Зажги ночь

      — Меня поражает эта гармоничность, — говорит Драко с завистливым вздохом.       Поглощенный холодным, но дымящимся рожком мороженого, Гарри издает уклончивый звук. Сегодня вечером в меню перечная мята, и она великолепна. Он не знает, как Джим и Лорна это делают, но они никогда не разочаровывают; каждая смесь горячего и холодного, мягкого и хрустящего совершенно идеальна. Сегодняшнее предложение уравновешивает кремовую текстуру со свежестью мяты и россыпью крошечных кристаллов, которые отплясывают и взрываются на языке, оставляя после себя ощущение тепла, комфорта и самого чудесного хаоса.       — Ты слушаешь хоть слово из того, что я говорю? — спрашивает Драко с оттенком раздражения.       Гарри смотрит на него, разглядывая зеленый шарф и шерстяное пальто до икр. У Драко всегда красивые пальто, думает он, но это его любимое. Оно темно-серое с белым узором в елочку и воротником, достаточно прочным, чтобы его можно было поднять от ветра.       — Тебя поражает твоя гармоничность? — пытается он, слизывая сбежавшую каплю мороженого. — Ты не впечатлен моей? Ты не думаешь, что мое пальто подходит к ботинкам?       Драко фыркает.       — На самом деле, не знаю, но я не имел в виду свою гармоничность или твою. Я имел в виду их.       Он указывает через булыжную мостовую на место рядом с Флориш и Блоттс, где пять барабанщиков в чисто-белых костюмах движутся в идеальной синхронизации, каждый шаг в ритме друг с другом и с ударами их волшебно освещенных барабанов. Каждый удар и шаг ногой посылает полосы цветного света по телам зрителей, что в сочетании с первобытным грохотом барабанов создает головокружительный эффект, от которого Гарри хочется пуститься в пляс. Он не танцует, потому что не хочет шугать Кена, а также потому, что танцует, как пьяная цапля, но Гарри коротко качает головой и жалеет, что у него нет дисциплинированности, чтобы научиться играть на музыкальном инструменте.       — Я нашел их в Пейсли, — говорит Драко. — Что думаешь?       — Думаю, что они круты. Все смотрят.       Драко улыбается, проследив за взглядом Гарри, чтобы увидеть, что почти все глаза в этом месте устремлены на барабанщиков. Даже продавцы прекратили свою лихорадочную деятельность, чтобы выглянуть из своих фургонов, когда небольшая процессия останавливается у фонтана и выпускает клубы разноцветного дыма. Барабанный бой усиливается, превращаясь в шторм, и безумные огни вспыхивают сквозь дымку на долгие секунды, прежде чем ведущий барабанщик возвращается к медленному ритмичному стуку, и вся группа движется в направлении цветочного магазина.       Дым сладко щекочет ноздри Гарри, и он наслаждается им, крепче обхватывая пальцами ручку своего чемодана. У него еще есть полчаса до представления, и он планирует как следует осмотреть киоски, прежде чем приступить к работе. Прошлая ночь была очень веселой, но он так замерз и промок, что, несмотря на все усилия одеял, согревающих чар и зелий из водорослей, ему потребовалась целая вечность, чтобы заснуть. Жареная на палочке котлета по-киевски Гленды компенсировала это, но он определенно рад вернуться на Косую аллею.       На самом деле ему все равно, куда приведет работа, но в знакомой обстановке есть что-то успокаивающее. Он любит булыжники, фонтан и магазины, украшенные разноцветными рождественскими огнями. И магазины, которые еще не украшены цветными огнями, потому что владельцы думают, что еще слишком рано, хотя большинство из них сейчас в толпе, сжимают в руках горячий шоколад и наблюдают за ярко освещенными барабанщиками, марширующими по улице. Гарри знает этих людей: покупает бутерброды с беконом в кафе миссис Перли и время от времени модную бутылку виски у мистера Бортега, владельца чудесно пахнущего спиртного магазина в конце аллеи. Он улыбается им обоим, получая в ответ широкую ухмылку и отрывистый поклон.       Похрустывая последним кусочком рожка, он замечает Молли и Артура, закутанных в пальто и шляпы и грызущих лакомства на палочках. Гарри машет рукой, приятно удивленный их присутствию, хотя и знает, что они всегда посещают хотя бы одно из рождественских представлений, возможно, потому, что им нравится фейерверк, возможно, просто чтобы показать ему, что он любим. Они машут в ответ, розовощекие и явно погруженные в атмосферу фестиваля.       