Когда лес превращается в солнце...

Ночь — лучшее время суток. В этом Цукаса уверен больше, чем в том, что он Цукаса. На улицах светлее, чем днем — нет, мир не сошел с ума, а Солнце не решило приблизиться аномально близко, чтобы испепелить человечество и все с ним развивающееся, нет. Просто свет неоновых вывесок, ярких ламп, голограмных рекламных щитов и автомобильных фар освещал землю так, словно все живут внутри лампы огромного маяка посреди безграничного моря, разливающегося далеко-далеко, за самым горизонтом... Ночью все меняется: люди снимают свои маски, показывают застланному черным бархатом неба миру свою усталость, свои эмоции... Настоящих себя — не оптимистичных адвокатов, не терпеливых учителей, не покладистых детей. Люди открываются только тогда, когда им это безопасно. Например, когда никто не видит... Или же когда все так заняты собой, что не замечают окружающее их. Тенма любил ночь. За звезды, за облака, за луну или её отсутствие... За спокойствие. За то, что ночью он мог сбросить мишуру эгоистичной модели и только начинающего, но уже избалованного вниманием публики, певца, пишущего новые песни только когда планеты выстроятся в ряд. Он мог забраться повыше, подальше ото всех, и сидеть на самом краю, над переливающейся тысячью огнями бездной, раскинувшейся у его ног. Сегодня он не отправится в ночной патруль в поисках новой информации, не будет до утра болтать с подругами, сортируя полученные за неделю сведения по их денежному эквиваленту... Сегодня он не будет бегать по крышам словно гиперактивная крылатая пума, нет. Этой ночью он хочет просто отдохнуть, от всего сердца наслаждаясь гуляющим по телу теплому, ласковому ветру, что пробирается даже под одежду. Хочет надышаться воздухом, которого ему так не хватает днем — еще один плюс ночи. На улице он мог не носить маску — никто к нему не пристанет, ведь все так заняты... ничем. Порой Цукаса не понимал окружающих его людей — почему они не обращают внимание на мир, в котором живут? На людей, что встречаются им день за днем, день за днем... Только и знают, что работать, вечером напиваться и до поздна сидеть в телефонах, а на утро вновь повторять уже прожитый день, не имея ни малейшего желания что-то в своей жизни менять. Это... так глупо... — ...В принципе, я не сильно лучше. — болтая ногами в воздухе, легко сказал Тенма, закинув голову так, чтобы звездное небо было видно как можно лучше. — Когда я в последний раз гулял с Саки? Или отправлялся в поездки за город? Так скучно живу, отвратительно. На самом деле, его жизнь достаточно трудно назвать скучной: что ни день, то очередное приключение. Месяц назад, например, один его знакомый идиот шутки ради поднял цену головы Цукасы на правительственном сайте правоохранительных органов на два миллиона. Полмесяца назад Эму влезла в шумный скандал, разбив пресс-секретарю одной серьезной компании нос за неприличные предложения в свой адрес (хотя, по скромному мнению Тенмы, тот подлец обошелся малой кровью), и блондину пришлось навестить раненого короля драмы и ласково попросить его заткнуть свою пасть, лающую в сторону Отори. Неделю назад ранее упомянутый идиот пропал куда-то, оставив Тенму в одиночку проводить крупную сделку с представителем парламента. Три дня назад Нене хакнула какая-то девчушка с очками из девяностых, а после попросилась на работу к ней в помощницы — модель от таких новостей тогда смачно так поперхнулся пятой кружкой кофе за два часа, но раз загадочная особа обошла защиту Кусанаги, не принять ее парень не мог. Их подпольной информационной сети нужны талантливые кадры, выбора из сотрудников так-то и нет... О, а вчера Тенму чуть не убили! Вот это был настоящий экшен — засада по дороге домой со сделки, "главный герой получает смертельные раны, но не умирает", погоня, отстрел, полиция, побег от полиции, вызов частного доктора, операция без наркоза! И все это парню, конечно, приснилось... Хотел бы он так думать, но раненая грудь обиженно требует признания перенесенных страданий. Сегодня