Under Lock and Key

Среда, 18 сентября 18:22 Микки в третий раз открыл дверцу холодильника. Как скатерть-самобранка он явно не работал. Раздолбаи братья снова не соизволили пополнить запасы, не было ни элементарного джема, ни маринованных огурчиков на бутеры пометать, ни яиц. Проклятье. В левом ящике он нашел кусочек сыра в рваной обертке. Угол ломтика заветрился и потемнел, но его легко было срезать. Жареный сыр на ужин лучше, чем вообще никакого ужина. Микки закрыл дверь генератора холодного воздуха. Месяц назад, в разгар лета и за неимением кондиционера, они выстраивались в очередь к холодильнику, чтобы охладиться хоть на пару секунд. Сентябрь был самым приятным временем года, и отопление пока не стало актуальной проблемой. Кажется, можно же было рассчитывать, что останется достаточно денег на продукты или даже на мазик с кетчупом. Обычно, когда ты умираешь с голоду, то можешь думать только о еде. С чего его мозг порождает столько мыслей о Йене Галлагере и прокручивает их на повторе? Какого хрена воспоминания упрямо возвращаются к сияющим веснушкам и бледным кончикам длинных пальцев? Микки сделал бутер и сунул его в тостер на девяносто секунд. Без масла или майонеза сойдет за плавленый сырок на тосте. Его не колыхал ужин. Вообще не волновало, что он ест, пьет, в каких шмотках шляется по делам. Единственное, что представлялось значимым - это работа завтра вечером. Возвращаясь к ней мыслями, Микки постукивал пальцами по кухонной столешнице. На прошлой неделе Йен притянул его к себе и коснулся его лица. Он дразнил Микки, втягивал в игру, пытаясь заставить его сдаться. Но на мгновение… Микки стало тепло в его объятиях. Мгновение Йен смотрел на него с всепоглощающим желанием. Он водил кончиками пальцев по его челюсти, наклонив голову, как щеночек, и моля глазами уступить его воле. Мог ли Йен заметить, как у него перехватило дыхание? Мог ли почувствовать, что пульс Микки заскакал в темпе бешеного ирландского ривердэнса? Микки зацеловал бы его, если бы не проклятое пари. И Йенова истерика после разрыва… но надо быть конченным мудаком, чтобы накинуться на парня, которого пару дней как жестко бортанули, и он сам не свой от переживаний... Нет, он остановил себя. Поцелуя не случилось. Но пальцы сами собой забарабанили быстрее, представляя долговязую, широкоплечую фигуру. Важная информация точила его мозг и то и дело всплывала перед глазами. Йен теперь свободен. И он хочет одноразового секса. Микки все-таки нужно было рискнуть прямо тогда, когда Йен просил научить его. Надо было вызваться в качестве средства забвения от Джеффа. Без соплежуйства и эмоций предложить свои услуги "ебыря на час". У Микки закружилась голова. Джейми зашел в кухню и бросил на стойку почту. - Черт, с чем тост-то? Лыбишь ему, как ляму баксов. Микки напряг челюсти, подавляя любой намек на улыбку. - Это я пытки изобретаю для твоей ленивой задницы, как поймаю – все на себе прочувствуешь. - У-гу... Джейми был на пару лет старше, и соответственно, по всем параметрам габаритнее. Однако умом среди братьев Микки он тоже выделялся, так что докапываться дальше не стал. Просто пихнул Микки и вышел из кухни, направляясь наверх. Микки длинно выдохнул и оперся локтями о стойку. Тостер звякнул, выкидывая сэндвич, и он подождал еще минуту, давая еде остыть. Йен теперь свободен. И он хочет секса без обязательств. Микки понимал, что Йен никогда не станет с ним встречаться. Он не был настолько тупым, чтобы мечтать о невозможном. Но он мог бы ухватить этот шанс и заполучить Йена хотя бы на одну ночь. Надо было последовать собственному правилу и спросить. Блядь. Почему мысль о том, чтобы только разок переспать с Йеном, отзывалась такой болью в груди? В глубине души Микки все-таки хотел всего. Мимолетных поцелуев и смс-флирта. Ночных телефонных звонков ни о чем и вечеров с едой на вынос. Он хотел просыпаться, ощущая тяжесть и тепло закинутых на него длинных веснушчатых конечностей, покрытых рыжей порослью. Но если такого не предвидится, он возьмет то, что сможет. Микки уничтожил свой бутерброд в три укуса, даже не обратив внимания на обжегший край губы сыр. Слова в его голове повторились как