Интриганка

Остров Сицилия, 1332.

      На ночном небе не было и тучки, благодаря чему яркие звёзды без преград соединялись в созвездия. Граф Менсес и Кол Майклсон куда-то уехали, что чуть отгоняло мой страх стать ужином второго. Я едва смогла отделаться от Анны, своей няньки, и теперь сидела на плоской крыше небольшой беседки в саду, с листом бумаги и пером в руках.       Отец всегда говорил, что звёзды могут предсказать судьбу, предупредить и указать верный путь. Я верила, что это так. Но сейчас звёзды сказали то, что мне совершенно не понравилось.       — Считаете звёзды, сеньора?       Услышав знакомый голос, я подскочила с места и спрятала начерченную карту звёзд с пером под тонкую шаль. Чернила, которые я случайно задела, пролились на моё нежно-голубое платье. Пятно уже не вывести.       — Я подарю вам новое, — сказал Майклсон и через пару секунд оказался на крыше беседки. — Не кричите.       Возвышаясь надо мной, он внушал, думая, что это может сработать на мне. Но спрятанная в кармашке под платьем вербена разрушила его планы.       — Что с вами случилось? — спросила я.       Кровь на его лице и одежде вгоняла меня в испуг и я попятилась назад, пока не наткнулась ладонью на край беседки и чуть не упала. Моё сознание отлично принимало факт, что на его руках чужая кровь.       — Так вы гадаете? — осуждающее спросил Майклсон, поднял платок с карты и, внимательно рассмотрев, заметил начерченные линии. — Я могу сдать вас церкви и вас сожгут заживо на костре.       Я в ступоре молчала, стараясь не вслушиваться в слова древнего.       — Не расстраивайтесь, я, так уж и быть, попрошу вас утопить, — он зловеще усмехнулся и подошёл ко мне вплотную. — Я хочу убить вас, так что мне жаль, что вас будут искать.       Вампир наклонился и острыми клыками впился в мою шею, из-за чего я едва сдержала крик. Хорошо, что вербена не в моей крови, иначе бы он всё понял. Пульсирующая боль окутывала меня с головы до пят, кровь стекала по ключицам и груди.       Главное — не кричать.       С того случая прошло несколько дней. Мне приходилось делать вид, что ничего не произошло, так как он внушил мне всё забыть. Я думала, что не смогу пережить тот вечер… Но своё обещание Майклсон всё-таки сдержал. Благо, не по поводу смерти на костре или утоплении. Новое платье он мне всё же подарил.       Белое. Идеально сидящее на моей фигуре. Серебряная вышивка ручейками струилась по складкам, обрамляла треугольный вырез на груди и длинные рукава. В тонком поясе из серебра переливались рубины.       — Где вы взяли такую роскошь? — спросила я, в изумлении приподнимая брови.       У меня никогда не было ничего подобного даже несмотря на то, что я была из очень состоятельной семьи. Я внимательно рассматривала комнату, в которой мы находились. На длинных полках покоились драгоценности: диадемы, ожерелья, перстни… чего только не было! Их никто не носил, так что я не понимала, почему они не убраны, а лежат на виду.       — Выбирайте, вам стоит только захотеть и я все отдам, — сказал Майклсон, замечая мой заинтересованный взгляд.       Ответить я не успела, потому что дверь отворилась и слуга принес какой-то сундук, из которого достал венок.       Вот теперь моему удивлению точно не было предела. Рубиновые розы, края каждого лепестка которых были обрамлены серебром и мелкими белоснежными бриллиантами. Восхитительная ювелирная работа. Такое могут себе позволить разве что королевы самых богатых стран.       — Я не могу это принять, простите, — как бы не хотелось забрать эту роскошь себе, я не могла. Это слишком, но платье, пожалуй, я оставлю себе.       — Анастасия, я вас не спрашиваю, — Майклсон вплотную подошёл ко мне и, поправив мою причёску, возложил венок мне на голову. — Вы мне нравитесь.       Нравлюсь? Серьёзно? Вот так вот быстро и просто? Самому древнему, жестокому и кровожадному вампиру? Так я и поверила! Или может я пригляделась ему как очередная игрушка? Наиграется и убьёт, что же ещё… Я ни на что не надеялась. Но тогда зачем дарить такие роскошные подарки?       — А я вам? — хитро ухмыляясь, спросил он. Я опустила глаза, взвешивая всё за и против.       — Даже больше, чем вы думаете, — без раздумий соврала я, сократив расстояние между нами насколько это было возможно.       Его горячее дыхание обожгло мои губы. Я подняла взгляд и накрыла его губы своими. Я не умела целоваться. Никогда этого не делала. Но в этот поцелуй я вложила всю нежность, на которую только была способна. Поддельную, совершенно неискреннюю. Кол ответил, беря ситуацию в свои руки и проникая языком в мой рот.       — Простите, я не сдержалась…— я резко отпрянула, держась за сердце, дыхание сбилось и взгляд потупился в пол. Половицы идеально отшлифованы. — Мне пора, простите.       Я выбежала из комнаты, не дав ему возможности внушить что-либо выходящее за рамки поцелуя.       Фу, святая Мария, зачем вообще совать язык в мой рот?! Морщась от омерзения, я оттёрла губы, словно пытаясь стереть этот поцелуй с них. Я представляла себе это по-другому. Больше никогда не буду целоваться!       Но драгоценности, которые я увидела в этой комнате, привлекли мое внимание.       — Куда ты так несёшся, Эдгар? — преградила я путь слуге, который спешил в сторону покоев Майклсона с письмом в руке.       Это было очень странно, потому что всю почту разносили по утрам, а сейчас обед, и делал это Филипп — слуга, которого я подкупила за горсть золотых монет, благодаря чему могла ознакомиться с содержимым писем Майклсона раньше, чем он сам. Печать на воске, что запечатывала письмо, я перерисовывала, потом по полдня подделывала иглой, а на следующее утро возвращала письмо как ни в чем не бывало. Впрочем, писали Майклсону редко. Ну, раза два от силы было.       — Хочу на прогулку. Прикажи подготовить мою лошадь, нечего без дела шляться, — приказала я, потянув руку за письмом.       — Прошу прощения, но мне срочно нужно передать письмо сеньору Майклсону.       — Не волнуйся и делай, что тебе говорят. Я как раз направлялась к нему, так что сама передам письмо, — не дожидаясь ответа, я выхватила письмо, провожая слугу недоверчивым взглядом, пока тот и вовсе не скрылся с поле зрения и, спрятав письмо под рукав, я направилась в свои покои.       — Выйти всем, — приказала я, заперла двери и развернула письмо.       Как бы подло не было читать чужие письма, но знать, как идут дела врага — главный ключ к успеху. Благо, латынь, на которой было письмо, я понимала.

«Мой дорогой брат! Спешу тебя обрадовать. До меня дошли слухи, что наш уважаемый отец приехал за твоей головой в Сицилию. Похоже, в вырезанной тобой деревне удачно проживала ведьма. Жду тебя ровно через две недели в соборе св.Петра, в Бухаресте, Румыния. И, пожалуйста, без цепочки из трупов за собой. Твой дорогой брат, Никлаус Майклсон».

