Совы не то, чем кажутся

Понимать Каза Бреккера — не самый лучший талант Джеспера. Я чувствую себя идиотом и злюсь на себя, на него, на нашу жизнь. Из всех моих авантюр эта — самая отчаянная. Нет, играть в рулетку куда проще. Даже вслепую убить парочку волькр. Самому смешно, ну и бред, два нервных парня пытаются что? Строить отношения? Я привык смотреть на вещи философски — в любой момент все может закончится, мы все умрем, так почему бы не повеселиться? Но эта ситуация вгоняет в отчаяние даже меня. Бесит собственное бессилие — я ничем не могу помочь ему и это разрывает мое сердце на тысячу маленьких джесперов. Жаль, моей силы фабрикатора недостаточно, чтобы чинить жизни. У меня дрожат руки, мне срочно нужно чем-нибудь заняться, и я начинаю бродить по комнате, перелистывать книги, перекладывать вещи. Алине это наверняка не понравится, но мне поможет немного успокоиться. Алина заходит в каминную, стаскивая с себя длинный тяжелый плащ. — Не спится? — благодушно спрашивает она. — Ага. — Ты в порядке? Что-то случилось? — кажется, Алина замечает мое взбудораженное состояние. — Каз случился, — резко отвечаю я Алина приподнимает бровь. — Ну, он на улице, довольно странный, но в целом, вполне милый. Но с тобой-то что? Я прикусываю язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Это стоит мне огромных усилий. Мне хочется высказаться. Очень-очень сильно хочется. Алина садится за стол и берет кружку остывшего чая. Скептически смотрит на нее и со вздохом отодвигает в сторону. — Садись, — она хлопает по сиденью соседнего стула. — О нет, я пожалуй починю вот эту полку, какой кошмар, ты видела? Держится на соплях, — я уже начал разгружать опасно накренившуюся полочку. Алина вздыхает. Потом встает, решительно направляется к шкафу и достает оттуда бутылку настойки и две стопки. — Кажется, пришло твое время, настоечка, — Алина бормочет себе под нос. — Знаешь, обычно я плачусь о своей избранности, а Инеж высказывает мудрые прописные истины. Сегодня все по-другому, — она хмурится, вспоминая, видимо, недавний разговор. Алина разливает ароматную настойку по стаканам. Я все же опускаюсь на стул. — Можешь пожаловаться мне, я весь внимание. — Лучше просто выпей, — Алина усмехается и на ее щеках появляются очаровательные ямочки. Если она не святая, то определенно самая милая девушка во вселенной. — Чем он там занимается? — я пытаюсь посмотреть в окно. — Мрачно сидит, — Алина опрокидывает стопку настойки. — А ты? Я тебя таким никогда не видела. Мы не особо много взаимодействовали, конечно, но все же. — Я просто устал как черт, знаешь? Ничего не имею против приключений, даже наоборот, но по-моему, уже перебор. Вершить судьбы мира — это совсем не в стиле Джеспера. Иногда хочется, чтобы все было по-старому. До встречи с тобой. Я прикусываю язык. — Прости. Я рад нашему знакомству, — продолжаю я, — просто твоя история так странно переплелась с нашей. Если бы не ты, возможно мы с Казом никогда… — я вовремя затыкаюсь и обращаю свое внимание на настойку. — Знаешь, я бы тоже обошлась без вот этого всего. Но рано или поздно Кириган нашел бы меня, и кто знает, смогла бы я сейчас сидеть здесь, если бы не вы? — Алина подпирает щеку рукой и внимательно смотрит на меня. — Справедливо. Мы выпиваем еще по стопке. Настойка со вкусом черной смородины, можжевельника и пряных трав. На мгновение мне становится ужасно уютно: я вернулся в детство, мы с родителями сидим на кухне, папа читает мне каэльские сказки, пока мама пытается кое-как расчесать мои волосы. — Так что у вас с Казом? Рабочие разногласия? Он, по-моему, не совсем в порядке. Я подумала, может вы поспорили. — как ни в чем не бывало спрашивает Алина. — О, в порядке — это точно не про него. Он соткан из хаоса и изломанных линий. Я удивляюсь собственной поэтичности. Но о Казе по-другому не получается. — Поспорили, — я готов нервно рассмеяться, — нет, дело не в этом. Скорее, наоборот. — я молчу, не зная, стоит ли вдаваться в подробности. Подозреваю, Инеж что-то рассказывала Алине. Я с трудом держусь: мой разум буквально кричит «ДЖЕСПЕР, ВЫВАЛИ НА НЕЕ ВСЕ НЕМЕДЛЕННО И РАССКАЖИ, КАК ТЕБЕ ПЛОХО, БОЛЬНО И ГРУСТНО, ОНА ГОТОВА ВЫСЛУШАТЬ, МОЛЮ». Мы никому ничего не говорили о нашей, хм, дружбе. Нина и Инеж точно были в курсе, но тактично молчали, предоставляя нам право заговорить первыми. — Ммм, — Алина подозрительно смотрит на меня, а потом наливает еще настойки. — Позволь бестактный вопрос? — Позволяю. — Вы с Казом вместе? Я неопределенно дергаю плечом. Я и правда не знаю. Вместе. Какое хорошее и в то же время пугающее слово. В нем столько обязательств и столько ответственности. Оно связывает тебя по рукам и ногам. Но иногда дает ощущение того, что ты не один. У меня нет ответа на вопрос Алины, поэтому я отвечаю: — А что, похоже? — Не особо. Просто, хм, я дружу с Инеж. Она не любит болтать, но все-таки Инеж работает с чужими секретами. Однажды мы выпили сидра и… В общем, она переживает за Каза и тебя, все так сложно, и она очень хорошо понимает, через что проходит Каз. Ну, я и сложила два плюс два… — Ох, наблюдательная девчонка! — Я же картограф! Работа такая — замечать детали. И я очень любопытная, — Алина вертит в руках стаканчик, — Прости мне эту бестактность. Я однажды уже смутила Женю, вот и до тебя добралась. — Так, а какие еще улики ты обнаружила? — я не могу сдержать улыбки. — Ну... у Каза теплеет взгляд, когда он на тебя смотрит. Меняется с «умри все живое и господи, меня окружают одни идиоты» на «ладно, как минимум одного из этих идиотов я вполне могу выносить». Алина придвигается ближе и кладет голову мне на плечо. — Еще я заметила, что Каз не выносит прикосновений и близости. Должно быть, тебе непросто, — немного смущенно прибавляет она. — Да уж, это, хм, все здорово усложняет. Но ничего не поделаешь. — Такие штуки просто из ничего не берутся, — вздыхает Алина. — Ты знаешь, что с ним случилось? Качаю головой. — Могу только догадываться. Он перешел дорогу Пекке Роллинсу, но подробностей не знаю… Какой-то кошмар, судя по всему. — Казу очень повезло, что у него есть ты. И Инеж. И Нина… — в голосе Алины звучит странная интонация, которую я не совсем понимаю. Как будто она очень сильно по кому-то скучает. — Ага, — мне грустно и ужасно тоскливо. Это мерзкое ощущение никуда не уходит, как бы я ни старался. Поэтому мы снова наполняем стопки настойкой и пьем.