мантра. Йен теперь свободен. И он хочет секса без обязательств. Дело за Микки, надо действовать. Четверг, 19 сентября 10:55 вечера Микки принесся на работу, но попасть в Мур-холл не смог. Двор перед зданием заполонили сонные студенты в пижамах. Пожарная машина стояла на аварийной полосе, перекрывая вход в здание. Снова чертова пожарная сигнализация? Микки проманеврировал через толпу учащихся, где-то хорошо освещенных фонарями, где-то совсем неразличимых. Какой-то засранец сымитировал пожар, заставив сигнализацию включиться, всех поставил на уши, и скорее всего считает себя гениальным шутником и оригиналом. Как будто такого не происходит по пять раз за семестр. Настоящего пожара никогда не было, но всем приходилось морозить задницы на улице, пока пожарные не обойдут каждый этаж, чтобы убедиться в отсутствии пожара. Девушка в пижамке с "Хелло Китти" с досадой ерошила волосы. – Пиздец! И только я уснула, ей-богу, как младенец! Парень с зелеными волосами рядом с ней разговаривал по телефону. – Бля, лучше бы им по-бырику закончить. Мне еще надо заглянуть в пару мест, перетереть с людьми. Ну, ты сечешь, о чем я? Иисусе, вот избалованные болваны. Хрен бы вам на блюде, а не пожарных. В детстве Микки мигающие огни означали, что кто-то, кого ты любишь, был мертв или ранен. Или дом соседа сгорел дотла. Или братья попали в аварию на угнанной тачке. Гул работающего на холостом ходу двигателя и топот сапог пожарных напоминали о боли и совсем недавних потерях. Будоражили и без того частые, почти привычные воспоминания. Микки направился к единственному месту, где можно было укрыться от пожарной тревоги - крутому холму перед двором Мура. На вершине вспышки света и вой сигнализации размылись в неясный гул и туманные световые пятна, а в голове прояснилось. Только вот сюрприз - на его любимом наблюдательном пункте кто-то уже сидел. Конечно, это был Йен. Сердце Микки подпрыгнуло. На Йене была простая светло-голубая футболка и толстовка с капюшоном с эмблемой универа, и выглядел в них он просто отпадно. Кончики отросших волос, заложенные за уши, слегка курчавились. Джинсы были выцветшими, а ботинки потертыми. Сегодня вечером Микки сделает это. Непонятно как, но бросит свое тело на алтарь Йеновых желаний, иначе у него сердце лопнет. Микки скорчил самое ехидное выражение лица. - Тебе разве не сказали, что ты не можешь здесь штаны протирать. Тут где-то табличка - холм Милковича. Вход только по приглашению. Йен пнул его в голень в знак приветствия. - О, да, и что же мне нужно сделать, чтобы получить приглашение? - Я думаю, ты знаешь. Йен посмотрел ему в глаза, как мальчишка, услышавший звонок с урока. Шальные чертики заплясали на дне, как будто Микки спровоцировал их появление. - Тут часто такое бывает? У себя в общежитии пожарных тревог не помню. Микки шлепнулся на прохладную землю рядом с Йеном. Трава упруго пружинила под подогнутыми ногами. - Где ты живешь, что не помнишь пожарной сигнализации? В Муре то и дело горим. - Я в Бернард-холле на восточной стороне. - Удивительно. Считай, что тебе повезло, чувак. Микки закурил и предложил сигарету Йену. - Готовься к столпотворению. Ты же догадываешься, что половина этих долбоебов не взяла ключи. Мы будем завалены работой до конца нашей смены. Йен взял сигарету. Они никогда не говорили о том, курит он или нет. Микки залип на том, каким это было интимным действом - делиться сигаретой, касаясь губами фильтра, легко передавая друг другу дымящуюся сигу. Угрожает ли их пари такой бесконтактный поцелуй? Перекур с Йеном был таким же, как и все остальное. Простым. Привычным. Успокаивающим. Неделя за неделей за разговорами и работой их взаимодействие развивалось. Микки был заводилой, но Йен не отставал, достойно отвечая на каждый вызов. Микки знал, что должен воспользоваться такой возможностью, если он хочет переспать с Йеном. Он знал. Но в этот момент совместного перекура его напарник казался ближе и роднее, чем все парни, с которыми он когда-либо был. Может быть, неплохо оставить все, как есть на некоторое время. Делиться колой и снэками, задираться в офисе, драться за кресло на колесиках. Это лучше, чем потом потерять Йена