      Содержимое оправдало мою подлость и я, скомкав письмо, бросила его в пламя камина. Звёзды не соврали: мои намерения на счёт дальнейших действий разрушились. Я почти вошла к Майклсону в доверие, но теперь это неважно. Плевать на гениальный, созревший в голове план. Если вампиру угрожает опасность и его преследуют, то он, скорее всего, сразу сбежит, когда узнает об этом.       По рассказам отца, до Румынии добираться около недели, и то это только из Сербии, а из Сицилии еще дольше. Раз так, то узнай кто-то о письме, то всё пойдёт коту под хвост.       Нужно действовать. Без промедления.       Спустя два дня подготовки, я настороженно оглядывалась по сторонам и прокрадывалась по тёмным коридорам западного крыла, держа путь в покои самого кровожадного существа в мире, пока тот уехал на охоту вместе с графом. Каждый божий день слишком частые пропажи слуг и нескольких найденных трупов заставляли меня ежеминутно быть настороже и спать со шприцом вербены под подушкой. Но сегодня вечером этот ад закончится.       Стоя у высоких дверей, я ещё раз опасливо огляделась и, немного поколебавшись, повернула ключ, который мне достался большими усилиями. В покоях мрачно, плотные черные шторы не пропускали и капли света. Заперев за собой дверь, я поспешила распахнуть шторы. Но то, что я увидела, вызвало рвотный позыв и, не удержавшись, я вывернула свой обед прямо на подоконник.       Кровь была везде: измазывала стены и мебель, пропитывала постель, лужами растекалась по полу — я только сейчас заметила, что золотистый подол моего платья впитал чужую кровь. Несколько начавших разлагаться трупов, в одном из которых я узнала свою пропавшую служанку, беспомощно валялись по углам покоев, а чьи-то внутренности свисали с хрустальной люстры, вызывая рвотные позывы и дикое отвращение.       Но выбора не было и мне силой пришлось заставить себя перешагнуть через страх и омерзение, а потом броситься на поиски злосчастной книжки. Я перерыла все шкафы, полки, сундуки и даже полный золы камин, заглянула в каждую щель и проверила половицы, но никакой книги нигде не было. Я даже усомнилась в её существовании. И только спустя полчаса, когда я почти опустила руки, то обнаружила в ширме у стены подозрительную щель и осторожно постучала. Глухой стук оповестил о пустоте.       Я надавила на ширму и та с протяжным, режущим слух скрипом отворилась. Скрытый ход. Перед моим взором предстал тёмный коридор, из которого веяло не столько сыростью, сколько опасностью. Я взглянула на часы, что равномерно считали секунды. Есть время до шести, вампир вернется ближе к ночи, а торговый корабль будет дожидаться меня в порту. Осознавая, что отступать поздно, я зажгла подсвечник и шагнула во тьму коридора, а вскоре вышла в небольшую комнату, обустройство которой вгоняло в ужас.       Потрёпанные книги, жуткие оккультические штучки, странные вещи, запёкшаяся кровь и пыточные устройства на любой вкус. О, мой Бог! Я хочу сбежать отсюда! Сбежать, и как можно быстрее!       Я бросилась к книгам и быстро нашла ту самую. Ей лет двести на вид, в деревянном переплёте с чёрными — должно быть от крови — пятнами, страницы в ней держались на одном честном слове.       — Ну как? Вам тут нравится, сеньора?       Вскрикнув, я обернулась и выронила подсвечник. Майклсон стоял напротив с факелом в руках, грозно нахмурив брови и прожигая меня гневным взглядом. Уверена, мои наполненные животным ужасом глаза говорили сами за себя, но слова комом застряли в горле. Он стал медленно наступать, а я начала пятиться назад, пока не упёрлась спиной в холодные камни стены.       — Разве вы были не на охоте?       — Вернулся раньше, ну а вы времени даром не теряли. Что вы здесь ищете? — попытался узнать Майклсон с помощью внушения и вставил факел в торшер.       