Тление Луны

— Я знаю её. Хоть и не помню, кто она, — голубоглазая крашеная блондинка вела автомобиль, который периодически взлетал в воздух в обход пробок. — Опять стирание памяти? — предположил Нестеренко. — Она тоже имела какое-то отношение к Тому-на-кого-уже-всем-плевать? — Не уверена. Но очевидно, что она… прекрасна. Многие волшебницы копируют её броские внешние черты, потому что… она что-то сделала. — А вдруг она совершала массовые убийства? Или была феминисткой? — Что не так с этими вещами? — Ладно, квир-феминисткой. — Надеюсь, что нет, — весперка слетела с дороги и направила машину к Мушкино, городу-спутнику. — Я не могу выбросить её из головы. — Я тоже. На самом деле не могу. — Это вполне могло быть зелье второго зрения. — Так это что значит, она на самом деле была на территории Amazon Alakazam? Приватизированные тюрьмы это безобразие какое-то. — Да, ужасно. И время доставки посылок у них увеличилось сильно после взрыва логистического центра на границе с Московским королевством. — А там были люди? — Нестеренко заметил, что под ними пролетел боевой вертолёт. — Нет, только прекариат. — Это люди, Ленц. — В некотором роде. Весперы долетели до подъезда, из одной из квартир в котором пришёл вызов. Припарковаться пришлось у киоска без газет и магазина без колбасы, магазин без гречки был в соседнем дворе. Домофон был сломан, поэтому они без труда поднялись на четвёртый этаж. У двери в квартиру уже стояли две монахини, вроде бы католических. Они были в пышных чёрных пышных платьях, на головах их были белые чепцы, подходящие скорее не монахиням, а фертильным рабыням из канадской теократической антиутопии. Или амишам. Можно принять за косплееров, подумал Нестеренко. Но на самом деле это Сёстры Милосердия Святого Винсента де Поля, подумал в ответ чужой голос в его голове. Он вздрогнул. Одна была с еле спрятанными под чепец пышными чёрными кудрями, которые ценители зовут jewfro, тонкие черты её лица выглядели болезненно. И одновременно по-кавказски, сказали бы те же ценители, своими вкусами схожие с аристократами из того анекдота. На шее её висело шесть (!) крестиков и Поляроид. Вторая была чуть повыше, блондинка с крашеными в розовый кончиками и смазливым лицом гимназиста славных деньков царской России. Правда, гимназисты не были столь дистрофичны и не оставались фембоями навечно, им свойственно со временем протухать в плешивых дядек, увлекающихся особыми сортами альтернативной истории с альтернативными фактами и пивом за гаражами. Приоткрытый рот, обнажающий два белоснежных зуба с еле заметной щербиной, некомфортно синие расширенные зрачки, сопящий нос. Подозрительно. Нестеренко не видел в ней монахиню. Да и цепочка с перевёрнутым пентаклем у неё ни к месту выглядела. — Вы тоже сюда, да? К Рите Дункельман? Хах. Ахах! — засмеялась кудрявая монахиня. — Какое совпадение. Была бы я на вашем месте, подумала бы, что эти монахини нарочно отправились к потенциальной ведьме, чтобы подействовать весперам на нервы готтентотской моралью и цитированием Писания, но нет. Хотя Иов 13:7. — Здравствуйте, — белокурая монахиня сверлила весперов неморгающими глазами. Голос её соответствовал внешности, будто школьник пытался говорить пониже. — Это она? — спросила Ленц Сергея. — Нет. С чего ты решила? — Я не помню её лица. — Валентина, — монахиня протянула запястье, продолжая не моргать. Её белые акриловые ногти выглядели чересчур острыми. — А я Анита, кстати, — кудрявая монахиня положила руку на плечо Валентины. — Нет, у неё черты лица были намного ближе к френологическому эталону, — подытожил Нестеренко. — Лукизм это нехорошо, — сказала Валентина. — Вкупе с трансфобией это просто неприемлемо. — Трансфобия? Ты транс, что ли? — среагировала на любимое слово Ленц. — Нет. Но это был мисгендеринг. Я не используем женские местоимения большую часть времени. — И как мы должны были об этом догадаться? — Никак. Но вам должно быть стыдно. Небось вы ещё отрицаете Сонгми и Сребницу! — Ну, знаете, — вмешалась Анита, — «не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» Обратил. По