Листопад

Шаман говорит, что его зовут Синий Волк, но они для простоты могут звать его Фааруутикка. Эви предпочла бы остановиться на Синем Волке, но не уверена, не сочтётся ли это за неуважение. Он - первый мужчина, которого она встречает в этом городе. В общем-то, очень ему подходит - весь увешан удивительными побрякушками, гордо носит свой смуглый орлиный нос и потёртую футболку с логотипом какой-то рок-группы из восьмидесятых. Пенни совершенно им очарована, но Эви держится настороже - что-то в нём сбивает её с толку. Может быть, обилие имён. Или доброта. За всё время, которое они провели в этом богом забытом по многим причинам месте, никого по-настоящему как будто не зацепила история маленькой ведьмы, пытающейся найти своё место в жизни, научиться всему, что такая, как она, должна знать и перестать уже наконец видеть по ночам эти чёртовы кошмары. Может быть, разве что Кэт, но, в общем-то, они с Пенни не слишком ладят, так что иногда Эви вовсе не понимает, почему получает столько помощи и (пусть не всегда хороших) советов от этой юной леди. Летти, понятное дело, готова на всё, лишь бы выпроводить незваных гостей, которые вдруг вознамерились задержаться лет этак навсегда, поэтому многие прочие ведьмы держатся от них подальше и редко когда готовы на разговор. Однако Фааруутикка, Синий Волк, уже после пяти минут знакомства катает Пенни на плечах с тихой, почти незаметной для стороннего наблюдателя улыбкой. Он помогает Эви донести сумки с покупками до дома. Потом предлагает заглянуть к нему в гости. Честное слово, он славный, но Эви бы отказалась - однако Пенни смотрит на неё таким умоляющим взглядом, что становится ясно: если это произойдёт, её сердце будет разбито. Так что приходится со вздохом согласиться - и они идут, а точнее, одна неожиданно нахальная маленькая ведьмочка продолжает ехать у нового знакомого на плечах и забрасывать его тысячей вопросов. Он отвечает на удивительно большой процент из них. Даже на те, смысл которых Эви вовсе не понимает. Дом его - хижина на окраине; внутри она больше и гораздо уютнее, чем кажется снаружи. У порога ждёт, положив на лапы лобастую морду, волк, однако поняв, что шаман возвращается не один, он довольно быстро убегает, легко перепрыгивая через низенькую изгородь. Пенни поводит носом, точно принюхивается маленькая вздорная собачка, и неуверенно замечает: - Я не чувствую охранных заклинаний... Разве ты не боишься, что кто-нибудь у тебя что-нибудь украдёт? Фааруутикка пожимает плечами: - Остальные ведьмы сторонятся меня, щеночек. Они уверены, что я приношу неудачу. - Оказывается, у нас много общего, - неловко усмехается Эви. Не считая собачьей терминологии, этот шаман вроде как совсем не плохой парень. Интересно, что с этим-то не так? Может, проблема в том, что он мужчина? Да и магия у него, видимо, другого толка - куда больше напоминает что-то из книг и фильмов: пучки трав под потолком, горшочки с непонятными ингредиентами. Однако из этой - явно колдовской - комнаты у порога они переходят во вполне себе современную кухню, о наличии которой, взглянув снаружи, уж точно нельзя предположить. - Любите травяные чаи? - любезно предлагает Синий Волк. Пенни и Эви вежливо соглашаются отведать чашечку, хотя одной больше по нраву горячий шоколад, а другой - кофе. Кто знает, есть ли в этом доме подобные продукты? Должны быть, наверное (жизнь тут явно течёт не по стандартам Каменного Века), но стеснять хозяина невыполнимыми просьбами не хочется. Пока Фааруутикка суетится над плитой, совершенно обычной газовой плитой, к слову, Пенни придвигается к Эви ближе и шепчет ей на ухо: - У него в волосах ржавчина. - Что? - так же тихо переспрашивает Эви, решив, что ей послышалось. - У меня в волосах ржавчина, - вежливо уточняет Синий Волк, всё ещё стоящий к ним спиной. Слух у него и вправду оказывается волчий. - Хотите посмотреть поближе? Эви всё ещё не уверена, насколько это вежливо, но она подходит - и Пенни с гордостью удачливого охотника показывает ей улов: чёрные, заплетённые в длинную, негибкую косу волосы Фааруутикки на поверку и впрямь оказываются покрыты рыжим налётом. Почему-то от этого зрелища мурашки по коже. И шаман не делает его ни на каплю приятнее, когда будничным тоном поясняет: - Летиция долгое время не хотела брать меня в город, но мне вправду больше некуда было идти. Ей не нравилось во мне всё: что я знахарь и вожусь с травами; что я мужчина; что волосы у меня, в конце концов, не рыжие. На последнем пункте она настаивала особо, но я не отступал, напоминая, что мне, в отличие от неё, менять усилием воли цвет своих волос не под силу. То, что вы видите, - результат нашего компромисса. Её рук дело. - Фааруутикка, - лепечет Пенни утешающе, вставая на цыпочки, чтобы погладить его по металлической косе. Так она изо всех сил проявляет эмпатию. Эви тоже сочувственно вздыхает и касается его плеча в ободряющем жесте - она всё ещё не уверена, можно ли, однако это точно лучше, чем просто неловко молчать, ведь правильные слова всё не идут на ум. Может, она вовсе их не знает. Людям не дано. - Спасибо, - тенью откликается шаман. - Я чувствую вашу искреннюю печаль. Значит, мы сможем стать друзьями, - и тут же он добавляет, как ни в чём не бывало: - Чай готов, - и они садятся за стол. Во всей этой суматохе никто - даже сам он - не замечает, что место, которое тронула Пенни, на полчаса становится мягким, шелковистым и угольно-чёрным.