Одиссея неравнодушных сердец

Люциус знал, что это будет не просто, но он не был белоручкой, как бы косо не смотрели на него все собравшиеся на этом судне оборванцы. Он не страшился никакой работы, он жил своей мечтой и был готов на все, ради нее. Но почему же тогда его так задели слова капитана и этого старика подпевалы. Они считают, что он не готов отдать жизнь ради своей мечты. Так ли это? Но они же считают, что это путешествие ему необходимо. Да кто они такие, чтобы думать за него?! Люциус зло скрипнул зубами и поднял с пола тяжелый куль с какими-то овощами. Кажется, внутри была капуста. — Добби! — позвал он через весь камбуз. — Куда это? — Ась?! — выкрикнул в ответ кок и неопределенно махнул рукой. Люциуса бросили на нижнюю палубу в камбузную вахту. Здесь их было не так много. Смена по четыре человека и бессменный кок Добби — скрюченный старичок с огромными, как у слона, ушами. Вот только слышать четко эти уши ему ничего не позволяли. Люциусу порой казалось, что этот старик мог не услышать даже пушечного залпа у себя под ухом. — Сюда давай! — отозвался вместо кока Люк — один из трех боцманов, организовывающих работу экипажа. — Живее, живее! Харе юбки мять! Обед скоро! — Сам знаю, — выплюнул Люциус и перенес мешок в указанное место. Пора было приниматься за шинковку и нарезку овощей. Ровно в час дня будет подан обед, а затем настанет час уборки нижней палубы и чистка пушек. Камбузная вахта несла ответственность не только за кухню, но и за весь трюм, а также за стрельбу по противнику. Их корабль обладал достаточно длинным рядом орудий по обе стороны корпуса и требовал для их обслуживания двоих канониров. Славно, что хоть тут знания Люциуса посчитали достаточными и дали возможность проявить себя, если начнется бой. А бой начаться мог с большой вероятностью. Пираты всегда ищут, на ком бы поживиться. Люциус знал, что это будет не просто. Кто бы что не говорил, но камбузная вахта была ничуть не легче всех прочих. И все же, это было не то, о чем он мечтал. Люциус мечтал о необъятных просторах, простирающихся до горизонта, об открытом море, об океане. Он мечтал управлять такелажем, помогать если не на фок-мачте, то хотя бы просто на верхней палубе. Он мечтал показать свои знания там, наверху, работать под шепот ветра, под жгучим солнцем. Но он пылится в камбузе и солнечного света практически не видит. Даже этого тщедушного мальчишку, имя которого за неделю Люциус так и не удосужился узнать, отправили работать с большей частью команды на воздухе. Впрочем, Люциус не отчаивался, ведь вахту ему могли и поменять. Он уже был на корабле, уже в открытом море. Он был там, где и не надеялся оказаться еще пару недель назад. И он… был благодарен Нарциссе, которая не дала ему отказаться от мечты. Обещая ей вернуться назад, он начал вести дневник. Он записывал краткие сводки за день и обязательно оставлял небольшой комментарий для нее и малыша Драко. Прошла неделя, интересных событий пока было мало, и все же ему было, что записать в журнал. Сентиментально? Возможно и так. Это казалось ему необходимым — запечатлеть на страницах свой далеко не подростковый уже бунт. — Разве твоя смена уже закончилась? — внезапно раздался вопрос уставшим голосом. Люциус поднял хмурый взгляд на застывшего перед ним парня. Тот выглядел весьма изможденным, губы его потрескались, а кожа была красной, как панцирь вареного рака. Честно говоря, парень казался Люциусу очень уж хлипким, какие ему путешествия, да еще и в качестве матроса? В руках никакой силы, в ногах тоже, худой, точно смерть, бледный, будто никогда солнца не видел, а ведь мальчишка из низшего класса, что очевидно, наверняка часто работал