Нежный плен

Вечер миновал в тревожной тишине. Ночью Сяо Синчэнь спал неспокойно и тревожно, время от времени просыпаясь и сожалея о том, что он один, что ему некого обнять, не с кем разделить свои страхи и волнения. Как же ему не хватало тепла, не хватало человека, который сказал бы, что верит в него. Сун Лань его оттолкнул. Сюэ Яна он все еще не мог принять. Но на рассвете, после глубокой медитации, вечерние тревоги отступили. Глубоко вдохнув и выдохнув, Сяо Синчэнь собрал в мешочек-цянкунь самые необходимые вещи, аккуратно причесался, накинул поверх белого ханьфу подаренный Сюэ Яном плащ… «Мы сделаем то, что должны и что в наших силах, а дальше всё будет так, как решат небеса». Сюэ Ян уже ждал его во внутреннем дворике. - Становись на Цзянцзай, Сяо-гэ, я постараюсь лететь ровно и осторожно. Сяо Синчэнь ступил на меч, и тут же почувствовал тепло объятий и запах полыни. В этот раз Сюэ Ян обнимал его со спины, держал его бережно, словно замыкая круг в ритуале, словно готовясь защитить от всего и всех. И невольно Сяо Синчэнь прижался к нему, проникаясь его незыблемой уверенностью. «Если бы не убийство клана Чан, если бы не Байсюэ… мы могли бы стать союзниками… друзьями…». Ранним утром в городе было малолюдно и спокойно. Снег всё падал и падал, укрывая крыши домов и дороги белоснежным покрывалом. Сяо Синчэнь любовался этой красотой, и Сюэ Ян не отвлекал его разговором… и, держа слово, летел неспешно, плавно. В Башне Кои их встретила девушка из свиты госпожи Цинь. Сюэ Ян прошептал Сяо Синчэню на ухо: - Тэн-цзе – давняя подруга госпожи Цинь, ей можно доверять. Она согласилась подождать в покоях рядом с залом для ритуалов и помочь нам, если понадобится. Даочжан кивнул. Если с ними будет надежный человек, это не помешает. По узкой винтовой лестнице они спустились в подземелье. Под высокими сводами эхом отдавался каждый шаг. В убежище, где проводились самые важные ритуалы, не было той привычной для клана Цзинь роскоши – ни позолоты, ни картин на стенах. Лишь в центре зала был очерчен тонкой синей линией ритуальный круг. Цзинь Гуаньяо ждал, стоя у самого края круга и держа А-Суна на руках. Он что-то тихонько говорил сыну, и тот улыбался. Увидев Сюэ Яна, А-Сун повернул голову в его сторону, потянул к нему ручки, и Сюэ Ян тут же достал из рукава браслет с блестящими бусинками и вложил в крохотную детскую ладошку. Странно, мальчик вовсе не боялся, когда отец передал его Сюэ Яну! Неразборчиво залепетал, играя бусинками, и засмеялся. Заметив, как потрясен Сяо Синчэнь, Цзинь Гуанъяо сказал: - Не удивляйтесь, даочжан Сяо, А-Сун знает Ченмэя и не боится. Правда, мне приходится следить, чтобы этот паршивец не давал ребенку конфет. - Ну не умею я нянчиться с мелочью, - фыркнул Сюэ Ян. – С чужими сопливыми я бы вообще не связывался, терпеть не могу детский визг. Но твоего можно потерпеть, он мигом затыкается, если ему дать игрушку или угостить сладким. Сяо Синчэнь едва заметно улыбнулся: хоть Сюэ Ян и ворчал, А-Сун продолжал играть. Это к лучшему. Пока ребенок воспринимает всё как забавную игру, проводить ритуал будет легче. Достав краску для ритуальных узоров и кисть, Сяо Синчэнь опустился на колени, начиная наносить рисунок и прописывать символы. На первых линиях рука чуть дрогнула и пришлось