же... Сегодня в газетах написали, что работающий по государственному заказу директор исследовательского центра передовых оружейных разработок был доставлен в больницу в критическом состоянии... Не то чтобы Цукасу волновала судьба какой-то там бюрократической подстилки... Ладно, не будет обманывать, судьба НЕ бюрократической подстилки, две недели назад пропавшей из его поля зрения, а потом вернувшейся сразу в реанимационное отделение, волновала парня. "Доигрался, сам виноват" — наигранно беззаботно ухмылялся он Эму, но пусть девушка и строит из себя простушку, в людях она разбирается как самый настоящий психолог, а потому сразу же поняла игру блондина и заверила, что тоже переживает за Руи. Модель лишь посмеялась. Камиширо с первой встречи показался Тенме проблемным человеком: тогда они встретились в переулке на окраине города — Цукаса должен был под предлогом продажи информации выманить на свет опасного преступника, за которым числились и случаи изнасилования, и педофилия... Выманить, а потом хладнокровно убить. Не ему судить людей, но он осудит — таков его принцип. На месте же встречи он увидел абсолютно неожиданную картину: переломанный во всех частях тела, изувеченный труп его "клиента", и протирающего странный, отливающий неоном кинжал не менее странного паренька в изляпанной кровью куртке. Заметив, что на месте расправы он теперь не один, незнакомец мило махнул рукой на прощанье и исчез, используя, как модель потом выяснила, спрятанный в устройстве на запястье крюк-кошку. Убирать за убийцей пришлось Тенме. И убегать от внезапно приехавшей полиции тоже ему. Вторая встреча прошла более "продуктивно" — загадочный парень в маске вновь увел у Цукасы "клиента", что подкупал полицию и творил беспредел абсолютно безнаказанно. В этот раз незнакомец аккурат по колено лишил ублюдка ног... ну и кистей... и левого уха, пожалуй, тоже... А потом добил беззвучным выстрелом в голову — обычный пистолет не способен на такое бесшумное использование даже с глушителем... Парень был не так уж и прост. — Кто ты? — на всякий случай наведя на убийцу оружие, спросил Тенма. Парень напротив не испугался — даже бровью не повел. — Не знаешь? — издевательски протянул он. — Если бы знал, наверное не спрашивал, не думаешь? — Вы заставляете меня сомневаться в вашей компетенции, мистер Торговец информацией. Или мне звать вас Тенма? Или перейдем на ты, м, Цукаса? О, или звать тебя прозвищем, данным милой сестрой? Пег... — Закрой свою пасть, козел!.. — после выстрела, оцарапавшему парню плечо, прошипел Цукаса. Но человек напротив словно и не почувствовал только что приобретенной раны. — Ну-ну, тише. Я просто избавляю мир от последних мразей. Ты же и сам подобное практикуешь, я не прав? — Это др... — М, мне уже пора идти. — равнодушно пожал плечами незнакомец, как ни в чем не бывало поворачиваясь к блондину спиной. — Работа, важные встречи, исследования... Ну, сам понимаешь. — Кто ты?! — Если я назову имя, то никакого интереса не будет, идиот. Думаю, обойдешься номером. — Номером телефона? Серьезно?! — Ты что, придурок что-ли? — искренне спросил парень. — Номер объявления о розыске с сайта полицейских. Посмотрим на твои навыки добычи информации. — Ты хочешь меня проверить?! А ты не ахр... — Два, пятнадцать, тридцать четыре, семь, двадцать четыре, ноль, семь, двадцать два... Запомнил? — Чт... Ты нормальный вообщ-?! — Я слышу полицию. — вновь активируя кошку, высокомерно оглянул блондина парень. — Удачи тебе разобраться со всем дерьмом вместо меня. Хм, может вместо продажи информации тебе уйти в клининговую фирму? Подумай об этом, если умеешь. — Ублюдок!.. Тогда полиция все-таки схватила Тенму, но до участка его не довезли: спасибо Нене за подстраховку... Ей же блондин в гостях за чаем и нажаловался на напыщенного индюка, что возомнил себя неуловимым героем справедливости. К удивлению Цукасы Кусанаги звонко стукнула себя по лицу, с самым раздраженным в мире выражением лица посмотрев на своего коллегу. — Этот твой индюк... Весь такой язвительно-равнодушный