Зажги ночь

      В ухе Гарри что-то есть. Что-то твердое, скользкое и тревожно знакомое. Поморщившись, он открывает глаза и оглядывается в поисках Кена, обнаруживая, что тот смотрит вниз со своей полки, как будто ничего не натворил, когда Гарри вытаскивает персиковую косточку из уха и швыряет ее в его направлении. И лицо, и подушка липкие от сока, и, хотя он никогда не мог этого доказать, Гарри уверен, что, пока он спит, Кен использует его лицо как импровизированный фруктовый стол. Косточка, думает он, своего рода подарок, потому что могло быть и хуже. Кошка Рона и Гермионы приносит им дохлых полевок.       — С тобой точно что-то не так, — говорит он хамелеону, но ответа нет.       Потирая лицо, Гарри встает и смотрит на площадь Гриммо, наслаждаясь тусклым зимним солнечным светом, льющимся в окно. Сегодня прекрасный день, свежий с ясным голубым небом, и ему вдруг не терпится выйти на улицу. Посмотрев на часы и обнаружив, что еще нет и десяти утра, он начинает действовать. Если он поторопится, в кафе в парке все еще будут подавать завтраки, а это действительно сильная мотивация. После душа, в котором он уделяет особое внимание левому уху, Гарри тепло одевается и бросает перчатки, бумажник и наполовину прочтенную книгу в первую попавшуюся на глаза хлопковую сумку.       — Идешь? — спрашивает он Кеннета, готовый произнести обычное Согревающее заклинание.       Кен смотрит на него ленивым взглядом и пытается слиться с постельным бельем.       — Я приму это за «Нет».       Гарри выходит в морозное утро, наслаждаясь солнечным светом и редкой возможностью испытать все, что может предложить зимний день. Воздух в легких, холодный и резкий, смягчается и становится сладким, когда Гарри оставляет улицы позади и входит в парк. Он выдыхает белые облачка, дыхание учащается с каждым шагом по извилистой тропинке в горку, ведущей к павильону. Сердце бешено колотится к тому времени, когда он достигает вершины, и Гарри задается вопросом, не следует ли ему больше заниматься спортом, но это не мешает купить сосиску в тесте и большой капучино у сварливой старухи в кафе.       Он выносит свой завтрак на улицу и ищет свободный столик, наконец находя его в углу, где можно сидеть, читать книгу и наблюдать, как люди кормят кусочками бекона своих собак. Поставив сумку на сидение, он понимает, что в ней есть что-то ощутимое, и хмурится. Медленно, с замиранием и чувством неизбежности он достает глянцевые буклеты от Wizards Unite. Это сумка, которую он брал к Рону и Гермионе, как можно было не вспомнить.       Голос Драко эхом отдается в голове: «Ну, ты же не собираешься заполнять, да? Ты боишься».       — Нет, — говорит Гарри достаточно громко, чтобы женщина за соседним столиком замерла, так и не донеся лакомство до своего мопса.       — Извините?       — Ничего, — отвечает Гарри. — Не обращайте на меня внимания.       Женщина отворачивается, и Гарри смотрит на обложку буклета с нелепыми вопросами. Драко, естественно, ошибается, он не боится, но в то же время… на самом деле он не может вспомнить, когда в последний раз встречался с кем-то, кто не был другом или членом семьи. И это не значит, что он не хотел бы кого-то… кого-то, кому бы понравился. Кого-то, с кем можно было бы позавтракать в парке, посмотреть фейерверки и пообедать в воскресенье с семьей. Кого-то, с кем можно было бы свернуться калачиком перед потрескивающим огнем, и кого-то, кто был бы не прочь стать шведской стенкой для непослушного хамелеона.       Гарри открывает буклет и смотрит на строчки и строчки вопросов. Он не может отделаться от мысли, что это странный способ найти кого-то, но потом думает о счастливых Перси и Одри и о Драко, который, очевидно, считает, что он не сможет это сделать. И, боже, его раздражает, что Драко все еще способен так легко его задеть, но он знает, что ему бросили вызов, и просто не может заставить себя отступить.       — Верно, — шепчет он, выуживая старую шариковую ручку из кармана пальто. — Я сделаю это и, может быть, найду кого-нибудь, и тогда он, блять, поймет, что неправ.       Гарри отхлебывает кофе и переворачивает первую страницу. Все начинается достаточно просто:       Имя: Гарри Поттер       Возраст: 34       Профессия:       Гарри делает паузу, на мгновение задумываясь о «парень с фейерверками», прежде чем тщательно выводит «пиротехник». Пальцы немеют от холода, так что он натягивает перчатки, прежде чем продолжить.       Меня интересуют: (отметьте все, что подходит)       Долгосрочные отношения       Нерегулярные отношения       Несколько партнеров       Физический контакт       Другое       Гарри моргает. Постукивает ручкой по каменному столу. Секунду задается вопросом, что авторы анкеты могут подразумевать под «другое». Через мгновение ставит галочку на первом варианте, а затем останавливается, потому что понимает, что уже проиграл, а еще даже не подошел к сложным вопросам. Возможно, он мог бы попросить Рона и Гермиону о помощи. Они были бы в восторге… немного слишком в восторге, решает он, быстро отказываясь от этой идеи. Всегда есть Перси; он заполнял такое раньше. Но опять же, это Перси, и Гарри даже не хочет представлять, как бы тот покраснел, если бы увидел вопросы. Если быть честным с самим собой, то есть только один человек, к которому он может обратиться за помощью, и ему придется засунуть свою гордость чертовски далеко, настолько, что он, возможно, никогда больше ее не увидит.       Гарри роняет ручку и прячет стон в ладонях в перчатках. Женщина с мопсом поворачивается, чтобы посмотреть на него.       — Вы уверены, что с вами все в порядке?       Гарри кивает и улыбается, как он надеется, совершенно нормально.       — Прекрасно.

**~*~**

      — Прекрасно, — говорит Драко, рассматривая обложку фиолетового буклета, а затем лист бумаги, содержащий специальное предложение. — Парень к рождеству или деньги обратно! Ты не сможешь найти ничего справедливее этого.       — Ты хочешь помочь или нет?       — Конечно, я хочу помочь, — говорит Драко, откладывая буклет и беря свою чашку с кофе. — Хотя, кажется, ты говорил, что не собираешься этого делать. Только вчера вечером, если я правильно помню. На самом деле, думаю, тогда мы сидели именно за этим столом.       Гарри бросает на него нерешительный взгляд с другой стороны кабинки.       — Это, по крайней мере, частично твоя вина, и ты это знаешь. Ты можешь, как минимум, помочь мне заполнить эту гребаную анкету.       — С удовольствием, — говорит Драко, ерзая на стуле и позволяя тонким теням упасть на его лицо. — Как далеко ты продвинулся без меня?       Он открывает буклет с вопросами и вздыхает. Гарри не возражает. Уже далеко за полночь, он набит едой на палочках и корнуэльским чаем со сливками, и у него нет сил защищаться. По крайней мере, пока. Он подозревает, что чашка или две кофе Ночных Ястребов помогут.       — Думаешь, тебе следует указать свой настоящий возраст? — спрашивает Драко.       Гарри фыркает.       — Ты не думаешь, что люди заметят ложь? Большинство вроде знает дату моего рождения.       — Ах, да. Знаменитый день рождения, — бормочет Драко себе под нос, переворачивая страницу. — Знаменитый Поттер.       — Заткнись.       — У тебя правда были проблемы с «Назовите свои хобби и интересы»? — Драко с любопытством смотрит на Гарри. — Серьезно?       — Заткнись, — повторяет Гарри. — Я не хотел показаться скучным.       — Если ты скучный, то мог бы честно об этом сказать.       — Но я должен лгать о своем возрасте?       Драко глубоко вздыхает и снимает шарф.       — Нет. На самом деле, я не думаю, что тебе следует врать о чем-либо.       — Даже несмотря на то, что я старый и скучный? — удивленно спрашивает Гарри.       — Боже, — шепчет Драко. — Ладно. Я не думаю, что ты скучный. Понятно? Тебе нравятся фейерверки, хорошая еда и разговоры… тебе нравятся дети и домашние животные…       — Я сегодня ходил в парк, если это поможет, — предлагает Гарри.       — Вот — тебе нравятся природа и прогулки. Это все хорошие интересы.       — Тогда так и запишу, — говорит Гарри, доставая свою ручку и протягивая руку за анкетой.       В ужасе Драко отмахивается от него руками.       — Только не этой ужасной штукой, — настаивает он, вытаскивая элегантную авторучку из внутреннего кармана и протягивая ее Гарри. — Первое впечатление имеет значение.       — О, серьезно? — бормочет Гарри, снимая колпачок и любуясь блестящим медным наконечником. — Тогда тебе лучше сделать что-нибудь довольно радикальное с моим почерком.       — Если бы только с ним, — говорит Драко, оглядываясь, прежде чем вытащить кончик палочки из рукава и стереть все, что Гарри написал до сих пор. — Ты можешь, по крайней мере, начать все сначала.       — Еще больше писать, спасибо, — вздыхает Гарри и забирает анкету обратно. — Отлично. Я переделаю эту часть твоей причудливой ручкой, и ты сможешь приступить к следующему разделу. Нужно… пять слов, которыми можно было бы меня описать.       Драко улыбается, обхватывая обеими руками чашку кофе и устраиваясь поудобнее.       — Как насчет… нелепый, раздражающий, упрямый…       — Да. Отлично. Я так рад, что решил прийти с этим к тебе, — говорит Гарри, изо всех сил стараясь избежать чернильных пятен.       — Ну, вообще-то, я говорил, что ты не сможешь ее заполнить.       — А я сказал, что не хочу слышать ни слова об этом, разве нет?       Драко сжимает губы в притворном повиновении, и Гарри прячет улыбку.       — Хорошо.       Он начинает с более простых вопросов, зачитывая каждый из них и решая, прислушаться к предложенному Драко совету или проигнорировать его. Они без особых проблем проходят через серию вариантов «Да» или «Нет», несмотря на полезные комментарии, типа «Ну, если это можно назвать метлой», «Я полагаю, ты можешь назвать «помыл и взъерошил» свой уход за волосами» и «Ты определенно можешь сказать, что с семьей ты в хороших отношениях, но можно ли добавить, что они все сумасшедшие?»       В средней части содержатся вопросы, от которых у Гарри волосы на загривке встают дыбом, вопросы с двойным дном, которые заставляют его хвастаться и продавать себя так, будто он последний котел в магазине. Готовясь, он заказывает кофе с хорошей порцией рома, но оказывается, что тот ему почти не нужен; Драко блестяще справляется с такого рода вещами и дает лестные ответы с минимальными усилиями. Ручка Гарри летает по бумаге, пока он одновременно пытается не отставать и не думать о том, что пишет.       — Я привлекателен, но ненавязчив, — диктует Драко, наконец расстегивая пальто. — У меня волевые черты лица и худощавое телосложение. Моя задница превосходной формы.       Гарри краснеет.       — Я этого не напишу. Я даже не знаю, какой формы мой зад.       — Треугольной? Конической? — предполагает Драко. — Почему бы тебе не встать, я посмотрю?       — Иди. Нахуй, — вздыхает Гарри, внезапно очень остро ощутив свою задницу. — Мне не нужно ничего писать о заднице.       — Позже может возникнуть вопрос о ней, — указывает Драко. — У меня очень наметанный глаз, ты же знаешь. Я провожу большую часть своей жизни, изучая искусство.       — Именно так я должен написать, — говорит Гарри, ухмыляясь. — «Моя задница — произведение искусства».       — Я бы не стал тебя останавливать — все дело в том, чтобы показать себя с лучшей стороны. Именно так будут делать все остальные.       Драко допивает кофе и со звоном ставит чашку.       — Я очень надеюсь, что моя лучшая сторона — это не задница, — вздыхает Гарри, следуя примеру и допивая остатки своего напитка. Ром обжигает, а затем прогревает до самого желудка. — Ладно. «Как считаете, хорош ли вы в постели? При любом ответе объясните, почему». О, блядский Мерлин.       — Я не могу помочь тебе с этим, — говорит Драко, и Гарри встречает его взгляд в безмолвным «О, очень полезно», что, кажется, только заставляет Драко улыбнуться. — Убедись, что пишешь мужественно и, знаешь… как будто разбираешься.       