поправлять, но постепенно он обретал уверенность. Когда он закончил, Сюэ Ян, держа А-Суна, сел в центре круга. Сяо Синчэнь, сев напротив них, коснулся ладошек мальчика, заговорил с ним, незаметно отвлек его, забрал и спрятал браслет… сосредоточился – и энергия заструилась мощной серебристой волной. Будто из ниоткуда возникли снежинки и закружились в танце. Поток ци окутывал А-Суна, касаясь легко и ласково, как касается ребенка родной человек. Сяо Синчэнь чувствовал, как туман, мешавший золотому ядру А-Суна развиваться, постепенно выходит наружу и растворяется. Он извлекал сгустки нездоровой ци бережно, и в то же время с увлеченностью и погруженностью охотника, избавляющего озеро от нечистых потоков и сорных трав. Ему нравилось снова ощутить, казалось, почти утраченную радость – что он может использовать ци, может спасти другого человека. Дымчато-серое, полупрозрачное облако развеялось. Закрыв глаза, Жусун заснул. И тут из погруженности в поток Сяо Синчэня пробудил взволнованный голос Цзинь Гуанъяо: - Тэн-цзе! Отнеси А-Суна в спальню! А-Ян… Цзинь Гуанъяо придерживал Сюэ Яна, не давая ему упасть вместе с ребенком. Молодая госпожа Тэн прибежала на зов, забрала А-Суна, шепотом спросила: - Спит? Цзинь Гуанъяо кивнул. Девушка облегченно вздохнула: - Я боялась, что малыш испугается… - и быстро поспешила прочь. - А-Ян… - Цзинь Гуанъяо прижал дрожащую ладонь к груди Сюэ Яна, чутко прислушался. От его пальцев заструилась золотая волна ци. Сюэ Ян тихо застонал. – Даочжан Сяо, он ведь выживет? Скажите, выживет? Бледное лицо Сюэ Яна выражало необычное спокойствие. На губах, алых от крови, застыла улыбка человека, узнавшего что-то сокровенное, никому не известное, и уверенного в правильности своего поступка. А темные волосы побелели до белизны первого снега. Сяо Синчэнь приблизился к ним. Сейчас он должен был торжествовать, что, хоть и невольно, но отчасти отомстил за Сун Ланя, ведь ритуал причинил Сюэ Яну адскую боль. И все же от вида поверженного противника у него сердце сжалось от боли. «Неужели я больше не вижу в нем врага? Это неправильно, не…». Он опустился на колени, прикоснулся к запястью Сюэ Яна. - Меридианы не нарушены. Он сможет выжить и использовать светлую ци. Просто сейчас сильно истощен. - За всё это время А-Ян ни разу не закричал, даже не застонал, - Цзинь Гуанъяо с болью смотрел Сяо Синчэню в глаза. – Он никогда не сдается, понимаете? И в этот раз тоже не отступил. - Не дождетесь, - прохрипел Сюэ Ян, с трудом открыв глаза и оглядев затуманенным взглядом тающие ритуальные узоры. – Всё получилось, правда, Сяо-гэ? - П-получилось… - дрожащим голосом ответил Сяо Синчэнь, и прижал его к себе, поднялся вместе с ним. – Держись… я помогу тебе… - Тогда останьтесь на время в Башне Кои. Я проведу вас в гостевую спальню, - сказал Цзинь Гуанъяо. – Он сейчас не выдержит полет на мече до дома и не сможет управлять защитными чарами. Сюэ Ян попытался что-то возразить, но из его горла вырвался только неразборчивый хрип. Цеплялся за Сяо Синчэня, будто за единственное спасение. Они дошли до ближайших жилых покоев, словно в полусне. Цзинь Гуанъяо помог Сяо Синчэню уложить Сюэ Яна на кровать, и потянулся было вынуть заколку из его волос, но даочжан остановил его: - Не надо, Лянфан-цзунь. Я позабочусь