ним это и видно иногда, Валентина… как тебя величать по отцу? Так забавно, они ни разу не говорили мне своего полного имени. — У меня много имён. Большей частью это имена мёртвые, но их всё равно достаточно, — Валентина прикусили губу. — Привет, Наполеон. Я Иоанна, — ответила Ленц. — Давайте уже пройдём в квартиру, — Нестеренко позвонил в дверь, — хотя монахини тут вряд ли уместны, экзорцизм не понадобится. — Подождите! А как моё множество имён? Я же вполне могу оказаться Люцифером, uwu. Ня, — перешли на древний язык египетских богов Валентина. — Ты не Люцифер. Ты извра… извращенцы, — на секунду взгляд Иоанны остекленел. На звонок в дверь никто не ответил. — Щас, — Анита достала набор отмычек. Причмокивая, она выбрала одну из них и расторопно отперла квартиру. — Уот? — в квартире в конце коридора с милкшейком в руке стояла ашкеназка с глазами-блюдцами. Её растрёпанные каштановые волосы торчали из тонкого чёрного платка, что не слишком сочеталось с мешковатыми шортами и белой футболкой с надписью «Natural Selection». — Где твой дядя, ведьма?! — Ленц направила на неё волшебную палочку. — Уот ар ю токин эбаут, ю ворфлесс фимойд? — у Риты задёргался глаз. — Вы все будете идти в первых рядах парада в мою честь. Отдайтесь Матери-Океану и она, возможно, сжалится над вами! Милкшейк выпал из её руки, пол оросило розоватое молоко с блёстками. — О нет! Она одержима квир-теорией! — к Рите побежала Анита. — В семитскую девочку мог вселиться призрак культурного большевизма, — возразили Валентина. — Беттер ран гёёёрл, юр мач ту янг, гёёёрл! — запела Рита. Анита попыталась прижать её к холодильнику, но она дала Аните пощёчину. И получила пощёчину в ответ, с размаху. И снова пощёчина от Риты, другой ладонью. И незамедлительный ответ. И тут Аниту сбило с ног прилетевшее тело Валентины, которых вырубил стул, телекинетически брошенный Иоанной. — Ведьмы, они все ведьмы, — объяснила самой себе Ленц. — То есть мы приехали защитить её от них как раз? — Нестеренко не удосужился запомнить цель поездки. Он скрепил руки и ноги ведьм пластиковыми наручниками. — Их вообще тут не должно было быть, её дядя донёс о наличии у неё запрещённых материалов Пожирателей… нет, Новой Ирландской… блин, Камарильи Денницы, их материалов. Господи, каждую неделю кто-то новый. Или снова старый. Где твой дядя? Рита прислонилась к холодильнику, вылупив глаза на Ленц. — Телик смотрит. Весперы прошли в гостиную, потащив за руку Риту. Седовласый дядя сидел в кресле напротив старого LG Golden Eye, не отрывая глаз от экрана. — Слава Господу, приём заказов снова открыт! — на экране оркестр из трёх неотёсанных кантри-гитаристов генерировал музыкальное сопровождение в студии. Изображение переключилось на гладко стриженного, идеального выбритого и слегка подвыпившего мужчину в костюме-тройке. — Повторяю: только сегодня шесть вёдер шавермы по цене пяти! Аллилуйя, аллилуйя, конец близок! Но мы готовы, всего за 777 фунтов! Борщевик поглотит Ингрию, но святейший Рональд не покинет нас. Слава рынку, слава мистеру Джонсу и его чудо-таблеткам для остроты ума! А-а-а-а-а! — заорал от переизбытка благодати телеевангелист. Телеканал ушёл на рекламу антидепрессантов. Рита выключила телевизор. — Алексей Алексеич? — Нестеренко обратился к дяде Риты. — А, ну да, — Алексей Алексеевич поправил очки, скатившиеся ему на кончик носа. — Не слышал, как вы вошли. Поч– почему одежда монашья у холодильника лежит? Это содомиты-католики пиписьки показали и убежали, да? — Это ведьмы. Были! — прикрикнула Ленц. — Как?! Они уже очнуться успели, что ли? — Где комната девицы, Лексей Лексеич? — продолжил Нестеренко. — Дверь у входа, — дядя продолжил сидеть в кресле. За дверью в комнату Риты было темно, толстые занавески плотно закрыли окно в комнате. Пока Нестеренко продолжал держать Риту за запястье, Ленц нащупала выключатель у светильника. Комнату залил фиолетовый свет. Над заправленной кроватью висели постеры с рыжей шотландкой с раскосыми глазами, с британскими виабу, у которых не хватило фантазии