Туда, куда плывут облака

– Звиняй. Кроме пустырей и гнилья там мало что осталось.       Капитан Южного Креста Бэй Доу прикладывается к третьему горшочку вина, сохраняя на лице невозмутимость и блаженную пьяность.       Скарамучча поражённо укладывается головой на стол, сгребая в охапку разочарование и невысказанное раздражение. Тогда, когда ни надежды, ни веры в светлое будущее нет, хочется метаться и рвать. Спустя минуту – страдать, спустя секунду – заткнуться и опустить руки. – Кадзуха...       Капитан окликнула парня, с аппетитом уплетающего тарелку лапши. Он отложил палочки, спрыгнул с высокой табуретки и без лишних слов скрылся куда-то ко сложенному в неаккуратную пирамидку особо ценному грузу в тележке. Он порылся там примерно минуту, вытянул какой-то горшок и неспешно вернулся назад. – Нашли только это, – Бэй Доу с невысказанным облегчением проследила за тем, как менялось лицо Скарамуччи.       Он аккуратно взял горшочек, касаясь длинного стебля и кончиков мягких листьев пальцами. На кончиках свежая зелень переходила в насыщенный фиолетовый. Бледно-лиловый веер лепестков аккуратно обнимал длинные тычинки. Падисара. Особо капризный цветок словно сжалился над всеми, не испытывая проблем в существовании с подобными условиями.       Произойди это месяц или два назад, он бы плясал от счастья. Но сейчас по большей части он спокоен и благодарен. Эта маленькая выжившая частичка их прошлой жизни – лишь капля в море позабытых воспоминаний. Но на первое время этого будет достаточно.       Невольно вызывает улыбку. – Спасибо. Это её обрадует.

***

      Сяо валяется в кровати, бессмысленно колупаясь в телефоне. За нежную кожу подушечек пальцев неприятно цепляются края мелких трещинок на защитном стекле, а руки опять холодит. Иногда он потирает их тыльную сторону, чтобы хоть на секунду унять патологическую льдивость, которая так раздражает.       Эти дни он провёл как в тумане. Подсос матери снова пьёт, не изменяя привычному расписанию.       Когда он вернулся из школы, отчим принялся приставать к нему, желая выпотрошить из уставшего, и без того вымотанного организма сводку типичных вещей, порядок которых бездарный сын уже выучил наизусть.       «Что с оценками? Как пробники пишешь?» У меня нет с этим проблем.       «Как долго ты будешь продолжать бессмысленно существовать здесь?» Что насчёт тебя?       «Когда ты уже начнёшь слушаться и кивать, как собака, на каждое моё слово?» Ни в этой жизни.       «Как скоро из пустоголового эмбриона, вывалившегося из твоей мамаши шестнадцать лет назад ты, наконец, превратишься во что-то более стоящее, ходячая посредственность?» ...       Сяо предпочитает путём нехитрой замены абсолютно всех его слов на другие переделывать комментарии этого паразита во что-то более-менее приемлемо читабельное. Так, чтобы предложения могли иметь различимый смысл, а не являться потоком обезличенных ругательств, между которыми едва ли протискивается человеческая речь. Отправка тошнотворного отпрыска в увеселительную поездку на хуй, бронирование путёвки в один конец выворачивающих кишечник самоуничижительных мыслей и тотальная гнобёжка – всё то, к чему привык обращаться этот ненавидимый человек в большинстве случаев.       В итоге хотя бы в собственном разуме у Сяо оставалось то маленькое местечко, куда можно забиться и разбиться. Потому что при отчиме, при всём многотонном желании, Сяо реветь не будет. @aech4n Привет       «Привет?»       Простое «привет» – это всё, что Итэр может ему предложить?       Какой же ты дурак, чёрт тебя подери. Ты, к сожалению, не убогая недоразвитая жертва аборта, о котором мечтаешь, а представитель пресловуто важного в этом мире вида «Homo sapiens», так что вытащи из черепной коробки свой тупорылый мозг, возьми в руки оставшиеся извилины, скрути их в одному тебе ведомый узор из узлов и отвечай по-человечески.

      Как можно умудриться решить, что испытывать на ком-то своё терпение – хороший вариант? Это того не стоит. Нужно заблокировать его в ответ. Тогда, возможно, он образумится.

      Ты действительно думаешь, что заслуживаешь иметь в своём распоряжении подобную роскошь, как «выбирать»? С «выбором» рождаются хорошие люди, в отличие от тебя. Ты недостоин ничего, что имеешь сейчас. Родители правильно говорят, называя тебя ничтожеством. Ошибкой всей жизни.

