Бесконечность

Глава 1 Драко праздновал свой восемнадцатый День рождения со свойственным Малфоям размахом. Родители пригласили около двух сотен гостей, большинство из которых он даже не знал. От блеска драгоценностей можно было ослепнуть, от громкой музыки и светской болтовни — потерять слух. Неудивительно, что Драко незаметно сбежал с семейного торжества, которое вызывало зубную боль даже у таких любителей выпить и погулять, как Панси и Блейз. Он уединился в комнате для гостей, на втором этаже, куда эльфы отнесли все подарки. Некоторые из них были настолько громоздкими (вроде статуи Драко в полный рост от семьи Забини), что оставлять их без присмотра было нельзя. Драко надеялся найти в этой куче что-нибудь интересное. Ко всему прочему, ему не давал покоя один факт — он все еще не получил поздравительную открытку от... Грейнджер. Да, у них сложилась странная традиция с третьего курса (с того самого дня, когда Грейнджер влепила ему пощечину) — обмениваться оскорбительными открытками на день Рождения. Он всегда поздравлял ее одинаково: «C Днем Рождения, грязнокровка!» Грейнджер отвечала ему в его праздник не менее лестным посланием: «Поздравляю, жалкий трус!» После победы Поттера над Волдемортом, Малфой отмечал свой День рождения, не опасаясь никаких нападений со стороны Упивающихся, большинство из которых находилось за решеткой Азкабана. Но все же Драко ощутил неприятный укол в груди, когда в почте не обнаружил открытки, надписанной знакомым почерком. Это было досадным нарушением праздничной традиции. Впрочем, сейчас, заново перебирая открытки, он нашел послание Грейнджер: самую простую открытку, с одним васильком на белом фоне, и все с тем же очаровательным содержанием. Настроение вдруг резко улучшилось, и Драко принялся внимательно рассматривать подарки, в надежде отыскать еще что-нибудь интересное. Тут на глаза ему попалась картонная коробка, перевязанная серебряной ленточкой. В отправителях числился банк Гринготтс. Драко удивленно моргнул. Прежде он не получал от гоблинов ни одного, даже самого маленького, подарка, и тут вот, на тебе. Руки сами потянулись к коробке и нетерпеливо развязали ленточку. На дне оказалась маленькая бархатная коробочка, а рядом с ней — свиток. Драко поспешно его развернул и прочитал: «Уважаемый мистер Драко Люциус Малфой! Разрешите от имени банка Гринготтс поздравить Вас с восемнадцатилетием. В соответствии с распоряжением, сделанным одним из Ваших предков, каждый мужчина Малфой должен в этот день взять в руки некий артефакт. В нем скрыта большая сила, но далеко не всем из Малфоев она подвластна. Прикоснувшись к артефакту, Вы сразу же поймете, являетесь ли Вы его хозяином. Если нет, Вам придется вернуть подарок в Гринготтс, где он и будет храниться до появления следующего претендента на него. Обращаем Ваше внимание, что, Вы не можете отослать артефакт обратно, не прикоснувшись к нему. Вы также должны знать, что, приняв артефакт, Вы можете столкнуться с некоторыми неожиданными последствиями. Впрочем, в этом случае мы будем рады Вам помочь, рассказав все, что нам о нем известно. С наилучшими пожеланиями, представитель банка...» Дальше шла неразборчивая подпись. Драко хмыкнул, рассмотрев печать, которая, подтверждала, что это действительно прислали из банка на Диагон-аллее. Его охватило любопытство. Драко достал коробочку, покрутил ее в ладони, после чего щелкнул по крышке, открывая. И на секунду забыл, как дышать. На белой подушечке из атласа красовалась золотая серьга. Ее края были инкрустированы мелкими бриллиантами, вспыхнувшими разноцветными огнями под лучами солнца. Форма серьги также была необычной. Драко сначала подумал, что это восьмёрка. Но затем, присмотревшись, понял, что