Путь сердца / The way of heart

Он парил где-то в темноте, лишенный чувств и мыслей. Привычная холодная пустота, как когда-то давно в прошлой жизни. Или, может быть, то была смерть? Одна из вереницы закономерных смертей, невесомая и обжигающая холодом. Он так и не смог привыкнуть к ней, хотя и был ей бесконечно обязан. За то, что каждый раз отпускала обратно. Отпустит ли в этот? Он помнил дикую боль, пронзающую тысячами игл. И слепящий свет, который копьем прошёл прямо сквозь него, выжигая внутренности. Неужели опять не получилось?.. Он помнил, как, теряя сознание, пытался отбиться от теней и аппарировать. Видимо, в процессе отключился и вылетел из вихря. Интересно, сильно ли его расщепило? Жив ли он вообще? И если да, где он? И, главное, успел ли он забрать копье? Он попытался почувствовать хоть что-нибудь. Судя по острой боли в ноге, тело у него всё-таки есть. А ещё есть запах вокруг — резкий и травяной, кажется, полынь. И звук потрескивающих над огнём поленьев. Он в доме? Попытка открыть глаза не увенчалась успехом — сетчатку обожгло светом. Проморгавшись, попробовал ещё раз. Определённо, это был дом. Маленькая захламлённая комната, вероятно, служащая гостиной: котлы вперемешку с книгами выстраивались причудливой горкой до самого потолка, напротив проём без двери, ведущий в другую комнату, комод у стены, зеркало, стол, заваленный пергаментами, перьями и… Мерлин подери, это что — магловский пистолет? Его же самого гостеприимный хозяин магловского оружия разместил у противоположной стены на софе. — Ты очнулся? — со стороны проёма послышался женский голос. — Не делай резких движений, костерост ещё действует. Вот откуда эта ноющая боль в ноге. Приподнявшись на локтях, он окинул взглядом собственное тело, сплошь покрытое травяными перевязками и красными от крови бинтами, и затем перевёл взгляд на обладательницу голоса. Невысокая, худая, одетая в магловские тряпки (джинсы, кажется?), с волосами, спускающимися до пояса. На лице особенно ярко выделялись карие глаза и уродливый шрам, рассекающий кожу от виска до подбородка. Он ещё раз моргнул, пытаясь вспомнить, откуда ее знает. Точно! Грязнокровка Поттера! Рука непроизвольно дёрнулась, а из горла вместо проклятья вырвался какой-то хрип. — Не дёргайся, ты ещё слишком слаб. У тебя была серьезная травма головы. Ты помнишь, как здесь оказался? Помнишь, как тебя зовут? Он замер — она не знала, кто он. Что ж, этим можно воспользоваться, чтобы придумать, что делать дальше. Сжавшийся кулак медленно расслабился. — В-воды… — едва слышно прошептал он. Грязнокровка тотчас наколдовала в воздухе стакан с водой и поднесла к его губам. Он было попытался поднять руку, чтобы взять стакан, но заметил свечение вокруг запястий — сковывающее заклинание, не позволяющее двигать руками дальше определённой длины. Проще говоря, аналог примитивных магловских наручников. — На всякий случай, — ответила девушка на его немой вопрос. Мужчина медленно моргнул, обдумывая её слова. Затем послушно потянулся губами к стакану в ее руках и сделал пару глотков. Жжение в горле стало слабее. Он попытался сосредоточиться на своей магии, однако почувствовал лишь слабый отклик где-то далеко внутри. Девушка хмыкнула. — Боюсь, колдовать ты ещё нескоро сможешь. Судя по всему, у тебя сильное магическое истощение. А вот это уже действительно плохая новость. Видимо, он потратил все силы, чтобы достать копье Каукет из мира теней. Без магии, со сломанной ногой и другими травмами он едва ли сможет противостоять грязнокровке. Если она пока не поняла, кто перед ней, ему и дальше стоит оставлять ее в неведении. Девушка тем временем продолжила: — Пожалуй, стоит прояснить некоторые моменты, ты согласен? Я задам несколько вопросов, и лучше тебе попытаться быть предельно честным в своих ответах. Кивни, если готов. Глядя на то, как грязнокровка едва заметно направила палочку в его сторону, он задумался. Ситуация получалась… интересной. Она его явно не узнала, что неудивительно — о его новом обличии, полученном три года назад, знали всего несколько приближенных последователей. Остальные же помнили его жутким змееподобным существом, и разубеждать их не входило в его планы. После провала с крестражами, которому поспособствовала в том числе и грязнокровка, ему пришлось пересмотреть своё отношение к собственной неуязвимости. Хотя он был даже благодарен