Последний год

You are the Dancing Queen,

Young and sweet, only seventeen…

— Ты точно уверен, что на этом хочешь завершить наши встречи? — Михаил Сергеевич закинул ногу на ногу и устроился поудобнее в кресле. — Точно, — Артём сжал в ладонях ткань брюк. — По Вашему совету я решил участвовать в выпускном вальсе, и это правда помогло. Теперь я чувствую себя увереннее, и триггеры срабатывают не так часто и не так резко. Я теперь могу больше контактировать с людьми. Думаю, дальше я постараюсь справиться сам. — Хорошо, — мягко улыбнулся Михаил Сергеевич. — Но если понадобится моя помощь, приходи в любое время. — Спасибо Вам, — кивнул Артём и улыбнулся в ответ.

***

Аня заправила прядь волос за ухо, словно не зная, стоит ли начать разговор. — Я подала заявку, — наконец сказала она. Артём, идя рядом, вопросительно взглянул на неё. — Какую заявку? — В Федерацию бокса, — ответила та. — Тренер мне таких рекомендаций накатал. — Здорово, — искренне улыбнулся Артём. — И в какой город тогда поедешь? — Надо ещё, чтоб взяли, — пожала плечами Аня. — Но, если одобрят… у них есть филиалы по всей страны. Ты ведь… в Питер собирался? Она взглянула на юношу снизу вверх, и тот от неожиданности чуть не врезался в идущих навстречу школьников. — Ты… ты хочешь со мной поехать? — растерянно спросил он. — А что, не надо? — безразлично отозвалась Аня, но её брови едва заметно дрогнули. Артём, огорошенный такой новостью, замахал руками и стал уверять: — Нет, нет, в смысле… Я имею в виду, я не ожидал… То есть, не не ожидал, я даже не думал, что ты захочешь… Я удивлён, в смысле от радости. Это было бы очень, очень здорово, правда! Он говорил, запинаясь, и от воодушевления, похоже, совсем забыл дышать, так что, замолчав, сделал глубокий вдох и взглянул на Аню с искренней, благодарной улыбкой. Леонова так и не смогла до конца привыкнуть к тому, что Артём бывает столь впечатлительным, отчего невольно усмехнулась. — Давайте быстрее, у нас всего сорок минут! — услышали они спереди голос Христины, которая подгоняла весь класс. Весь май одиннадцатиклассники были заняты репетициями вальса, потому им разрешали иногда прогуливать некоторые не особо важные уроки, а порой они оставались на танцы после занятий. Христина была обеспокоена сильнее всех: она подбирала музыку, придумывала движения и, конечно, подгоняла тех, кто не слишком разделял её энтузиазм. Из-за того, что Эдик настойчиво пропадал с радаров сразу после того, как заканчивались уроки, Артёму приходилось репетировать в два раза больше: сначала с Мариной, потом с Аней. Это было хоть и утомительно, но всё же полезно — Алиев становился всё более уверенным, с каждым разом сильнее ломая барьер. Мысли об Эдике же не отступали, и во время одной из репетиций он твёрдо пообещал Марине ещё раз попытаться вывести Егорова на диалог. В актовом зале с приходом школьников сразу воцарился весёлый гомон. Саша с Женей неспешно и расслабленно повторяли движения, периодически друг над другом посмеиваясь, Ира с Ромой снова препирались из-за чего-то, Боря тихо дремал в углу, Костя сидел на спинке стула и подбадривал одноклассников, только Эдика пока не было видно. — Дружка своего образумьте как-нибудь, чтобы приходил, — недовольно бросила Аня в адрес Артёма и Марины. — Танцуем мы вместе, а страдаю почему-то только я. Артём виновато почесал затылок, а затем вдруг склонился к Марине, озарённый какой-то мыслью. — Марин, — полушёпотом произнёс он, — мы можем пока порепетировать с Аней, а ты… попробуй поговорить с Женей, — он взглядом указал на гарцующих неподалёку Кирсанова и Брусченко. — Может, он скажет что-нибудь об Эдике. — Думаешь, сейчас? — неуверенно спросила Марина. — Попытайся, — кивнул Артём. Марина поднялась со стула и прошагала к парочке друзей, что сразу остановились, завидев её. — Жень, — спокойно улыбнувшись, сказала она, — мы можем порепетировать вместе? Артём пока занят. Женя удивлённо вскинул брови, а Саша, услышав это, расплылась в улыбке, закивала и игриво подтолкнула Кирсанова навстречу Марине. — Давайте-давайте, я как раз хотела в столовку сгонять, — она подмигнула Жене, даже не попытавшись сделать это незаметно, и упорхнула в ту сторону, где сидел Костя. Женя картинно закатил глаза, обречённо улыбнулся, словно извиняясь за Сашу, и подал руку Марине. Она положила ладонь на его плечо, а он устроил свою на её талии. — Жень, — начала Марина, — можно спросить кое о чём? Женя заинтересованно взглянул на неё. — Можно, конечно. О чём? — Об Эдике, — понизив голос, ответила она. Женя чуть не запнулся о собственную ногу и мгновенно посмурнел. — О чём именно? — отрешённо спросил он. — О чём вы говорили тогда, в Сочи? — Марина шагнула в сторону вслед за Женей. — Поверь, это не важно, — глядя поверх головы девушки, ответил он. — Жень, пожалуйста, — тихо произнесла Марина, — я это уже слышала. Я уже не знаю, что думать. Мы пытались поговорить с ним, но бестолку. Только ты знаешь, что с ним творится. Скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста. Женя опустил взгляд на её лицо и посмотрел печально, сочувственно. — Прости, я не могу. — Да почему? — обречённо прошептала Марина, и её брови страдальчески изломились. — Потому что я ему пообещал. Марина с непониманием посмотрела Жене в глаза. — Пообещал? — Да, — Женя кивнул, поджав губы. — Что не расскажу тебе и вообще никому. Всё не так страшно, поверь, просто Егоров строит из себя хер пойми что. С ним всё нормально, кроме головы. С ней у него явные проблемы. Марина коротко вздохнула, продолжая слабо переставлять ноги. — Прости, — виновато проговорил Женя. Эдик так и не пришёл на репетицию, явившись лишь на следующий урок биологии. Марина через плечо взглянула на него, сидящего за последней партой, и повернулась к Артёму, который рядом записывал что-то по теме распада белков. — Женя молчит, как китайский партизан, — склонившись к его уху, шепнула она. — Сказал, что обещал Эдику ничего нам не говорить. — Что за государственная тайна? — недовольно нахмурился Артём, не отрывая взгляда от записей. — Не знаю, — вздохнула Марина. — Одна надежда на тебя теперь. — Я попробую, — кивнул Алиев.

