Гранит науки (2).

      — Поль, когда ты перестанешь выпендриваться и начнёшь одеваться по погоде? — Серёжа перегибается через стол и поправляет ворот полиной дизайнерской рубашки. — Если ты снова заболеешь, Катя с Матюшей меня убьют.       — Не заболею, — Ипполит нетерпеливо дёргает плечом и придвигает к себе тарелку.       — Что опять случилось? — вздыхает Сергей. — Не хочешь рассказать?       — А тебе что, нажаловались уже?       — Кто? — Сергей непонимающе сводит брови.       — Обэжешник новый, — Ипполит смотрит с вызовом. — Кто же ещё? Нас с тобой трудно по фамилии не сопоставить.       — Нет, сегодня мне на тебя никто пока не жаловался, — Сергей иронично вздергивает брови. — Но ведь ещё только обед, до вечера время есть. Просто смурной ты какой-то. Смурнее, чем обычно, я имею в виду.       — Надо же, — кривится Ипполит. — Не ябеда. Или не успел ещё просто.       — Так, подожди. Ты это про кого сейчас? Про Баранова что ли?       — Ага, — Ипполит старательно перемешивает суп.       — Ну, этот ябедничать точно не станет, — тон у Сергея становится серьёзным. — Что ты с ним не поделил?       — А ты откуда знаешь, что не станет? — Ипполит отвлекается от созерцания тарелки. — Он же новенький вроде.       — Знаю, — хмурится Сергей. — Лучше, чем хотелось бы.       — В смысле? — из-за стола в дальнем углу столовой Миша Бестужев-Рюмин подаёт какие-то загадочные знаки, но Ипполит предпочитает его проигнорировать.       — В том смысле, что он служил в нашей части.       — И? — Ипполит заинтересованно подаётся вперёд. — Оказался трусом и бестолочью?       — Ни то и ни другое. Уж чего-чего, а храбрости и ума ему не занимать, — Сергей отодвигает тарелку. — Я пойду. Нужно ещё в деканат заглянуть, узнать, на какое число мне должников с прошлой сессии назначили.       — Эй, не съезжай с темы, — Ипполит хватает со стула Серёжин портфель и прячет под стол. — Я хочу знать все компрометирующие Баранова факты.       — Нет у меня никаких компрометирующих фактов. Всё, что я знаю, это то, что в части он был знаменит высочайшим профессионализмом в своей области, но при этом не слишком-то уставным поведением вне службы. Без подробностей, — останавливает Сергей открывшего было рот Ипполита. — В разведке деталями служебной деятельности не делятся. И о том, как офицерский состав развлекается на гражданке, рядовым срочной службы, как ты понимаешь, не докладывают. Ходили смутные слухи, что ушёл он не сам. Турнули его за какие-то грехи после очередной «горячей» командировки, но сделали всё шито-крыто.       — Ну надо же, прямо человек-загадка, — ехидничает Ипполит в попытке скрыть разочарование, вытаскивает из-под стола Серёжин портфель и взвешивает в руке. — Ты там кирпичи что ли носишь?       — Достань в среднем отделении пластиковый контейнер. Это котлеты для тебя. Хоть поужинаешь вечером нормально.       Ипполит закатывает глаза, но шустро выуживает завернутый в целофановый пакет контейнер и запихивает в свой рюкзак.       — Может всё-таки перестанешь страдать ерундой и переедешь ко мне? — Сергей стягивает с переносицы очки и трёт их мятым клетчатым платком. — Далась тебе эта общага. Я всё равно за целую квартиру плачу.       — Ага, — Ипполит смотрит скептически. — Чтобы ты меня нравоучениями в конец замучил.       — Это не нравоучения, — Серёжа водружает очки обратно на нос. — Я просто за тебя беспокоюсь. Как и все остальные. Вчера Катя звонила, про тебя расспрашивала. Она разговаривала с отцом, он тебе привет передавал.       — Не передавал, — злым голосом чеканит Ипполит. — Катя — да, а он — нет.       — Ну зачем ты так, — просительно начинает Серёжа. — Он сам не звонит, потому что…       — Хватит мне врать каждый раз, — рычит Ипполит. — Он о моём существовании и не вспоминает. И вообще…       — Привет, ты на пару идёшь? — Миша возникает у стола в самый подходящий момент, чтобы предотвратить назревающую семейную ссору. — Здрасьте.       Последнее относится к Серёже, рассеянно кивающему в ответ. Вопреки смысловой нагрузке заданного вопроса, идти Миша никуда не торопится. Стоит, как к паркету приклеенный. Вот-вот слюни пускать начнёт. Ипполит устало вздыхает и выбирается из-за стола.       — Спишемся, — бросает он растроенному Сергею.       Мишу приходится брать за рукав и тащить за собой к выходу.       — Слушай, а у твоего брата есть кто-нибудь? — в коридоре Миша наконец отмирает.       — Есть. Я, ещё куча разных родственников и любимая диссертация, — Ипполит загибает пальцы.       — Блин, Поль, ну ты же понимаешь, о чём я, — тон у Миши просительный.       — Сейчас нет никого, — сжаливается Ипполит. — Была какая-то Аня, но долго не продержалась.       — Аа, — разочарованно тянет Миша. — То есть ему девчонки нравятся.       — Ему все нравятся, особенно если их можно жизни учить. Пойдём покурим.       — Ну, меня можно, — с зарождающейся надеждой решает Миша. — А к Юшневскому не опоздаем? Он рад не будет.       — Пофиг, — Ипполит решительно поворачивает в сторону лестницы.       — И за что его выперли? — Миша кажется искренне заинтересованным.       — Серёжа не знает, но похоже Баранов вовсе не тот сельский увалень, каким кажется. Или хочет казаться, — Ипполит неторопливо затягивается.       — А у тебя детективные наклонности заиграли в заднице? — Миша смотрит скептически. — Или он тебя чем другим зацепил?       — Может и заиграли, — Ипполит игнорирует вторую часть вопроса. — Чем ещё заняться в этом богоугодном учебном заведении, чтобы от скуки не сдохнуть?       — Можешь слежку организовать. Хоть прямо сейчас. Вон он идёт, — Миша машет рукой в сторону главного входа.       Баранов, в сером пальто, замотанный до самого носа в клетчатый черно-белый шарф, неторопливо идёт вдоль припаркованных в несколько рядов автомобилей, останавливаясь у видавшего виды Форда. Открывает дверь и оборачивается.       Ипполит не достаточно быстро отводит глаза и на секунду ловит на себе цепкий взгляд.       — Может и организую, — отшвыривает недокуренную сигарету и, повернувшись спиной к парковке, с независимым видом идёт к массивным входным дверям.