Он подошёл вплотную, опершись ладонями о стену по обе стороны от моего лица, тем самым загораживая путь к отступлению.       — Ничего, я искала вас, но двери в покои были отворены. И сюда тоже, — в который раз обманула я, вновь благодаря вербене. А он и не понял.       — Кто здесь был?! — он схватил меня за горло и грубо швырнул на одно из пыточных орудий, острый шип которого случайно воткнулся мне прямо в бок живота и я громко застонала от боли.       — Не знаю…       — Кто ещё знает об этом месте?! — со злости Майклсон опрокинул стеллаж с какими-то склянками, осколки которых разлетелись в стороны.       — Не знаю, — повторила я, а он сжал мою шею, перекрывая доступ к кислороду. Шип сильнее вонзился мне в бок и кровь хлынула новым потоком. Это так себя ведёт человек, которому я нравлюсь? Но, к его сожалению, я не настолько глупа, чтобы не иметь козырей в рукаве. — Он найдет вас… ваш… ваш отец…       Мой голос хрипел, я жадно втягивала едва поступающий в лёгкие кислород.       — Откуда? — Майклсон разжал пальцы, дав мне возможность в полной мере проинформировать его.       — Я читала письмо от вашего брата…как его там… Никлауса, точно! — чтобы не выглядеть настолько жалко, я на долю секунды выдавила из себя ухмылку и прикоснулась к шее, на которой точно остались красные следы его пальцев. Я знаю, он не убьет меня. Потому что я не оставлю ему выбора. — Ваш отец уже здесь, в Сицилии. Я знаю, что он хочет вас убить, а ваш брат ждёт вас в Бухаресте. Вы должны бежать прямо сейчас, иначе не успеете. Но если вы меня убьёте, то подпишите себе смертный приговор. Все в порту принимают вербену. Сколько вы потратите времени, чтобы найти чистого человека? Сейчас в порту и так немного кораблей, а я всех подкупила. Без моего приказа никто и с места не сдвинется!       Майклсон был в ярости, а я вовсе не блефовала (почти, вербеной я никого не снабдила). У меня не было лишних денег, зато у него были драгоценности, которыми я так удачно воспользовалась. Теперь ему нечем откупиться и никого не запугать, ведь тогда тот самый страшный папаша его быстро настигнет.       — Анастасия… Вы мне врали всё это время! — наконец дошло до Майклсона, что его обвели вокруг пальца.       — Без меня вы ничто, даже граф Менсес вам не поможет! Я предлагаю сделку! Моя жизнь и книга в обмен на свободу.       Уверена, его терпения едва хватало, чтобы не оторвать мне голову. Схватив меня за волосы и рывком стянув с шипа, он вскрыл клыками вены и приложил запястье к моему рту, принуждая меня пить его кровь. Рана моментально затянулась, повергая меня тем самым в шок.       Но что-то заставило Майклсона подскочить с места и повернуться в сторону коридора. Лихорадочно соображая, я быстро взяла себя в руки и, тихо достав из-под лифа платья шприц с вербеной, всадила его вампиру в бедро.       — Грёбанная сучка! — завопил Майклсон, рухнув на холодный пол и корчась от жуткого жжения. Половина вербены осталась в шприце и под испепеляющий взгляд, я села ему на грудь, коленями зажимая его руки. От сока этой травы вампир удивительно быстро слабел, и я ввела иглу шприца под кожу его горла. Но вербену пока не впускала.       — Ваша кровь лечит от проказы? — если мои раны так быстро затянулись, то, быть может, я спасу своего отца и без ведьмы.       На его лице промелькнула ухмылка, а до меня донёсся какой-то шорох из коридора.       — Нет, это неизлечимо, — услышав это, я недолго думая впустила вербену ему в кровь.       — Господи сохрани! Анастасия! — Анна, которая так напугала Майклсона, перекрестилась, наблюдая за развернувшейся картиной.       — А потом я выкачала из него немного крови, сбежала, но недалеко. Он внушил новообращенным вампирам найти меня и вернуть украденное, но один из них сломал мне шею. Очнулась я вампиром, а когда вернулась домой в Сербию, то спасла отца. Но потом кое-кто убил мою семью и меня, совершенно не зная, что я вампир. Можно сказать, я вытащила отца с того света и сразу же потеряла, — рассказывала я, развалившись на диване и обнимая подушку, попутно читая старый дневник Стефана о его великой любви к Катерине в 1864 году.       Деймон и Стефан внимательно слушали меня, крутясь у зеркала перед ужином у Майклсонов.       — Где вы прячете последний гроб? — как бы невзначай, наконец, спросила я, добродушно улыбаясь дуэту из команды «спасём Елену вместе».       — А что? Ты знаешь что в нём? — Деймон удивлённо вскинул бровь, ожидая ответа.       — Нет, только то, что для Клауса это важно. Я ведь тоже точу на него ножи. Его брат убил мою семью, всех, кого я любила. А Клаус хочет убить меня.       — В гробу какое-то оружие, что может убить его, — заключил Стефан, который вчера встретил меня более радушно, нежели Деймон. — Попробуем заключить сделку.       — У вас не выйдет, увы, он не держит своих слов. Мы все хотим одного. Но смерть — это единственный способ избавиться от Клауса, — я захлопнула дневник и, встав с нагретого места, подошла к братьям, идя на рискованный шаг. — У меня есть идея, как открыть гроб.       Сальваторе заговорщически переглянулись, словно мысленно решая стоит ли мне рассказывать.       Я бесшумно прокрадывалась вдоль стены вглубь пещеры, в которой взявшись за руки шаманили две ведьмы. Но, к счастью, похоже у них ничего не получалось и те обсуждали «раздирающие душу» личные проблемы, не замечая моего присутствия. Приблизившись ещё на чуть-чуть, я упёрлась в невидимый барьер. В очередной раз я набрала номер Клауса, но автоответчик вконец выбесил меня, ибо какого хера я спасаю его задницу, когда он мило беседует со Стефаном и Деймоном?       Осознавая, что времени в обрез, мне не пришла в голову ни одна умная мысль, кроме как оттянуть время. Впрочем, пещера защищена барьерами и мне туда никак не попасть. Я собрала в кучу несколько камней и словно ребёнок, которого обидели, швырнула один в голову ведьме.       — Мама! — крикнула Бонни, которая в последний миг краем глаза заметила меня и успела с помощью магии изменить траекторию полёта булыжника.       — Чьи мозги разлетятся первыми? — со зловредной улыбкой я вышла из тени, подкидывая камень в руке.       С бешеной скоростью в ведьм полетели камни, от которых те едва успевали отклоняться, ставя барьеры и прячась за гробом.       Но неожиданно дикая ноющая боль резанула по вискам и я, схватившись за голову, упала на колени. Жадно вдыхая воздух полной грудью, я постепенно унимала боль.       — Тебе не хватает опыта, милая, — мне хватило сил встать, но я тут же почувствовала укол в сердце от второй ведьмы, Бонни с помощью магии приложила меня головой о стену и магией связала по рукам и ногам, от чего я не могла сдвинуться с места.       — Надо спешить, — заключила она и ведьмы вновь принялись за шаманство.       Чувствую себя чертовски бесполезной. Это обидно.       Когда свечи пугающе вспыхнули и тут же погасли, Бонни поспешила набрать Деймона, а Эбби, как ее назвала Беннет, подошла к гробу, крышка которого резко распахнулась.       Женщина в потрёпанном средневековом платье медленно поднялась из гроба и я, закрыв глаза, затаила дыхание, притворившись трупом. Шаги и шорох подола платья вдруг раздались над самым ухом. Лёгкий пинок в бок перевернул меня на спину и я едва сдержалась, чтобы не закричать и не убежать как можно дальше. Вскоре в пещере повисла гробовая тишина и ощущение чужого присутствия исчезло. Повезло.       