Под вишнёвой тенью

      В кабинете врача царил густой полумрак. Тяжёлые шторы были плотно задёрнуты, не пропуская в окна ни холодного отблеска луны, ни раздражающе-жёлтого мерцания уличных фонарей. Уилл сидел за своим рабочим столом, опершись на локти и нервно сжимая в пальцах растрёпанные волосы. Мужчина был полностью погружён в свои мысли, не слыша криков суетящегося за дверью персонала, но он отчётливо слышал доносившийся до обострившегося обоняния запах крови. Уиллу по долгу службы часто доводилось иметь дело с кровью, но прежде он никогда не замечал, чтобы она имела такой терпкий, резкий и в то же время до головокружения сладкий аромат. От этого запаха все разумные мысли скрывались в багровом тумане, тело вибрировало от желания и нетерпения, сердце начинало биться чаще, а дёсны горели, причиняя ощутимый дискомфорт.              Несколько тёмных и густых капель упали на белоснежный стол врача, и Уилл не сразу понял, что это капли его собственной крови, стекающей по подбородку. Пытаясь унять жажду, мужчина даже не заметил, как острые клыки проткнули нижнюю губу. Ему нельзя терять контроль над своим телом и своими мыслями, ведь на кону стоит слишком много невинных жизней, но Уиллу казалось, что уже слишком поздно было хвататься за переломившуюся соломинку. Он уже заляпан кровью, и отвратительные бурые разводы на его белоснежной рубашке только подтверждали эту истину.              «Всё будет хорошо, Уилл, — смеялся над ухом Алан Маккензи, — ты справишься. Поначалу будет тяжело, но ты сможешь это пережить. Все мы через это когда-то прошли».              Голос в голове Уильяма звучал так ясно и отчётливо, что врач даже испугался, а не сидит ли сам Алан сейчас рядом с ним, но Уилл был один. Лишь внутренний хаос составлял ему компанию. И тяжело было поверить в то, что когда-нибудь наступит время, когда он сойдёт на нет, возвращая в душу и в мысли врача покой.              

***

             Тихий треск ламп и жужжание холодильника нарушали тишину в лаборатории, где уже которую ночь подряд, подобно сумасшедшему учёному, Уильям Белл исследовал множественные образцы крови. Увлечённый своим занятием, он разговаривал сам с собой, то выдвигая гипотезы, то опровергая их. Врачу никак не давала покоя загадка вампиризма. Он сравнивал свою кровь с кровью обычных людей, пытаясь в изображении, что давал новенький микроскоп, найти ответы на вопросы, которые мучали его почти сотню лет. С каждым прожитым в роли вампира годом Уилл открывал для себя маленькие, но значительные по своей масштабности истины жизни и смерти, но эти открытия, вопреки ожиданиям, не давали ему утешения — они порождали новые вопросы.              — Как интересно, — задумчиво обронил Уилл, настраивая микроскоп, чтобы лучше видеть исследуемый образец.              Врач пролистал блокнот, в котором исправно вёл отчёт по каждому своему исследованию, внёс в него новые данные и, залив в себя очередную чашку кофе, задумался. Секундная стрелка медленно ползла по циферблату, пока Уилл пытался уложить в голове новую информацию и вплести её в уже имеющийся паззл разрозненных фактов. Он чувствовал на языке привкус очередной разгадки, но никак не мог придать ей форму.              Решив, что надо бы сделать перерыв, Уилл встал из-за стола и направился в комнату отдыха, чтобы сварить себе ещё кофе, но перед этим, боясь потерять нить рассуждений, красным цветом размашисто вывел в дневнике надпись:              

«Вампиризм — болезнь???»