Поттеру — разделение души не сказалось благоприятно на его рассудке. Фанатичность, мания, эмоциональная нестабильность — всё это привело к череде фатальных ошибок, оценить которые он смог лишь потеряв все части души. Это было похоже на помешательство — его нездоровая одержимость мальчишкой, которая едва не стоила ему не только победы, но и жизни. Так или иначе, этот провал помог ему увидеть свою слабость. Победив Поттера в битве, он сам оказался на грани смерти. Ему пришлось исчезнуть на время, сосредоточив власть в руках приближенных Пожирателей. И пока они выстраивали новый мир, он погрузился в поиски другого пути к бессмертию. И первым этапом стало обретение нового тела — здорового, сильного и, главное, никому не известного. Так он стал новым человеком с новым именем и историей, что позволило ему не просто править «из-за кулис», но и обеспечило свободу в его поисках. Лорд Волдеморт же в глазах целого мира исчез из поля зрения и зализывал раны в своём замке, охраняемом сотней защитных заклинаний, и раздавал приказы оттуда. Но хотя он и обрёл новое тело, душа (вернее, то, что от неё осталось благодаря мальчишке) продолжала умирать. У него оставалось очень мало времени, быть может, год, и если он не найдёт способ исцелить душу — он умрёт. В этот раз насовсем. Молчание меж тем затянулось. Гермиона внимательно следила за лицом мужчины, но не могла прочитать на нём ни одной эмоции. Честно говоря, это ее пугало. Человек перед ней казался обманчиво слабым и больным, однако его взгляд… чёрные, как уголь, глаза прожигали насквозь. В них таилось непостижимое ей знание, словно бы молодому на вид мужчине было очень много лет. Это одновременно и пугало, и завораживало. Наконец, мужчина медленно кивнул. — Хорошо, — Гермиона внимательно заглянула в глаза незнакомца, — как ты оказался на поляне? Мужчина моргнул и ответил ей на удивление приятным голосом с небольшим акцентом. — Меня выкинуло из вихря аппарации. Вероятно, из-за этого я сломал ногу и получил другие травмы. — А что насчёт узора на земле, куда ты упал? Он непонимающие нахмурился. Гермиона пояснила. — Земля была словно после удара молнии, и ты — в самом центре. Как интересно… вероятно, копьё все же приземлилось с ним. Эту мысль следовало обдумать позже. — Как ты сама уже наверняка догадалась, это было не самое простое перемещение. Я пытался сбежать от сражения, вероятно, меня поразили каким-то проклятьем. Гермиона нахмурилась и вся подсобралась перед следующим вопросом. — И с кем же ты сражался? Вот момент истины. Ей нужно знать, кто перед ней — враг или союзник. Но едва ли она поверит его словам, даже если он скажет, что не имеет отношения к Пожирателям или Охотникам. Сказать, что состоит в Сопротивлении ещё более глупо, она долгое время являлась одной из лидеров и наверняка знает каждого участника. Придётся сказать ей часть правды про свои поиски, используя свою новую личность. — С тенями. — Увидев ожидаемое замешательство на ее лице, он пояснил: — Я пытался достать один древний магический артефакт из мира теней, проведя сложный ритуал. Но не получилось, как видишь. Удивлён, что я вообще выжил. — Что за артефакт? Он внимательно посмотрел на неё, обдумывая следующие слова. Будучи от природы искусным манипулятором, он понимал, что ему следует оставаться сейчас в слабой позиции, чтобы избавиться от подозрений. Нацепив на лицо растерянное выражение, он сказал: — Я понимаю, что ты боишься меня. Учитывая, что творится в вашей стране это неудивительно. И я благодарен тебе за то, что ты спасла меня. Но пойми меня правильно — я так же не знаю о тебе ничего и так же вижу в тебе опасность, поэтому не могу рассказать всего. Заметив, как девушка открыла рот, чтобы перебить его, он быстро продолжил. — Однако, это именно я сейчас скован заклятием и слишком слаб, чтобы оказывать сопротивление. Позволь мне рассказать тебе то, что я могу, а взамен я попрошу об ответной услуге, и ты поведаешь мне свою историю. Гермиона прищурилась и закусила губу. Она знала всех главных Пожирателей, всех постоянных Охотников, но никогда раньше не видела этого человека. Он прав — он слишком слаб физически и магически, и без палочки не сможет причинить ей вреда. И ей действительно было интересно узнать, кто он. — Рассказывай. *** — Меня зовут Томас Элдрич. Я работаю профессором древнейших магических искусств школы