и высокомерный, с маской на лице и новомодными штуками, которые ты вряд ли видел до вашей встречи? — с видом вселенской усталости спросила она. — Ты виделась с ним? Он тебе угрожал?! — Нет, мы вместе проектировали компьютерные игры. — Вот же сволочь, да я его... Стоп, что вы делали..? — Компьютерные игры проектировали. — повторила Кусанаги. — Родители были знакомы, часто ходили друг к другу в гости. Это он научил меня основам хакерского дела. О, и он работает на правительство, даже не думай убить. — Ты серьезно его знаешь?! — Да. Он, кстати, живет в квартире сверху. — пожала плечами девушка. Тенма, не понимая, рад ли он так быстро найти придурка, с которым хочет поквитаться за подставы, или расстроен тем, что не удалось утереть ему нос своими навыками добычи информации, отпил чай из давно опустевшей кружки. Отставил её в сторону. Выдохнул. — Как его зовут? — серьезно спросил он. — Камиширо Руи. — Камиширо... Камиширо... Стой, это не директор ли компании "X", той, у которой еще своя линия оружия "КамиКо"?! — О, именно он. — То есть этот высокомерный засранец-убийца, узаконенный торговец оружием, работающий по гос.заказу, и директор исследовательской компании, отвечающей за развитие военных технологий Японии?! — Ну да. — пряча улыбку, вызванную забавной реакцией друга, кивнула Нене. Цукаса чуть не упал. — Но он такой молодой..! Я представлял на его месте старика годов так пятидесяти, с глупыми очками и тягой к захвату мира... — А получил молодого парня девятнадцати лет со стремной маской и тягой к контролю над всем в мире творящимся. — Но как он может справляться с..? — Ну, Моцарт тоже был молодым. — Моцарт гений, а эт... Нет, не смотри так на меня. Не надо, Нене. Я не переживу, если он еще и... — О да, он гений. — уже не скрывая улыбки, превратившейся в ухмылку, ответила Кусанаги. Цукаса заскулил. — Врачи подтвердили. — А еще этот прохвост миллиардер, плейбой и филантроп?! — В точку. — Нене, тебе говорили, что ты не умеешь поддерживать? — А я говорила, что хочу тебя поддержать? Тогда Цукаса еще долго ворчал на то, что его подруга не наделена эмпатией, раз не видит, как любой факт об этом индюке раздражает его. Но интересное было впереди, ибо из коридора послышался щелчок открывшейся двери. — Нене, подлатай меня. Мне нужно на работу, а меня какая-то обезьяна подстрелила. Могут возникнуть лишние слухи. — совершенно спокойно заходя в квартиру Кусанаги, попросил Руи, в одной руке сжимая небольшую белую коробочку с зеленым крестом сверху, а в другой — свою перепачканную кровью куртку. Этой же рукой он поправил свою чуть съехавшую в сторону маску. Но стоило парню закончить свои махинации и поднять взгляд с аптечки, он замер, недоуменно рассматривая Цукасу, выронившего из рук пустую кружку из-под чая. Но шок быстро сменился гримасой полного безразличия, смешанного с презрением ко всему Камиширо окружающему. Блондин подавился воздухом из-за внезапной перемены в парне. — М, а вот и обезьяна. Прикончить тебя что ли, пока ты безоружен. — Не в моей квартире. С ним же ляжешь. — строго пригрозила Кусанаги. — Иди лучше сюда, показывай. — Напыщенный индюк..! — выкрикнул отошедший от шока Тенма. Руи, показав парню средний палец, прошел к подруге на диван. — Обезьяна с гранатой. — парировал он попытку нового оскорбления со стороны Цукасы. — Знаешь, что ты сейчас сделаешь? — О, ты еще и предсказываешь будущее? — язвительно протянула модель. — Ну-ка, удиви. — Сейчас ты заткнешь свой рот, и будешь сидеть молча, пока Нене меня штопает. Когда она закончит это делать, ты откроешь его и скажешь то, что извиняешься за свой поступок. Будь паинькой, и твой труп не найдут в канаве. — Надо же, и с чего я должен поступить именно так? — усмехнулся парень. Нене, не спешившая ввязываться в спор парней, закатила полупорванный рукав водолазки Камиширо и присвистнула. — Мнишь себя всесильным? — Констатирую факт. — Так почему я должен все бросить и исполнить твой приказ, козел? — Из-за твоего сраного выстрела я потерял время, которое