сам. Вам лучше быть рядом с сыном, он скоро проснется. Сон после ритуала глубокий, но недолгий. Ничего не ответив, Цзинь Гуанъяо как-то странно глянул на него – будто знал о нем какой-то секрет, и не хотел рассказывать. Склонился в низком поклоне и ушел, бесшумно закрыв за собой дверь. Сяо Синчэнь закрыл ставни с затейливой резьбой, и в комнате воцарилась приятная полутьма. Прилег на широкое, мягкое ложе рядом с Сюэ Яном, и тот даже сквозь полусон почувствовал его присутствие, подвинулся к нему, обнял, судорожно вцепившись пальцами в ткань его ханьфу. - Всё уже прошло, всё закончилось… - ласково прошептал Сяо Синчэнь. – Я с тобой. - Синчэнь, - Сюэ Ян улыбнулся. – Теперь ты не будешь против, если я тебя поцелую? Он только об одном и думает! Даже сейчас. Но Сяо Синчэнь не смог отказать, и сам коснулся губами пересохших, с запекшимися пятнами крови, губ Сюэ Яна. Их первый поцелуй – первый его поцелуй – был соленым и горьким, и в то же время неожиданно нежным. Сюэ Ян отвечал на ласку неуверенно, будто опасаясь, что его оттолкнут, и Сяо Синчэнь сам робко, осторожно скользнул языком в его рот. Всё было так неловко, он не знал толком, что делать, и даже то, что он слышал урывками из чужих вольных разговоров, забылось в этот миг. И в то же время было странно хорошо, лишь усилием воли он заставил себя отстраниться. Сюэ Ян возмущенно застонал. - М. И это всё? Ну что же ты, я не хрустальный, не рассыплюсь. - Ты должен восстановить силы. Я никуда не уйду, обещаю. Сяо Синчэнь прижимал Сюэ Яна к себе, согревая теплом своего тела и своей энергией, перебирал кончиками пальцев снежно-белые волосы и чутко прислушивался к тому, как его дыхание выравнивалось, а биение сердца становилось спокойным и размеренным. И не заметил, как вместе с ним и сам заснул. Он не знал, много ли времени так прошло, просто в какой-то миг сквозь полудрему услышал шаги и чуть слышный звон посуды из тонкого фарфора, которую поставили на столик у кровати. Но, когда он открыл глаза и приподнялся, в комнате никого уже не было. - Сяо-гэ? – тихо произнес Сюэ Ян, еще не совсем проснувшись. - Всё в порядке. Нам принесли еду и чай. Сюэ Ян помотал головой. - Ничего не хочу. Я чувствую себя так, будто меня разорвала стая лютых мертвецов, а после собрал придурок-ученик, у которого руки из…из медного таза растут! - Если ты не будешь есть, тебе станет еще хуже, - терпеливо уговаривал Сяо Синчэнь. – А-Ян, попробуй хоть чуть-чуть. Всего пару рисовых шариков, хорошо? С трудом, сквозь зубы шипя от боли, Сюэ Ян сел на постели. Сяо Синчэнь кормил его с рук, превращая трапезу в любовную игру. Сюэ Ян слизывал капельки соуса с его пальцев, и почему-то от этой невинной ласки у Сяо Синчэня порозовели щеки. Заметив это, Сюэ Ян хищно усмехнулся: - Сяо-гэгэ, ты так мило краснеешь, когда я касаюсь твоих пальцев. А если бы я приласкал языком кое-что другое? - Не говори такие вещи! Сяо Синчэня будто окатило жаркой волной. - Представил себе? – Сюэ Ян засмеялся. – Ты восхитительно выглядишь, когда смущаешься. Мне даже стало чуть легче. - Это не лекарство, А-Ян. Тебе нужно как следует есть, отдыхать и медитировать, - Сяо Синчэнь попытался осторожно уйти от неловкой темы. - Почему вы, даосы, такие скучные? – капризно спросил Сюэ Ян. – Ну не смотри на меня так.