насовсем. Как только на горизонте замаячит секс, зажигается фитиль на бочке с порохом. Неважно как он сгорит - быстрой вспышкой или будет долго тлеть, но в конце - бум, и все накрылось медным тазом. Все перепихоны заканчиваются, а Микки не хотел терять эту связь. Боже, и как там люди сначала дружат, а потом становятся любовниками? А если Йен его в этом смысле не захочет? Сможет ли он просто спустить на тормозах такой вопрос? Микки обреченно вздохнул. - Ты как? Лучше, чем на прошлой неделе? - А-ага. Йен качнул головой, как будто он не думал об этом и только сейчас понял, что с ним все в порядке. - А ты как? Давно я не выступал на сцене в роли пугала бывших. Ты, что, на безрыбье? - Берегу честь, жду твой поцелуй. Репетирую, как ты приползешь ко мне на костлявых коленках. - Мечтать не вредно, сучка стервозная, - Йен непринужденно рассмеялся. Сигарета настроила Микки на мирный лад, но он почувствовал тошноту от голода. Он кивнул головой в сторону здания дальше на холме. - Эй, этот кафетерий… там еще не закрыто? Йен взглянул на столовую позади них. - Они закрываются в десять по будням. А что, тебе нужно отлить? Вокруг полно деревьев. - Я подумал, раз у тебя питание в столовке, где все включено - жри от пуза... Микки замолчал. - Да ладно. Пофиг. Он посмотрел на толпу внизу, сосредоточив внимание на мигающих огнях пожарной машины и кучкующихся студентах. - Что? Сказал "А", говори "Б". Микки должен был рявкнуть. Огрызнуться на Йена за то, что тот посмел совать нос не в свое дело. Но правда уже привычно выплеснулась наружу. - Братаны вечно забывают затарить холодильник, иногда дома хлеба ни крошки, не то что хлопья там… или еще чего. Я подумал, ты мог бы прихватить мне что-нибудь пожрать. Он изучал выражение лица Йена. Он должен был обрадоваться, что Микки независимый Милкович просит о помощи. Этим и козырнуть позже можно. Но Йен не злорадствовал. И не ответил осуждением или лишними вопросами. - Я могу. Прихвачу тебе все, что получится. Конечно, Йен бы так и сделал. Он отдавал всего себя окружающим. Почему с Микки он должен быть другим? Микки сглотнул. Темы для разговоров, что приходили ему в голову, были какими-то слишком… сложными. И почему он не мог просто поболтать о погоде или о каком-нибудь дурацком кино? Он толкнул Йена коленом. - Эй, все то, что ты решил на прошлой неделе... Ты все еще серьезно настроен?.. Йен должен был догадаться, о чем он. И он посмотрел на Микки с уверенной усмешкой. - Да. Да, я так решил. - Ясно. Микки чувствовал, как слова рождаются где-то в животе и поднимаются, пытаясь пробиться ко рту через спазмированную гортань. Я в помощь, салага. Давай осуществим твой план. Он начал что-то говорить, но его прервал звук мегафона. Женский голос произнес. - Студенты Мур-холла, пожара в здании нет. Вы можете пройти внутрь. Соблюдайте спокойствие. Микки толкнул Йена локтем в бок, одинаково расстроенный и обрадованный тем, что его прервали. – Кто последний, тот лошара и выносит мусор! И прыжками понесся с холма, ныряя в толпу студентов, разбредающихся по своим комнатам. 23:09 Микки, конечно же, попал в офис первым. Он занял кресло на колесиках и зашел в компьютер. Пройдет всего несколько минут, прежде чем олухи в пижамах начнут штурмовать захлопнувшиеся двери и поймут, что впопыхах из-за пожарной тревоги забыли ключи. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Каждый раз с его губ в присутствии Йена слетали не те слова. Он не хотел рассказывать, как проголодался. Он хотел поговорить о сексе. Он хотел быть сильным, независимым, крутым. Дверь кабинета открылась. С десяток студентов выстроились за Йеном, как зачарованные крысы за рыжим Гамельнским крысоловом. Гул их голосов в подвальном помещении офиса начал отзываться у Микки острой головной болью. Он привык к тому, что это только их территория – его и Йена и не желал терпеть тут половину Мур-холла с их дурной забывчивостью. А Йен застопорил дверь деревянным клинышком и похлопал пару студентиков по спинам и заверил их, что все будет хорошо. Человек семь поместились в офисе. Остальные толклись в коридоре, шаркая там, как зомби. Йен отошел от ожидающих дальше в офис и