на открытом пространстве. И такая кожа, которой позавидует любой аристократ, — удивительно. И руки! Узкие кисти, длинные тонкие пальцы — не подходит все это для грубой работы. — Тебе какое дело? — выплюнул Люциус в ответ и закрыл свой журнал, пряча его под рубаху. Журнал был вещью ценной и очень личной, оставлять его просто так он не желал, а потому всегда носил с собой, как бы неудобно это ни было. — Никакого, — буркнул Северус и скривился. Всю эту неделю как-то так получалось, что они почти не пересекались в часах отдыха, и поэтому он спокойно спал на своем гамаке, но почему-то именно сегодня, когда он чувствует себя так ужасно плохо, блондин, чье имя он так и не удосужился узнать, расположился на нижнем гамаке. — Уйди с моего места. — Это мое место, — возразил Люциус, — хочешь спать, лезь над бочками. — Я не собираюсь спать над бочками! — Я тоже! Но из нас двоих удобнее там будет тебе. — Как же ты меня бесишь… — прошипел Северус, точно рассерженный кот, и шагнул вперед, упираясь ладонями в широкие плечи. Вытолкнуть здорового аристократа из гамака у него не вышло. А вот голова неожиданно закружилась. Северус качнулся, тяжело задышал и почувствовал ужасную слабость в ногах. В ушах зашумело, и он без сил уронил голову на твердое плечо и точно бы съехал по Люциусу на пол, если бы тот от неожиданности не прижал его к себе, обняв за спину. — Какого черта? — изумленно вопросил Люциус и прислушался к тяжелому дыханию обмякшего на нем парня. Было очевидно, что тот потерял сознание. Крепче прижав парня к себе, Люциус с некоторым трудом выбрался из провисшего гамака, развернулся и уложил в него пострадавшего. Коснувшись красного лба, он нахмурился. Тепловой удар? Недовольно качнув головой, Люциус развернулся и решительно отправился за водой. Их путешествие пока только началось, и запаса пресной воды было достаточно, а потому пропажу одной плошки вряд ли кто-то осудит. Люциус добыл воду, набрал ее в глубокую посудину и вернулся обратно к парню. По-хорошему, его надо было бы напоить, но для этого стоило привести его в чувства. Славно, что вода была чуть прохладной. Люциус набрал в рот воды и выплюнул ее на пылающее лицо, затем обдул его, недовольно скривил губы, выждал чуток и повторил все действия заново. Понадобилось долгих пятнадцать минут, чтобы Северус медленно открыл глаза и непонимающе поймал его взгляд. — Что… — слабо протянул Северус. — Молчи, — приказал Люциус, чуть приподнял его под спину и подставил посудину с водой к его сухим губам, — пей, у тебя, похоже, тепловой удар. Ты что, голову ничем не прикрываешь? — Банданой… — все также слабо возразил Северус и потянулся к живительной жидкости. Вода… как же ему хотелось пить. Северус глотал жадно, большими глотками, не задумываясь о том, что часть воды проливается мимо рта. — Спасибо… — выдохнул Северус. Может, аристократ ему и не нравился, но не поблагодарить за проявленную заботу было бы неправильно. Люциус в ответ коротко кивнул, принимая благодарность, и оглянулся. — На этот раз, так и быть, я уступлю тебе нижний гамак, — протянул он и выпрямился. Заметив в противоположной части кубрика Чарли, который главенствовал на грот-мачте, Люциус направился прямиком к нему. — Парень под твоим началом словил тепловой удар, — сообщил он, поймав прищуренный взгляд светлых глаз. Чарли оглянулся, совершенно точно определив, о котором парне идет речь. Их команда в большей своей степени состояла из стариков, которым надоело скитаться по миру и захотелось умереть в море. Молодых ребят можно было сосчитать по пальцам одной руки. — Ничего, очухается, — пожал плечами Чарли и вернулся к занятию, от которого его отвлекли. У него