должен был потратить на сон. — Бедняжка. — наигранно посочувствовал Тенма. Руи нахмурился — Кусанаги обеззараживала рану. — А где же твой пафос? Язвительность, красноречие, а? Растерял в переулке? У трупа в кармашке забыл? — Я долбаные три дня ни на минуту не прикрывал глаза, а через три часа у меня проверка нового технического оборудования, от результата которого зависит очень много жизней. — не говорил, шипел Камиширо. — И если я вырублюсь за панелью управления, это будет твоя вина. — Ты сам виноват! Не перекладывай свои неудачи на меня! — У меня был идеальный расчет, но ты, ошибка мироздания, появился и все испортил своей устаревшей пукалкой. — Магнум это не пукалка! — Да ты просто ганд... — Руи, пора спать. Кусанаги быстро коснулась шеи парня — кажущиеся пустыми глаза стали окончательно невыразительными, а спустя пару мгновений и вовсе закрылись, не дав парню и шанса договорить почти сорвавшееся с языка оскорбление. Цукаса удивленно уставился на подругу, но та лишь потрясла небольшим шприцем. — Он бы не унялся, ты тоже. А сон ему действительно нужен. И я все-таки переживаю за твою жизнь — Руи дразнить нельзя, действительно в канаве найдут. — Ой-ой, да-да. — Однако он прав — это твой косяк, идиот. Обычно у него все спланировано по минутам. — Да я же ничего не..! — Через два часа я разбужу Руи, а ты отвезешь его в главный корпус исследовательской компании. О, и это не просьба. Учись брать ответственность за свои поступки. — Да я же не знал, что все так будет! — взвыл негодующий Тенма. — Но так случилось. — пожала плечами Нене. — Не перебейте друг друга. Нет, не так. Постарайся не умереть, ладно? — ...Индюк. — обиженный такой несправедливостью, шипел парень. — Обезьяна. — ответила за друга Кусанаги. Каким чудом Руи не прикончил убегающего от него по всей квартире Цукасу известно только ему самому. Но факт остается фактом — в измазанной "краской", как он потом объяснил коллегам, куртке парень был доставлен на работу ровно в срок. А потом точно также вернут домой на принудительное отсыпание. С той ночи и начались их все более и более частые встречи — то опять столкнутся у трупа, то у квартиры Нене, то в гостях у Эму, что, как оказалось, является второй знакомой Камиширо. О том, что только Цукаса не знал про Руи, решили не смеяться. Но Руи все равно еще долго над ним издевался, называя бездарем в сфере добычи информации, ведь тот даже не знал личность такой важной шишки как Камиширо... Хотя, шишкой называть парня у Тенмы язык не поворачивался. Зато поворачивался называть занозой в одном месте, это уж точно. Руи был... специфичным. Все время носил маску, часто язвил, вел себя как безэмоциональный кусок железа и смотрел на окружающих так, будто они ничего значимого из себя не представляют. Он полностью обесценивал человеческую жизнь, самовольно решая, кто её достоин, а кто — нет. Убивал по щелчку пальца, даже не заботясь о полиции или возможной мести. Тут, правда, они с Тенмой были похожи, он не будет это отрицать... Но если большинству преступников Цукаса старался дарить... м-м.. менее мучительную смерть, да и убивал не так часто, то Камиширо раскрывался как самый настоящий маньяк-садист: Руи... Нет, Цукаса не будет вспоминать ужасы, что вытворял с преступниками этот социопат... Но несмотря на все, что парень делал, Тенма не мог назвать его плохим. Да, грубый. Да, козел. Да, высокомерный, мнящий себя умнее всех и вся... Но часто за его вычурными высказываниями и глупыми выходками в глазах сквозила пустота... неуловимая уязвимость, полностью противоречащая образу, что он так старательно демонстрировал — в них не было уверенности, не было сил, не было ничего, что присуще живым... Тенма не спорит — у него и самого полно тайн... Но в Руи их было настолько много, что парень сам по себе был сплошной тайной. Почему? Что он скрывает? Что прячет его прошлое, что сделало его таким жестоким, таким искусственным — человеком, что общению с людьми предпочитал наблюдение за ними и роботов... Точно, роботы! Нене не обманывала — работы Камиширо действительно гениальны! Его дроны, носители взрывчатки, которых не отличить от лягушек, маячки в виде насекомых (Бр-р-р...!), боевые механизмы — даже за его квартирой следит милый робот-домохозяйка, отчего-то так похожая на Нене... Талант, ум, нестандартный подход — все было при нем! И Цукаса говорил отнюдь не о себе — он уже и не вспомнит, когда раздражение и антипатия сменились восхищением и уважением к парню. Очарованный возможностями, которые Руи мог подарить их информационной сети, Тенма не задумываясь принял заставшее всех врасплох предложение о становлении Камиширо частью их информационной сети. А задуматься было о чем. Словно недостающее звено, он помог наладить их работу — распределил обязанности между каждым, свел с нужными людьми, благодаря которым сеть расширила свою зону влияния, помог обновить систему безопасности, периодически снабжал ребят новейшими гаджетами... Но... несмотря на все плюсы, их отношения долго не складывались — Камиширо слишком выбивался из коллектива: пропадал без предупреждения и возвращался в состоянии явного не стояния, вел себя слишком отстраненно, равнодушно... Раз из раза возводил вокруг себя стену, не позволяя кому бы то ни было разрушить её и заглянуть вглубь... Исключений не было — даже Нене на любые вопросы о соседе лишь вздыхала, отрицательно качая головой. Такое Тенма оставить без внимания не мог — решил обсудить все с Руи наедине, ведь при всем своем поведении парень был важной частью их сети, и дело было даже не в его полезности. Просто... он был им дорог, пускай этого, возможно, не понимал. Или не хотел понимать. Разговор случайно зашел не туда: Цукаса вспылил, и Камиширо впервые за время их официального знакомства в квартире Нене вновь проявил эмоции. Злость, переросшую в небольшую... драку с серьезными травмами для обеих сторон, бойкот со стороны Тенмы длинною в два дня... А потом внезапное перемирие. Руи изменил свое поведение — железо наконец-то начало плавиться... Он начал профессионально обучать Нене, рассказывая ей о каких-то про-хакерских ходах и лазейках в базах данных правительства, начал слушать рассказы Эму о том, как прошел её день, а не демонстративно закатывать глаза и надевать наушники... Цукаса знал, что не может оторвать взгляд от Камиширо с их самой первой встречи — из-за того, "как бесит этот сраный Камиширо", считал он. Но дело с самого начала было не в этом — такой загадочный, таинственный, неуловимый, бесстрашный... одинокий, хах, зацикленный на работе и разработках придурок, не беспокоящийся о себе ни минуты... После их драки блондин все чаще ловил себя на мыслях о нем — это не было ребяческим любопытством и более не походило на восхищение... Ощущение опасности или какое-то желание высмеять за любую ошибку? Нет. Точно нет. Руи привлекал, словно запретный плод в Эдеме, что так и манит, так и гипнотизирует: психопат, считающий людей в большинстве своем эгоистичными идиотами, стал его слабостью, но Цукаса не жалел. Он никогда не расскажет, что их информационная сеть стала называться "Змеиное Яблоко" именно из-за своей ассоциации с Камиширо. Ну, или расскажет, пусть над ним и посмеются друзья — он не стыдится. Он не смеет стыдиться того, что приносит ему и боль, и самое настоящее наслаждение одновременно. Видеть, как его дернутые мутной дымкой глаза проясняются, словно пасмурное небо после непогоды, видеть, как в них рекой разливается лес, как листва на крупных деревьях из понуро-зеленой превращается в чистое золото, словно наступила осень — Цукаса не знает, из-за неоновых лучей, проникающих через окно, такой эффект или же всему виной разыгрывающееся при виде парня воображение... Видеть это — настоящее наслаждение. Цукаса еще не профессионал в мире информации, но одно он знает точно: этот лес доступен только его взору. Его эксклюзивный заповедник. В этом лесу он хочет заблудиться и ходить, ходить, ходить, бродить кругами, заглядывая за каждое деревце, рассматривая каждый листик и прислушиваться к каждому шороху. Но слишком