серьга больше напоминает «бесконечность» — символ, известный как маглам, так и волшебникам. Прежде, чем взять в руки серьгу, Малфой задумался. Он не слишком доверял разным магическим вещицам, присланным неизвестно кем. Например, к некоторым артефактам, созданным Основателями, и спустя столетия было опасно прикасаться. А потом почему-то в голову полезли непрошеные мысли о Поттере, которого нынче носила на руках вся магическая Британия. «Вот кого Грейнджер уж точно никогда не назвала бы трусом!» — раздраженно думал Малфой, прикидывая, стоит ли поддаваться соблазну, получить большую магическую силу. Впрочем, если верить письму, все Малфои проходили это испытание. Он достал серьгу из коробочки, задумчиво прокручивая ее в пальцах. В эту минуту в коридоре послышались шаги: — Нет, я не могу поверить, что ты решил действовать согласно этому варварскому обычаю! — Нарцисса говорила громче, чем обычно. — И почему я слышу об этом только сейчас? — Потому что ты никогда бы не согласилась. Успокойся, это всего лишь традиция, и за последние двести лет, ни один Малфой... Не дослушав мужа, Нарцисса с силой распахнула дверь и замерла на пороге, прижимая ладони к сердцу: — Драко, зачем ты взял это? Малфой вдруг почувствовал, что лицо матери перед его глазами расплывается, теряясь за темными тенями. Свой собственный голос, ответивший на ее вопрос, показался чужим: — Потому что это — мое по праву. Глава 2 «Мир изменился, и все благодаря Гарри! Мы можем жить дальше, и вместе окончить последний курс Хогвартса...» Я стояла на платформе девять и три четверти, наслаждаясь осенним ветерком, слабо теребившим мои непокорные волосы, собранные в высокий хвост. Гарри и Рон опаздывали, и это было вполне закономерно. Меня считают слишком собранной и аккуратной — чего бы это не касалось. Для друзей трудно найти способ разозлить меня сильнее, чем просто опоздать. Но, кажется, они уже заметили это, и временами действуют так специально: считают, что когда я злюсь, то слегка отклоняюсь от привычного идеала, и даже становлюсь «похожа на нормального человека». — Гермиона, правда, что ты запатентовала новое изобретение, которое хорошо расходится на магическом рынке? Счастливица! Тебе не придется думать о работе после окончания школы, все говорят, что на очищающих чарах ты обогатишься! — Лаванда и Парвати, казалось, пытались друг друга перекричать. Никогда не понимала людей, не дающих другому собеседнику и шанса высказаться. В данной ситуации, мой ответ был школьным сплетницам абсолютно неинтересен, скорее они просто пытались привлечь мое внимание и выплеснуть бездну информации, накопившуюся за лето. — Ты знаешь, что я теперь встречаюсь с Роном? — продолжала улыбаться Лаванда. Я машинально кивнула. Если быть честной, новость меня не сильно обрадовала. Все-таки, в характере каждой женщины есть это понятие — «свой-чужой», и мы с Роном встречались целый год, пусть дело не пошло дальше походов в кафе и поцелуев. «Знаешь, — признался мне полгода назад Рон, — когда я обнимаю тебя или касаюсь губ, то не могу отделаться от мысли, что встречаюсь с родной сестрой. Ты уж прости». «Похожее ощущение», — согласилась я, и на этом романтика в наших отношениях закончилась. И все же, узнать, что у Лаванды с рыжим все сложилось, было неприятно, особенно сейчас, когда на моем любовном фронте был полный штиль. Но я не собиралась показывать Браун собственную слабость: — Что ж, поезд прибыл. Я должна перетащить вещи в вагон. Давайте-ка поговорим обо всем позже? — сказав это, я попыталась ускользнуть от шумной компании. Но тут к нам подошел Дин Томас, за ним Симус Финниган, и мне пришлось отвечать на вопросы заново. Я начала проклинать свою, свалившуюся с неба, популярность. Да, этим летом, расставшись с Роном, я сумела сделать масштабное открытие. Заклинание очищения, способное изгонять мрак из проклятых вещей, а также трансформировать темную энергию в светлую, было запатентовано Министерством магии. Во многом, созданию «чар очищения» способствовала моя любовь к нумерологии. Расшифровывая старинные манускрипты и соотнося их с современной наукой, мне удалось создать защиту для здоровья и жизни людей. ...