Путь сердца / The way of heart

Гермиона читала Ежедневный пророк, принесённый совой, когда Томас зашёл в комнату. Шёл пятый день их совместного проживания, и, надо сказать, она находила его довольно приятным. Томас почти не мешал ей, предпочитая проводить время в компании книг. После того, как он прочёл «Пути древнейшего колдовства», он с головой погрузился в изучение любых древних рукописей, где упоминались обычаи северных племён. Гермиона с радостью поддерживала его изучение, по вечерам обсуждая с мужчиной найденную информацию. Это были приятные дни, и она даже позволяла себе раствориться в этой иллюзии нормальной жизни. — Доброе утро, Гермиона, — поздоровался Томас, принимая от той протянутую чашку кофе, — что читаешь? Она махнула рукой, мол, ничего интересного, и отложила газету, на первой странице которой крупно чернел заголовок: «Проверка на чистоту: всё больше жителей Сектора подают заявки на пересмотр статуса крови». Отпивая из кружки, Томас незаметно следил за реакцией девушки на новости. — Как будто после этой проверки им прилепят значок чистокровных и дадут нормальную жизнь, — пробормотала она, упираясь лбом в сложенные на столе руки. — А это не так? — присев напротив, спросил Томас. Девушка подняла на него взгляд и невесело усмехнулась. — Максимум, на что они смогут рассчитывать, — это работа прислуги в домах чистокровных. Станут кем-то вроде домашних эльфов. — Вероятно, для них это лучше, чем жизнь в Секторе. Слышал, там достаточно напряжённая ситуация? Гермиона неопределённо пожала плечами. — Запрет на магию для волшебника — страшная участь. Магический потенциал, не находящий выхода, плохо сказывается на рассудке. Человек начинает болеть, а в худшем случае — сходит с ума. Мужчина понимающе кивнул. Конечно, он знал об этих последствиях, на них и был расчёт. Забери у человека самое ценное, а затем предложи способ это вернуть — тот пойдёт на всё, ещё и благодарен будет. — Как они блокируют магию? — спросил он, прекрасно зная ответ. — С помощью метки. Никто не знает точно, как они её накладывают, полагаю, это связано с магическими ритуалами… — отпив горячий кофе, она усмехнулась, — Тёмный Лорд вообще любитель меток. Пожалуй, я не знаю ни одного другого волшебника, который бы так же хорошо владел этим искусством. Томас улыбнулся этому случайному комплименту. Действительно, магические метки — одна из самых его сильных волшебных специализаций. Первую он создал ещё до появления Пожирателей, с помощью неё он заставлял животных служить ему. Потом был череп, изрыгающий змею — символ его последователей и инструмент управления ими. Охотников он заклеймил рогатым вороном, позволяющим им быстро связываться друг с другом. — Я слышал, он ещё превосходный легилимент, — аккуратно произнёс он. Гермиона согласно кивнула, поджимая губы. — Безусловно. На этот случай, кстати, я подготовилась, — она дотронулась пальцем до виска. — Всю важную информацию, например, о своём местонахождении и других вещах, связанных с Сопротивлением, я спрятала за ложными блоками. Попробуешь потянуть одно из них, получишь ложное воспоминание. Полезешь дальше — ещё одно. Томас на секунду замер, обдумывая услышанное. Ложные воспоминания — одна из сложнейших техник окклюменции, и если девчонка действительно в этом хороша, любое проникновение в её разум окажется бесполезным. Интересно, кто её научил этому? — Долго тренировалась? — спросил как можно непринужденнее. Девушка активно закивала, пережёвывая тост. — Год ушёл, наверное. Не сказать, что я идеально выполнила эту технику, но в случае сильного напора — разум схлопнется. Всё равно что на допросе капсулу с цианидом проглотить, — видя удивление на его лице, она добавила: — Ну, знаешь, эти магловские фильмы про шпионов… Мужчина задумался. Это слегка усложняло задачу для него. Не то чтобы он сильно рассчитывал на легилименцию, но попробовать с помощью неё выяснить местонахождение копья он и правда собирался. Правда, если она поставила ложные блоки, то после его вторжения от