Глава 19: Хищник
[радио включается]
[помехи]
[радио выключается]
Абрам не умер.
Часть II.
Глава IX: Хищник.
[радио включается]
Думаю, пришло время сделать, как поступил бы Абрам.
Скоро ты меня не услышишь. Не надолго.
[радио выключается]
Эндрю не видел Лолу со времен фермерского дома. По крайней мере, не в физическом смысле, хотя он практически ощущал ее присутствие в любой момент, когда был в движении, и вдвойне, когда останавливался. Эндрю никогда в жизни не чувствовал себя в безопасности. Ближе всего к безопасности он чувствовал себя, наверное, когда был в своем доме с Нилом рядом, зная, что его муж способен защитить их дом не хуже, чем он сам. Он чувствовал себя в безопасности, когда все, что принадлежало ему, было в одном месте, в безопасности и под его защитой. А сейчас? Теперь каждая его частичка шла мурашками по телу, паранойя просачивалась в кожу, как муравьи в кровь, зарываясь в тело и заползая в разум. Каждый угол, за который он поворачивал, был последним. Каждый переулок был опасен. Каждый длинный участок дороги был слишком пуст, чтобы быть безопасным. Примерно через час езды от Хорс Кейв, штат Кентукки, позади Эндрю остановился седан блевотно-зеленого цвета. Его пассажирская дверь была более светлого оттенка, а левое зеркало заднего вида держалось на скотче. Он ехал за ним на дороге несколько часов, и Эндрю чувствовал, как гудение под кожей усиливается с каждой минутой. Руль скрипел под его хваткой, когда он впадал в панику и… Потом он посмотрел, и машина исчезла.[радио включается]
Как мы попали оттуда сюда?
Как костяшки домино упали в этом направлении, вызвав эту серию событий? Это похоже на распутывание гордиева узла. Если взять один конец и проследить за ним до самого начала, то, возможно, все распутается и станет так, как должно быть.
Но где же конец шнура?
Именно это я и пытаюсь выяснить.
Где, собственно, все это началось?
[радио выключается]
Седан снова появился возле Бернт Прери. Седан ехал неровно, переходя с полосы на полосу, но всегда оставаясь позади Эндрю, то пристраиваясь ему в хвост, то снова отставая. Через час он потерял его из виду. Он похоронил панику, которая бурлила внутри него. Приказал муравьям перестать жужжать в его крови, перевел дыхание и заговорил.[радио включается]
Это было, когда ты ушел?
Нет, я думаю, этого не может быть. Потому что, что вызвало это событие? Что было настолько важным, что тебе пришлось бросить свой дом и снова исчезнуть? Что было настолько важным, что ты бросил все?
Это был мой поступок? Я подтолкнул тебя к этому? И если да, то что именно я сделал, что послужило причиной цепочки?
Это было что-то другое? Это был кто-то другой?
С чего началась эта цепочка? И как она так запуталась, что почти неузнаваема?
Как я могу снова все распутать, Абрам?
Как я могу это исправить?
[радио выключается]
Седан приходил и уходил. Иногда это были часы, иногда — дни. Иногда он оставался позади Эндрю на несколько минут, иногда следовал за ним целые мили. И вот однажды он нашел его разбитым, почти полностью обмотанным вокруг дерева на обочине дороги. Внутри никого не было. Никаких следов тела или вообще какого-либо человеческого контакта. Он выглядел так, как будто всегда был там, в ловушке аварии, которую забыло время.[включается радио]
Ничто в этом не кажется правильным. Но что я могу сделать, кроме как продолжать двигаться?
Что я вообще могу сделать?
[радио выключается]
[включается радио]
Поведение Фокс Шиппинг, оставивших меня в живых, и Мясников, пытавшихся меня убить, приводит меня к одному выводу: у меня важная роль в этой войне, и, должно быть, только я могу ее выполнить.
Я не боюсь запачкаться, но я устал от загадок, которые они преподносят.
Давай посмотрим на факты.
Существует война. Чтобы понять свою роль в войне, я должен понимать саму войну, а я ее не понимаю.
Я понимаю Мясников. Они монстры, простые и понятные. Они голодны, и они питаются. Они — зло, и нет другого способа посмотреть на это. Но почему правительство США скрывает их?
А еще есть Фокс Шиппинг. Опять же, с одной стороны, мотив легко понять. В мире существуют буквально чудовища. Любой хороший человек, оказавшись в такой ситуации, захочет дать им отпор.
У каждой монеты есть две стороны, верно? Если есть зло, то где-то есть и добро, теоретически.