часто этот волшебный лес в глазах Руи заволакивает туман, обращая прекрасное место, наполненное теплом и светом в мрачную рощу, разрастающуюся иссыхающими деревьями и странными бликами... Тенма много раз сравнивал этот пустой взгляд с гребаным лесом самоубийц, страшилки о котором слышал с самого детства, но даже после такой чудовищной ассоциации не мог перестать желать заглянуть глубже — в самую душу парня... пробить возведенную стену, постучаться в его сердце, как бы "ванильно" это не звучало, и оставить там себя... хотя бы частичку, хах... После длительного времени, проведенного вместе, их отношения переросли в дружеские. Эта связь не мешала им — немного раздражала Камиширо, но он просто дурак, что боялся заводить друзей, поэтому Цукаса наслаждался общением, прогулками, встречами, ночевками, совместными ужинами... А потом Тенма осознал — он эгоист. И с этим осознанием в груди зародилась жажда: недостаточно... всего, что между ними есть, было более недостаточно. И, путем хитрых махинаций и игр с огнем (а Руи тот еще очаг возгарания...), у них началось что-то, совсем немного, но... возможно, сейчас парень уже может смело называть это отношениями. Не партнерскими, не дружескими... романтическими. Камиширо своенравен, строптив и хитер, но рядом с Цукасой он становится наивным, доверчивым глупцом, что смущается от любого касания, и, несмотря на свои же угрозы прикопать наглеца под ближайшим забором, льнущим в объятиях дураком... ..Скрип металлической двери быстро выводит из лабиринта мыслей — хороший слух враг хандры, потому что легко отвлечься на любой шум. Увы, именно таким и обладал Тенма, именно поэтому наступившее во время рандеву с крышей спокойствие сменяется раздражением. Блондин не собирается оборачиваться на шарканье чужой обуви, на приглушенную возню и едва слышные ругательства — вид с... — сколько здесь? двести сорок метров? — высоты сейчас был более приятен, чем вид потревожившего его покой незванного гостя. — Господин Начальник нашелся. — произносит хриплый голос за спиной. Тенма сжимает кулаки — он обижен, ему плевать, плевать на Камиширо, пле-вать... Он просто смотрит на город, просто смотрит на его огни, наслаждается ночью... — Ну ты и забрался... Голова идет кругом. У меня что, — Руи ненадолго закашлялся. Цукаса едва сдержался от того, чтобы все-таки повернуться к дураку лицом, — началась высотная болезнь? — Нет, ты просто больной на голову ублюдок. — Как грубо. А где твои утонченные манеры и острый язычок? — Отвали. Я не настроен на разговоры. — Какая жалость. — тяжелый выдох. — Какая жалость, что мне все равно. Чужие шаги заглушали шум ночного города — перебивали гам суетной толпы, сводили на нет рычание автомобилей и затыкали кричащих с рекламных видеоэкранов людей. Тенма прикрыл глаза: медленные, тяжелые, какие-то неуклюжие... Так и хотелось поиздеваться — спросить, "А где же твоя кошачья походка, м?" или "За время своего отстутствия разучился нормально ходить?", а потом, несмотря на играющее в груди беспокойство, ехидно улыбнуться прямо в скрытое маской лицо. Вот, звук шагов достигает своего апогея громкости, и вместе с ним Цукаса начинает слышать сбивчивое дыхание и совершенно несвойственное даже раненому Камиширо кряхтение. Это было чем-то новеньким... Все звуки обрываются — на спину в сопровождении болезненного стона наваливается тяжесть, тут же отдающая пронзительной болью в области еще не затянувшейся на плече раны, но модель молчит, терпит приступ неприятных ощущений. — Я скучал. — внезапно произносит Руи. Тенма сглатывает вставший в горле комок, раз за разом повторяя в голове услышанное — опять что-то необычное... — Ты мудак. — "Я тоже скучал... И переживал, дурак ты эдакий!" — Твои слова ничего не стоят. — Я понимаю. — он что, вздохнул? Руи? Вздохнул? — Но я не хотел пропадать. Это была вынужденная мера. Обещаю, я больше не исчезну без предупреждения. — О, ну да, конечно! — "Что случилось? Сейчас все закончилось? Ты правда больше не уйдешь?" — Ты только и можешь что обещать! Я