разума девчонки останутся лишь ошмётки. Умный ход. Гермиона тем временем вернула внимание обратно статье в газете. — Меня вот если поймают, скорее всего, либо сразу убьют, либо продадут какому-нибудь старому извращенцу Пожирателю в личное пользование, и никакой пересмотр статуса крови не поможет… — В смысле, продадут? — нахмурился Томас. — В прямом. Ты не знал? У этих ублюдков что-то вроде подпольного аукциона, на котором продают самых известных членов Сопротивления. Джинни… — запнулась, до боли закусывая губу. — Моя подруга попала на такой. Её купил Долохов. Она недолго прожила после этого — воткнула себе нож в горло. Девушка затихла, отвернувшись к окну. Томас скользил взглядом по её лицу, задерживаясь на ресницах, с которых так и не упали выступившие слёзы. Он был зол. Его поиски отнимали всё свободное время, и он практически не лез в дела Пожирателей, полагаясь на здравомыслие и контроль Мальсибера, Малфоя и Нотта. Но, видимо, он дал им слишком много свободы — подумать только, человеческий аукцион! Лорд и сам не был противником пыток — особенно, когда требовалось добыть информацию, но он ненавидел, когда подобные вещи происходили за его спиной. Тем более, подобное он считал низким даже по собственным меркам. Впитывая эту эмоцию, Томас дотронулся до руки девушки и почти искренне произнёс: — Мне жаль. Гермиона благодарно улыбнулась в ответ. — Спасибо. Чуть позже, когда с утренним кофе было покончено, Томас ненавязчиво поинтересовался у Гермионы о возможности принять ванну. — Я, конечно, безмерно благодарен тебе за регулярные очищающие чары, но с полноценным приёмом ванной они не сравнятся, сама понимаешь, — объяснил он. Гермиона мгновенно зарделась, мысленно ругая себя, что не додумалась предложить этого гостю раньше. — Да, конечно, я сейчас всё приготовлю тебе! Она поднялась из-за стола и взмахом палочки наполнила ванну горячей ароматной водой. — Вот, всё готово, я пока пойду… — непонятно чего смутившись, она неловко развернулась и направилась в соседнюю комнату. — Гермиона… — окликнул её мужчина уже на выходе. Девушка обернулась и после небольшой внутренней борьбы подняла на него взгляд. Томас стоял возле ванной, держа в руках уже снятую рубашку. Свет из окна мягко обрисовывал контуры его тела, будто специально выделяя поджарый рельеф. — У тебя есть какая-нибудь одежда, которую можно подогнать под меня? — он протянул вперёд рубашку, которая была похожа на кусок изодранной ткани. Молча кивнув, Гермиона буквально вылетела из комнаты. Остановившись у небольшого комода, девушка облокотилась на него руками, приводя мысли в порядок. Ну что за идиотка! В своём отшельничестве она совершенно забыла о гостеприимстве, не позаботившись об удобствах для Томаса. Нет, конечно, во время перевязок она регулярно накладывала на мужчину и его одежду очищающие чары, но почему-то совсем не подумала предложить ему принять ванну. Сама она регулярно мылась, наложив предварительно на комнату с десяток заклинаний невидимости. Вот тебе и самая умная ведьма! И ещё смущается, как какая-то школьница, увидевшая привлекательного учителя без рубашки… Вздохнув, она открыла комод и стала рыться в вещах в поиске чего-нибудь подходящего. Руки наткнулись на мягкий бордовый свитер, принадлежавший когда-то Рону. Она купила его в Уэстхей два года назад на его день рождения, но он так и не успел его надеть. Прижавшись лицом к мягкой ткани, она на секунду застыла, впитывая воспоминания тех дней. Затем отложила свитер и подобрала ему в пару простые чёрные брюки и новый комплект белья. Томас был чуть ниже Рона, но эту разницу она подправит с помощью палочки. Взяв вещи, она медленно направилась обратно. Остановившись у порога, она незаметно заглянула в комнату. Томас расслабленно лежал в ванне, положив руки на бортики и закрыв глаза. Грудная клетка мерно вздымалась над водой, и девушка невольно засмотрелась на эту картину. Закусив до боли губу, она заставила себя оторваться и отлеветировала одежду на стул возле ванной. Затем прошла