закончилась смена, можно было отдохнуть. — Лекаря у нас все равно нет. — Тебе не кажется, что он слишком хилый для работы на верхней палубе? — Он справляется со своими задачами, — возразил Чарли весьма спокойно. — Не советую поднимать на этом корабле бунт. Капитан этого не любит. — За всю неделю я ни разу не увидел капитана вместе с командой, — заметил Люциус, — ни капитана, ни его первого помощника. На всю команду из тридцати семи человек только три боцмана, один кок и мичман знают секрет этого загадочного корабля. Все прочие матросы не внушают никакого доверия и могут отбросить коньки просто от старости. Какая цель у нашего плавания? — Этот вопрос не должен занимать твои мысли, аристократ, — голос Чарли вдруг зазвенел сталью. Он глянул на Люциуса цепко, поймал его твердый, подозрительный взгляд и расправил плечи, словно бы хотел задавить своей монументальной фигурой. Однако Люциус и сам не был тщедушным мальцом. Подобными фокусами его не напугать. — Ты здесь всего лишь матрос, вот и выполняй поставленные тебе задачи. Молча. — Это праздный интерес, — решил успокоить его Люциус, чтобы не стать целью подозрений со стороны командующего состава. — У меня были свои причины присоединиться к вам, я не собираюсь саботировать матросов. Но ты должен понимать, что мои знания шире, чем у любого, кого вы подобрали в порту столицы. Так, почему я прозябаю в камбузе? — Это приказ капитана. Приказы капитана не обсуждаются, — отрезал Чарли. — У тебя, кажется, время отдыха. Вот и не трать его зря. Лучше поспи, пока есть такая возможность. Мирного плавания осталось не больше двух недель, затем мы войдем в полосу штормов. Это будет тяжелое время для всех. — Я хорошо знаю путь, которым мы движемся, до сезона штормов еще далеко, — нахмурился Люциус, а Чарли вдруг усмехнулся. — Значит, ты знаешь его недостаточно хорошо. Все, оставь меня, я собираюсь отдыхать. Люциус смерил его мрачным взглядом, но не стал спорить дальше. На корабле явно происходило что-то странное. Конечно, задуматься об этом можно было и раньше. Неизвестный корабль-призрак, о котором нет ни одной записи в портовой и личиной библиотеках, но о котором знает любой оборванец. Корабль, набирающий на палубу всех желающих, кто не боится умереть, и неизменно возвращающийся без половины, а то и почти без всей команды. Как же так получается? Но этот корабль — его единственный шанс на открытое море, на океан. Этот корабль единственный, который не развернется по первому требованию Абраксаса Малфоя. И Люциус уже принял решение, вот только странная неизвестность и пугающая перспектива наконец добрались до его сознания. Люциус не был трусом, но, как бы ему не хотелось опровергнуть слова капитана, умирать был не готов. Да, он не хотел умирать. Это было действительно так. Люциус понял это сейчас, в эту самую минуту. Он вернулся к своему гамаку, по пути рассматривая отсыпающихся матросов. Команда собралась из ряда вон. Далеко ли они уплывут таким составом? Или, может, далеко плыть никто и не собирается? Люциус нахмурился пуще прежнего, остановился около неспокойно сопящего парня с жаром, поднял с бочки чашку, в которой еще оставалось немного воды, затем отыскал бандану, о которой упомянул сам парнишка, намочил ее и обтер горящее лицо. — Не надо, пожалуйста… — Парень дернулся, но не открыл глаз. — Только не бей… — жалобно выдохнул он, и Люциус вздрогнул. Он не питал к этому парню никаких чувств, кроме раздражения, но тот был, очевидно, самым молодым на этом судне, и никто даже не подумал подсказать ему лучше укрыться от солнца. Просто оставить его мучиться было, как считал Люциус, не совсем правильно. — В следующий раз помогать тебе не