Кто-то из мальчишек поднял мои чемоданы, и, не спрашивая, потащил в сторону своего купе. Толпа, окружив меня, плавно перетекала внутрь поезда, и я даже не поняла, как оказалась у окна, отвечая на череду бессмысленных вопросов. И только, когда поезд тронулся, я вспомнила о том, что Рон и Гарри до сих пор не появились. Впрочем, когда дверь купе в очередной раз отворилась, и в него протиснулась знакомая фигура, я мысленно взвыла. Куда уж хуже — ехать (даже недолго!) в одном купе с Малфоем. Дин с Симусом, как назло, вышли в тамбур подышать свежим воздухом, и Малфой с удобством уселся рядом со мной. Я внимательно оглядела его. — Чего смотришь, Грейнджер, нравлюсь? — Поинтересовался Драко, игнорируя восхищенные взгляды Лаванды и Парвати, которые, завидев наследника внушительного состояния, забыли о моих достижениях напрочь. — Нравился бы больше, сиди ты в другом купе. Или, еще лучше, в другой стране. — просто ответила я. Малфой, тем временем, бесцеремонно закинул ногу на ногу, и, подперев подбородок ладонью, продолжал меня разглядывать. Что-то в его облике неуловимо изменилось, и меня ужасно это нервировало. — Грейнджер, ты всегда такая умная. Что думаешь о семейных наследиях чистокровных? Он убрал светлую прядь за ухо, и мой взгляд зацепился за странную серьгу в виде... символа бесконечности? На секунду к горлу подступила тошнота. Я уже видела это украшение, только где и когда? Слова застряли на языке. Впрочем, я быстро с собой справилась, выдав на автомате: — Наследие получают в возрасте шестнадцати лет. Но есть отдельные случаи, когда оно проявляется позже... Каждый случай наследия, с прошлого года, заносится в реестр Министерства. — Как интересно... — протянул Малфой, сверкая своими светло-серыми глазами. — А что ты думаешь о наследиях, которые убивают? Знаешь, у нас в роду есть одно такое... Передается раз в пару-тройку сотен лет. И человек, получивший его, не доживает до двадцати лет. — Шутишь? — Я растерялась. — Никогда о подобном не слышала. Но... ты хочешь сказать, оно коснулось тебя? Драко криво улыбнулся, неожиданно протянув ко мне ладонь и слегка ущипнув за левую щеку: — И не надейся, Грейнджер, я не умру раньше, чем ты. Это я могу тебе обещать. И в эту самую минуту, словно более подходящего момента не нашлось, в купе втиснулись Гарри и Рон. Глава 3 — Эх, Гермиона, тебя даже на минуту нельзя оставить, чтобы ты не начала якшаться с врагом. — Рон ехидно прищурился, всем своим видом выражая неодобрение. Живоглот, проснувшийся от звука его голоса, поднял голову и недовольно мяукнул. — Это было извинение за опоздание? — Не осталась в долгу я, не собираясь объяснять, что делает Малфой в моем купе, потом перевела взгляд на Гарри и удивилась мрачному выражению его лица. Кажется, он отнесся к увиденному, еще хуже, чем Рон. — Привет, Гарри, целое лето не виделись! — улыбнулась я, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. Обнимать друга на глазах Малфоя, не хотелось. Гарри кивнул в ответ, его взгляд слегка потеплел. Драко, между тем, снисходительно оглядел обоих парней с головы до ног, после чего заметил: — Поттер, ты не растешь, я уже выше тебя. Ладно, Грейнджер, — он снова странно покосился на меня, — продолжим разговор в другой раз, когда