наклонился ближе к Микки. – А ты не шутил. Мы сегодня отбработаем свою зарплату до последнего цента. Вокруг него все еще витал знакомый запах сигаретного дыма. Но на Йене он чувствовался гораздо слаще. Микки ухмыльнулся и ткнул большим пальцем назад. – Я, наверное, вздремну в том углу. Все под контролем, прикроешь? Йен застонал, обошел стол, настроил программу и склонился над Микки. – И как я должен получить мой поцелуй с этой толпой народа вокруг? Микки залихорадило. Надо всех сплавить отсюда. Как же бесит этот гвалт все нарастающей за дверью толпы. Ну как можно телефон схватить, а ключи кинуть в комнате? Йен свистнул, чтобы привлечь всеобщее внимание. - Если бы вы все могли выстроиться вдоль стены… прямо здесь, это было бы здорово. Микки зарегистрирует вас и достанет ключи. Если у вас есть удостоверение личности, достаньте его. Плата за ключ - пять долларов, так что приготовьте наличные или карточку. Сотрудничайте с нами, и мы быстро отправим вас обратно по своим кроватям. Микки наблюдал за работой Йена в течение следующих двух часов. Смотрел как терпеливо он общался со студентами. Его дружелюбие не изменилось ни на йоту даже на самом последнем человеке в очереди. Микки хотелось собаку спустить на всех этих долбоящеров, но Йен ни разу не дрогнул. Он предлагал кофе и воду. Показывал, где туалет. Даже похвалил пару пижам. Каждый из раздолбаев вышел из офиса с улучшившимся настроением. Оптимизм и задор Йена пошли на пользу не только студентам. Им вдвоем пришлось приложить все усилия, чтобы справиться с хаосом ночи. Когда Йен проходил мимо Микки, он мягко хватал его за бедра, удерживая на месте, чтобы он мог пройти. Когда Йену требовалась ручка, он наклонялся над плечом Микки и брал ее, прижимаясь к нему всем телом. В самом конце, когда последняя девушка вернула свой ключ, Йен и Микки открыли по банке колы и провозгласили тост за успех рабочей ночи. Микки распластался в кресле на колесиках, выжатый как лимон. - Двадцать два студента. Возможно, это рекорд для одной ночи, салапет. Ни думал, ни гадал, но ты справился. Йен стоял рядом с Микки, прислонившись к столу с идиотской улыбкой. Глаза у него подернулись мечтательной поволокой, как будто он грезил наяву о чем-то приятном, что прекрасно помогало справляться с работой. Микки слегка потянул Йена за локоть, притягивая его ближе. - Ты чего этак разулыбался? Микки собирался идти ва-банк. Он вовлечет Йена в разговор о его личной жизни. Затем погладит его по шерстке, рассказав какой он молодец, и как хорошо они поработали вместе. Вместе они просто зашибись, оказывается, как хороши – надо это использовать. Почему бы им не переспать? Блядь, он и раньше делал предложения и спал с парнями, что ж все стало так сложно? Потому что это Йен. Сердце Микки бешено заколотилось. Пульс отдавался в ушах, а зрение затуманилось, когда он оглядел Йена с головы до ног. Йен застенчиво улыбнулся в ответ, выглядя довольным и счастливым. Замечтавшимся. - Мне одалживает лекции по микробиологии парень по имени Сайлас. Йен, возможно, продолжал говорить, но его слова доносились словно издалека, расплываясь все сильнее по мере нарастания паники Микки. Не о нем Йен мечтал. Для другого эта розочка цвела. Микки не мог отдышаться. Он отодвинулся, чтобы встать подальше от Йена. И попытался взять себя в руки, чтобы не врезать кулаком о стену. Надо вести себя нормально. Как отстраненный коллега. Злой гул в голове окончательно трансформировался в боль. И что, черт возьми, теперь делать с новой влюбленностью Йена? Хихикнуть и спросить, и насколько миленький этот Сайлас? Поощрить связаться с этим придурком, а на не с ним самим? Микки закатил глаза, чтобы заставить Йена заткнуться. - Думаешь осилишь задачу провернуть с ним взрослый секс без обязательств? Ты же не собираешься кидаться на него со всеми своими романтическими заморочками? - Разовый перепих, это точно. Надо придерживаться плана, верно? - Йен просиял от возбуждения. – Я полагал, ты будешь рад за меня, так что давай, заделись парой советиков. - Прости, птенчик, не одобряю. Я не говорил, что кандидатов надо сначала со мной согласовывать? Микки пытался оставаться игривым, но