***

Незаметно подкрался конец мая. Всё слабее становилось внимание к урокам и всё сильнее — тревога перед экзаменами. Школьники сменили джемпера и водолазки на лёгкие рубашки с короткими рукавами и ещё усерднее взялись за подготовку. Счёт пошёл на недели, а школьные дни быстро и неумолимо таяли. Капитан окинул взглядом класс, закрыл учебник и меланхолично произнёс: — На ваше счастье, это последний наш с вами урок… вообще, — последнее слово он добавил вместо привычного «в этом году». Школьники притихли и неловко потупили взгляды. — Леонид Константинович, а что Вы собираетесь делать, когда мы уйдём? — немного печально спросила Хиса, подпирая щёку кулаком. — Выпущу вас и уйду из школы, — ответил Капитан. — А чего так? — удивился Костя. — Насмотрелся я на вас, олухов, — хмыкнул Леонид Константинович, но совсем беззлобно. — Можно и на преподавательский покой. Одноклассники почувствовали досаду и какую-то светлую грусть. На них вдруг сошло осознание, что это действительно был последний раз, когда они видели Капитана в амплуа учителя, и что их школьные годы как-то незаметно и слишком быстро подошли к концу. — Завтра сидите дома, а послезавтра все в девять утра на линейку, — скомандовал Леонид Константинович, собрав в стопку ежедневник и учебник.

