от нуля до сотни.

Больше бежать было некуда. Да и чего они ждали, в общем-то? Делом времени было, когда их наконец окружат. Петя к Игорю поворачивается с безумной улыбкой на лице, протягивая пистолет, которым буквально десять минут назад пытался сбивать покрышки у катящейся за ними машины, и даже отчасти преуспел. Когда-нибудь Гром его уговорит завести свой. – Стреляем или стреляемся? – гнёт бровь Игорь, вкидывая свежую обойму взамен потраченной. – В порядке очереди, – Петя всегда предпочитал артиллерию посерьёзней, вот и тянет с заднего сиденья машины не старого-доброго “Макарова”, а карающий “Молот”. Буквально. Игорь хмыкает одобрительно. Морду не отобьет, обвесы все на месте. Разброс, конечно, сумасшедший, но с такими вещами на точность никто никогда особо не рассчитывает. – Ну, поехали. Двери в машине распахиваются с треском, как будто кто-то рвёт на себе рубаху со словами “Стреляйте!”, а звуки полицейских мигалок становятся ближе с обеих сторон дороги.

***

А начиналось всё довольно мирно. Игорь что-то там шаманил на старой кухне, в гостиную летели запахи обжаривающегося фарша с томатной пастой, а на столе ждали своего часа две бутылки пива, которое они нашли буквально сегодня, забежав в крафт. Ладно, две стояли только на столе, а весь остальной комплект перекочевал в полупустой холодильник, ожидая своего часа. Петя, слушая звуки орущего желудка, решает пойти на обман, и бросает на диван свой планшет, в котором листал новости, тихо просачиваясь в кухню. В пределах видимости из вкусного был только Гром. Ещё бы, стоит весь из себя, в джинсах, едва не спадающих с бёдер, без намёка на рубашку, зато в фартуке, от которого сзади видны одни завязки. Петя облизывается. В зоне видимости оказывается ложка, которая ловко ныряет в рукав. Хазин подбирается к Игорю, обнимая его поперёк живота, по спине языком проводит, собирая соль от пота, прямо между лопаток, а когда тот вздрагивает, жестом фокусника выпихивает ложку из рукава, зачёрпывая от души смеси на сковородки и скорёхенько пихая в рот. – Спасибо за перекус, – с набитым ртом сообщает он радостно, но Игорь такие выходки спускать не привык, так что от всей широты души шлёпает пискнувшего Петьку по заднице. У него джинсового панциря не было, только лёгкие треники, под которыми наверняка и нет нихрена, так что должно быть ощутимо. Довольный собой, Гром возвращается к плите. Петя к планшету не возвращается, не упуская возможности полапать своего мужика. Ну нравилось ему, когда он вот такой, взвинченный после работы, не успевший душ принять, а если ещё совсем чуть-чуть завести, может и руки заломать, и прям тут, у стенки, оттрахать… Впрочем, не то, чтобы Хазин такая уж лёгкая жертва. Сначала будет кусаться, а потом, может, и позволит. Только без “может”. Чуткий слух понимает, что что-то не так, когда на улице, где обычно не бывает тихо из-за криков детей и кричащих на них мамочек, из-за тех же мамочек, гоняющих алкашей с площадки, становится очень тихо. Оставив в покое бока Грома, Петя оборачивается к окну, на пару сантиметров отодвигая плотную штору. И правда, площадка слишком чистая, а мадам в белой шапке торопливо уводит своего отпрыска в сторону парадной, нервно оглядываясь по сторонам. – Игорь, – привлекает внимание Грома Петька, кивая на окно, – глянь. Стоит отдать должное нервам Игоря, закалённым годами непростой работы, но прежде, чем выглянуть в окно, он своё варево на плите выключает, а к Хазину поворачивается с совершенно нечитаемым лицом. Они оба имеют нюх на опасность, который ещё ни разу не подводил. А как иначе, подвёл бы один раз, и был шанс оказаться в тюрьме, могиле или под присмотром какого-нибудь подразделения ФСБ, где всегда не хватало профессионалов, ведь им нравилось делать вид, что они отдельно от таких кадров, в сторонке в белом пальто стоят. Цепкий глаз сразу цепляется за мелькнувшую на крыше дома напротив тень. Как будто кто-то пристроиться не может. Эх, знали бы только, сколько времени они эти шторы выбирали, и теперь если не знать угол, под которым заглянуть можно, то получишь только чистое разочарование. – Один на крыше. Наверняка на левом ещё один. Принимаю ставки, через сколько ребятки начнут требования выдвигать, – изучив ситуацию, наконец выдает Игорь. Это только Пете кажется, конечно, что наконец, ведь он аж дыхание затаил. В голове моментально завращались шестерёнки. Пути отступления, их небольшой, но серьёзный оружейный тайник… Ножи бы не забыть, а то это его любимые, опять искать у кого заказать, а там такой баланс… – Минут пятнадцать. Хотя нет, двадцать даю. Беспокойные какие-то. – Резонно. Собирались неторопливо, успев дружно, очень грязно, царапая дно сковородки, ложками сожрать половину потенциального мясного рагу. Игорь сменил фартук на футболку, накинул сверху куртку. Неприкосновенный запас в виде пары сумок всегда был готов. Пистолет, которым он орудует определённо лучше, чем эти дилетанты своими снайперскими на крыше – тоже. У Пети свои игрушки, и