стану, — предупредил Люциус негромко, словно бы даже разозлился на самого себя. С какой стати его потянуло на благотворительность к этому идиоту, пострадавшему по собственной глупости? Люциус вновь смочил бандану и опустил ее на горячий лоб. Ему стоило бы отдохнуть и самому, но спать на бочках не привлекало, а перетащить их все было весьма проблематично в одиночку. Люциус устроился на полу, сел, откинувшись на все те же злополучные бочки, и достал свой журнал. Он так и уснул, не заметив, как усталость его сморила. Северус не знал, сколько он проспал, но пробуждение не показалось ему ужасным. Слабость отступила, и вновь захотелось дышать полной грудью. Правда, жар никуда так и не делся. Лицо, руки, плечи... кожа горела и неприятно зудела, хотелось расцарапать все, до чего он только мог дотянуться, но Северус сдерживал этот неосмотрительный порыв. Он осторожно сел в гамаке и прищурился в темноте. Кажется, уже была ночь. С лестницы, что вела на верхнюю палубу, пробивался лунный свет. Большая часть команды спала, и только несущие вахту следили за тем, что происходит снаружи. — Эй, — позвал Северус, заметив уснувшего на полу блондина. Он облизал пересохшие губы и выбрался из гамака, чтобы подойти ближе. Это было странное чувство. Аристократ позаботился о нем, но почему? Зачем ему это было нужно? Может, он не такой уж и плохой человек? — Эй ты… — повторил Северус, замявшись на обращении, и тронул мужчину за плечо. Люциус дернулся от неожиданности и остановил на нем не до конца проснувшийся взгляд. — Что? — непонимающе спросил Люциус. — Зачем встал? Тебе нужно лежать. — Мне стало лучше, — возразил Северус и тяжело глотнул несуществующую слюну. Очень хотелось пить. Он остановил взгляд на пустой чашке и нахмурился. — Не строй из себя героя, когда это не нужно, — Люциус поднялся на ноги, спрятал выпавший из рук журнал и подхватил пустую чашку, чтобы налить еще воды. — Сядь пока, — приказал он негромко, но весьма твердо. Северус не стал перечить. Тогда Люциус только кивнул ему и отправился к бочкам с пресной водой. Вернулся он весьма быстро. — Спасибо, — благодарно прошептал Северус и принял чашку из его рук. Когда же жажда была утолена, он вновь глянул на аристократа. — Я Северус, кстати, — решил все же представиться Северус. — А как тебя звать? — Люциус, — с достоинством ответил Люциус. — Я был добр из необходимости. Не обольщайся, оборванец, — протянул он. Северус недовольно скривился. — А я только хотел отнестись к тебе, как к человеку, — выплюнул он зло. — Мне совершенно все равно, как ты ко мне относишься. Ты всего лишь неопытный мальчишка, ты мне не интересен. — Я не мальчишка, — возмутился Северус, хмуря брови. — Мне двадцать лет. Достаточный возраст, чтобы со мной считаться. И ты не выглядишь сильно старше меня. — Тебе двадцать? — удивился Люциус весьма искренне, он предполагал другой возраст, казалось, мальчишке не дать больше шестнадцати, совсем тощий, да и ростом вышел не особо. Северус твердо кивнул. — Впрочем, это не имеет значения. — Не оценивай меня только по внешнему виду, — Северус зло сжал кулаки. — Как и ты меня. Смотрю, тебе действительно стало лучше. В таком случае, я займу нижний гамак, — отрезал Люциус, заканчивая разговор. Под мрачным взглядом черных глаз он занял гамак и отвернулся. Северус некоторое время еще прожигал взглядом его затылок в темноте кубрика, после чего все же не стал спорить, забрался в гамак над бочками и очень быстро уснул. Кожа все еще болела, но желание спать было сильнее. Северус был безумно рад прошедшей неделе, несмотря на усталость, на тепловой удар и огромное количество задач. Он бы счастлив, что смог добраться до своей мечты.

