Огонь не может убить дракона

Эйгон V, милостью Семерых, пятнадцатый король Семи Королевств из династии Таргариенов, наблюдал с крытого балкона за тренировочным боем оруженосцев. Подле него стояли двое людей различных во всем кроме верности своему королю. Первым был лорд-командующий Королевской гвардией сир Дункан по прозвищу Высокий, давний друг Эйгона, некогда служивший межевым рыцарем. Вторым был великий мейстер Элиас, скрюченный старик, настолько старый и толстый, что он едва мог ходить, отчего по замку его приходилось перемещать на носилках. На его лице отражалось волнение и он нервно теребил своими сморщенными пальцами одну из дюжины цепей у горла. — Ваша милость, лорд Баратеон прислал свой ответ, — он замешкался прежде чем протянуть письмо. Эйгон развернул короткую записку и тут же сжал её в кулаке. Лорд Лионель Баратеон, его давний друг и союзник, человек на которого он полагался много лет, писал, что действия короля и его бывшего наследника оскорбили не только его, но и весь его дом, поэтому он отрекается от присяги Железному трону и провозглашает себя суверенным королем Штормовых земель. Если бы Дункан Младший не встретил эту бродяжку Дженни и не решил ради любви отказаться от Железного трона и высокородной невесты. Если бы Лионель не желал так сильно видеть свою дочь королевой. Если бы у Эйгона были драконы… — Пусть собирают знамена. Лорд-командующий кивнул и покинул зал. За ним последовал и великий мейстер. Эйгон остался один и тут же ударил кулаком по каменному парапету. Боль привела его в чувства. Уже семь лет он носит корону и восседает на Железном троне, но едва ли может чувствовать себя полновластным правителем Семи королевств. Какой смысл в символах и титулах, если его власть не подкреплена силой? Все эти годы он только и делает, что подавляет восстания. Народ превозносит его, но что толку от любви крестьян, если лорды, большие и малые, игнорируют его законы? Что толку, если даже его собственный сын и наследник противится его воле? Дункан, его старший сын и до недавнего времени, наследник Семи королевств, предпочел долгу, Железному трону и невесте из Баратеонов лесную бродяжку без роду и племени. Барды уже сложили про их любовь несколько песен, они же прозвали Дункана Рыцарем Стрекоз. Но сказки хороши в мирное время, а сейчас, когда совсем скоро прольется кровь, любая баллада покажется насмешкой над королем, который не может удержать не то что своих вассалов, но даже родного ребенка. У Дженни нет приданного, поэтому его соберут всем Вестеросом, но вместо золота и земель им станут трупы. Он надеялся найти поддержку среди Великих домов, но вместо этого отвратил от себя Баратеонов. — Пламя и кровь! Эйгон вздрогнул и посмотрел вниз. Кричал его племянник Мейгор. Он улыбался щербатым ртом, стоя над поверженным противником — младшим из детей Эйгона, принцем Дейроном. Хоть тот и был на три года старше своего кузена, но уступал ему в росте и силе, а потому нередко проигрывал. Мейгор с самого детства славился крепким телом и высоким ростом, напоминая этим не своего отца, в юности невысокого и изящного, но тезку. И это сходство заставляло многих смотреть на него с опаской. Все чаще Эйгон замечал за собой, что слишком долго всматривается в лицо племянника, следит за его действиями, спрашивает о его поведении не только его учителей, но и слуг. Он хорошо помнил, как умело свой истинный нрав скрывал Эйрион. И каждый раз, смотря на Мейгора, Эйгон спрашивал себя: искренен ли тот? Не скрывается ли за маской обычного ребенка, чудовище, каким был его брат? Но сколько бы Эйгон ни смотрел, сколько бы ни посылал слуг следить за племянником, итог был одним. Мейгор немногим отличался от родных сыновей Эйгона в этом возрасте. Он был храбр до безрассудства: лазил по отвесным стенам Красного замка, сбегал