на название группы, с гитаристкой из Тулсы, у которой была та же причёска, что и у сбежавшей только что ведьмы, с певцом, у которого украл фамилию один из докторов Кто, с двумя нью-йоркскими японками и с нормальным Сергеем Минаевым. На стене за ЖК-монитором были наклейки из журналов Страна Гидр и Кодзимания с рассчитанными на подростков видеоигровыми сись– — Рита, что это? — Ленц взяла в руки книгу под названием «День ведьморуба». — Полудокументальное описание рабочих будней московского инквизитора майора Брома. — А ты знаешь, что на странице 146 здесь детально описывается групповой половой акт между инквизиторами в сауне? — Там не написано, что они геи, они просто веселятся. — У британцев эта книга в белом списке, — заметил Нестеренко. — Теперь мы их списком руководствуемся. — Тогда смотрим дальше, — Иоанна копалась в книжном шкафу, натыкаясь уже на третье переиздание Postal 2 на куче компакт-дисков. — Ага! «Дэнни Фроттер и камень Питерсона». Ведьмоганда! — Странно, я думала, что я сожгла все книги Гронцовой во время того приступа одержимости. Мне их подарила мама. — Где она? — В Салеме. У них там съезд… социалистической прессы Северной Америки. — В Салеме? — Ну, не знаю, может, она ведьма. Не удивилась бы. — Значит так, — Иоанна дёрнула занавеску и обнаружила решётку на окне. — Вау, это ещё зачем? — Дядя установил после того, как я что-то сделала. — И что же? — Что-то, связанное с кровью. Не помню, из какого моего природного отверстия она вылилась. Соседям не понравилось. — Ясно. Ты ещё держи её, Нестеренко. Надо книги сначала досмотреть, — Ленц открыла нижние дверцы шкафа. — Маренги, Гейман, Зервас, Батлер, Дворкин, Фуко, Дебор, Жижек… Маркса не хватает, вот он-то запрещённый! О, нашла! Иоанна показала Нестеренко чёрный томик «Люциферианства в картинках» с иллюстрациями масона Мухи. И продолжила книжные раскопки, пока Рита расплывалась в улыбке. — А что насчёт ящиков стола? — продолжая держать Риту за запястье, Нестеренко выдвинул верхний ящик. — Тут какие-то американские разведывательные документы. — Чего? Чего-чего? — Ленц вскочила с корточек и сразу протянула руку к папке. Папка взлетела к потолку, упала на пол и проскользнула между книгами, которые только что перебирала Иоанна. Ленц принялась вытаскивать эти книги из шкафа. Одну из книг засосало внутрь шкафа. Остальные последовали за ней. За ними последовала Ленц ногами вперёд, но она успела зацепиться за край внутришкафной дыры. — Это спрятанный портал, Нестеренко! Плевать на девчонку, забери всю запрещёнку и следуй за мной. Нестеренко послушно рассовал по карманам Дэнни Фроттера, иллюстрированное люциферианство и диск Asian Dub Foundation, который тоже вроде бы запрещён британским правительством. — Ю донт лайк зе эффект, донт продьюс зе коз, — шепнула Рита прямо в ухо Сергея. — Брысь, кащенитка, — Нестеренко встал на четвереньки у дыры. Ленц разжала пальцы и исчезла из виду, Нестеренко влез за ней. Дыра изрыгнула поглощённые книги обратно. Ленц вылетела по другую сторону портала, ногами выбив пяток увесистых томов на ковёр чрезмерно большого диаметра. Она слезла с полки и увернулась от Нестеренко, который развил скорость побольше и своим столкновением с диваном напротив чуть не перевернул его. — Портал ведёт к русским, — огляделась Ленц. — Можно было догадаться. Из каждого угла комнаты мерцало что-нибудь позолоченное, на мраморном столе у дивана лежали пять айфонов, книга Мадонны «Sex», бутылка Stoli, томик Dostoyevsky и портсигар с изображением другой Мадонны. На потолке светила замысловатая люстра неописуемого квазиджипси-дизайна. — А чего сразу русские-то? — А ты чего, русский? — Ну– — Это москвичи наверняка, если точнее. Из высшего сословия. Siloviki. — С видом на Сентрал Парк из окна, ага, — Нестеренко заглянул за штору. — Из высшего сословия, — Ленц следом взглянула на город бесов (не Екатеринбург) в окне, — как я и сказала. — Руки вверх! — со спины к весперам подошёл бритоголовый мужик в повязанном на бёдра полотенце, прямиком из душа. По телосложению он походил