говорил, я просил, я столько раз умолял тебя не пропадать, а ты?! Да со стеной проще общаться, чем с тобой! Ты просто невыносимый эгои-! — Меня похитили. Тенма вздрагивает: его-то? Похитили? Этого психа, косо взглянув на которого уже можно заказывать себе похороны?.. — Кто это был? — менее агрессивно спрашивает Тенма. Руи немного ерзает в попытках найти удобную позу, и эти секунды тянутся безумно долго. — Оппозиция заплатила Южным наемникам, чтобы те проучили меня, вынудили передать компанию одному козлу и в конце концов кончили. Видимо, я слишком расслабился, раз упустил происходящее под самым носом. — в голосе парня что-то дрогнуло. — Не похоже на меня, скажи? — Они пытали тебя? — Всего по чуть-чуть. — усмехнулся... грустно усмехнулся. Сегодня кто-то расщедрился на эмоции... — Не самые приятные воспоминания. Но опыт просто незабываемый... — Я читал, что с утра тобой занималась реанимация... — Тенма чуть повернулся — теперь ему были видны сиреневые, взлохмоченные пряди Руи. — Что эти ублюдки-наемники с тобой делали, раз дошло до... — Поверь, ты не хочешь этого знать. — опять усмешка. — Я тоже этого знать не хотел, но пришлось. Сделаем вид, что наша сеть не нуждается в такого вида информации. Пожалуйста. — Я тебя услышал. Цукаса осторожно разворачивается лицом к Руи — к его спине, если быть точнее. Взгляд сразу же цепляется за одежду парня: Камиширо даже не удосужился переодеть больничный костюм, лишь накинул свою любимую ветровку сверху... Но даже с ней было видно, как в открытых местах проглядывают повязки — шея, запястья, кисти... Злость из-за пропажи парня, обещавшего более не покидать его, рассеялась — ей на смену пришла безграничная тоска, смешавшаяся в болезненный коктейль с беспокойством и сочувствием. Светлые пряди беспорядочно ложатся на чужую спину — Тенма не спрашивает, просто кладет свою голову на кажущуюся такой беззащитной сейчас спину Руи. Камиширо не сопротивляется: тихо выдыхает. Цукаса всегда был — хах! — специфичным человеком. Не подчиняющимся испорченным устоям общества, не волнующийся из-за чужого мнения или неодобрения. Дурак, что счел себя достойным судьёй для вынесения приговоров тем, кому закон кажется пустым звуком... Занимательный парень с амбициями и принципами, не готовый склониться перед самыми влиятельными людьми мира, но легко соглашающийся на любые просьбы своей младшей сестры. Человек, что порицает жестокие убийства, но при этом не считает их чем-то плохим... Ходячее противоречие, с первого взгляда приковывающее к себе внимание любого. Тенма был не таким, как другие — он не вписывался в систему, он смело переписывал её под себя, менял мир так, как ему будет угодно. Поначалу, блондин раздражал Руи: его манера речи, слепая вера в успех, взгляд на мир, понятие справедливости... Но, возможно, это было лишь оттого, что себе ученый позволить такого не мог — скованный пристальными взглядами окружающих с самого детства, ребенок, которого растили как генератор идей для новых машин убийств, мальчишка, из-за попытки добиться "справедливого" наказания для продажного министра которого погибли его родители, при всем желании не мог быть таким, как модель. Он раз за разом душил в себе все человечное — эмоции, желания, мечты... — все время тратил на учебу, книги, чертежи, проекты... и убийства тех, кто не боялся творить беспредел под его наблюдением. Политики, бандиты, торговцы — он убивал всех, кто не подчинялся его законам... Но Цукасу он убить не смог, хотя должен был заставить себя прирезать доверчивого парня еще в первую встречу. Однако что-то помешало: Тенма был вполне безобидным, безопасным... И светлым. Слишком светлым для мира, где правил мрак с самого дна бездны. Руи искал о нем информацию, пытался найти любой повод для того, чтобы оправдать убийство этого другого, но ни-че-го. При свете дня — простой манекен для фото дешевых рюшек, ночью — псих, убивающий преступивших закон ублюдков, которых крышует полиция... Он был так похож на Камиширо, но так от него отличался! Их встреча, их