в глубь спальни, взяла первую попавшуюся книгу и старательно вонзилась глазами в её строчки. Спустя двадцать минут уже одетый в новые вещи Томас зашёл в комнату, промакивая полотенцем влажные волосы. Одежда оказалось ему в самый раз, разве что села чуть более плотно, выгодно подчеркивая ширину плеч. С распущенными по плечи волосами, в этом свитере, он выглядел настолько по-домашнему, что Гермиона почувствовала какую-то странную тоску внутри себя. — Спасибо большое, так намного лучше, — улыбнулся мужчина и прошёл к столу. Очевидно, в ожидании его девушка решила навести порядок. Пергаменты, ранее сваленные в кучу, теперь аккуратной стопкой лежали на столе рядом с перьями. Вспомнив, что увидел здесь в первый день, Томас провернулся к девушке с вопросом. — Когда я очнулся, мне показалось или я видел на столе магловский пистолет? Гермиона на секунду задумалась, затем кивнула. — Купила его года полтора назад. Томас вопросительно поднял бровь. Ничего не говоря, девушка поднялась с дивана, вышла из комнаты и вернулась уже со своим рюкзаком, который всегда брала с собой на вылазки. Раскрыв его, вытащила на свет гладкий чёрный ствол. Уверенно обхватив рукоять правой рукой, зажала защелку на корпусе и извлекла магазин с патронами. Затем вставила обратно до упора и передёрнула затвор. — Тебе может показаться это странным, но магловское оружие зачастую стреляет быстрее, чем палочки большинства из Охотников, — с этими словами она прицелилась в стену. — Против опытного волшебника, скорее всего, не поможет, но мелких Охотников подстрелит. Томас внимательно следил за её манипуляциями. Она определенно знала, как обращаться с этим оружием, и ему стало интересно — пользовалась ли она им уже? И чем отличается убийство пулей от убийства Авадой. — Проверяла? — спросил он. Гермиона не ответила, вместо этого достав из сумки маленький напёрсток, завёрнутый в ткань. — Я покажу тебе, — с этими словами она протянула руку мужчине. Секунду замешкавшись, он обхватив её ладонь, и в следующее мгновение их подхватил вихрь портала. Вновь почувствовав под ногами землю, он огляделся. Портал перенёс их на какой-то склад: большое пустое пыльное помещение, залитое светом из окон под потолком. Пока Томас осматривался, Гермиона взмахом палочки трансфигурировала кучу ящиков в мишень в форме человеческого силуэта и поставила его по центру. — Это что-то вроде моей тренировочной базы, — пояснила она, аккуратно заворачивая напёрсток обратно в платок. — Мы здесь раньше часто оттачивали боевые заклинания с… с моим другом. Почему-то она не смогла заставить произнести себя имя Рона. И дело было не только в боли утраты, но ещё кое в чём. Гермиона стеснялась затрагивать в разговоре с Томасом тему её личной жизни, словно это могло как-то повлиять на её общение с ним… Какие глупости! Гермиона тряхнула головой, отгоняя эти странные мысли. Глядя на её действия и прикидывая что-то в голове, Томас спросил: — И много у тебя таких порталов? — Достаточно, — неопределенно ответила Гермиона. — С тех пор как аппарации стали отслеживаться Министерством, это единственный доступный для меня способ перемещения. Магия порталов была чрезвычайно сложной, и она предпочитала покупать «болванки» на чёрном рынке — пустые порталы с возможностью задавать собственные маршруты. Наложив заглушающие чары вокруг их импровизированного стрельбища, Гермиона встала напротив мишени на расстоянии двадцати метров, прицелилась и выстрелила три раза. Пули попали прямо по центру. Удовлетворённо кивнув самой себе, она подошла к Томасу и протянула ему оружие. Тот замешкался — с одной стороны, ему претила сама мысль использовать столь примитивное оружие, когда есть магия, с другой — было интересно попробовать, ведь он не понаслышке знал об опасности огнестрельного оружия. Его детство и юность пришлись на годы начала Второй мировой войны, и он своими глазами видел все ужасы тех лет. Каждый раз, возвращаясь из Хогвартса на каникулы, он словно попадал в ад. Люди с оружием заполняли