в порт из-под присмотра прислуги, дрался на кулаках и на мечах со всеми мальчишками своего возраста, не разделяя где маленький лорд, а где конюшонок, а потом вместе с ними же с восхищением следил за тренировками Белых плащей. Учебу он не слишком любил, зато готов был часами зачитываться книгами о древних героях, магии и дальних странах. И как любой другой Таргариен пытался оживить свое яйцо, положив его в пылающий очаг, в надежде, что из него проклюнется дракон. Мейгору только недавно исполнилось восемь и он был обычным ребенком. Крепким, неугомонным, смелым, драчливым, но не жестоким. На площадке внизу Мейгор подал руку Дейрону и помог ему подняться, а затем со смехом похлопал по запыленным плечам. И все же он был угрозой. Семь лет назад Великий Совет предпочел Эйгона его племяннику-младенцу. Никто не хотел очередного смутного периода регентства при ребенке, который мог унаследовать безумие отца или деда. Лорды сказали свое слово, но так же легко они могут вернуть его, если Эйгон не сможет их усмирить. Но если он сошлет Мейгора в Дозор, Цитадель или сделает его септоном, то против него ополчатся Аррены из которых происходит его бабка, леди Алис Аррен, регент Долины при малолетнем лорде Джоне Аррене и Веларионы, в дом которых ушла его мать принцесса Дейнора. Поспешно ушла, надо сказать. Не успел остыть погребальный костер Эйриона, а Дейнора, позабыв о положенном трауре, уже стояла в септе, клянясь новому мужу в вечной верности и любви. Эйгон не мог её винить. Она была женой Эйриона не так долго, но лучше всех поняла насколько он безумен. Стоило ей забеременеть, как она тут же отправилась в Орлиное Гнездо где сначала стала матерью, а потом и вдовой. Долгое время Мейгор воспитывался в Гнезде вместе с кузенами из Арренов, а потом на Дрифтмарке вместе с единоутробными братьями и сёстрами из Веларионов, пока Эйгон не взял его в воспитанники. И хотя Дейнора любила Мейгора как сына, а Алис Аррен — как принца и возможного короля при котором она могла бы стать регентом, ни одна из них не могла возражать королю напрямую. Все о чем они просили, так это дозволения отправить с Мейгором его товарищей по детским играм: Джона Ройса из Долины, Алина Масси с Крюка и его единоутробного брата Люцериса Велариона. Кроме них с Мейгором прибыл мейстер, несколько рыцарей и прислуга. Не смея перечить королю, леди Алис озаботилась безопасностью внука, который хоть и не смог стать королём, но сохранял права на Железный трон. Эйгон хорошо помнил, как горячо она выступала на Великом Совете в поддержку внука… Неужели этой старухе мало власти над Долиной? Не раз в Малом Совете звучали опасения, что Мейгор может повторить судьбу Деймона Блэкфайра. А следом за ними шли самые разные предложения, вплоть до убийства или ссылки в Вольные города, но Эйгон ещё не настолько отчаялся, чтобы проливать кровь родного племянника и идти против ещё одного Великого Дома. И все же с Мейгором нужно что-то делать. Он не опасен, пока находится под присмотром в Красном замке, не только как воспитанник, но как заложник. Но стоит ему вырасти и обрести независимость, как вокруг него станут собираться противники Эйгона. Лорды с большим удовольствием посадят на Железный трон, обязанную и во всем послушную им марионетку. У них не получилось провернуть это с Эйгоном, но ничто не мешает попробовать с Мейгором. Лучшим вариантом было бы его вступление в Королевскую гвардию, да и сам мальчик жаждет воинской славы, а Дунк и вовсе является для него образцом настоящего рыцаря. Вот только как бы вместо Рыцаря слез не вышел Делатель королей. От мыслей о восстаниях, тех что уже прошли и тех, что только грядут, у Эйгона разболелась голова и он тяжело опустился на скамью. Тупая боль в висках преследовала его в последние годы все чаще. Великий мейстер говорил, что