рядом с тобой не будет маячить бесплатная охрана. С этими словами он резко поднялся с места и, толкнув Гарри, который успел сказать ему на ухо что-то не очень приятное, ретировался. Несколько мгновений спустя, в купе попытались вернуться Симус и Дин. Но Рон неожиданно встал у них на пути: — Дамы и господа! Сегодня важный день для моего друга Гарри. И, чтобы он мог решить, наконец, свои сердечные дела, я попрошу вас, Лаванда и Парвати, а также всех остальных, кто сейчас дышит мне в затылок, переместится в соседнее пустое купе. Я округлила глаза. Что еще за сердечные дела? И почему за дверь выпроваживают всех, кроме меня? Взглянув на Гарри, я растерялась еще больше. Тот выглядел смущенным, но не пытался помешать затее Рона. «Неужели Гарри покраснел?» — подумала я. Лаванда и Парвати, немного расстроенные тем, что не станут свидетельницами исторического события, попытались вытянуть хоть что-то из Гарри: — Это правда, Гарри? Тебе нравится Гермиона? Мерлин, поздравляем, вы будете потрясающей парой! Я почувствовала, как к щекам прилила кровь. С чем поздравляют? А мое согласие, что, вообще, не требуется? Наконец, все вышли, и Рон, невероятно довольный собой, тихо прикрыл дверь. Сразу наступила неловкая пауза. Гарри молчал, и я тоже не знала, что сказать. Наконец, он спросил: — Чего Малфой хотел от тебя? Я вспомнила странную речь Драко, и только собиралась ответить, как Гарри вдруг снял очки, взъерошил волосы и опередил меня: — Ладно, давай не будем говорить о нем. Увидел вас вместе, и глупые мысли в голову полезли. Я осторожно спросила: — Какие мысли? Малфой всегда старается задеть, он без этого жить не может. Тебя не было, и он решил испортить настроение мне. — Миона... Не могу я ходить вокруг, да около. Давай начистоту — ты мне нравишься. Я знаю, что вы с Роном расстались, и ты свободна. Что ты думаешь о том, чтобы встречаться со мной? И снова повисла напряженная тишина. Что поделать, вопросы личного характера, заданные в лоб, сбивают с толку. Хочу ли я встречаться с Гарри? Я вдруг поняла, что, несмотря на весь свой хваленый ум, не знаю ответа на этот вопрос. Когда я была с Роном, все происходило по инерции. Рон был веселым, немного взбалмошным, постоянно шутил и мог поднять настроение, если это было необходимо. С ним все казалось несерьезным. Может, потому мы и расстались так легко? Но с Гарри... Встречаться с Гарри — это разрушить дружеские отношения и обменять их непонятно на что. Встречаться с Гарри нужно серьезно. Он с рождения борется с судьбой. Принять его признание, как флирт, как забаву... Нет, это было выше моих сил. Гарри сейчас не шутил ни капельки. — Почему ты молчишь, Миона? Я оцепенела под этим умоляющим взглядом. Похоже, Гарри готовился к этому разговору целое лето. И тут в голову пришла очередная неприятная мысль: зная, сколько в своей жизни перенес Гарри, смогу ли я ему отказать? Любое мое необдуманное решение принесет много горя нам обоим... — Гарри, все это так неожиданно. Но, ты же был с Джинни, разве нет? — Да я встречался с Джинни, а до этого — с Чжоу. Но ни с кем из них я не чувствовал себя счастливее, чем рядом с тобой. Знаешь, просто смотреть на тебя, слышать твой голос похоже на возвращение домой... Постоянные мысли о тебе привели к тому, что я даже назвал Джинни твоим именем. И, этим летом, после очередной ссоры с ней, сказал Рону правду. Думал, он полезет драться. Но он просто сказал, что вы расстались... Знаешь, я даже приготовил тебе подарок. — Подарок?! — тупо повторила я. Гарри открыл дорожную сумку и достал свиток, который протянул мне. Я развернула его настолько медленно, насколько было возможно, чтобы потянуть время и дать себе возможность подумать. Пробежав взглядом