Ильверморни в Америке. Сейчас у меня что-то вроде академического отпуска, который я посвятил исследованию древнейшей магии в странах Ближнего Востока. Я изучал один египетский манускрипт и обнаружил интересный ритуал, способный призвать волшебный артефакт. Возможно, мне не следовало его проводить, но соблазн изучить его оказался слишком велик. Во время ритуала открылся проход в мир мёртвых, и на меня напали тени не сумевших перебраться на тот свет душ. Я попытался сбежать. А дальше ты знаешь. Гермиона поражённо уставилась на него. Профессор из Америки, исследующий настолько древнюю магию, что упоминания о ней сохранились лишь в манускриптах. Что-то почти забытое зашевелилось внутри — ей до ужаса захотелось узнать как можно больше про его исследование. Однако следовало быть осторожной. — Ты не скажешь, что это за артефакт и зачем он тебе понадобился? Мужчина мысленно усмехнулся. Страшно представить, что случится, если «самая умная ведьма десятилетия» узнает, зачем он искал копье Каукет, дающее обладателю возможность подчинять души. — Не уверен, что пока готов рассказать это вам, мисс… — Можешь звать меня просто Гермиона. — Гермиона… — впервые он произнёс её имя вслух, и оно на удивление приятно перекатилось на языке. — Я с удовольствием продолжил бы нашу беседу, но, боюсь, некоторые физиологические потребности организма не дадут мне этого сделать. Гермиона распахнула и без того огромные глаза и покраснела. — Да, конечно, извини. Я помогу тебе дойти. Она взмахнула палочкой и, секунду замешкавшись, произнесла: — Армис пролонге. Свечение вокруг запястий стало слабее — Гермиона расширила сковывающие чары, и теперь он мог шевелить руками в пределах полуметра от собственного корпуса. Решив никак не комментировать то, что она не отменила заклинание полностью, он попытался подняться. В конце концов, он был бы разочарован, если бы она так легко поверила бы в его историю и ослабила контроль. Она тем временем наложила на его ногу замораживающее заклинание, чтобы он мог идти самостоятельно. — Уборная находится в соседней комнате, первая дверь справа. Там же можешь умыться. Условия немного спартанские, сам увидишь, но это все что есть, — Гермиона повела плечом, коря себя за то, что оправдывается за вид своего жилища. Томас кивнул и, сжав от боли челюсти, медленно направился по озвученному маршруту. По пути он смог как следует осмотреться. Очевидно, комната, куда она его определила, была и спальней, и кабинетом, и гостиной. Вторая же комната совмещала в себе кухню, столовую и… ванную. Вернее, большая чугунная ванная просто стояла посреди комнаты, оказавшись здесь будто случайно — к ней не было подведено никаких труб. Видимо, в изначальном плане этого жилья не было предусмотрено нормального водоснабжения. Что неудивительно — создавалось впечатление, что это подобие квартиры оборудовали на каком-то чердаке. Стена уходила в скошенный потолок по типу мансарды. Из заколоченных окон пробивался дневной свет, позволяя внимательно рассмотреть убранство. Помимо ванной, в комнате располагались деревянный стол, два стула, на одном из которых валялась груда вещей, шкаф со множеством склянок с зельями и ингредиентами, рядом над огнём кипела мутная жидкость в большом котле. Чуть дальше обычный магловский холодильник и плита. Ещё раз окинув взглядом помещение и запоминая, где что лежит, он прошёл в уборную. Тут описывать было особо нечего — унитаз и раковина. Ему приходилось жить в условиях и похуже, а у грязнокровки — даже практически все блага цивилизации. Сделав свои дела и умывшись, Томас посмотрел в зеркало над раковиной. Определенно, с новым телом ему повезло. Оно не было чересчур красивым, как его родное, привлекающее слишком много внимания. Томаса Элдрича можно было бы даже назвать невзрачным: высокий, подтянутый, с тёмными волосами, спадающими до самых плеч, лицо с острыми чертами, и если бы не глаза, будто бы поглощающие свет, он бы оставался смазанным силуэтом в глазах повстречавших его людей. Идеально для того, чтобы оставаться незамеченным. Так или иначе, ему нужно придумать, как действовать дальше. На физическое восстановление может уйти несколько дней, а когда вернётся магия — неизвестно. В прошлый раз, когда он был так истощен после создания пятого крестража, магия вернулась через две недели. Те были ужасны, и хотя он, будучи полукровкой, немного