Приключения Ореста Андреевича Беккера

—Ну-с, господа. Вот, собственно и оказия нашла на наши хрупкие плечи, — произнес Дорофей Григорьевич, кинув на стол перед адресатами худенькую папку. Шпенглер вопросительно посмотрел на пристава, ходившего туда-сюда подле рабочего места, держа руки за спиной и что-то как всегда бормоча себе под нос, чего не могли разобрать его коллеги. Выглядел он довольно напряжённо, а нотки раздражения далёким отголоском присутствовали в его речи. —Благодарствую, голубушка, — поблагодарил он, когда секретарша в простом синеньком платье принесла ему чай в серебряном подстаканнике. — Так вот, ребятки, казус какой у нас выходит: поступило обращение в lll Отделение, сообщали о пропаже семейной ценности. Я, конечно, сам понимаю, что одно только название от этого дела говорит о идиотском, бессмысленном следствии, сотрясении воздуха! Однако дело возьмёте? —А как же не взять, Дорофей Григорьевич, — первым дал голос Анатоль. — Имеются ли какие подробности? Ливенвольде прямо-таки отвлекся от чаепития, чуть им не поперхнувшись содержимым в гранёном стакане. Выпучив свои зеленые, воспалившиеся от долгой службы глаза прямо на агента: —Да вы что «Ведомости Спб. градоначальства» не читали что ли? Похоже, этот вопрос был адресован не только к Шпенглеру, но и стоящему рядом с ним. —Нет, — отозвался Орест. — Имелась ли надобность? —Имелась! — с укором посмотрел теперь на Беккера пристав, опершись кулаками на стол и приблизившись к юноше. После недолгой паузы, сообразив, что от Шпенглера, что от Беккера никакого проку не будет, следом за папкой бросил на стол листовку с громкоговорящим названием: «СКАНДАЛ ВОКРУГ ВЕНЕРЫ УРБИНСКОЙ И ЕЕ ВЛАДЕЛИЦЫ». Анатоль с уже серьезным видом на лице взял сводку и нацепив на глаз монокль, принялся читать: «Вчера, 24 октября в квартире Зинаиды Александровны Кузнецкой на Фонтанке была обнаружена пропажа репродукции картины «Венера Урбинская», являвшаяся семейной ценностию Кузнецкой, известной хозяйки салона на Литейном» Пока Шпенглер был занят чтением, Орест невольно заглядывал через плечо своего коллеги, чтобы понять, в чем суть дела и к чему этот весь созданный приставом гвалт. —И по такому случаю целый сыр-бор на весь Петербург? — подумал вслух Анатоль, отдавая «Ведомости» приставу, который в ответ на слова сыщика ехидно крякнул. —К делу советую вам, мальчики, приступить незамедлительно, ибо Кузнецкая — мастерица создавать переполох из ничего, очень капризная характером натура...провалиться бы ей и ее этой проклятой картине. Нашла, видите ли, идиотов, картину ее срамотную искать! Я уверен, что Петербург весь уже на ушах стоит, внемлите моему большому опыту, — прогнозировал и ругался Дорофей Григорьевич и, по окончанию своей искромётной речи, нервно осушил стакан с чаем. — Не подведите уж, голубчики, а то и от стыда, как от помета пернатого не отделаешься, а на ковре у обер-полицмейстера и подавно провалиться бы! Делать было нечего, Шпенглер сделал лаконичный поклон и со вздохом покинул кабинет пристава. Орест же и подавно разволновался, покраснев, ибо для него это было первым расследованием, резко к начинанию которого он не был готов. Анатоль, впрочем, человек опытный, это сразу по нему видно. Да и тем более, поможет чем, подумал про себя Орест и эта мысль возникла у него в качестве собственного успокоения. —Не отставайте, Орест! — заметил Шпенглер, не смотря на то, что был спиной к своему коллеге. Да как тут не отставать, когда он идёт так быстро? Беккер и вправду еле поспевал за сыщиком, кому было поручено разобраться с делом о пропаже репродукции. И вправду, немыслимо, снова стал думать юноша, устраивать такую заварушку из-за обычной картины, да притом ещё и ненастоящей! С мыслью о том, что думают в свете, у Ореста появилось желание отписать пару строк об этом своей тётке. Да двора разве могла такое дойти? Для него это всего-навсего так, наплевали, да и ничего более, кажется. —А вы знаете эту...