***

Время летело быстро. Казалось, Северус только-только ступил на палубу, но прошло уже три недели, как они отчалили от берега. Мог ли он подумать, что его мечта сбудется так скоро после того, как он покинет отчий дом? Нет, не мог. Но судьба такая непредсказуемая, и вот он здесь, вяжет узлы, проверяет такелаж, драит палубу, следит за горизонтом, слушает шум разрезающего волны судна и подставляет лицо солоноватому ветру и палящему солнцу. Мечта… — Стюарт! — Северус проверил узлы на рее и позвал напарника, чтобы показать ему, что с узлами все в порядке и лезть на мачту совершенно необязательно. Паруса раздувались по воле сильного ветра и тянули корабль все дальше, к горизонту. — Стюарт? — Северус нахмурился, не обнаружив напарника под собой. Куда подевался этот старик? — Эй! — позвал тогда Северус, надеясь, что откликнется хоть кто-то, но как раз в этот момент корабль вдруг с огромной сильно качнуло из стороны в сторону, словно бы кто-то огромный ударил его в днище. Северус едва не свалился с реи, но в последний момент успел схватиться за тросы. А вот матросу на фок-мачте так не повезло. — Что это было?! — воскликнул кто-то из команды. И Северус хотел бы спросить то же самое. День был чудесным, на небе ни облачка, солнце яркое и обжигающее, а корабль качает так, словно бы уже начался шторм. — Эй вы, что встали? Убирайте паруса, идиоты! — прокричал Билл. — Северус! — Я знаю! Сделаю! — прокричал Северус в ответ, не желая тратить драгоценное время зря. Билл явно был чем-то обеспокоен. И это настораживало. — Свистать всех наверх! — прокричал Билл, и раздался колокольный звон. — Отдать паруса! Северус уже освобождал паруса грот-мачты от креплений, он уверенно карабкался вверх и ловил шкоты, которые отвязывали от палубы, собирал их и подтягивал тяжелую ткань. Сил в одиночку ему не хватало сделать абсолютно все, но стоило только подумать об этом, как рядом оказалось еще несколько человек. Они работали слажено, как единый механизм, и это не могло не радовать. Однако радость была не столь велика, как сковавшее многих напряжение в чудовищном ожидании чего-то страшного. Шторм. Это было странное явление. Только что небо было ясным, абсолютно чистым, но всего за секунду на нем не осталось ни одного голубого кусочка. Мрак окутал корабль, волны поднялись на несколько метров, били о борт, заливая палубу и креня судно то в одну, то в другую сторону. Начался ливень. Засверкали молнии. Ужасающая стихия настигла их так внезапно. Ветер завыл такой силы, что всех матросов едва не свалило с мачт. — Крепите все, что может пробить борт! — сквозь шум воды послышался глухой приказ снизу. Северус глянул на товарищей, помогавших убирать паруса, крикнул им, что пора спускаться, и поторопил к мачте. Свалиться с такой огромной высоты никак не хотелось, а держаться на рее было очень уж проблематично, сложно. Казалось, они справляются. Матросы, среди которых на верхней палубе Северус заметил и Люциуса, закрепили все тросы, закрепили пушки, ящики и бочки. Никто не упал за борт, все были целы. Все было хорошо, несмотря на беспощадную стихию, окружившую их. Но Северус почему-то не верил в то, что все может быть так хорошо. Странное предчувствие сковало его, и он ждал. Вот сейчас… И точно, словно бы его услышали какие-то высшие силы, именно в этот момент, стоило мысли сформироваться в сознании, как одно из креплений вырвало из борта. Трос ударил сразу нескольких матросов, и те повалились на пол. В это же время под силой беспощадного ветра нижняя рея грот-мачты начала проворачиваться. Еще чуть-чуть и она могла порвать и все прочие тросы. Этого нельзя было допустить! Северус бросился вперед, схватил оторванный трос и попытался натянуть его на себя, но его сил было недостаточно. Трос натянулся, и его тут же вырвало в сторону, однако Северус продолжал держать его, даже когда ему грозило вылететь за борт. — Держи! — раздался крик, но до Северуса он добрался таким глухим. В ушах набатом стучала кровь, а трос тянул его еще и еще! Северус уперся ногами в фальшборт и вскрикнул от пронзившей руки боли, когда трос содрал с ладоней кожу. Это была ужасная боль, но Северус не разжал пальцы. — Держи! — раздалось уже громче, и кто-то неожиданно прижался к его спине, уперся ногами в фальшборт по обе стороны от него и схватился за трос, помогая удержать