руки у него задрожали. И он так крепко стиснул зубы, что челюсти заныли. Йен уставился в потолок, снова погрузившись в мечты. Микки запыхтел, впившись взглядом в экран так, словно электронная почта внезапно стала самой интересной вещью в мире. На Йена он больше смотреть не мог. Пятница, 20 сентября 3:39 утра Йен наводил порядок в листовках на доске объявлений их офиса – снимал уведомления об уже прошедших политических митингах и университетских мероприятиях. И казался счастливым и беззаботным, чуть ли не мурлыкающим себе под нос. От этого зрелища у Микки кишки сводило. Йен скомкал листовку и кинул в Микки бумажным шариком. - Несправедливо. Теперь ты знаешь, где я живу. Можешь сталкерить сколько влезет, а мне где тебя искать? - Можешь пойти на три буквы и как раз окажешься на углу того самого места. Микки скорчился в темном закутке за монитором и просто кипел гневом из-за всей этой ситуации с Сайласом. Он был в минуте от того, чтобы подставиться Йену. Все прахом. Как будто его кинули. Разбили надежды на куски. Йен, конечно, даже и не подозревает. И ни за что, блядь, в жизни не узнает теперь. И гладить его по шерстке тоже нет необходимости. - А-а, вот как? Хорошо устроился? Слышал, там многолюдно, зато аренда дешевле некуда, - сарказм так и сочился из ответа его напарника. Йен дизайнерски перевесил объявы, чтобы доска не казалась побитой проплешинами. – Я даже не знаю, сколько тебе лет. - Достаточно, чтобы на дурацкие вопросы не отвечать. - Ты ничего о себе не рассказываешь. Как ты вне работы живешь? Я имею в виду, я почти не знаю о тебе ничего такого… Микки мысленно продолжил предложение Йена: чтобы понять, почему тебе нужна моя помощь со жрачкой… что там у тебя дома происходит? Йен пожал плечами. Скомкал все просроченные листовки и кинул в мусорное ведро рядом с их кофейной зоной. Потом уселся на скамейку, и в его глазах снова появилось мечтательное выражение. – А Сайлас играет на гитаре. Микки прижал ладонь ко лбу, пытаясь призвать свое терпение. - Ты уже облажался, Галлагер. Весь смысл секса на одну ночь в том, чтобы не привязываться, без подробностей, епта. - Но он хорош и часто играет для народа по вечерам. - Дай-ка угадаю. На акустической, верно? Приходит на вечера талантов и воет в микрофон о сопливых чувствах и прочей хуйне? - О-о, так ты там часто бываешь? - Язвительность Йена стремительно возрастала вместе с его новоприобретенной уверенностью. Микки откатился от компьютера. - Все это просто курлыканье! Ничего общего с хорошей музыкой, от нее барабанные перепонки должны лопаться. - Я люблю хорошую музыку. - Давай проверим, а вдруг в ней у тебя вкус получше, чем на мужиков. - Микки протянул руку в жесте "а ну дай-ка". - Чего? - Гони телефон. Йен заколебался, но раздраженно фыркнув, пересек комнату и положил телефон на стол. Микки вылупил глаза и ткнул в его экран блокировки с логотипом Университета Кимбалла. - Что это за нахуй? Не хватает того, что ты тут срок мотаешь, еще и рекламируешь шарагу на своем телефоне? - Он закатил глаза. – Давай, входи. Плейлисты покажешь. Йен провел пальцем по сетке из точек. Микки потребовалась вся сила воли, чтобы стереть из памяти схему разблокировки. Микки взял телефон и просмотрел аккаунт Йена в Spotify. - Отстойно … Старье … Слюнявая вкусовщина … Серьезно, Галлагер? Подь сюда. Микки достал свой собственный телефон. - Почему бы не глянуть дальше разрекламированного коммерческого рока, чувак. Пользуйся мозгом и интуицией. Поищи группы, не из "заслушано до дыр каждым старпером" . Микки нашел свой плейлист под названием "Радио города ветров" и перешел к последней песне. - Вот, например, молодая группа. "Университет". Они из Чикаго. Выпустили сингл "Оказывается", но вторая сторона лучше. Я включу для тебя, а ты усядешься на заднице ровно и будешь слушать каждую ноту. "Центр" называется. И текст будешь читать, чтобы ничего не пропустить. Йен улыбнулся ему, как забавному ребенку и послушно сел на кресло без колесиков по ту же сторону стола, что и Микки. - Мой вкус в музыке лучше, чем у этого... слащавого дебила Сайласа. - Микки махнул Йену, чтобы тот двинулся поближе. – Спорим, что его романтическое