Кузнецову? — вдруг спросил юноша в спину Анатолю. —Кузнецкую. Да, как ее не знать, самая что ни на есть известная и во всех смыслах противная скандалистка. Кстати, до нее мы как раз направляемся, на набережную Фонтанки № 139, если я не ошибаюсь. К слову, от здания lll Отделения, что находится на набережной Фонтанки №16 до особняка Кузнецкой, составляло, по подсчётам Шпенглера, пятьдесят минут ходьбы. Однако планы, мысленно составленные у него в голове, ожидают более скорого выполнения в такт скорости движения на Садовой, до которой они направлялись, преодолевая Пантелеймоновский мост, затем мимо Михайловского замка и Летнего сада, а после Нижнего Лебяжьего моста, на углу Марсового поля, свернули налево, как раз на вышеуказанную Садовую улицу, где впереди их ожидали такие примечательные здания, как Гостиный двор и тот самый Воронцовский дворец (Пажеский корпус), за которым далее шли торговые ряды Апраксина двора. Немного погодя, двое вышли на Сенную площадь — примерно такая дорога была и до квартиры Анатоля, ибо по этому маршруту он уж точно ходил не раз. Однако, пройдя несколько мимо Сенной площади «чрева Петербурга», как ее называли местные за большое скопление народа в особенности из-за одноименного рынка, который располагается в этом самом месте и прямо-таки кишил притоками, грязными да противными кабаками, кои приправлялись здешним месивом не мощённых дорог, Анатоль и Орест уже держали свой путь мимо Юсуповского сада, где в его публичной части любят запускать воздушные шары, а местные мужики проверяют свою меткость в специальных тирах. Но это чаще всего проходило летом, поэтому жители готовятся к другим развлечениям — катанию на ледяных горках и стройке снежных городков, ледяных крепостей. К Рождеству, как полагается, фейерверки будут запускать, на санях кататься: от начала южной до конца северной частей сада увеселительное развлечение обходится не бесплатно — 63 копейки, что впрочем, не столь мешает посетителям сада, да и не стоит так дорого, если поездка на дешёвом извозчике обходится в 50 копеек, рассуждал Шпенглер, время от времени поглядывая в сторону сада. —Кстати, простите меня и мою бедность, ибо сегодня обходимся исключительно пешком. Завтра, если на то будет надобность, а она будет, воспользуемся извозчиком, — неожиданно извинился Анатоль пред Орестом, заметив, что тот уже еле дышит от скорости ходьбы, который должен придерживаться, чтобы не отстать от самого Шпенглера. —Ничего страшного, я понимаю вашу экономию, — сказал Орест. Не заболеть, главное. На улице холодина такая, а чуть пальто расстегнешь, так сразу в койку, да ложку с микстурой в рот, что было бы так некстати к начавшемуся делу, подумал про себя Орест Андреевич. Дойдя до Дома Общего присутствия и канцелярии градоначальника, которая находилась на перекрестке Садовой и Вознесенского прешпекта, решили повернуть снова налево, по Вознесенке, а оттуда, не доходя до Измайловского моста, завернули за доходный дом И. Г. Люблинса и идя прямо, по набережной Фонтанки, наконец прибыли до нужного им места. Особняк Кузнецкой было совсем не дурён: четырёхэтажное с целыми пятью балконами, видом на противоположную набережную и купол Троицкого собора, видневшийся за крышами остальных домов, стоящих по ту сторону Фонтанки. Ворота во двор были закрыты. Перед ними дворник расчищал дорогу от небольших осадков первого снега. —Вы из пристава? — ловко заметил дворник, шевеля грязной бородой. — Хозяйка не пуща́т. Орест было двинулся вперёд, чтобы поговорить с стариком, однако Анатоль придержал его рукой, мол, я сам поговорю. «Странно, подумал Шпенглер. Сама обратилась в lll Отделение, а теперь в дураках изволила почтенных людей оставить». —Отчего же? — обратился он к дворнику. —Нет дома. Вот когда будет, тогда и приходите-с, — ответил тот. —А где же она? —У модистки Лейкиной. Решили на часок-другой навестить-с. —И где находится эта Лейкина? —Не далече, на Невском прешпекте собственный магазин имеют-с. Отвернувшись от дворника, Анатоль шепотом обратился к Оресту. —Что-то здесь нечисто. Так и думал что по-другому дело не сложится. Вот же шельма самодовольная! Ладно, черт с ней...