ориентировался в магловском быте, оказаться таким слабым было крайне некомфортно. Сейчас же ситуация была ещё хуже — он находился в плену у врага. Хотя с ролью пленника он, конечно, мириться не собирался. И здесь было три пути: убить грязнокровку, сбежать или… остаться у неё до полного восстановления, но уже в качестве гостя. Первый пункт был самым простым, но в то же время неразумным. Убить девчонку он всегда может успеть, а вот использовать ее в своих целях было куда интереснее. Тем более, мало ли какими ценными знаниями она обладает. Сбегать он не собирался по этой же причине. Кроме того, он понятия не имел, куда его выбросило из аппарации, а, значит, без помощи грязнокровки он не сможет туда попасть снова, чтобы отыскать копье. Тем более — без магии. Без магии он даже связаться с Мальсибером не может, чтобы попросить о помощи. Да и, если честно, он бы все равно этого не сделал. Во-первых, Лорд Волдеморт (да и Томас Элдрич) никогда не просит помощи. Во-вторых… это не так интересно. А интерес — едва ли не единственная оставшаяся у него мотивация что-либо делать (за исключением стремления к бессмертию). Остаётся третий вариант. Стать её гостем, завоевать доверие, восстановиться, выведать информацию о штабе Сопротивления и местонахождении копья и… убить. Томас усмехнулся своему отражению. Определённо, жизнь подкинула ему очень интересный сценарий. Тем временем в комнате Гермиона нервно грызла ноготь на большом пальце. Привычка, выработавшаяся за долгие годы войны, стала чем-то вроде навязчивой реакции на любую пугающую неопределённость. А что делать сейчас она действительно не знала. Этот мужчина, Томас, был неизвестной переменной, которая могла пустить под откос все её старания уйти от войны. Гермиона ему не доверяла, однако, не найдя на нём следов метки, которая была обязательным символом и Пожирателей, и Охотников, немного успокоилась. Она не собиралась ему доверять, но чувствовала, что он не представляет для неё опасности. К тому же, он очень слаб и у него нет палочки, вероятно, он потерял её в борьбе. При мысли об этом Грейнджер почувствовала себя увереннее, всё-таки она была сильной волшебницей — особенно в сравнении с раненым и истощенным магом, неспособным колдовать. Неспособный колдовать маг тем временем вернулся в комнату и сел обратно на диван. Он явно тоже пришёл к какому-то умозаключению, пока умывался. Что ж, переговоры перешли на второй круг. — Хорошо, Гермиона, — произнёс Томас, — что бы ты ещё хотела узнать? Ей очень хотелось узнать больше про ритуал и магический артефакт, но здравый смысл подсказал, что сейчас есть вопросы поважнее. — Какие отношения связывают тебя с Охотниками? Томас невесело хмыкнул. — Боюсь, отнюдь не дипломатические. Едва ли я нахожусь в этой стране легально, поэтому встречаться с ними не входит в мои планы. Гермиона внимательно посмотрела на него, пытаясь распознать ложь, однако создавалась впечатление, что мужчина говорит правду. От этого внутри развязался напряжённый узел, и она вздохнула с облегчением. — Что будет, если они тебя поймают? — Не могу знать наверняка. Насколько я слышал, они не особо озабочены соблюдением процедуры проверки личности, тем более моя палочка, вероятно, уничтожена. Гермиона понимающе поджала губы, а Томас мысленно усмехнулся. Он сказал правду — очень немногие знают о том, кто он на самом деле. Поэтому Охотники не смогут идентифицировать его личность и попытаются взять под стражу до выяснения статуса крови. Другое дело, что у них это вряд ли получится. Но дело даже не в этом. А в том, что девушка искренне верит, что он потерял палочку во время ритуала. В какой-то степени это правда. Разве что это был другой ритуал, а палочку он не терял, а избавился от неё, заменив на магические татуировки на руках. Решив сместить фокус в сторону девушки, Томас спросил: — Искренность за искренность? Расскажешь мне свою историю? Гермиона пожала плечами. — Скажем так, моя потенциальная встреча с Охотниками закончилась бы более однозначно и печально. Как ты уже, наверное, понял, я что-то вроде персоны нон грата. Скрываюсь уже много лет. С переменным успехом. На последней фразе она подсознательно дотронулась пальцами до низа живота, и Томас поставил себе заметку обязательно выяснить, чем закончилась последняя встреча грязнокровки с его последователями. Она продолжила. — Если