на просроченного твинка. Он направил на них Глок 17. Весперы обернулись с поднятыми руками. — Мы попали сюда через спрятанный преступником портал в Петербурге, — не потеряла самообладание Ленц. — Вы в курсе, что в вашем книжном шкафу находится дыра в четвёртое измерение? — В курсе. Так и не получилось надёжно её заколотить. Вроде из неё кто-то вылезал, потому что видел пару раз какую-то бабу в гостиной краем глаза. На местную студентку похожа была, подумал сначала, что сквоттер какой-то, — сорокалетний твинк опустил пистолет. — Так вы её поймали? — А она и не пряталась, — ответил Нестеренко. — Что значит «краем глаза»? Она сразу испарялась у вас на глазах? Нам нужны доказательства её колдовства. — Ёпт, это ваши проблемы, паяльник ей там… куда-нибудь вставьте, сразу признается. — Не юли, а. Что она тут делала? — Я подумал, что её шаболда с собой привела. Как некий либера… либертарианский бонус. — И что она тут делала? — Копалась в книгах. Не знаю, в каких, я вообще их по цвету покупал, а не по содержанию. Чтоб наш триколор был! Правда, жёлтые книги было сложно достать. — Она же жжёт книги, — громко шепнула Ленц. — Окей, лезем обратно, — Нестеренко уже принялся за это, — потом разберёмся, кто этот портал наколдовал, идём Вайнону Райдер недоделанную арестовывать. — Вы скоро вернётесь? — вдруг заинтересовался имперский аналог Чака Паланюка, во всех смыслах сдувшегося после написания Бойцовского Клуба. — А то мы скоро с мужиками тут будем… тусоваться, будет нехорошо, если кто-то нас через эту чёрную дыру спалит. — Зависит от завтрашнего пересмотра бюджета нашего отдела. Нас могут отправить охранять охоту на ведьм ради налогового вычета, — Нестеренко проскользнул в чёрную дыру. Нестеренко вернулся в шкаф в Уморино. Риты в комнате не было. Сергей вылез из шкафа. Боковым зрением он что-то заметил. Справа стеклоглазая блондинка в чёрном пальто с resting bitch face и дальше по тексту сидела на корточках в ожидании гостей из шкафной дыры. И это не была комната Риты. Точнее, первые секунд пять была, но она расплылась в очертаниях чьей-то другой квартиры. Нестеренко вслух зарычал и замахнулся кулаком, но она схватила его за запястье. Он плюхнулся на пол. — Не-а, — тонким голоском сказала она. — Нельзя. Не прикасайся к своим коллегам. Она растворилась в дыму, стены комнаты исчезли следом. Нестеренко оказался напротив сгнившего серванта посреди туманного леса с абсолютно чёрными деревьями. Лес был ему знаком, ведь рядом находился Невидный Институт. Пешком, правда, до него идти смертельно опасно, потому что лес был приватизирован одной из сотни компаний эпохи Интернет-бума и благополучно заброшен, когда доткомовый пузырь лопнул. Тот, кто пользуется этим порталом, передвигается другим способом, подумал Нестеренко. Метлой, например. Или в лесу есть какой-то тайный проход. Или несколько албанских бункеров. Сергей пошёл по еле видной тропе, но она вела к обрыву. Внизу были видны водопроводные трубы и труп блондинки в студенческой форме. Из её рта лезли пауки, а правая нога была согнута в обратную сторону. — И тут блондинки, — сказал вслух Нестеренко и пошёл обратно. Краем глаза он заметил белого кота, пробежавшего между деревьями. — Зато не чёрный, — успел сказать Нестеренко перед тем, как над головой просвистела пуля. Он припал земле и оглянулся. Пятеро охотников опустили свои штурмовые винтовки. Похожи на членов местного парламента. — Товарищ веспер, простите! — сказал один из них. — Мы выпустили в лес пару ведьм, одну всё ещё не подстрелили! — Прощаю, — встал Нестеренко, пошатнувшись. — А вы можете в другую сторону пойти, а то мне что-то страшно стало. — Так точно, товарищ веспер, — они пошли назад. А Нестеренко побежал прочь через лес, ориентируясь по белому дыму в небе. Бежал он, пока не споткнулся о метлу. — Алё, осторожнее! — сказала Анита, которая сидела около метлы, облокотившись на дерево. Она держала в руке кусочек сэндвича на бейгле. — Сукасукасукасукасука, — сказал я и сунул руку в карман, в другой карман, в ещё один, палочка? нет