Хозяин тьмы

Сюэ Ян предпочел бы сделать это по-хорошему, как в первый раз, самому, ощущая легкую распирающую боль и безумное вождение, оказаться нанизанным на Корень Ян Сяо Синчэня. Чтобы Сяо Синчэнь сладко над ним стонал, получая лишь наслаждение от соития их тел. Отдаться ему всем телом и остатками души, принять его в себя, затянув на себя и скрестив ноги на пояснице прекрасного в своей похоти, вожделеющего даочжана. Жаль только, время и обстоятельства на этот раз сыграли не на стороне предпочтений Сюэ Яна. Так уже случалось между ними прежде и Сюэ Ян повторил свою роковую ошибку: вновь недооценивал Сяо Синчэня. В прошлый раз недооценил жертвенность и совесть своего милого даочжана; на этот раз - гибкость и коварство. Когда подошел срок раз в полную луну платить по счетам за всё утраченное прежде и возвращенное в мир вновь против порядков бытия, против законов самой природы, Сяо Синчэнь оказался внезапно покладистым. Сюэ Ян должен был заподозрить подвох! Но окрыленный беспощадным чувством, завороженный изящными движениями своего возлюбленного, Сюэ Ян жадно смотрел на него, принеся его к себе домой и отпаивая чаем, и не мог насмотреться! Куда уж там было думать! Даочжан Сяо Синчэнь его очень внимательно выслушал и вроде бы согласился, но с условием, что Сюэ Ян будет связан. Что ж, сам Сюэ Ян бы себя ему растянул, красной веревкой обвязал, встал в коленно-локтевую и преподнес бы на красном ложе, возжелай того даочжан! И в любой момент, а не только для ритуала! Разумеется, Сюэ Ян согласился на условие. Он рассчитывал, что будет куда сложнее уговорить Сяо Синчэня на необходимую близость, так всё в итоге и обернулось. В итоге подлый, но столь же глупо недальновидный даос, совершенно не думая о последствиях, привязал Сюэ Яна к постели зачарованной веревкой и так и оставил! В пещере! Возбужденного и связанного! Любимая, но какая же сволочь! Сюэ Ян немало времени потратил на то, чтобы расправиться с веревками, затем на поиск своего драгоценного беглого даоса. Теперь Сяо Синчэнь был без сознания и его всё никак не получалось привести в чувство для изначально запланированного «по-хорошему». Сюэ Яну с тяжестью в области темного сердца далось решение, но медлить больше было нельзя. Их темная связь голодно требовала подтверждения, требовала горячей страсти, близости их тел. Тянуть ещё дольше было опасно. Последствия промедления итак уже ударили по одному из них, по самому дорогому из них. То ругая даочжана, то ласково умоляя безсознательного возлюбленного о прощении за то, что творит, Сюэ Ян срывал с Сяо Синчэня лишние одежды, но несмотря на изначальную агрессию, переполненное и замутненное злобой сознание, Сюэ Ян касался его тела мягко. Мягко и осторожно, не жалея специального масла, готовил расслабленного во сне даочжана к тому, что случится между ними дальше. И овладевал даочжаном медленно и мягко, удобно устроив даочжана в ворохе мягких пышных подушек, шепча на ухо сокровенные признания и припадая к Сяо Синчэню поцелуями, будто прикладываясь к источнику вечной жизни в небесном саду. * * * Сяо Синчэнь был натурой деятельной и его действия часто шли вразрез с желаниями Сюэ Яна, будто назло; Сяо Синчэнь мастерски умел делать невовремя. Невовремя появился в мире людей и вступился за отбросов из клана Чан. Невовремя спас своего злейшего врага. На беду тащил на спине свою будущую погибель. Невовремя ушел из жизни, покончив с собой. Невовремя ресницы даочжана затрепетали, когда с ним сливался воедино Сюэ Ян.