честно, ты первый человек за несколько месяцев, с кем я разговариваю. Поэтому, если что, прости за скудность речи и недоверчивость. Есть причины. Её речь и правда была будто бы слегка надломленной, как и интонация. И взгляд. Так смотрят мелкие хищники, волею случая ставшие добычей более крупного животного. Загнанно и злобно. Заметив его пристальное внимание к своему лицу, Гермиона мотнула головой, закрывая волосами шрам на виске. — Тебе нужно поспать. Отдыхай, поговорим позже. Томас кивнул. Он и правда чувствовал себя разбитым — разговор отнял у него последние силы. Уже на выходе из комнаты Гермиона обернулась и сняла заклинание наручников. — Если что-то понадобится — зови. Естественно, Гермиона не сомкнула глаз. Она трансфигурировала одну из тумб в подобие дивана, на котором сейчас спал ее гость, и уже третий час лежала и смотрела в потолок, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Это напомнило ей состояние, в котором она пребывала три года назад. После смерти Гарри они с Роном подались в бега. Каждую ночь останавливаясь в новом месте для ночлега, они подолгу лежали рядом, держась за руки в немой поддержке. Слов на тот момент уже не осталось — они исчезли вместе с блеском дорогих сердцу зелёных глаз. Это было самое сложное — понять, что добро или эта пресловутая любовь, о которой твердил Дамблдор, ни черта не стоят при встрече с настоящей силой. Практически все члены Ордена были сразу схвачены. Кого-то убивали на месте. Для кого-то устраивали показательные суды. На кого-то обьявили охоту, как на них с Роном. Тогда-то и появились Охотники — беспринципные наёмники из рядов мелких Пожирателей и преступников. Пожиратели покрупнее, то есть самые верные последователи Волдеморта, стали правящей верхушкой — чистокровные, богатые, неуязвимые. В то же время последние орденовцы вместе основали Сопротивление, во главу которого встали Рон, Гермиона, Невилл и несколько других участников битвы. Их основной целью стал подрыв новой власти. Они пытались освободить заключённых, постоянно проводили переговоры с соседними странами, убеждая их дать подкрепление, устраивали стычки с Охотниками и пытались добраться до Волдеморта. Поначалу Гермиона ещё верила в их успех, но шли месяцы, затем годы, а продвижения не было. Волдеморт будто исчез, а борьба с верховным правительством не приносила результатов — слишком многие волшебники смирились и даже адаптировались к новой власти. Даже жители Сектора всё больше боялись оказывать поддержку Сопротивлению. Особенно после проведения реформы «Изменения статуса крови». Министерство решило дать отвергнутым шанс на возвращение в магический мир при условии прохождения обязательного экзамена. Даже маглорождённые могли изменить свой статус и претендовать на хоть и ограниченную, но нормальную жизнь в волшебном мире. Становилось всё сложнее вести борьбу. В какой-то момент люди действительно стали верить, что Сопротивление — это террористическая организация. Охотников становилось всё больше, а их действия — жёстче. В конце концов они добрались почти до всех. Рон стал первой жертвой, его убили на месте. Затем были Джинни, Луна, Кингсли, Макгонагалл, Джордж… и много других людей, чьи имена шрамами покрыли сердце девушки. Гермионе, можно сказать, повезло. После смерти Рона она перестала принимать участие в миссиях. Её, конечно, молча осуждали, но давали время пережить потерю. Но она так и не оправилась. Сейчас Сопротивление возглавлял Невилл. Она не видела его уже год, но они изредка обменивались сообщениями с помощью тех самых монет с протеевыми чарами. Сопротивление всё так же вербовало волшебников и занималось шпионажем внутри Министерства. Гермиона же… искала. Искала ответы на множество вопросов. Как Волдеморт выжил? Как его найти? Как уничтожить? Как спасти дорогих людей? Как жить дальше, если близких не осталось? В своих поисках она забрела далеко — туда, где знания писались на страницах кровью. Эти тёмные знания начали давить на неё, забирая то, что осталось от её разорванного войной сердца. В конце концов она начала терять себя, становясь жалкой пародией на ту волшебницу, которая раньше олицетворяла надежду. Под гнётом мыслей Гермиона заснула, и во сне её преследовал странный образ человека, которого она сегодня спасла. Он тепло улыбался ей, шепча на ухо какие-то нежности и вспарывая живот голыми руками.