не умею толком пистолет лучше он здесь выхватываю направляю на её голову она выронила булку палочка? палочка выскользнула из её рукава я нажимаю на спусковой крючок БАМ она успела наклонить голову я От второго нажатия на спусковой крючок ствол пистолета взорвался. — Я просто курьер, чего ты взбесился? — Анита встала, продолжая целиться в Нестеренко волшебной палочкой. — Тем порталом я регулярно пользуюсь, в MOMA прогуляться, в бодеге поесть энд стафф. Что тебе от меня нужно?! — Тебе не помешало бы сдохнуть. Анита молча накинула сумку на плечо свободной рукой, села на метлу и улетела. Нестеренко погрустнел. Всё-таки убить ведьму в заключении это не такое уж и достижение, а тут был шанс. Он зашагал дальше, пиная листья и махая сломанным пистолетом. Нестеренко, впрочем, уже находился близко к особняку, в котором находился Невидный Институт. На боковой стене около мусорных контейнеров бросалось в глаза цветастое граффити с изображением блондинки в венке из цветков мака и латинской буквой L. Та самая блондинка, являющаяся по совместительству гиперфиксацией Нестеренко, не какая-то другая. — И тут… блон-дин-ки-и-и, — Нестеренко опустился на колени и упал в опавшие листья. — Едрить его в корень! Нестеренко, вставай! — Сергей получил пощёчину от Ольги спустя неопределённое количество минут. — Блондинка… на стене, — он перекатился в сторону, чтобы ненароком не получить ещё одну пощёчину. — Не знаю, кто это, но ничего такое граффити, — Ольга потянула Нестеренко за руки. — Колдунья из тех самых наверняка. Получается, память о ней стёрли, но не совсем. Пошли, ты же в академию идёшь? — Нет, я порталом воспользовался, — впрочем, Нестеренко всё равно последовал за Ольгой к зданию. — Он не вернул меня обратно. — Это так нарочно, выходу лучше не возвращать ко входу. А где начальный вход был? — В комнате ведьмы, которой по какому-то недоразумению выслали приглашение обучаться здесь. — По недоразумению? А вдруг это всё хитрая подковёрная игра профессора Гумбольдта? — Или он просто её вожделеет. — Или это, да. Ничего страшного, малолетние ведьмы всё равно мало на что способны без каких-нибудь магических артэфактов. Проследишь за ней в первый учебный день, в случае чего. Весперы подошли к резным вратам в Невидный Институт. Нестеренко посмотрел наверх. Всего четыре этажа, но подземелья здесь внушительной площади, как он слышал. На крыше белый кот. Спрыгнул с крыши. Приземлился прямо на макушку Нестеренко. Он упал, шипящий кот вбежал в ворота. — Совсем страх потерял?! — обратился Нестеренко к захлопнувшимся дверям в академию. — А вот это дуже погано. Это дэмоническая активность. — Кот? Демон? — Нестеренко в очередной раз отряхнулся от листьев. — Я понимаю, конечно, что ты письменной работой занимался, но ты не вчитывался в рапорты, что ли? Метаморф же типичный. — Зачем мне вчитываться-то? Вбиваю текст в компьютер 8 часов кряду и иду домой к родной выделенке. — Ну ладно. Много открытий тебя ждёт, значит. — Кстати, блин, чуть не забыл. Со мной ещё Ленц была. Что-то она за мной из портала в лесу не вылезла. В Нью-Йорке осталась, что ли. — Попытаемся до неё дозвониться. Но попозже, мне плевать на неё, если честно. А знаешь, где Зебровски? — Ян? Без понятия. — Пропал куда-то. Говорил, что может уехать погостить к сестре, но откуда я знаю, где он на самом деле, телефон его не отвечает. Два дня ежегодного отпуска у него закончились ещё позавчера. — Мутный мужик какой-то, если честно. — Есть такое. Ну что, пройдём в академию? — Окей. Весперы прошли внутрь Невидного Института. Нестеренко был впечатлён, насколько дорого и похабно выглядела центральная лестница. Чем-то она напоминает особняк из первого Биохазарда, подумал он. Около правого коридора на первом этаже стояла студентка академии и показывала ему средний палец. — Где твои манеры, челядь? — прикрикнула на неё Ольга. Нестеренко вгляделся. Это были Валентина, та ведьма андрогинной наружности. Он рванулся с места, Валентина бросились вглубь коридора. — Не, мне лень, — сказала Ольга и пошла вверх по лестнице.