазмом взялась за дело. Это замедлило процесс трансфигурации, но было необходимо, чтобы выполнить работу идеально, так что он закрыл на это глаза. И в принципе прикрыл веки, откинув голову назад. Оргазм, вроде как, не стоял в планах, но ничего не мешало ему насладиться процессом вхолостую.       Правда, когда член окончательно принял желанную форму, Гермиона начала то и дело останавливаться и отпускать его полностью, чтобы сверить с ним результат своих магических манипуляций. По крайней мере, когда он вновь посмотрел на неё, в ладони она сжимала уже реалистично выглядящий фаллос. Искусственные головка и вены поблескивали в свете лампы, как и его настоящие, покрытые слюной. Гермиона не стала менять материал, оставив надёжную сталь.       Но или облегчила вес, или сделала дилдо полым. Так как оно показалось ему слишком лёгким, когда он взял его и приложил к оригиналу. А ещё имитация оказалась неожиданно упругой на ощупь, сохранив при этом металлическую гладкость. Видимо, Гермиона применила к ней Смягчающие чары. И сделано это было с таким мастерством, что можно было уже не сомневаться в наличии у неё аналогичного опыта.       Он протянул ей руку, помогая подняться с кресла.       — Повернись и спусти бельё, — хрипло скомандовал он, заметив, что её взгляд остановился на двух практически идентичных приборах, которые он так и держал вместе.       После того, как она вникла в его предложение, Гермиона стала поразительно сговорчива, так что и сейчас тут же очнулась от сексуального гипноза и исполнила пожелание. Под летней мантией обнаружилась лишь лёгкая юбка и никаких опостылевших колготок. Подрагивающие, но всё ещё ловкие пальцы подцепили трусы, кружевные и крошечные, и спустили их к щиколоткам.       — Наклонись.       Гермиона незамедлительно уперла руки в подлокотники кресла, прогнувшись, но на сей раз игриво хихикнула и повела бёдрами. Он задрал лишние тряпки и медленно огладил обнаженные ягодицы, для удобства положив фаллоимитатор прямо ей на поясницу. Ему нужны было вынуть пробку из пузырька со смазкой и немного подготовить её к проникновению. Правда, в процессе его планы несколько изменились, и он всё же вставил в неё натуральный аналог, вызвав у Гермионы сладостный стон. Да и сам не удержался от сдержанного вздоха.       — Северус, — запричитала она, заелозив, чем на самом деле только ухудшило ситуацию.       — Да-да, ты спешишь, — хмыкнул он.       Игры с растягиванием удовольствия всё ещё были ему не близки. Однако Гермиона сохраняла склонность к поспешному сексу, так что ей это могло пойти на пользу. А раз уж он планировал немного помучить её, то справедливо было и самому воздержаться. Благо после перерыва суд собирался только озвучить окончательное решение, так что эта небольшая шалость не должна была перерасти в пытку.       Он выскользнул из неё, но не наполнил сразу заменой, а немного поколдовал над фаллосом, наложив на него слабые Чары горячего воздуха, чтобы согреть. А ещё использовал Редуцио. Это лишь слегка уменьшило размер, так что поддеть его тем, что он всё же ревнует к игрушке, Гермиона не могла. Тем более, что он сделал это исключительно ради её же комфорта. Длительная стимуляция могла вызвать спазм мышц, нельзя было забывать о безопасности.       Впрочем, она вовсе не заметила изменений. Лишь вновь ахнула, когда он всё же вставил дилдо во влажное лоно. И попыталась подмахнуть ему, очевидно, надеясь, что он продолжит трахать её вручную, несмотря на то что только что просила его остановиться.       — Ещё не время, — шепнул он, наклонившись к ней.       И спустился ниже, чтобы схватить трусы и быстро вернуть их на место. Фаллос расширялся книзу, что служило защитой от неприятного казуса — фокуса с исчезновением. Но он решил перестраховаться и просто прикрепил его к ткани белья.       — Это Заклинание вечного приклеивания? — ужаснулась Гермиона, попытавшись распрямиться.       — Да, — немного мстительно ответил он, придержав её на месте. — Мы же не хотим, чтобы ты случайно наследила, потеряв свою ношу.       Опять она носила красивое бельё не то что не для него, а в место, где его никто не мог увидеть даже в теории. Так что в его видении такая ответная мелкая пакость была вполне оправдана.       — Не обязательно было использовать для этого именно эти трусы, — заканючила Гермиона.       И явно собиралась продолжить возмущаться, но сбилась на громкий откровенный стон. Так как он наложил ещё одни чары. Никакого шума или визуальных эффектов не прибавилось, но она явно ярко ощутила воздействие.       — Что?.. — без конкретики спросила Гермиона и боднула лбом спинку кресла, принявшись покачиваться.       — Есть такое заклинание — Дефодио, — он сжал её беспокойные бедра и вернулся к подчеркнуто сдержанному лекторскому тону. — Оно должно, как долото, проделывать отверстия в камне. Но если существенно снизить его мощность и наложить на конкретный объект, то можно добиться изумительного результата и заставить этот предмет совершать возвратно-поступательные движения. Как поршень.       — Это твоё изобретение? — еле выговорила она, наверняка совершенно неосознанно привставая на носки.       Импульс действительно был очень слабым, больше дразнящим, но, видимо, ощущения оказались достаточно необычными, чтобы впечатлить её.       — Лишь небольшая доработка уже существующего.       — Почему ты вообще профессионально занялся зельями, а не чарами, с такими интересами? — продолжила бормотать она, видимо, пытаясь привыкнуть к происходящему и говорить ровнее.       — Сам не знаю, — он хмыкнул и потянул её вверх, наконец, позволяя распрямиться.       Правда, теперь Гермиона была против этого. Она неловко переступила и привалилась к нему, принявшись сползать вниз. Он подхватил её под руки, милостиво позволив привыкнуть к наличию в её вагине инородного объекта, к тому же ещё и двигающегося. Впрочем, судя по слабости ног, она собиралась сдастся и попросить его закончить на этом. По крайней мере, с трудом верилось, что у неё получится даже просто добраться до зала суда, не то что спокойно высидеть пусть недолгий, но всё же не минутный процесс.       Однако эта чертовка смогла удивить его даже в таком положении.       — Кое-чего не хватает. Я, пожалуй, тоже внесу правки, — она взглянула на него снизу вверх, откинув голову, и направила палочку себе на промежность. — Так-то лучше.       В её больших влажных глазах как будто проскочили искры. То ли безумия, то ли удовольствия. Верно, как обычно, и того, и другого.       — Что ты?..       — Частично трансфигурировала ткань, — ответила она, не дослушав вопрос. — Сделала её почти такой же, как тот коврик для ванны. Немного шершавой, — речь прервалась смешком, похожим на замаскированный стон.       Его рука нырнула вниз, чтобы проверить изменения. Которые действительно обнаружились в одном очень конкретном месте на её нижем белье. Кружева обернулись ворсистой поверхностью, такой же упругой, как и дилдо. И она тоже ритмично смещалась вслед за движением игрушки, распространяя внутреннюю стимуляцию на наверняка распухший от прилившей крови клитор.       Эта женщина сводила его с ума. Точнее, уже свела и заводила всё глубже в кущи сладострастного безумия. И он пошёл бы за ней, даже если бы был уверен, что в конце его ждёт смерть. Или даже скучная жизнь обывателя с супругой и детьми.       — Возвращайся побыстрее, — прохрипел он, предчувствуя, что собственное возбуждение в скором времени станет болезненным.       Если он, конечно, не сдастся и не начнёт мастурбировать. Это должно было стать испытанием силы воли для неё, но определенно аукнулось ему в не меньшей степени.       — Не задержусь даже на лишнюю миллисекунду, — Гермиона извернулась и клюнула его в щеку.       Но, конечно, он не остановился на этом, принявшись целовать её и жадно шарить руками по телу.       — Одежду помнёшь, — определенно совершенно неискренне возмутилась она и прильнула к нему сильнее.       Её ладонь обхватила член, так и не заправленный в штаны, слегка сжав. Однако Гермиона тут же его отпустила. Он разочарованно покачнулся, пытаясь восстановить прямой контакт.       — Ещё не время, — пропела она ему на ухо и отступила, застегивая мантию на ходу.       — Гермиона, — он почти заскрежетал зубами от разочарования.       Она ухмыльнулась, издевательски помахала ему и выскочила за дверь, пусть двигалась и не очень уверенно. Но она часто уходила от него не самым стройным шагом, так что ничего удивительного в этом не было. Правда, в такие момент обычно Грейнджер пребывала в эйфории, а его яйца были приятно пусты. Сейчас же он в раздражении сжал руки в кулаки, пытаясь усилием мысли откачать кровь из полового органа. Зачем он вообще это затеял? Чтобы спасти хотя бы часть нервных клеток Гермионы? С тем опытом истерик, что она заполучила за последнее время, её мозг, должно быть, уже самостоятельно вышел на новый эволюционный уровень, раз она всё ещё нормально функционировала. Так что даже если объявят, что она останется миссис Уизли ещё на какой-то неопределённый срок, это вряд ли отправит её в нокаут.       Эрекция и не думала спадать. Так что он не стал пытаться заправить член в штаны, игнорируя физиологию, а прямо в таком виде дошёл до ванны. Холодная вода должна была остудить либидо, а осуждающий взгляд в зеркало — закипающий мозг.       — Идиот, — прошипел он, смотря на себя почти с отвращением.       С другой стороны, преобладающие мысли о сексе должны были заставить её лететь обратно к нему на всех парах. Нужно было просто немного подождать, чтобы пожать плоды. Правда, учитывая всё, что он знал о Гермионе, если заседание закончится на печальной ноте, это сделает её крайне уязвимой. А сочетание нервного срыва с повышенным фоновым уровнем возбуждения может привести к неадекватной реакции. Что если она вновь разрыдается, на сей раз публично? Или кинется мужу на грудь, умоляя отпустить её? Такое проявление слабости наверняка уничтожит её морально, как только она придёт в себя. А крайним окажется он.       Вот только что теперь было делать? Бежать в Министерство, чтобы подстраховать её из чистой паранойи? То, что он согласился на ней жениться, не означало, что теперь он её собачонка. Носиться с ней, как Молли с драгоценным блудным сыном, ему было не к лицу. Он и так слишком многое ей позволял, терпел своеобразный характер и в принципе смягчался как только мог. Если он станет полным подкаблучником, это и самой Грейнджер вряд ли придётся по вкусу. Она же влюбилась в того самого невыносимого Северуса Снейпа, а не в его плюшевый аналог.       Возбуждение перетекло в злость, так что он, наконец, застегнул ширинку и задрапировал все остаточные эффекты мантией. К счастью, способов реализовать негативные эмоции ему было известно великое множество, так что так спустить пар было куда легче. Вот только под рукой не имелось ни одной бесправной жертвы, и даже коллеги уже в массе своей разъехались из замка. Сейчас поболтать с идиотом Фипсом он был совсем не против. Однако ему всё ещё была доступна аутоагрессия. Для этого, правда, пришлось покинуть не только комнаты, но подвал и школу в принципе, пусть даже в данный момент подловить и осудить его могла только Макгонагалл. В любом случае он вышел через главную дверь и удалился в сторону ворот на территорию Хогвартса, прежде чем достал сигареты и сделал первую особенно приятную затяжку.       