нытье и в подметки не годится тому, что ты сейчас услышишь. Он открыл на одной вкладке песню, а на другой текст. И нажал кнопку воспроизведения. Зазвучали первые ноты, отрывистая дробь барабанов и тяжелые гитарные рифы. Им пришлось наклониться друг к другу, чтобы видеть текст на небольшом экране. Микки чувствовал щекой тепло щеки Йена, плечо прижималось к его плечу. Их случайные прикосновения стали обычным делом, но каждое из них распаляло Микки. Он хотел вылечить Йена этой мелодией, смыть все, что его беспокоило - стресс от учебы, все давление обстоятельств. Хотел изгнать любые мысли о Сайласе из его головы и заменить их этим грубоватым вокалом. Самое главное, он хотел, чтобы Йен почувствовал свободу, которую дарила эта музыка Микки. Хотел слушать ее вместе с ним, почти в его объятиях. Микки пытался смотреть на экран, но Йен полностью завладел его вниманием. Лицо его менялось по мере того, как проигрывалась песня. Сначала он пытался оставаться невпечатленным, сохраняя натянутую улыбку, как будто не хотел ничего слышать. После первого куплета рот Йена приоткрылся, лицо расслабилось. Веки затрепетали, как будто он отключился, растворяясь в музыке. А почему бы и нет? Песня заставляла Микки чувствовать, что они сжигают все мосты и сваливают в закат. Басы ревели, не выхолощенные спецэффектами студии. Хриплый вокал передавал чистые эмоции. Это был его бунт против того, чтобы Йен был с кем-то, кроме него. С первой их смены ему было больно каждый раз, когда Йен смотрел не в его сторону. Он глубоко вздохнул, пытаясь справиться с ревностью и гневом. Наслаждаясь моментом, и с замирающим сердцем оттого, что Йен так близко к нему. Гитара затихла, песня закончилась. Йен кивнул. - Это было... - Я знаю. Четыре минуты и пятьдесят шесть секунд не существовало ничего, кроме них и музыки. Четыре минуты и пятьдесят шесть секунд эта песня была их миром. Были только они вдвоем. Микки не хотел возвращаться к реальности. 6:41 На потолке замигала лампочка. Не обычная лампочка, а одна из тех метровых хуевин, для замены которых требуется инженерная степень. Микки и в ус не дул. Йен, стоял и смотрел на сгоревшую лампочку, как получивший задание бойскаут. - Думаю, надо поменять. - Я на такую хуйню не подписывался. С каких это пор ремонт входит в наши должностные обязанности? Еще двадцать минут и это перестанет быть нашей проблемой. - Ты прям как ребенок, ей-богу. Йен показал на сигарету Микки. – Будь так добр, не сожги тут все, пока меня не будет. На эту ночь хватит с нас драмы с пожарными. Микки знал, куда уходит Йен: в кладовку дальше по коридору. В ней было все, что ему могло понадобиться. Запасные лампочки. Набор инструментов. Стремянка. Микки ходил туда только за туалетной бумагой. Вот ради нее стоило задницу от стула оторвать. Он представил Йена, стоящего в тесном закуте с полками. Представил запах бумажных полотенец и пластика в кладовке. Увидел единственную тусклую лампочку, висевшую над головой… и единственную узенькую дверь наружу. Его осенила идея. Микки ухмыльнулся и бросил сигарету в алюминиевую банку на столе. Он вышел из кабинета, чувствуя себя дьяволом во плоти. Неспешно миновал электрощитовую, завернул за угол в пустынном коридоре и направился к кладовке. Йен как раз повернулся, чтобы выйти из кладовки, когда появился Микки. В одной руке он держал стремянку, а в другой - длинную галогеновую лампу. - Придется взять с тебя плату, если хочешь выйти, салага. Микки поставил руки по обе стороны от узкой двери и наклонил голову. Он преградил Йену путь, заслонив весь дверной проем. Микки не хотелось красивой игры. Его кровь кипела с тех пор, как Йен разболтался о своей щенячьей влюбленности. Он, блядь, был готов отмудохать его, но получить свой поцелуй! Кончики его пальцев впились в дверную раму, побелев от напряжения. Он постучал ботинком по полу, ожидая ответа Йена. И с вызовом приподнял бровь. - Плата, значит? Йен облизнул губы. И реально подмигнул. Вся эта поебота с тем, чтобы расслабиться и не придавать значения сексу просто вмиг превратила его в борзого говнюка. Он с глухим стуком уронил на пол лестницу, наклонился и осторожно поставил лампу рядом с