дружба — глупая шутка судьбы! Глупая, но ставшая слишком важной для парня. И как жаль, что он понял это лишь тогда, когда едва не расстался с жизнью. — Цукаса. — Камиширо осторожно поворачивается. Тенма не мешает — медленно поднимает голову с чужой спины. — Что такое? Руи смотрит на него — глаза в глаза, и в этом, казалось бы, обычном действии, сквозит чем-то откровенным, чем-то уязвивым... Только сейчас блондин замечает, что на Камиширо нет его маски, а на носу и щеке красуются остатки "колдовства" медицинских работников. Цукаса не знает, как себя вести — этот Руи, этот светлый, живой Руи выглядит как сон, простой мираж... Тенма уже хочет пошутить, что Камиширо знатно так отбили голову, раз он так странно себя ведет... Но все шутки, как и воздух в легких, выбивает из парня нечто ранее Тенмой невиданное. Улыбка. Неомраченная преследующей Камиширо день и ночь пустотой, не сквозящая фальшью или издевкой — лучезарная, совсем детская... — Спасибо за то, что ты рядом с таким, как я. — мягко шепчет Руи, а в глазах — такое тепло, словно и не было этого тумана, не было жухлой листвы, умирающих деревьев. В его глазах — Солнце, самое яркое, самое прекрасное! Цукаса не в силах отвести взгляд. Руи усмехается, но не в привычном язвительном тоне, а совершенно умилительно. — Я не знаю, как... описать то, что я чувствую. Не понимаю, как можно донести все, что я испытываю... — качнув головой, прошептал парень. — Но, возможно, поможет метод проб и ошибок? — Ты все еще дурак, Руи... — ближе придвигаясь к парню, улыбается Тенма. — Как можно не уметь выражать любовь? Мы же столько раз это проходили... Неужели ты не запомнил ни один мой урок? — Каюсь, я был слишком увлечен своими ощущениями. Руи вздрагивает, ощущая теплую руку на своей щеке. Но его испуг не длится долго, потому осторожные поглаживания блондина гонят из головы, из тела, из окружающего их мира любой холод — это тепло слишком приятно, слишком желанно... Но люди — существа жадные, и никакого "слишком" для Камиширо более не существует. Он подается на встречу — Цукаса все понимает без слов. Аккуратно заводит руку за чужую голову — нежно проводит пальцами по непослушным волосам... Вторая рука все еще поглаживает бледную щеку парня: ученый прикрывает глаза, растворяясь в каждом движении, в каждом вдохе блондина. Он не может понять любовь с научной точки зрения, не знает её и рациональной стороны, но... Нужно ли оно ему, когда внутри что-то оживает с каждым мгновением, проведенным рядом с Тенмой? Нужен ли контроль над ситуацией, когда рядом тот, кому можно доверить свою жизнь и больше? Нужно ли прятаться от того, кто готов принять любого Руи? Цукаса осторожно касается чужого лба своим. Прикрывает глаза. — Я очень скучал. И волновался. — Я знаю. — Ты идиот. — Я знаю. — Я перебью каждого, кто замешен в твоем похищении. — Я знаю. — Я больше не выпущу тебя одного даже за хлебом. Я привяжу тебя к кровати, закую в бронежилет и найму самую надежную охрану, и буду всегда рядом, и больше никог... — Я люблю тебя. — мягко шепчет Руи в чужие губы. Слова, ложащиеся на сердце словно бальзам на душу, отдаются приятным покалыванием на губах. Тенма улыбается. — Больше не сбегай из больниц, бессмертный. — А ты почаще в них заходи. Думал, я не узнаю, что у тебя тоже была славная неделька? — И когда ты только успеваешь... — Успеваю. — Ты же понимаешь, что я сейчас же отвезу тебя обратно, да? — Цукаса. — М? — Я люблю тебя. — дразняще ухмыльнулся Камиширо. — И хочу говорить это очень часто. Готовься. — Я буду с нетерпением ждать каждое твое признание, Руи. Но от больницы это тебя не спасет. — Блять. — Надо, Руи, надо. — Тогда... перед тем, как мы поедем в палату, может, поцелуешь меня уже? — нетерпеливо прошептал Руи. Тенма усмехнулся. — Ну, знаешь — практика, закрепление, обмен слюнями... — А я думал, что ты не попросишь..! — С-стой, погоди, не так настойчи...! Ц-Цукаса, у меня ребра сломаны, не жмись так..! — Прости!.. Неловкое касание. Закрытые глаза. И самый нежный поцелуй в их жизни.