ножны с тремя симпатичными небольшими лезвиями, ложатся на бедро как влитые. Любит он красивые игрушки. Ничего не поделаешь. И в ближнем бою, если что, покажет куда больше, чем Гром. Шутки про идеальную пару к ним прилагались практически на каждом деле. Подъезд встретил их такой же тишиной. Переглянулись между собой – местные бабушки сейчас, небось, все глаза в дверные глазки высмотрят. Обычно такие обходительные “мальчики”, которые и сумку помогут донести, и дверцу на шкафу присверлят обратно, и в субботнике участие примут, неожиданно, разыскиваются за убийства, похищения, планирование грабежей, и, неожиданно, уничтожение крупного склада с наркотическими. Условно это называлось полицейским хранилищем, но все, кто был хоть немного в теме, правду знали. – Тихо, – остановив Игоря на площадке первого этажа, Петя тыкает его ладонью в живот, не давая идти дальше. Напрягает слух. Из условных двадцати минут у них оставалось ещё три, может быть – пять. Шевеление за металлической дверью подъезда было более чем очевидным, – двое. Один с говорилкой. По обе стороны от двери. – Я направо, – кивает Игорь понимающе. Здесь ему даже особенных навыков рукопашного не понадобится. Выскочить из двери резко, прикрывая Петю спиной, что, в общем-то, совсем не слышно, выбить из потенциальной опасности содержимое, завалить на землю. Со стороны Хазина слышатся звуки ударов, но стоит обернуться, Гром видит, что на земле валяется не только тот, которого принимал он, и второй. Возможно даже чуть более побитый, потому что Хазин никогда особо не стеснялся применять силу. Выстрелы начинаются почти сразу. Не сговариваясь, оба ныряют под грибок на детской площадке, – Петя ржёт, наблюдая как Игорь чуть ли не в три раза под ним сгибается, – а после передвигаются от одного объекта до другого, пока не оказываются в слепой зоне снайперов. Хазин показывает два пальца – две минуты на передышку. Их машина на стоянке, и вторая, которую отследить смог бы по меньшей мере гений – тоже. На наличие гениев в силовых структурах никто из них особо не рассчитывал. Петя тянется к Грому, прижимая его к стене, и жарко целует. Игорь, не мешкая, отвечает тем же, ладонью с пистолетом покрепче прижимая его голову к себе. Пока запыхаться не успели, – это точно на пользу их ситуации не пойдёт, – отстраняются, торопливо пробираясь к стоянке. У их серого седана уже стоит целое оцепление, тут и вариантов не было, человека три, не меньше. Игорь безмолвно ухмыляется, как и тому, что на воротах стоят ещё двоё. Кровь кипит, желание пробиваться с боем безумное, он даже почти было бросается в сторону ворот, но… Петя больно тыкает одним из своих острых ножичков ему в руку, оставляя небольшую кровавую точку. – Они тебя не убьют – так я это сделаю. Голова Грома проясняется от этой реакции быстро, заставляя не идти в лобовую, но пробираться до дырки в заборе. Громко отключая сигналку и хлопая дверьми, что небольшой отряд, ожидающий их, моментально поворачивает головы. Лицо Игоря в этот момент становится совершенно маньячным. Ещё одно, что Пете нравится так сильно. Обычно сосредоточенный и спокойный, он таким становился очень редко… Ну а когда становился, ничего горячее уже не было. Жаль, что у них впереди погоня с чёрт знает каким исходом, иначе он бы с радостью закончил всё это в горизонтальном положении. – Будут стоять или врассыпную бросятся? – выкатывая машину с парковочного места запально спрашивает у Хазина Игорь, и эти нотки веселья нельзя спутать ни с чем другим. – Ставки принимаются? – Да знаю я твою ставку. Машина на скорости, торопливо набирающейся до сотки, катится прямо на ворота. Хлипкие они, лет двадцать тут уже стоят, бампер может даже не помнётся. Стоит им оказаться достаточно близко, оперативники бросаются врассыпную, явно решая, что их жизнь не сравнима с необходимостью поймать двоих потенциальных преступников. – Проиграли, – в один голос выдыхают и Петя, и Игорь, кое-как на такой скорости входя в поворот и выезжая на дорогу. Её почему-то расчистить от людей не посчитали необходимым, что было одновременно и плюсом, и минусом. У них всё-таки не какая-нибудь вертлявая Zetta. С другой стороны, и ФСБшники не катаются на электромобильчиках. Оставалось всего-то ничего, на самом деле. Сбежать. Правда уверенности никакой не было, что получится, но уже было наплевать. Свистящий в ушах ветер вместе с бьющимся где-то в висках сердцем у обоих выдавал совершенно невероятные эмоции. Игорь хватает Петю за руку, когда они выезжают на трассу, куда менее загруженную, чем городская дорога. Может они и правда после этого дня на пару метров под землю уйдут, и никто по ним горевать особенно и не будет. Ну и хрен с ним, уйдут-то вдвоём, и жизнь они прожили самую лучшую. А если выживут, то их ждут новые документы, имена, и новая квартирка на двоих, где можно обжиматься на диване, планируя будущее ограбление. Свист шин и неровный ход машины тоже не сбивает настроя. Игорь вздыхает только, мотнув головой. Бежать некуда.