его, натянуть и привязать на другое крепление. Северус зажмурился. Боль… Боль застилала глаза. Руки свело судорогой. Он не понимал, смогли ли они с помощником удержать трос, не понимал, рвет ли его стихия, он не мог позволить себе разжать пальцы, пока вдруг чьи-то большие горячие ладони не накрыли его плечи. Только в этот момент Северус широко раскрыл глаза. По щекам катились слезы, которые он никак не мог сдержать, боль никуда не делась. Северус так и не разжал пальцы. — Северус, отпусти трос, — весьма мягко приказал Люциус, сжимая худое плечо, чтобы хотя бы чуток привести парня в чувства. — Все закончилось, я привязал его к креплению. — Что… — непонимающе прошептал Северус. Все вокруг казалось ненастоящим. Сквозь густые тучи прорезались солнечные лучи. Наступил штиль. Как резко… как странно. — Северус, разожми пальцы, — Люциус несколько раздраженно схватил его за тонкие запястья и сжал их. Северус вздрогнул и с большим трудом разжал сведенные пальцы. — Больно… — выдохнул Северус, стиснул зубы и хотел было отойти от борта, но ноги тоже подвели. — Спокойно, — Люциус придержал его и не позволил упасть. Он нахмурился, удивляясь внезапно яркому голубому небу над головой, и остановил взгляд на странном блеске воды. Что-то было не так. Не сразу, но Люциус понял, что корабль держит курс точно к водовороту. — Это чертово самоубийство… — Что… — удивился Северус и поднял взгляд от своих подрагивающих ладоней, расчерченных кровавыми бороздами от порезавшего их троса, и глянул в нужную сторону. — Водоворот! — с некоторым страхом изумился он. — Что… Что ты там болтаешь… — Команда встрепенулась. Все тут же потянулись к бортам, перевешиваясь за край, чтобы рассмотреть курс корабля. Кто-то в страхе пятился, кто-то качал головой, кто-то кричал. И только три человека оставались совершенно безразличными к происходящему. Три боцмана. Чарли, Билл и Люк. Они были так спокойны, словно бы видели водовороты каждый божий день. — Отставить панику! — повысил голос Билл. — Разворачивай корабль! Что ты творишь! Ты хочешь нашей смерти! — то там, то тут кричали матросы, но все разом замолчали, стоило отвориться всегда закрытой до этого двери. На палубу вышли капитан и его помощник. Два старика с одинаково цепкими взглядами. Они оглядели взволнованную толпу, оценивающе оглядели каждого матроса. — Корабль не поменяет своего курса, — спокойно сказал Диппет. — Я задал каждому из вас вопрос. Я повторю его вновь. Готовы ли вы умереть в этом путешествии? — А что, если мы передумали? — воскликнул кто-то из толпы. — Тогда вы можете прыгнуть за борт и попытаться доплыть обратно до берега. Есть желающие? — спросил он весьма буднично, будто спрашивал о погоде. — Похоже, желающих нет. Стоит ли считать, что среди вас остались лишь те, кто готов на все? — Корабль всегда возвращается в порт, заходит в него каждый год, — шепнул Северус. Люциус почувствовал дрожь его тела, но не мог сказать наверняка, дрожит ли тот только от боли или от страха тоже. — Но всегда без половины команды, — напомнил ему Люциус. — Главное, что возвращается. — Северус медленно выдохнул, переживая болезненную волну. — А это значит, что мы выйдем из водоворота живыми. Или это просто блеф, и они успеют отвернуть от него в последний момент… — все тем же шепотом размышлял Северус. Прошло несколько долгих секунд, и он выпрямился, вполне уверенно отталкивая Люциуса и делая шаг вперед. — Я готов на все! — объявил он самым первым. Диппет чуть улыбнулся ему, благосклонно кивая. — Как славно! Тогда вставай к нам. Я рад приветствовать тебя в команде нашего замечательного Хогвартса, — объявил Диппет, и Северус, не раздумывая, шагнул к бизань-мачте. Следом за ним еще часть команды решилась сказать свое однозначное «да». Люциус сомневался. Кажется, у него просто не было другого выбора. Но так ли это? Конечно, он мог просто прыгнуть за борт, но этот вариант он даже не рассматривал. Люциус сомневался, но стоило поймать упрямый взгляд черных глаз, как сомнения стали отступать. Северус смотрел на него с насмешливым вызовом. Да что он себе позволяет? Как смеет смеяться над ним! Люциус сжал кулаки, расправил плечи и гордо шагнул вперед, с достоинством приняв правила игры. Что же… раз начал этот путь, то не позволит смеяться над собой какому-то безродному мальчишке. — Я тоже готов на все, капитан…