древней пирамидой из банок краски. Полки в закутке почти не оставляли места для маневра. Микки уставился на его склонившуюся макушку. Йен поднял глаза, он казался решительным и поразительно уверенным в себе. Он медленно распрямился, по пути проводя рукой по ноге Микки. Микки взглядом провоцировал его постараться и дать ему повод для бурной реакции. Йен подхватил нижний край его футболки и приподнял ее немного. Он снова склонился вперед и приблизил свое лицо к обнаженной коже живота Микки. Йен приоткрыл свои розовые губы и почти прикоснулся. Приблизился достаточно, чтобы задеть тонкие волоски блядской дорожки, убегающей от пупка вниз, а потом длинно выдохнул. Горячие волны прошили тело Микки с ног до головы. Он напряг каждый мускул, строго настрого запрещая себе так реагировать. Йен улыбнулся. Он снова тепло выдохнул на изгиб бедра Микки, чуть выше пояса джинсов. Микки сглотнул и выдавил сквозь стиснутые зубы. - Что, считаешь, я сейчас заору - "Мамочки, отбой!"? Я не сдвинусь с места, пока не получу свою плату. Йен просто просунул палец в петлю пояса Микки, оттягивая джинсы. И наклонился вперед с любопытной ухмылкой, давая понять, что снимет его штаны и полюбопытствует насчет того, что они скрывают. Он медленно протянул руку к болту джинсов, давая Микки возможность возразить. Микки абсолютно не возражал. Йен вытащил болт из петли. Микки неожиданно издал предательский хриплый стон. Он не хотел! Не хотел показывать, как Йен на него действует. Тот сразу поднялся, вставая лицом к лицу Микки, и прошептал ему в губы. - Уверен, что сам сейчас не хочешь... кое-чем мне отплатить?.. - Он посмотрел на губы Микки, а затем в его глаза. - Ты можешь остановить меня в любое время. Йен сделал шаг назад. Взялся за бегунок молнии и потянул его вниз. Микки закрыл глаза, когда молния расстегнулась. Еще пара секунд, и у Йена не будет никаких сомнений в эффективности его действий. Эффект был твердый и внушительный. Йен снова наклонился и выдохнул прямо на натянувшуюся палаткой ткань боксеров Микки. Его дыхание грело самый кончик головки, заставляя член подергиваться. Микки постарался сохранить самообладание. Он откинул голову назад. – Не-а, хмф. Это, определенно, не та плата. Продолжай угадывать. Йен пустил в ход свои длинные пальцы, поддразнивая, обводя выступающую форму члена Микки, дотрагиваясь до внезапно появившегося влажного пятна. Господи, каждое прикосновение было еще лучше, чем предыдущее. Йен придвинулся ближе и просунул большой палец в прорезь боксеров, кожа к коже, грозя вытащить член Микки наружу, поглаживая толстую венку прямо на нем. Микки подался бедрами вперед, молчаливо требуя большего контакта. Йен снова выдохнул… медленно и основательно, как будто после собирался писать на запотевшем стекле. Как могло столь простое действие вызвать такую дрожь в коленях и заставить его повиснуть на дверном проеме? Микки волшебным образом перенесся из сырого подвального чулана универа в пентхаус отеля "Дрейк", они стояли у панорамного окна, и огни Уолтон-плейс мерцали, отражаясь от озера вдалеке. И они хотели бы сбросить свои шелковые халаты, но в любую секунду обслуживание номеров могло доставить лобстеров и шампанское. Они были равными и свободными партнерами. Они были вместе. Микки услышал звук слева от себя, шарканье обуви по полу. По настоящей плитке в коридоре, той, что выстилала пол Мур-холла. Звук эхом отдавался из-за угла, отражаясь от потолочных воздуховодов. Он открыл глаза и опустил руки, оторвавшись от дверного косяка. - Блядь. Кто-то идет. Йен прижал ладонь к промежности Микки, не давая ему застегнуться. - Микки Милкович боится быть застигнутым на горячем? Я разочарован. Микки повернул голову налево и увидел Дейла, уборщика, зевающего и бредущего к ним. Микки покачал головой, свирепо глядя на Йена. - Засранец. Микки был единственным, кто стоял с расстегнутыми штанами, и единственным, кого можно было засечь из коридора. Йен же был чист аки агнец, и мог сколь угодно разыгрывать невинность. Боже, он хотел, чтобы Йен продолжал, но уволят за непристойное поведение именно его самого. Йен ухмыльнулся ему. Ситуация уже была не о пари, поцелуе и плате за выход из кладовки. Это была игра на слабо - кто первым струхнет. Еще пять секунд, и Дейл окажется у кладовой. Микки шлепнул Йена по руке, застегнул молнию и одернул футболку вниз. Вот бля, Йен еще припомнит ему это позорное бегство. Он провел рукой по волосам, отер лицо и отошел от двери. Встретился взглядом с Дейлом. Темно-синий комбинезон уборщика делал его похожим на большую каплю воды. Микки слегка кивнул, стараясь выглядеть как можно более буднично. - Дейл. - Здорово, Микки. Йен хихикнул в кладовке позади него. Микки проигнорировал смешок и ринулся назад по коридору. 