по первым строчкам, написанным золотыми чернилами, я чуть поджала губы. Что ж, странный выбор подарка, особенно для Гарри Джеймса Поттера. — Наш гороскоп совместимости? — Ага, я даже выучил его наизусть... Можешь меня проверить, к примеру, это. «Его личностью управляет само могущественное Солнце, и поэтому ей часто так тепло в его присутствии (иногда даже жарковато). Ее личность формируют две планеты — ее временный управитель Меркурий и ее настоящий управитель Вулкан. Меркурии дает ей быстроту ума, бдительность, разносторонность и почти постоянную активность. На более глубоком уровне грозовой Вулкан почти разбудил в ее сердце странную музыку, обещающую освободить ее дух от старых ограничений, намекая, что когда-нибудь она станет такой же отважной и дерзкой, такой же независимой, как сам Лев. Предвкушение такого превращения (и, возможно, скорого) — пьянящая мысль, и это может быть песня Завтрашнего дна его солнечному "эго", обещание того Будущего, когда они вместе поднимутся на еще более высокие вершины!» (с) — Ты сам это придумал? — К сожалению, нет. Рон посоветовал, сказал, что тебе понравится. — Гарри, как всегда, покорял своей честностью. — Очень мило с его стороны, — сухо отозвалась я, мысленно, посылая Рона подальше, со всеми его советами и беспокойством о нашем с Гарри совместном будущем. — Знаешь, Гарри, в этом свитке нет всей правды о нашей с тобой совместимости. Я не слишком доверяю гороскопам, однако читала, что любовные отношения между Львом и Девой крайне неудачны. Негативное влияние такое сильное, что это приводит или к трагедии, или к быстрому и болезненному разводу. Темперамент, взгляды на жизнь — все у них разное. Это — магические враги. Хотят они того или нет, но они несут друг другу несчастья. — Меня это не пугает, — ничуть не расстроившись, ответил Гарри. Ну, конечно, когда его вообще пугали трудности? — Кстати, разверни свиток до конца. Там есть еще один подарок для тебя. Этот я выбрал без помощи Рона. Я послушно развернула свиток, и на столик упал гребень. Серебряный, без каких-либо излишеств в виде чеканки или драгоценных камней, он все же был очень красивым. — Этот гребень принадлежал еще прапрабабушке моего крестного. Сириус говорил, что он передавался из поколения в поколение, от матери к дочери. Сириус завещал его мне, вместе с домом на Гриммо. А я хочу подарить его тебе. — Гарри, я не могу это принять. — Я хочу, чтобы он был у тебя, независимо от того, что ты скажешь. — Голос Гарри прозвучал неожиданно твердо. Вздохнув, я подумала, что, в данный момент, спорить на эту тему — глупо. — Гарри, по поводу твоего вопроса, я не могу сейчас решить, — я почти ненавидела себя, за эти слова. — Мне нужно подумать. Или тот ответ, что я дам, может оказаться для тебя неприятным... Гарри неожиданно накрыл мои пальцы, поглаживающие серебро, своей теплой ладонью: — Тогда просто не отвечай пока. Я подожду, когда ты будешь готова, и не буду давить. Знаешь... А впрочем, неважно. ...До самого конца пути мы ехали молча. Глава 4 Церемония распределения по факультетам проходила, как обычно. Но, в отличие от прошлых лет, я не запомнила, ни одного имени первокурсников-гриффиндорцев. Потом в Большом зале был запланирован банкет и танцы для всех факультетов — тонкий намек на то, что война закончилась, и мы все должны шагать в светлое будущее, взявшись за руки. Мне было неловко... Неловко смотреть в сторону Джинни, с которой до недавнего времени я неплохо общалась. Но и она старалась избегать меня. Кроме того, меня мучило неприятное чувство приближающейся бури, хотя, возможно, я просто слишком переживаю, когда волей или неволей причиняю боль другим людям. ...