Когда барабанщики заканчивают свое выступление в буре света и звука, всего на несколько секунд наступает затишье, прежде чем веселая музыка каллиопы заполняет улицу. Все, кажется, возвращается к своей обычной скорости, когда толпа снова взрывается смехом, разговорами и аплодисментами. Гарри направляется к новым лавочкам, и Драко, не говоря ни слова, следует за ним, рассматривая шарфы и различные безделушки с удивительно озадаченным выражением лица. Рядом с тележкой, полной острых деревянных эльфов, Гарри находит стеллаж с рождественскими открытками, которые, как говорит продавец, сделаны «необычными детьми».       Драко прикусывает губу, глаза блестят, когда он берет одну, чтобы показать Гарри.       — Думаю, в этом году я бы хотел трехглазого оленя.       Гарри ухмыляется, беря открытку и рассматривая рисунок на лицевой стороне. Если быть честным, третий глаз — наименьшая из проблем оленя. Кроме этого, кажется, у него нет двух ног, а из его живота растет что-то похожее на венчик.       — Сколько? — спрашивает он, и мужчина одаривает его колючей ухмылкой.       — Два сикля. Это для благого дела.       — Необычные дети, — шепчет Драко, и Гарри пинает его в лодыжку, когда передает монеты. — Гарри, нет… Ты не должен.       — Разве ты не хочешь помочь незнакомым детям? — невинно спрашивает он, отходя от открыток и направляясь к ларьку, где продаются бенгальские огни и все подобное.       Драко смотрит на него, приподняв одну бровь.       — Я не совсем уверен. Насколько именно они необычные?       Гарри не знает ответа на этот вопрос и, поскольку он не возвращается, чтобы спросить об этом, ему все еще интересно, когда он оставляет Драко, чтобы настроить все для своего выступления. Наконец, пытаясь сосредоточиться на работе, он отбрасывает все мысли о детях, необычных или нет, и снова и снова прокручивает в голове серию заклинаний сегодняшнего вечера, пока не объявляют его имя и он не отправляет первый фейерверк в ночное небо.

**~*~**

      Откинувшись на прочную опору кожаного сиденья, Гарри стонет.       — Это было ужасно. Действительно, действительно дерьмово.       — Не будь смешным, — обрывает Драко, и Гарри смотрит на него.       Он все еще в пальто и шарфе, несмотря на тепло кафе, и Гарри точно знает, что под ним джемпер с длинными рукавами и, возможно, еще и футболка. Драко мерзнет, в отличие от Гарри, который с облегчением снял пальто, как только они заняли свои места. В настоящее время Кен нежится в куче теплой ткани, из которой торчит только самый кончик его хвоста. Гарри быстро прикрывает его. Это магловское место, и тот факт, что это любимое место Драко, продолжает забавлять его даже после многих лет пребывания здесь. Он не отрицает, что в Ночных Ястребах красиво; даже его далекий от моды взгляд может оценить широкие линии темного дерева, панорамный изгиб зеркального стекла и персонал, который лениво бродит с карандашами, заправленными в волосы. В тенистых кабинках, которые следуют вдоль линии окна и открывают вид на темную улицу за его пределами, есть ощущение безопасности, но еще волнующие четкие паучьи тени, окрашивающие каждую поверхность, и низкое угрюмое освещение одинокой лампочки.       Каждый раз, когда Гарри двигается, он видит свое отражение в серии искусных зеркал в стиле деко и пытается не фокусироваться на своих растрепанных ветром волосах, но это трудно не делать, когда Драко сидит всего в двух футах от него, выглядя совершенно идеальным, как обычно. Гарри полагает, что он вписывается сюда, а общее ощущение нуара, кажется, идеально окутывает его, пока он не протягивает руку и не тычет сильно Гарри в плечо.       — Немедленно прекрати.       Гарри моргает.       — Что?       — Перестань чрезмерно анализировать свое выступление и выпей кофе, пока он не остыл.       Гарри корчит гримасу, подумав, не сказать ли Драко, что он ни о чем таком не думал, а затем решает просто выпить свой чертов кофе. Как всегда, это превосходный кофе, идеально сваренный с насыщенной, почти шоколадной горечью, которая успокаивает изнутри. Когда он ставит чашку, Драко все еще смотрит на него стальным взглядом.       — Ну, ты все видел. И ты знаешь, что я могу сделать лучше, — говорит Гарри, тихо ненавидя себя.       — Да, я видел. Я видел цвета и птиц. Я видел, как ты сделал павлина из магии и маленьких кусочков металла…       — Звезд, — бормочет Гарри.       — Не перебивай. Магия и маленькие звездочки — павлин, мать твою, Гарри, и я видел, как он развернул веером свой хвост и все ахнули и закричали: «Вау, посмотрите на это!», а затем я заметил большую стаю разноцветных чаек, летящих над водой, а потом увидел крапинки голубого света, от которого все люди задрожали, как будто это и правда были снежинки, и вдруг рассмотрел тебя, сидящего на корточках и выглядящего так, будто только что шлепнул Министра Магии по лицу, — заканчивает Драко, складывая руки на столе.       — Чайки были немного расплывчатыми, — тихо говорит Гарри, а затем замолкает, потому что Драко выглядит так, будто вот-вот взорвется.       — Что-что?       Гарри морщит нос.       — Полагаю, все было в порядке.       Драко проводит пальцами по волосам и смотрит на Гарри, подперев подбородок одной рукой.       — Я не уверен, что с тобой делать.       — Мне не нужно, чтобы ты что-то делал со мной, — говорит Гарри, пытаясь пожать плечами, но отвлекается на то, как взъерошенные волосы Драко скользят по его лбу. — Я в порядке.       — Ты сумасшедший, — говорит Драко. Он лезет в карман пальто и достает свой кожаный блокнот.       Пока Драко просматривает его, Гарри опирается на стол локтями, наслаждаясь прохладой дерева на коже и смутно прислушиваясь к тихой болтовне, доносящейся от других посетителей. Должно быть, уже два часа ночи, но Ночные Ястребы умудряются привлекать постоянный поток клиентов без алкоголя, если не считать случайных капель виски или рома в горячий кофе. Гарри сомневается, что кто-то приходит сюда за едой, которая состоит из сухих сэндвичей, резинового печенья и пирожных, которые выглядят и имеют такой вкус, будто их покрыли лаком.       — Может, их и не надо есть, — размышляет Гарри, глядя на красиво изогнутый шкаф за стойкой, где ряды агрессивных датских пирожных стоят на полках, на которых давным-давно могли бы разместиться графины с бурбоном и стаканы для тяжелых напитков. — Может быть, все, кто здесь работает, смеются над нами каждый раз, когда мы их заказываем.       — Ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь из них смеялся? — спрашивает Драко, не поднимая глаз.       — И правда, — говорит Гарри.       Он наблюдает, как одна из официанток проходит за стойку с пустым подносом, и хмурится. Они ведь не спешат, да? Они прогуливаются. Ничто здесь не происходит в спешке и, кажется, никогда не изменит усталые выражения их лиц. Пока он наблюдает, молодой человек с закатанными рукавами и подтяжками подходит к их столику и спрашивает, не нужно ли им что-то еще. Драко все еще поглощен своим блокнотом, поэтому Гарри заказывает за них обоих, и официант забирает их чашки, небрежно пожимая плечами.       — Это чудное место, — говорит Гарри, зная, что говорил это уже много раз раньше.       — Ты чудной человек, — возражает Драко, наконец поднимая глаза. — Вот, — говорит он, постукивая по странице в своем блокноте. — Вот когда я начал получать совы о тебе и твоих фейерверках. Хочешь знать, сколько я уже получил?       — Нет, — говорит Гарри, но у него такое чувство, что он, возможно, скоро узнает.       Это его собственная вина. Обычно он в курсе, что лучше не выражать неуверенность в себе в присутствии Драко. Для того, кто считает себя последним словом в цинизме, Драко, возможно, самый обнадеживающий человек, которого Гарри когда-либо встречал. Его методы неортодоксальны, это точно, и Гарри довольно часто чувствует себя так, будто ему читает лекцию сердитый старик, но после этого он всегда чувствует себя лучше.       — «Мистер Малфой, пожалуйста, убедите Художественный совет поддержать фейерверки Гарри Поттера», — зачитывает Драко, и Гарри думает, что он, возможно, что-то пропустил. — «Моей дочери очень понравился фейерверк Гарри Поттера, а она уже год не улыбалась». «Зачем вы тратите деньги на скучные старые картины, когда могли бы спонсировать фейерверки, которые делает Гарри Поттер». Ты хочешь, чтобы я продолжил?       — Отвали, Драко, — говорит Гарри, его лицо пылает, когда перед ним ставят свежую чашку кофе. — Почему люди думают, что ты мне платишь?       — Потому что у меня нет ни времени, ни желания объяснять им, как это работает, — говорит Драко. — Ты уверен, что не хочешь услышать еще что-нибудь? Я считаю, что мы могли бы найти что-нибудь о расплывчатых чайках, если бы почитали достаточно внимательно.       — Нет, — твердо говорит Гарри. — Больше никаких разговоров о работе. Я устал и хочу выпить кофе без того, чтобы ты говорил мне, какой я замечательный.       Драко смеется и закрывает блокнот.       — Ты знаешь, почему устал?       Гарри потягивает кофе, хотя он слишком горячий.       — Пожалуйста, просвети меня.       — Потому что ты проводишь весь день в своем подвале и всю ночь сидишь здесь со мной. Ты не получаешь солнечного света и плохо спишь, потому что угроза с вращающимися глазами думает, что ваша спальня — детская площадка. И как я это сделал?       — Почему ты все обо мне знаешь? — ворчит Гарри, бросая взгляд на Кеннета, который, похоже, заснул, готовясь к раннему утреннему ползанию по подушке.       Драко бросает на него странный взгляд. Вздыхает.       — Потому что, несмотря на мое здравомыслие, я твой друг, а друзья говорят друг другу разные вещи. Например, что я беру с собой в Мэнор каждый раз, когда навещаю свою мать?       — Чай, — говорит Гарри, не задумываясь. — Ты приносишь чай, потому что ей не нравится приходить на Косую аллею, и она не пользуется совиным заказом, потому что думает, что совы жуткие.       — Зловещие, — поправляет Драко, приоткрывая уголок рта.       — Точно. Зловещие старые совы. — Гарри усмехается. — Ладно. Я скажу тебе кое-что, что заставит тебя рассмеяться, если ты снимешь пальто.       Драко поднимает бровь.       — Зачем?       — Потому что мне жарко, и я сыт по горло тем, что смотрю на тебя в таком виде. Из-за этого я чувствую себя… не знаю… напряженно, — признается Гарри, и Драко ничего не говорит, но медленно снимает пальто и шарф и аккуратно кладет их рядом с собой.       — Ты чувствуешь себя… расслабленно?       Гарри закатывает глаза.       — Я знаю, что не могу здесь колдовать, но все равно могу пнуть тебя в голень.       Драко снова складывает руки на груди, натягивая рукава своего вязаного джемпера на бицепсах.       — Считай, что я в ужасе. А теперь расскажи, в чем дело.       Гарри тоже складывает руки на груди, повторяя позу Драко, когда наклоняется ближе, инстинктивно понижая голос, и рассказывает историю о придирках своей семьи и последующей посылке от Перси. Глаза Драко расширяются, а затем светятся весельем, когда он слушает, часто прерывая, чтобы узнать больше подробностей. Заслышав об анкете, полной личных вопросов, он с трудом сдерживается:       — Да не спрашивают они, какое нижнее белье ты предпочитаешь. В этом нет никакого смысла.       — Не какое белье я предпочитаю, а какое нижнее белье мне нравится на другом человеке, — говорит Гарри, жалея, что не взял буклет с собой.       Тот факт, что Драко, похоже, находит все это таким же смешным, как он, заставляет его чувствовать себя лучше, чуть меньше сходящим с ума. Это классно.       — Это удивительно эксцентрично, — говорит Драко со счастливым вздохом. Он довольно расчетливо заглядывает в свою кофейную чашку. — Жаль, что мы не узнаем, насколько эксцентрично.       — Нет, — говорит Гарри, а затем хмурится. — Что?       — Ну, ты же не собираешься заполнять, да?       — Не собираюсь, — медленно говорит Гарри, что-то в тоне Драко задевает его гордость. — К чему ты клонишь?       Драко пожимает плечами.       — Ты боишься.       — Естественно я не боюсь, — огрызается Гарри, ощетинившись. — Я не боюсь… чего бы там ни было.       — Ты боишься. Когда ты в последний раз ходил на свидание? Когда ты в последний раз выходил с кем-нибудь выпить? — бросает вызов Драко, явно наслаждаясь собой.       Гарри убьет его.       — О, а когда в последний раз ты…?       — Сейчас не обо мне. А о тебе, — говорит Драко.       Гарри качает головой.       — Нет. Нет, ты не провернешь этого со мной. Я на это не куплюсь, Драко. Мне абсолютно не нужно доказывать, что ты не прав.       Драко улыбается, как акула, и что-то в глубине живота Гарри разрастается и берет верх.       — Конечно, нет, — говорит Драко, осушая свою чашку и перекидывая пальто через руку. — Я, пожалуй, пойду. Увидимся завтра в Корнуолле на акробатах?       Гарри неопределенно кивает.       — Да. Увидимся там.       Он наблюдает, как Драко надевает пальто, заправляет шарф и передает слишком много магловских денег девушке за кассой. Открыв тяжелую стеклянную дверь и выйдя в ночь, он улыбается сам себе, а Гарри точно знает только одно — он определенно не собирается заполнять анкету.