6:50 Микки не знал, сколько еще проторчит в одиночестве, прежде чем Йен вернется из кладовки. Он расхаживал взад и вперед, спотыкаясь на неровном участке пола. Черт, чем это они вообще занимались? И чего ожидал Микки, когда бросил вызов Йену? Думал, что тот отступит? Возьмет и отдаст Микки все, что тот хочет, без борьбы? Что же за жизнь такая, когда все желанное маячит у него перед носом, но находится вне досягаемости? Они как дети на площадке, хотели поиграть, но абсолютно в разные игры. Микки позарез теперь нужен Йена, а Йен решил переспать с каким-то левым чуваком. Дверь тихонько приоткрылась. Йен покачивал стремянкой на плече, держа галогенную лампочку как трость. И лыбил с довольным видом, появляющимся у него всякий раз, когда он знал, что выигрывает. - Привет, Милкович. Микки перестал расхаживать. Его тело пульсировало от воспоминаний о руках Йена, о его дыхании на собственной коже. Сердце требовало признаться Йену. Он хотел сожрать его целиком, пометить его и не подпускать к нему никого другого. Даже мышцы ныли, требуя борьбы и физического освобождения от своего разочарования. Йен опустил стремянку и прислонил ее к стене. Микки подлетел к нему и толкнул, впечатывая в закрытую дверь. Он уперся предплечьем в грудь Йена, удерживая его. Их носы почти соприкоснулись. Их губы… Боже, Микки хотелось выгнуться и убрать расстояние между ними. Он никогда так сильно не хотел проиграть долбаное пари. Йен улыбнулся и слегка покачал головой, чтобы без слов сказать: "Понял, как я могу тебя достать? Понял, как я крут?". Его глаза сияли, словно звезды, а песочные ресницы заставляли сердце Микки биться в такт их трепету. - Ты перешел черту, Галлагер. - Микки не смог удержаться, чтобы не отзеркалить улыбку Йена. - Значит, что касается рук - у нас бои без правил. - Мы можем внести еще одну поправку. - Не хочу. Микки угрожающе наставил палец прямо Йену в лицо. - Тебе лучше каждую минуту следить за своей жопкой, потому что месть не за горами! - Надо же, какая страшная угроза от того, кто первым и начал. Йен, самодовольный ублюдок, поднял лампу. - Поможешь мне поменять ее, или будем все утро мою жопку обсуждать? Как, черт возьми, Йен мог быть таким невозмутимым? Микки улавливал знаки в смехе и манере держаться. Возможно, Йен воспринимал Микки как друга. Хуева друга. Лучше бы они были врагами. Боже, вот бы Йен еще не решил как к нему относится. Нет ничего хуже, чем оказаться во френд-зоне. Этот дружеский Йен шутил с ним и подталкивал его, заигрывал с ним и делился всеми своими мыслями. Как бойфренд, только без самой сладкой, лучшей части. Йен сказал, что ему нужен секс на одну ночь, но упустил из виду самого очевидного кандидата. По какой причине Микки недостаточно хорош для такого парня как Йен? Почему тот пускает слюни на другого и даже не рассматривает его в качестве потенциальной интрижки? Что, черт возьми, Микки сделать, чтобы заставить Йена смотреть на него с той же мечтательностью во взгляде? Чтобы он захотел закончить то, что начал в кладовой? Микки не мог переделать себя и начать слушать дерьмовый акустический рок. Он не мог поступить в колледж, чтобы вместе учиться, заниматься домашками по английскому и флиртовать напропалую в общаге. Он мог быть только тем, кем он был. Он пытался вести себя дерзко. Он пытался откровенно флиртовать. Он пытался прикасаться и дразнить. Ему придется придумать новый способ добраться до Йена, потому что откровенно признаться в своих желаниях оказалось сложнее, чем угнать звездолет. Микки еще разок пихнул Йена и отступил. - Сам меняй эту хуевину.