города, принося с собой голод и смерть. Лежа на прогнившем матрасе в приюте и сжимая волшебную палочку замёрзшими пальцами, он слышал отчаянный вой сирен и чувствовал себя слабым. Даже зная сотни заклинаний — как ему защититься от летящего с неба снаряда, оставляющего после себя руины? Как остановить пули, обстреливающие здания из пулемётов? Никто не знает, но там в приюте у него был друг. Её звали Элиса, у неё были очень красивые каштановые кудри и тёплые ладони, которыми она согревала его вечно холодные руки. Змеёныш — так она его называла за его холодную кожу и любовь к змеям. И если от остальных это прозвище звучало как оскорбление, Элиса вкладывала в него заботу. И он заботился о ней в ответ — так, как умел: нелепо, неловко и с краснеющими кончиками ушей. Элиса погибла под завалами дома, в который попал снаряд. Он был рядом с ней, когда это произошло, и ему просто повезло, что взрывом его откинуло чуть дальше. Он хорошо запомнил её мёртвую бледность и пустоту в глазах, когда пытался достать её из-под обломков. И тёр холодные руки — уже её, — но не мог их согреть. Наверное, именно тогда он понял, что не хочет умирать. Не абстрактно — не умирать в смысле выжить, а глобально — уничтожить саму возможность смерти. Ему нужно было стать сильнее взрывов, быстрее пуль, страшнее самой войны. И он стал, похоронив в себе детские страхи и уверившись в презрении ко всему магловскому, напоминавшему ему о том страшном времени, о его собственной слабости и чувстве потери. Томас взял пистолет в руки и удивился тому, как приятно металл холодил кожу. — Можешь попробовать, — тихо произнесла девушка, кивая в сторону мишеней. Томас провернулся к ним, вскинув оружие в руке. Гермиона мотнула головой и встала позади него. Подняла его руки выше, надавила на напряжённые плечи, заставила обхватить рукоять двумя руками. — У пистолета сильная отдача, нужно держать крепко, — тихо произнесла она из-за его спины, — выстрел может оглушить с непривычки. Чтобы прицелиться, ты должен навести пистолет на мишень и выровнять мушку по целику. Вот так… Её голос тёплым дыханием оседал на коже, и это было странно приятно. Томас встряхнул головой, отгоняя это чувство, прицелился и надавил на спусковой крючок. В руке стрельнуло болью, а уши заложило оглушительным хлопком. Он моргнул пару раз, привыкая к ощущениям, и посмотрел на дымящийся в руке ствол. Перевёл взгляд на мишень и увидел отверстие на стене позади её, оставленное его пулей. Гермиона обошла его и подошла к стене, трогая пальцами проделанную дыру. Хмыкнув, обернулась через плечо, оказавшись на прицеле всё ещё не опустившего оружие Томаса. Секунда обернулась вечностью, в которой он потерялся, смотря прямо на девушку поверх дула пистолета. Странный восторг вперемешку с возбуждением током прошёлся по внутренностям, и он едва удержался, чтобы не нажать на курок во второй раз. Выдохнув через рот, он опустил пистолет. Гермиона, казалось, прочла его состояние, пристально вцепившись в него взглядом. Ей было страшно. Но не от того, что она увидела на его лице, а от собственных ощущений. На какой-то короткий миг она словно почувствовала, поняла его ощущения, потому что уже однажды испытывала их — это пугающее удовлетворение и власть. Однажды, стоя над поверженным врагом, она едва не произнесла смертельное заклятие. По лицу стекала кровь из раны, которая в скором времени стала уродливым шрамом. Сердце сбивалось с ритма, оглушая ударами слух. Человек на земле пытался отползти от неё, волоча за собой разорванную Редукто ногу. В тот момент она испытала невероятную жажду забрать то, что у неё самой отнимала война — жизнь. Возможно, она сделала бы это, ведь рука уже рассекала воздух смертельным движением, и если бы не Рон, окрикнувший её на поле боя, она бы убила того человека. И это ввергало её в ужас. — Это похоже на Аваду? — спросила шёпотом. Томас, всё ещё словно пребывающий в прострации, кивнул, забыв подумать о том, почему девушка уверена, что он уже использовал это Непростительное.