Однако этим вечером нашелся человек, который захотел пообщаться со мной. И, нет, Гарри, как и все остальные, был занят церемонией, где ему, даже дали слово, как герою войны. «Навести мосты» со мной вдруг решила... Чжоу Чанг. Девушка подошла тихо и бесшумно, как кошка, присев рядом на свободное место. Я мысленно поставила ей «превосходно» за шелковую мантию в бело-черную клетку. Она держала в руке бокал сливочного пива и мягко улыбалась. Мне ничего не оставалось, как в ответ поднять свой бокал, с довольно простым тостом: — За счастливое завтра! Чжоу принужденно вздохнула, в ее красивых черных глазах отразилось осуждение. Я думала, что на этом обмен любезностями закончится, но рано обрадовалась. Чанг вертела пустой бокал в руке и не уходила. А потом, решившись, вдруг завела откровенный разговор: — Гермиона, неужели ты будешь встречаться с Гарри? Тебе не кажется, что вы друг другу не подходите? Если бы вы могли полюбить друг друга, это случилось бы раньше. Я нервно усмехнулась. Чем дальше, тем веселее, честное слово. — Мои отношения с Гарри — наше личное дело. Не понимаю, как это касается тебя. — Я люблю Гарри, — дрогнувшим голосом призналась Чжоу. — После смерти Седрика я замкнулась в своем горе и потеряла его. Но сейчас я бы хотела исправить свою ошибку. И ты могла бы мне помочь... Пожалуйста... Я нахмурилась. Некоторые люди обладают талантом давить на жалость и получать желаемое. Сейчас Чжоу казалась такой искренней. Однако, в любви каждый за себя, да и не мне сейчас заниматься чужими проблемами. — Послушай, Чжоу... Мне кажется, об этом тебе лучше поговорить с Гарри. — Я думала, что мы сможем понять друг друга! Ведь твоя первая любовь... — Чжоу сочувственно посмотрела на меня, а потом кинула быстрый взгляд в сторону Рона, крепко обнимающего Лаванду. Я пожала плечами. Терпеть не могу, когда мои чувства пытаются анализировать. Наверное, поэтому я всегда лучше сходилась с парнями, простыми и честными, чем с девчонками, которые пытаются уколоть исподтишка. — К чему весь этот разговор? — Наконец, спросила я, наливая себе еще пива. — Рон мог бы вернуться к тебе. Если честно, я подслушала один разговор... С самого начала Лаванда стала встречаться с ним, поспорив с подружками, что легко отобьет его у тебя. И, смотри-ка, у нее получилось. Но, если он узнает правду, как будет относиться к ней? Знаешь, можно сделать так, чтобы Рон узнал обо всем случайно... Ты была бы совершенно не причем. На мгновение я растерялась. К счастью, в этот миг вступительная церемония завершилась, и торжественную тишину сменили аплодисменты. Чжоу ждала ответа, но я просто присоединилась к ликующей толпе. Спустя минуту, послышалась приятная музыка, и в центре зала появились первые танцующие парочки. Чанг попыталась снова привлечь мое внимание: — Гермиона... Но тут за ее спиной появился Гарри. Что ж, он пришел очень вовремя, чтобы спасти меня от неприятного разговора. Последнее, что мне бы сейчас хотелось, — это обсуждать с Чанг перспективы возвращения Рона. Если человек уходит, бесполезно пытаться его вернуть. Можно потратить на это годы, и, в итоге, остаться ни с чем. Так мне казалось, но, возможно, причина в том, что мои чувства к Рону никогда не были настоящей любовью. — Гермиона, потанцуем? — Гарри нервничал и старался не смотреть мне в глаза. Неудивительно, сегодня мы целый день играем в молчанку. — Сейчас? — Нет, через пять лет, когда ты снова сделаешь какое-нибудь потрясающее открытие в мире магии, — попытался пошутить он, но как-то вяло. Его глаза были такими грустными, что я почувствовала, как болезненно сжалось сердце. Похоже, не одна Чжоу умела давить на жалость. Я решительно встала из-за стола, и протянула ему руку. Чанг от злости подавилась следующим глотком пива.