Гарри фыркает, записывая что-то о том, что он «внимательный и затейливый», прежде чем успевает передумать.       — Мужественно?       — Ты знаешь, что я имею в виду.       Гарри качает головой и на мгновение останавливается, чтобы проверить Кена, который медленно двигается под пальто. Он выуживает угощение из кармана и засовывает его под груду ткани, дожидаясь, пока не услышит хруст, а затем возвращается к анкете. К тому времени, когда ему приносят следующую чашку кофе, руку начинает мучительно сводить судорога, и когда Гарри пытается ее встряхнуть, Драко хватает анкету и ручку.       — Я немного попишу, — сообщает он Гарри, а затем вздыхает, прослеживая глазами строки рукописных ответов. — Миссис Уэзерби снова наносит удар.       — Кто?       — Сумасшедшая старуха, — говорит Драко. — Заполняет протоколы на заседаниях Совета. Они почти полностью неразборчивы.       — Тогда почему вы позволяете ей делать записи?       — Она делала это целую вечность. Мы знаем, что она будет убита горем, если сказать ей, поэтому позволяем продолжать записывать и сейчас просто сохраняем аудиозаписи всех заседаний.       — Мило, — говорит Гарри, с некоторым облегчением вытягивая пальцы.       Драко поднимает глаза.       — Да, ну, я иногда позволяю себе совершать добрые поступки.       — Как сейчас?       Драко пожимает плечами.       — Полагаю, да.       Гарри несколько секунд ничего не говорит и просто наблюдает за длинными бледными пальцами, сжимающими авторучку. Он точно знает, что почерк с этого момента будет красивым, и задается вопросом, должен ли он переделать написанное им самим, чтобы привести все в соответствие. Это было бы нечестно, но выглядело бы намного приятнее.       — Почему ты помогаешь мне с этим? — спрашивает он, поднимая глаза, чтобы встретиться взглядом с Драко. — Серьезно?       Губы Драко медленно изгибаются в улыбке.       — Я считаю, что это будет забавно.       Гарри смеется.       — Для меня или для тебя?       — Для нас обоих.       — Ну, я бы не хотел, чтобы ты скучал, — говорит Гарри, усаживаясь обратно в кабинку и снова задаваясь вопросом, во что он ввязывается.       — Боже, нет, — бормочет Драко. — Теперь перейдем к религиозным и политическим взглядам.       — Нет, — стонет Гарри. — Все, что угодно, только не это.       — Тогда мы еще вернемся. Ах, музыкальный вкус… Я сам справлюсь, — говорит Драко, уже начиная писать. — Селестина Уорбек, Хор Голосов Гоблинов Гринготтса… волынки…       — Драко, не смей, — протестует Гарри, наклоняясь вперед, чтобы увидеть, что поле ответа все еще совершенно пустое. Он откидывается на спинку сиденья. — Пожалуйста, будь паинькой.       — Я постараюсь, — говорит он, перелистывая несколько страниц. — Давай попробуем некоторые из необычных.       Вопреки здравому смыслу, Гарри кивает и расслабляется, насколько может. Да, это неловко, и да, он, вероятно, пожалеет об этом, но думает, что, возможно, сейчас стоит просто повеселиться. И это не может быть хуже, чем вопросы, которые он уже прошел. Просто не может быть.       — Что вы думаете о мэнскейпинге? — читает Драко, сдвинув брови к переносице. — Что, блять, это значит?       — Я думаю, это… знаешь, когда ты выдергиваешь свои… — Гарри замолкает, неопределенно указывая на промежность, а затем прекращает, когда люди за соседним столиком начинают встревоженно поглядывать на них. — Волосы, — заканчивает он шепотом.       — Понятно. — Драко ждет, держа ручку наготове. — И какие у тебя мысли?       — У меня их нет, — бормочет Гарри, уронив голову на руки. — Мне все равно. Я непредубежден. Напиши это, если хочешь. Что не так с этими людьми?       — Полагаю, они пытаются свести тебя с теми, кто дает похожие ответы, — невозмутимо говорит Драко. — Чем больше вопросов зададут, тем более точно смогут сопоставить вас. А теперь, как ты относишься к еде в спальне?       — Отрицательно, — бормочет Гарри, уткнувшись в свои предплечья. — Неприятно. Грязно. Ты знаешь, что сегодня утром я проснулся с фруктами в ухе, а у меня даже нет парня?       — О чем ты?       Гарри поднимает глаза.       — Только не записывай это.       — Ладно. Публичные проявления привязанности? — спрашивает Драко.       Гарри улыбается.       Когда все это неблагодарное дело заканчивается, Драко откидывается на спинку стула и тяжело вздыхает. Буклет с ответами чист, но его пальцы испачканы чернилами, а волосы в беспорядке. Он не только сбросил пальто, но и закатал рукава джемпера до локтей, и вокруг него сияет аура вымученного, но удовлетворения, когда он закрывает глянцевую обложку и смотрит на Гарри.       — Дело сделано.       — Наконец-то. Давай никогда больше не будем об этом говорить, — просит Гарри и только наполовину шутит.       Драко — хороший друг, надежный друг, но есть некоторые вещи, которые ему никогда не нужно было знать. Гарри задается вопросом, сойдет ли ему с рук модификация памяти Драко, но только на мгновение. Он знает, что заклинания такого рода являются чрезвычайно точными, и более того, у него есть ощущение, что Драко провести не удастся.       — Так ты собираешься отправить анкету?       — Да, Драко, но, как ты мог заметить, сейчас четыре часа утра, — говорит Гарри, зевая.       — Я думаю, тебе следует сделать это, прежде чем ты передумаешь.       — Хорошая идея, я просто позову свою сову, — говорит Гарри, откидывая пальто и притворяясь удивленным. — О, нет… это всего лишь Кен.       — Я могу достать тебе сову.       — Это может подождать, — уверяет Гарри, хватаясь закутывать Кена, прежде чем его кто-нибудь увидит.       — Встретимся в переулке через две минуты, — говорит Драко, и прежде чем Гарри успевает сказать и слово, он бросает несколько купюр на стол, хватает свои вещи и спешит на улицу.       — С этим мужчиной что-то не так, — говорит Гарри, но чувствует себя странно взволнованным, когда допивает кофе и надевает пальто.       Кен вытягивает ноги одну за другой и довольно забирается в свой любимый теплый карман, высовывая голову, будто тоже заинтригован тем, что планирует Драко. Ночь ледяная, без облаков, которые могли бы хранить тепло дня, но звезд больше, чем Гарри когда-либо видел в Лондоне, и он смотрит на них, дрожа в ожидании. Переулок обеспечивает небольшое укрытие, и он благодарен за это, чувствуя себя почти безмятежно, пока рядом с ним не появляется Драко с сипухой, сидящей на запястье.       — Гарри, познакомься с Джавином. Джавин, это чудак в темном переулке, у которого есть для тебя работа.       — Это твоя сова? — спрашивает Гарри. — Потому что я уверен, что ты обучаешь ее принимать неправильные решения.       Драко усмехается, его глаза сверкают в свете уличных фонарей.       — Не волнуйся. Он благоразумен.       Он берет буклет у Гарри и засовывает его в большой конверт с предварительно написанным адресом.       — Последний шанс передумать… уверен, что не хочешь проверить мои ответы?       — Нет, — упрямо говорит Гарри. — Пошли эту чертову штуку.       Драко запечатывает конверт и прикрепляет его к Джавину, который моргает своими огромными глазами и тихонько ухает. Когда сова взлетает в ночное небо, Гарри запрокидывает голову и смотрит, пока птица не исчезнет из виду. Драко рядом выглядит чрезвычайно самодовольным. Гарри вздыхает, гадая, какого черта он только что сделал.       — Пойдем, — весело говорит Драко. — Может, выпьем еще по стаканчику перед тем, как расходиться по домам?       Гарри медленно выходит из темного переулка и возвращается в ночную суету Ночных Ястребов. Возможно, Джавин уронит письмо, и анкета никогда не попадет в офис Wizards Unite. Возможно, они прокатят его за то, что он слишком странный или слишком скучный. Возможно. Ободренный этой мыслью, Гарри проскальзывает обратно в свою любимую кабинку и заказывает себе еще одну чашку кофе.