Но Фокс Шиппинг могущественны и богаты. Откуда они берут деньги и материалы для ведения этой войны? Кто стоит за ними? Битва добра со злом — это хорошо, но я хочу знать, кто является добром.
А ты знал, Абрам?
Или ты поверил, потому что знал, что другая сторона настолько чудовищна?
[радио выключается]
Эндрю заехал в Лавс возле Сиукс-Сити, потому что к этому моменту и он, и его грузовик уже почти не дышали. Заправив бак, он заплатил за душ. В кабинке, когда он стягивал через голову рубашку, в его периферийном зрении появилось какое-то движение. Он замер, слегка повернул голову, чтобы лучше рассмотреть, но там ничего не было. Каждый раз, когда он оборачивался, в крошечной кабинке, наполненной паром, он чувствовал, что кто-то стоит за ним. По мере того как пар увеличивался, а видение стен исчезало, у него оставалось ощущение, что он один в огромном пространстве, окруженный ничем. Но на другой стороне этого огромного пространства стояла женщина в полицейской форме, улыбка расплывалась на ее лице, и она направлялась прямо к нему. Всякий раз, когда он закрывал глаза, он видел ее и вздрагивал, ожидая удара, которого так и не последовало. Он закончил душ настолько быстро, насколько это было возможно, переоделся и направился на заправку, чтобы выпить кофе. Часть его самого чувствовала себя в большей безопасности внутри, в окружении людей, которые шли по своим делам, не замечая параноика, роющегося в карманах в поисках мелочи на кофе. Большинство людей в Лавс были дальнобойщиками; их больше заботило возвращение на дорогу, чем беспокойство о кошмаре, через который прошел еще один из них. Они могли бы даже не поверить, если бы узнали об этом. Однажды другая дальнобойщица, которую он встретил в закусочной на дороге, сказала Эндрю, что вождение буровых установок — это профессия, которая зависит от искусственной энергии. — Водителям платят почасово, — сказала она, — поэтому каждый момент, когда ты не двигаешься — это момент, когда ты бесплатно покидаешь место, которое называешь домом, и людей, которых ты любишь. Ты можешь почувствовать это, зуд, дающий тебе знать, что все это время, которое ты тратишь– заправляешь бензобак, принимаешь душ, ешь — все это время, за которое тебе не платят. — И вот мы пьем кофе за кофе, позволяя ему дрожать в нас, проклиная пробки за то, что они снижают нашу почасовую ставку настолько, что это означает разницу между тем, чтобы быть дома, и тем, чтобы быть здесь. Эндрю подумал, что было бы неплохо иметь дом, в который можно вернуться, наблюдая, как женщина перед ним в очереди пролила всю чашку кофе на рубашку мужчины. Мужчина посмотрел на нее, а она пожала плечами. — Мы водители грузовиков, — сказала она. — Мы всегда в таком состоянии. Они отошли в сторону, чтобы Эндрю мог заплатить. Вернувшись на улицу по пути к своему грузовику, Эндрю прошелся глазами по парковке. Его взгляд упал на женщину по другую сторону бензоколонки, переодетую в полицейскую форму, но все еще улыбающуюся, с засунутыми в карманы руками, когда она шла к нему. Она двигалась не очень быстро, но достаточно быстро, чтобы в груди Эндрю возникла острая паника. Вместо того чтобы закурить, он направился к своему грузовику, забрался внутрь и начал маневрировать, выезжая с парковки. Выехав на дорогу, он посмотрел в зеркало заднего вида — она все еще была там, ее траектория движения изменилась, чтобы следовать за его грузовиком. Несколько часов спустя, на дороге, он все еще чувствовал то ужасное ощущение ее улыбки. Он не мог избавиться от ощущения, что она все еще позади него, все еще медленно идет, никогда не меняя направление своих шагов.[радио включается]
Раз уж я задаю тебе вопросы, Абрам, мне интересно… Ты хоть понимаешь, зачем я им нужен?
Я очень надеюсь, что нет, потому что мысль о том, что ты что-то знал и не сказал мне, — самая мучительная из всех мыслей.
[радио выключается]
Два дня спустя на шоссе Эндрю заметил грузовик. Он был синим, светло-голубым, с наклейкой в виде пламени на боку, которая закруглялась к зеркалам. Он ехал неровно, виляя между полосами, на которых последние несколько миль не было ни одной машины. Когда грузовик догнал Эндрю, он выглянул в окно и нахмурился от увиденного. Все окно со стороны водителя было закрыто рядом картонных табличек, написанных от руки. Все они гласили: «Я НЕ BAD BOY». Он не мог видеть водителя из-за закрытого окна, но это не имело значения, так как он снова оказался позади него, вне поля зрения зеркала заднего вида, и исчез.[радио включается]
Интересно, сможем ли мы с тобой в какой-то момент, когда все это закончится, снова обрести дом?