Курение натолкнуло его на другую мысль. Не то чтобы новую, но становившуюся с течением времени всё острее и острее. Выходило, что он до сих пор отыгрывал роль удобного любовника, пока Гермиона оставалась «хорошей девочкой» и старалась держать его на безопасном расстоянии, чтобы не раздувать возможный скандал. Она поставила вопрос поспешной свадьбы ребром, но так и помалкивала об их отношениях на работе. И даже не заикнулась о реальном положении дел ни друзьям, ни мужу, которому уж точно было не лишним узнать, что ни он один совершил адюльтер. Если она так хотела видеть его новым супругом, то почему он всегда оказывался за бортом?       Так что не было ли глупостью как раз то, что он покорно соблюдал её правила? И этого ли ждала от него Гермиона? Нет, конечно, контролировать всё и вся было её базовым желанием. Но пытаясь разобраться в своём матримониальном положении самостоятельно, она явно не преуспевала. И, вполне вероятно, подспудно ждала его помощи, которую была готова принять так же, как и не совсем приличные сексуальные игрища. Возможно, вытянуть её из этого болота пусть даже в несколько скандальной форме было не такой уж плохой идеей?       Он докурил, кинул окурок на землю, затушил его ногой и дополнительно убрал заклинанием, оттягивая принятие решения. Хотя на самом деле уже дал себе полную свободу действий и нашёл этим действиям логичное обоснование. Пусть на деле просто устал прятаться по углам и терпеть насмешливые взгляды Минервы. А ещё хотел трахнуть Гермиону прямо сейчас. Не дожидаясь, пока она вернётся к нему, возможно, прикончив по пути Рональда и весь актуальный состав Визенгамота, не услышав от них желаемого.       Добраться до ворот и трансгрессировать заняло у него несколько минут. Пройти в Министерство и преодолеть систему охраны, не отличающуюся большой дотошностью в мирные времена, ещё парочку. Дольше всего пришлось дожидаться лифта, который не спешил вернуться в атриум откуда-то с нижних ярусов, несмотря на всю заявленную прыткость. Благо он знал где проходило совещание, так что драматично искать то самое место по всему зданию не пришлось. Но когда он всё же оказался в нужном коридоре, двери в зал суда всё равно очень вовремя, как по сценарию, распахнулись, и люди начали выходить вон.       В толпе можно было заметить несколько рыжих макушек, пару людей с волшебными фотоаппаратами, порядком праздных зевак, госслужащих со значками Министерства на груди и с десяток членов Визенгамота, которых выдавали сливовые мантии. Обычно судьи использовали отдельный выход, но, видимо, эти желали пообщаться с прессой или с целителями из Мунго, тоже наверняка присутствовавших на заседании. А в центре этого клубка, как добыча в окружении охотников, находилась Грейнджер. Она выглядела растерянной, несчастной, и даже её всегда идеальная прическа растрепалась — несколько выбившихся из пучка длинных локонов обрамляли лицо.       Он сделал ровно три широких шага вперёд, когда развевающаяся чёрная мантия, видимо, привлекла её внимание, и их взгляды встретились. Радость, отразившаяся в глазах Гермионы, убедила его, что он поступил совершенно правильно, заявившись сюда. Она что-то сказала людям, стоящим ближе всего к ней, судя по всему, попросту послала их куда подальше, и целенаправленно направилась к нему.       — Профессор Грейнджер-Уизли, — поприветствовал он, по привычке сохранив формальности.       Улыбка стёрла с её лица затравленное выражение.       — Просто Грейнджер, — поправила Гермиона.       Она подалась к нему и схватила за лацкан, потянув вниз. Он подчинился без раздумий.       — Если мы немедленно не уйдём, я начну стонать в голос, — шепнула она тайком.       — Тогда бежим, — он ухмыльнулся.       Так они и сделали. И им было абсолютно плевать, что всё Министерство наблюдало, как весь путь до площадки для трансгрессии Северус Снейп держит за руку Гермиону Грейнджер.