***

Наступило утро двадцать пятого мая. Школа встречала выпускников радостным шумом и украшенными коридорами; на заднем дворе собирались толпы учеников, учителей и родителей. Рома окинул взглядом одноклассников и, остановившись на одном человеке, нахмурился. К нему шла Ира, на которой красовался чёрный брючный костюм поверх белой рубашки. — Это чё такое? — возмущённо процедил он. — Чё на тебе? — С утра одежда была, — невинно ответила Ира, запуская руки в карманы брюк. — Сказано всем было, девочки в рубашках и юбках, — продолжал негодовать Рома. — Как ты танцевать собралась? — А как одежда на танец влияет? — пожала плечами Ира. — Боишься, что всё внимание на себя перетяну? Рома раздражённо оправил воротник рубашки. — Все как нормальные люди, а мы как клоуны будем. — Не будь так категоричен к себе, — парировала Ира. Рома только озлобленно хмыкнул. Когда началась линейка, школьники выстроились в шеренгу перед крыльцом школы, чтобы выслушать обращённые к ним торжественные слова с пожеланиями и напутствиями на дальнейшую жизнь. Спустя несколько стихов, прочитанных младшеклассниками, пожеланий удачи на экзаменах и пары пролитых родителями слёз был объявлен последний звонок. От толпы отделился и вышел вперёд Эдик. Его волосы были собраны за затылке; на плече он держал девочку-первоклассницу, в чьих руках заливисто звенел золотой звонок. В этот момент сердца школьников пронзило какое-то прекрасное в своей грусти торжество. — А сейчас выпускники приглашаются на школьный вальс! — Готовы? — шепнула одноклассникам Христина, и те закивали. Они выстроились по двум сторонам: с одной — мальчики, с другой — девочки, и, когда из колонок полилась музыка, юноши друг за другом, беря под руки девушек, вышли в центр двора, расходясь по своим местам. Женя с Сашей и Марк с Христиной занимали первую линию, а Артём, Марина, Эдик, Аня, Рома и Ира образовывали вторую. Пары одновременно повернулись друг к другу и, не медля, закружились в резвом вальсе, ловко лавируя между собой. В воздух взметнулись полы юбок и девичьи локоны; действо пришло в движение, и школьники по двое начали менять позиции, расходясь по кругу. Когда круг завершился и все вернулись на свои места, девушки сделали пируэт. Грянул припев, и юноши одновременно подхватили девушек на руки и сделали по три оборота вокруг себя под восхищённые аплодисменты. Одноклассники изящно исполняли танцевальные движения: девичьи руки плавно вычерчивали движения в воздухе и мягко опускались на плечи партнёров, юношеские ладони осторожно скользили по талиям партнёрш и надёжно держали во время поддержек и поворотов. Христина то и дело мельком бросала взгляды на остальных танцующих, но те, отточив движения на репетициях, делали всё безукоризненно. Мелодия начала стихать, и школьники, замедлив темп, встали бок о бок со своими партнёрами, соединив вытянутые руки. На последних нотах они замерли, и, выждав несколько секунд, юноши коротко поклонились, а девушки совершили изящный полуприсед под громкие аплодисменты. — Молодцы, молодцы, ребята! — восторженно воскликнула Христина, беспорядочно обнимая Марка и Марину, когда танцующие ушли с центра. — Очень красиво было, — мягко улыбнулся Ане Артём. — А ты переживала. Аня смущённо оправила юбку, непривычно заканчивавшуюся на уровне колен. — Артём, — вдруг позвала Марина. На его вопросительный взгляд она глазами указала на крыльцо школы. Артём посмотрел туда и увидел Эдика, который уже успел отделиться ото всех и теперь направлялся прямо в здание. — Я скоро, — бросил он Ане и быстро зашагал вслед Егорову. Артём нагнал его в коридоре, но держался поодаль, чтобы не выдать себя. Он шагал почти бесшумно, словно боясь спугнуть Эдика, который то и дело оправлял пиджак и быстро шёл вдоль школьных стен. Артём следовал за ним по пятам, и тот вскоре замедлился и пропал за дверью их класса. Артём решительно вошёл следом за ним, сразу же захлопнув дверь и навалившись на неё спиной. — Эдик, — решительно и громко произнёс он, поняв, как давно не обращался ни к кому этим именем. Эдик, держа в руке рюкзак, на мгновение замер, а затем медленно обернулся на Артёма, изобразив на лице безучастность. — Эдик, пожалуйста, давай поговорим, — взмолился Артём, сжимая за спиной в ладони ручку двери. — Артём, выпусти меня, — без эмоций проговорил Эдик, и его голос показался Алиеву совсем чужим. — Не выпущу, пока не поговорим, — настырно заявил Артём. — Тебе придётся либо поговорить со мной, либо избить, чтобы выйти отсюда. С этими словами он сильнее вжался в дверь. Он уже не понимал, сработает ли этот шантаж или Эдик действительно так изменился, что способен теперь вправду побить его, лишь бы не выдать своих секретов. Эдик сверлил его взглядом исподлобья, от которого у Артёма вспрели ладони. Помолчав несколько секунд, Егоров бросил на парту сумку. — Ладно, — ледяным голосом произнёс он, — давай поговорим.