Интересно, сможем ли мы вернуться к нашим старым привычкам? Будешь ли ты по-прежнему наполнять холодильник черникой и помнить, как я люблю блинчики. Интересно, заведешь ли ты сад, о котором ты всегда говорил. Может быть, мы заведем кошку.
А может быть, все навсегда останется по-другому. Потому что мы пережили совершенно новую травму, и вместе с ней появилась новая форма Нас.
Мы были до, а теперь мы будем после.
Если, конечно, будет после.
[радио выключается]
Через полтора дня грузовик появился снова, все его лобовое стекло было испещрено теми же надписями, что и раньше. Я НЕ BAD BOY. Он ехал прямо на хвосте у Эндрю, давя на клаксон и стуча по бамперу с такой силой, что он почувствовал, как его грузовик сдвинулся с места. Он проигнорировал это, продолжая ехать дальше, и почти через десять минут грузовик снова выехал на обочину, оставив его бездыханным и в панике, почти готовым остановить грузовик и покончить со всем этим прямо здесь.[радио включается]
Я обедал в Cracker Barrel. У них есть чизкейк, в одной порции которого 1500 калорий. Наверное, это было самое близкое к счастью время за последние месяцы.
Иногда я забываю о мелочах. Учитывая, что я провожу свое время, бегая от…
[отдаленный визг шин]
Что…
[звук захлопывающейся двери]
Вот дерьмо. О, черт.
[помехи]
[радио обрывается]
[радио включается]
Два дня спустя. Я был вне радио. Не хотел говорить снова, пока не буду ближе к тому, что мне нужно.
Я сидел в своем грузовике возле Cracker Barrel, когда Лола въехала на парковку на синем грузовике. Каждый дюйм его окон был заклеен этими надписями. «Я НЕ BAD BOY».
Она распахнула дверь, вылезла из грузовика и забралась на капот кабины. Ее подбородок был испачкан кровью, и когда она увидела меня — завыла.
Не как животное, а как сигнал тревоги.
Она закрыла глаза и, не меняя выражения лица, начала механически завывать, снова и снова.
Я бросился заводить грузовик, стараясь как можно быстрее выехать со стоянки. Она не двинулась следом; она осталась сидеть на капоте своей собственной машины, кровь стекала по ее подбородку, покрывая синюю краску и стекая в пламя на боку. Она просто стояла там, завывая.
Этого не было в моем плане. Я не думал, что когда-нибудь сделаю это.
Я не ты, Абрам. Я не могу исчезнуть так, как ты.
В этой стране нет места, куда бы я мог пойти, чтобы она не последовала за мной. Она может учуять меня, сказала она.
А может, и чует.
Я стал наполнять свою кабину вереском, и от этого запаха меня немного тошнит. Но каждая крупица помогает. Я бы предпочел, чтобы я меньше боялся и меня больше тошнило, а не наоборот.
Вот что я собираюсь делать дальше: я собираюсь уехать из страны. Я брошу грузовик и оставлю радио.
Пройдет много времени, прежде чем ты снова услышишь обо мне. Я не скажу, через какую границу. Я оставляю все позади.
Я не могу быть тобой, Абрам, но я могу попытаться. Я оставлю свою личность. Я исчезну в городах, где никто не задумывается о незнакомце.
Моя роль в этой войне станет очевидной с ожиданием, и лучше я буду ждать в анонимном и безопасном месте, чем продолжать играть в кости со вселенной, жаждущей моей смерти.
Ты не услышишь обо мне, и не скоро.
У меня нет конкретного плана, когда я вернусь. Возможно, это будет через несколько месяцев, но скорее всего — через годы.
Абрам, я верю в то, что ты делаешь. Я не понимаю этого, но когда придет время, я вернусь.
Я буду другим человеком к тому времени, когда вернусь. И ты тоже. Мы будем другими, более взрослыми людьми. Надеюсь, эти люди понравятся друг другу.
[вздыхает]
Хорошо. Хорошо.
[пауза]
Ока-
[визг шин]
[металл о металл, крик, звук сминаемого металла]
[тишина]
[дверь машины открывается]
[шаги приближаются]
[Лола:]
Попался.