Я чуть приоткрыла глаза, осматриваясь. Пусто. Куда пропала младшая Беннет хер знает, но Эбби совершенно не двигалась. Первая встреча со свекровью не удалась.       Достав телефон, чтобы настрочить предупреждение Клаусу, я увидела смс-ку от Деймона, из-за чего с губ вырвалось «блять».       Дрожащими от волнения руками, я лихорадочно загружала вещи в багажник машины.       Чёртов Элайджа любит устраивать сюрпризы. Деймон, видимо ещё не знающий о моем предательстве, счёл необходимым отправить смс-ку и предупредить о возвращении семейки первородных. То ли Клаус доложил ему о моих сложных отношениях с Колом, то ли сам Элайджа. Но, как бы там ни было, я была безумно благодарна. Похлопав себя по карманам и проверяя, ничего ли не было забыто, я обречённо вздохнула.       — Чёрт, — пачка важных документов осталась на кухонном столе. Только я за ними собралась, как сердце вдруг подскочило на месте, а по телу пробежался холодок, когда за спиной что-то пронеслось. — Туда и обратно.       На вампирской скорости мне хватило буквально пяти секунд, чтобы со спокойной душой я свалила куда подальше из этого проклятого городка. И срать на цель моего приезда. Я вернусь, когда Кол и Ребекка выпустят на кого-нибудь пар и у меня будет больше шансов пережить новый рассвет. И да, вскоре табличка «Добро пожаловать в Мистик-Фоллс» осталась позади.       — А купальники в двадцать первом веке стали куда откровенней, — слащаво протянул кто-то с заднего сиденья, не без интереса разглядывая верх моего бикини. Секунда, и кислород перестал поступать в мои лёгкие. Секунда, и я резко нажала на тормоза, от чего, не удержав равновесия, в кровь расшибла голову о лобовое стекло автомобиля. — Куда поедем, Анастасия? Может Карибы? Или побережье Ла-Манша? Тебе там нравилось, помнишь?       Наполненным страхом взглядом я посмотрела в зеркало заднего вида, боясь двинуться с места. Он здесь, рядом, совершенно близко. Со следом от помады на правой щеке.       — Ну же, дорогуша, скажи что-нибудь, — парень стащил с переднего сиденья огромную сумку дорогущей косметики и, бесцеремонно разбив той стекло, вышвырнул в окно, а сам уместился рядом прямо на осколках.       — Что ты творишь, Кол, одна только палетка теней стоит как твоя жизнь, — скрипя зубами процедила я, так как не знала, что ещё ему ответить. Но за косметикой лезть не решилась, всего лишь незаметно опустила руку под чехол сиденья.       — Это всё? — фирменная дьявольская ухмылка не сходила с его лица. — Как можно так холодно приветствовать собственного мужа?       Лучше бы мы развелись, чёрт возьми. Но я ничего не ответила, лишь крепче сжала под сиденьем шприц с вербеной и набросилась на первородного, пытаясь ввести тому вербену. Но Кол успел среагировать и перехватить мою тонкую кисть руки, настолько сильно сжав, что послышался глухой хруст костей, заставивший меня скривиться.       — Придумай что-нибудь новое! — свободной рукой Кол схватил меня за горло и, разбив моей головой боковое стекло, поменялся со мной местами, нависая сверху.       — Как же ты могла меня бросить? — прошептал он полным желчи голосом, вдыхая полной грудью аромат моих волос.       Кол не был зол, он был в ярости. Был готов вырвать мне сердце прямо здесь и сейчас, но, наверное, уже успел выплеснуть на Клауса и нескольких людей накопившийся гнев, что помогало кое-как сдерживаться.       — Это ты меня бросил, — прошептала я, обжигая его губы своим тяжёлым горячим дыханием. — Ведь я любила, была готова умереть за тебя, а ты променял меня на какую-то проститутку..!       По моей щеке медленно скатилась слеза. Моя душа разрывалась. Я отлично помнила 1914 год.       — Я тоже люблю тебя, — ядовито выплюнул Кол, отломил осколок стекла от окна и полоснул им мне по горлу.