поступим по-другому: вы, Орест Андреевич, отправитесь на Литейный проспект, а я на Невский, искать эту несчастную солистку. Может, та тоже, да что-нибудь интересное поведает. —Зачем мне на Литейный? — решил уточнить юноша, однако по-настоящему не понимал хода действий Анатоля. —На всякий случай устроим своего рода опалу на Кузнецкую. Раз она предпочла пренебречь нами, значит тут одно из двух: либо она и вправду у модистки, либо под ее прикрытием отправилась в салон, однако это предположение мое не имеет веских доказательств, но попробовать стоит. Вам понятно, Орест Андреевич? Юноша кивнул, однако решил задать ещё вопрос, вытекающий из предыдущего: —Где нам лучше всего будет встретиться, чтобы обменяться информацией? Анатоль немного погулял глазами, мысленно выбирая варианты места встречи, а потом наконец ответил: —На перекрестке Владимирского, Невского и Литейного проспектов, около гостиницы «Империал», номер его здания 35. Вам достаточно просто будет идти прямо, по Литейному, а далее не ошибётесь — довольно выделяющееся строение средь остальных соседних. И ещё, запомните, что салон Кузнецкой находится на проспекте в доме под №41 и прошу вас не забывать эту важную информацию! — немного помолчав, будто что-то вычисляя, Анатоль напоследок молвил. — Ну, как говорится, с богом, — сказал Анатоль Оресту, одной рукой хлопая его по плечу, а другой медленно и заметно, как специально, подсовывая в карман его пальто револьвер «Смит энд Вессон» 2-го образца, на что юноша возмущенно-вопросительно поднял ровные густые брови, а Анатоль только аккуратно кивнул, слегка улыбнувшись. После чего, двое разошлись по разным направлениям. Хорошо, что вовремя изучил карту, подумал Орест Андреевич. А между прочим и вправду, как будто в воду глядел. Как бы он тогда поступал сейчас, если бы не его усердная тяга к знаниям? Одному богу известно. Скорее всего, заблудился бы наш Орест Андреич, да и поминай его, в большом городе, как звали. Без этого рухнули бы планы Анатоля, ох, представить как страшно! Все продолжал юноша, спеша по набережной и обвиняя себя в том, что оделся не по погоде, ибо уже в октябре было холодно, заставляя щеки без устали гореть морозным румянцем и больно пощипывать. Ветер дул с Финского залива, поэтому даже подле Адмиралтейства на Дворцовой набережной и подавно невозможно было находиться, а Нева все бушевала от ветра, плескаясь могучими водами своими о холодный массивный камень и заливая каждые последние две ступеньки на спуске от набережной вниз. Путь, по некоторым соображениям Ореста, был достаточно долгим, ибо идти по набережной Фонтанки и то составлял около 45 минут ходьбы, а извозчиков как на зло не было, хотя у юноши была нужная для таких услуг деньга. Боже, снова начал думать Орест, аккуратно нащупывая в кармане револьвер, на какие такие шиши Анатоль всучил мне это оружие? С ним стало ещё тревожнее...Однако, делать было нечего, поэтому юноша постарался с присутствием страшного предмета у себя в кармане благополучно смириться и не думать о нем некоторое время. Вдруг и вправду сгодится на всякий случай? Своей целью Орест счёл нужным не забыть адрес салона: «дом 41, дом 41...», все проворачивал он в голове, опасаясь из-за рассеянности и присущей ему проклятой забывчивости упустить самое главное и не разочаровать притом Анатоля. Интересно, где он сейчас находится? Ибо коллега, должно быть, зашёл за особняк, двигаясь по набережной Крюкова канала, дойдя до Садовой и пройдя таким образом по ней до самого Невского, причем по предположению Ореста Андреевича, дорога Анатоля была длительнее по времени, чем у него самого. А перед тем, юноша задумался о том, как влиться в светское общество, притом не выдав себя за человека из lll Отделения? В итоге, решилось, на углу Аничкова сада, по улице Зодчего Росси, попытаться подхватить извозчика и быстренько доехать до своего дома, где у него лежал и пылился совсем новенький фрак, подаренный тётушкой на случай подобных посещений салонов, что было как раз кстати.