причины болей в волнениях и предлагал маковое молоко, но едва ли это можно было назвать действенным лекарством. Он так глубоко погрузился в мысли о грядущей войне что не заметил, что больше не один. Мягкие прохладные ладони Беты, его возлюбленной жены и королевы, опустились на его виски и боль немного утихла. Эйгон порой шутил, что это не иначе как магия или милость Старых богов, веру в которых Бета сохранила даже в Королевской гавани, а она всегда отвечала, что ласка и любовь — лучшие лекарства от болезней духа. — Я говорила с Дунком, Эгг. Он сказал, что ты вновь собираешь знамена. Во всем мире осталось только три человека, что могли звать короля детским прозвищем. — Лионель не оставил мне выхода, когда назвал себя Штормовым королем. Бета шепнула, не скрывая горя и страха: — И почему без этого никогда нельзя обойтись? — Мы могли бы обойтись без этого, думай Дункан головой, а не тем, что у него между ног! Одна надежда, что в этом восстании нас поддержат Тиреллы и Талли. Вспышка ярости тут же сменилась резкой болью в висках. Эйгон почувствовал, как вздрогнула Бета и опустила руки. Он посмотрел на еë лицо. У неё всегда была светлая кожа с едва заметным румянцем, но сейчас она казалась болезненно белой, точно вымазанной мелом. Бета начала заламывать пальцы и крутить кольца, как делала каждый раз, когда пыталась справиться с волнением. Они состояли в браке уже двадцать лет и Эйгон легко понял, что Бета пришла не только утешить его, но и сообщить плохие вести. — Я вижу по твоему лицу, что случилось что-то дурное. Она сделала короткий вдох и накрыла его руку собственными подрагивающими ладонями. Её черные глаза блестели от волнения и в них Эйгон видел собственное отражение. — Боюсь, что Тиреллы и Талли не выступят на нашей стороне. Несколько мгновений Эйгон пытался осмыслить суть её слов. А когда осознал, где-то внутри у него что-то оборвалось. — Ради Семерых, только не говори, что Джейхейрис и Шейра… — Они тайно обвенчались прошлой ночью и успели… — на лицо Беты на миг легла тень, — успели консумировать брак. — Верно говорят, что дурной пример заразителен. От одной только мысли об этом кровосмесительном союзе Эйгона начинало тошнить. Он всегда видел, что Джейхейрис и Шейра близки друг другу, но надеялся, что это лишь нежная родственная привязанность. Кто бы мог подумать, что спустя столько поколений именно его дети возродят эту мерзкую традицию. Видно он был слишком мягок, раз его дети даже в такой ситуации ставят свои желания превыше долга. А ещё это значит, что теперь против короны могут выступить не только Баратеоны. И кто же готов поддержать его? Старки верны Железному трону, не в последнюю очередь из-за родства Беты и еë сестры, матери нынешнего лорда Старка — Меланты Блэквуд. Но войска Севера далеко и доберутся только несколько лун спустя. Ланнистеры во главе с Беззубым Львом слабы и их армия едва ли сможет дать им ощутимое преимущество. Грейджои всегда были себе на уме и наверняка будут ждать до последнего прежде чем присоединиться к победителю. Остаются Мартеллы. Нынешний лорд, Морс Мартелл, кузен Эйгона, сам наполовину Таргариен по матери, принцессе Дейнерис, поддержит Железный трон. Но Мартеллы хоть и славятся своим неукротимым духом, уступают армиям Штормовых земель и Простора. И нельзя забывать о Долине во главе с этой старой ведьмой Алис. Ей, жене второго из сыновей Дейрона II, так и не удалось стать ни королевой, ни матерью короля, ни даже бабкой. И Эйгон не сомневался, что старуха с большим удовольствием посмотрит на его свержение. Но в его руках Мейгор и до тех пор, пока тот будет жив и здоров Аррены будут на его стороне. Вновь Эйгон вернулся мыслями к неосуществимой мечте всех живых Таргариенов. Если бы у него были драконы… Тогда никто во всем Вестеросе не посмел бы выступать против него.