The Lion from the North

      Обсуждение идей затягивается почти до самого ужина, так что у Макса едва остаётся время набросать хотя бы пример речи для Нико, как он обещал, но он не может найти в себе ни сил, ни желания беспокоиться об этом. Пусть его сочтут не лучшим правителем за то, что он так наплевательски относится к традициям, но, если они не справятся здесь и сейчас в этом кабинете с тем, что происходит в стране, ему не быть правителем вовсе.       Они просят прислугу принести им обед прямо сюда, а вслед за этим заварить по чашке кофе, когда каждый из них чувствует себя слишком измотанным и уставшим, чтобы продолжать. — Макси, это бесполезно! — Дэн кричит, не выдерживая бесконечного напряжения, не задумываясь и не желая задумываться о том, что кричит на своего нынешнего короля. Сейчас ему плевать на все титулы и регалии, пока Макс ведёт себя как упрямый мальчишка, отказываясь признавать, что они просто не способны сделать ничего в таких условиях. Он мыслит теоретическими идеями, заученными из книг и лекций прежних генералов и адмиралов схемами, но Дэниел уже видел, чем они кончаются. Он не хочет ещё тысячи трупов на своей совести, когда очередной такой план неизбежно провалится из-за изначальной банальности. — Ты не видишь, что это просто не работает?! Нам нужно больше, чем просто книжки! — Я всё ещё твой король, — Макс хмурится, не уверенный, что на самом деле хочет использовать это в споре с другом; воспитание его отца требовало в нём этого, требовало уважения и подчинения к правящему королю, но он не хочет идти этим путём. Не хочет разрушать их дружбу из-за короны на его голове. — Мне наплевать, — огрызается Дэн, заставляя их всех замереть. Он никогда не обращался так с Максом. Никогда со своими друзьями. Пьер пытливо смотрит ему в глаза, без труда угадывая все чувства, эмоции и сомнения, захватившие Дэниела настолько сильно. Пьер смотрит и видит, конечно, видит, Дэн знает, что не может скрыть это от человека, прошедшего тот же путь, что и он. Он вздыхает, проводя ладонью по растрёпанным кудрям, и успокаивает себя. — Ты можешь уволить меня. Можешь выслать из страны. Но ты не можешь винить меня, что после того, куда нас завёл твой отец, я отказываюсь безоговорочно доверять идеям короля только потому, что он король. Даже если этот король ты, Макс.       Они молчат, каждый не находя слов; Макс и Дэниел следят друг за другом безотрывно, пока Пьер пытается найти компромисс для них. Компромисс для людей, которыми они командуют. — Мы оба видели, чем закончились попытки применять что-то «обычное» на этой войне, Макс, — аккуратно начинает Пьер, не желая усугублять, но чувствуя острую необходимость вмешаться, пока всё это не зашло слишком далеко. — Это просто не работает, ничего из этого. У нас нет больше права так рисковать. Если мы сейчас сделаем неверный выбор и проиграем, у нас не останется людей. Всё существование армии сейчас зависит от того, примем ли мы правильные решения. Прости нас, если в такой ситуации мы слишком радикальны. — Что вы предлагаете? — в конце концов спрашивает Макс, но даже это не ослабляет напряжение между ними, они всё ещё смотрят друг на друга на грани враждебности, не готовые признавать свою неправоту. — Вернуть Легион, — Дэниел смотрит ему в глаза. Макс грубо фыркает после нескольких секунд тишины. Пьер закатывает глаза. — Абсолютно нет, — Макс упрямо скрещивает руки на груди, прислоняясь бедром о стол. Дэн хмурится, подаваясь вперёд, его грубые широкие ладони давят на шелестящие карты. — Сколько человек оставалось в Легионе, когда мой отец изгнал их из страны? Не больше сотни. Что такого может сделать сотня обычных людей, что ты возлагаешь на них такие надежды? — Эта сотня людей уже разбежалась по всей Европе, их мы не соберём при всём желании, — Пьер снова встаёт между ними, как и всегда, со всей своей проверенной годами службы самоотверженностью и уверенностью готовясь отстаивать то, что считает правильным. — И они обычные солдаты, ты прав. Но их командиры — нет. — Это безумие. В плохом смысле слова, — Макс хмыкает, переводя взгляд на Пьера. — Мой отец выгнал их с позором, лишил всех наград и званий, он твердил всей стране, что они трусы и предатели. — И что, ты согласен с ним? — Дэн бросает ему вызов, но в его глазах, вопреки тому, к чему они привыкли, не пламенная настойчивость, а холодная уверенность. — Конечно нет, — Макс фыркает, двигаясь ближе к нему. — Я вырос на историях о Легионе так же, как и ты, конечно, я нихрена не поверил отцу, когда он начал всё это делать. Но кто из них согласится вернуться? После всего это дерьма? — Ты теперь король, Макси, — мягко замечает Дэн, уверенный хват его тёплой ладони на плече Макса внушает ему какое-то забытое чувство спокойствия, которое он не ощущал с детства. — Это привилегия монархов. Исправлять то, что натворили царствующие задницы до них. — Хорошо. Допустим, — он хмурится, переводя взгляд между ним и Пьером, — с чего я вообще должен это делать? — Пьер переглядывается с Дэном, и они оба знают, что это их самая тяжёлая работа — убедить короля в том, что ему, действительно, нужно приложить все усилия, чтобы принести извинения и убедиться, что эти извинения приняты. — Офицеры Легиона были лучшими среди нас, — говорит Пьер с убеждённостью, за которой чувствуются долгие годы веры и восхищения. — Ты сам сказал, нам нужны дикость и осторожность. Никто не сможет дать нам это кроме них. Мы можем дальше делать вид, что Легиона никогда не существовало в истории страны, но ты знаешь, что у ни у кого из нас не было даже шанса получить столько же опыта и знаний, сколько было у них, когда началась эта война. — Мы не сможем потерять ещё больше, если они придут и не справятся, — добавляет Дэниел, не опуская руки, — но если мы не попробуем, то проиграем точно. Нам нужен этот шанс.       Макс недолго молчит, вздыхая и потирая пальцами уставшие глаза, пока Дэн мягко поглаживает его ладонью по плечу. Они, должно быть, сейчас ненавидят всю королевскую фамилию за то, как его отец обошёлся с ними; он не может себе представить, чтобы офицеры, воспитанные и выращенные аристократической и воинской гордостью, могут простить то унижение и тот позор, через которые король заставил их пройти. Даже если сам король уже мёртв. Но если Дэн и Пьер правы, если у них не осталось ни единого шанса справиться своими силами, если все их идеи вели лишь к тому, что их солдаты возвращались домой в гробах, он должен уступить в этом. — И где… — Макс растирает лицо ладонями, мягко отталкивая Дэна, — и где, по вашему, мне их искать? — Ты можешь начать с того, чтобы спросить Себастьяна, — Пьер тонко ухмыляется, вскинув брови, — он наверняка должен знать, где его муж.