Вполне возможно, что он просто хочет поиграться и выбросить. С ним что-то не так? В первый раз он без раздумий соглашается на всё, что ему предлагают, во второй раз он отталкивает и морозится, а в третий – приползает на коленях и собирается просить прощения? Это так странно и глупо.

      Ты прикидываешься или взаправду считаешь, что к тебе можно испытывать чувства, заставляющие людей желать извиняться? Никто тебе ничего не должен, потому что ты – разлагающееся изнутри бесполезное ничтожество, которому огромных усилий стоит выдержать и не зареветь на пустом месте. Как же смешно знать, что такому как ты повезло встретить такого, как он.

Слёзы – не слабость только в том случае, если их никто не видит. Дверь заперта, а единственные, кто могут увидеть это сейчас, давно спят. Бессмысленно считать, что можно справится с этим самостоятельно.

      Паршивая гадость. Просто потеряйся где-нибудь и начни гнить на солнце. Так от тебя будет хотя бы какой-то прок.

@idksobs Привет

@aech4n Ой Так сразу ответил Ты что не спишь Прости я не хотел тебя будить

@idksobs Я не спал

@aech4n А Хорошо То есть не хорошо Я хотел сказать, что мне стыдно за вчерашне Мне очень жаль, что я обидел тебя Если сможешь, прости, пожалуйста

...

@idksobs Я не обиделся

Все ок

@aech4n Ой Правда? Спасибо тебе

Спасибо тебе.

@aech4n Мм Может поговорим ещё? Не сильно отвлекаю? Как настроение?       «Как настроение?»       Считаются ли признаком нормального настроения мокрые от слёз щёки?       Дрожащими пальцами печатать так тяжело. Он мысленно умирает и воскресает вновь, проходя через все девять кругов ада ради того, чтобы нажать на следующую букву в слове. Он чувствует себя по гроб обязанным Итэру, потому что его медленно отпускает.

@idksobs Норм Просто скучно

      Враньё.       Он продолжает нелепо врать, потому что верит в необходимость поддерживать хрупкую маску, которую не снимет ни перед кем никогда.       Слишком страшно.       Слишком страшно вываливать на кого-то свои проблемы. Они не такие существенные, чтобы идти и ныть. Вдруг у Итэра тоже есть плохие моменты, о которых хочется выговориться?       Сяо хочет знать, что это не так.

@idksobs А у тебя?

      Простой, незамысловатый вопрос.       Люди задают его, когда хотят утолить мелкое любопытство, проявить вежливость или заботу. Это не что-то из ряда вон выходящее или необычное.       Ведь так..? @aech4n Я тоже нормально       Сяо рвано выдыхает и вытирает лицо рукавом, неприятно задев место у глаза. Лишь бы не было синяка. @aech4n Я завтра выйду Бай Чжу сказал что я уже выздоровел Завтра обязательно встретимся

@idksobs Ок

      Разговор как-то резко застопорился. Но тишина не была неприятной.       Он отложил телефон, зарылся в одеяло с головой и наконец почувствовал себя в хрупкой безопасности.

***

      Сяо проснулся от тянущей боли в районе живота. Он даже не поел.       Он мысленно проклял себя, ведь заснул прямо посреди важного разговора, даже не обратив на это внимания.       Он потянулся к телефону, безучастно лежащему где-то в скомканной куче из одеяла и его любимого пушистого пледа в кривую полоску – одну из немногочисленных вещей, действующих на него как успокоительное.       Когда Сяо резко зажмурился из-за слишком яркого экрана, кожу вокруг век и на щеках неприятно стянуло. Нужно будет умыться и замазать доказательства прошедшей истерики тоналкой, которой ему пришлось обзавестись по одной отвратительной причине. Ему не хочется думать об этом.       В экране отразилось разочарование вместе с красным символом практически пустой батарейки в правом верхнем углу. Если он сейчас же не воткнёт зарядку в розетку, то целых пятнадцать процентов придётся растягивать на весь учебный день. А он сомневается, что получится.       Тело, насмешливо издеваясь, совсем не слушалось. В потухшем чёрном глянце отразилось вымученное лицо, которое тут же захотелось закрыть руками. Небольшой синяк всё же изъявил желание проявиться.       До начала занятий оставалось около часа. Он бы с удовольствием потратил это время на прокрастинацию, полирование глазами потолка и размышление о том, как же он жалок, но приходится мириться с обязательством поддерживать образ «идеального человека», коим зашуганный и забитый ребёнок никогда не станет. Даже в самых влажных мечтах родителей. Хотя Сяо не уверен, что они думают о нём настолько часто, чтобы мечтать о чём-то, связанном с ним.       Он умывался и переодевался, находясь где-то в прострации. Дома никого не было, что снимало с плеч килограммы тревожности. Думать о том, что он будет на завтрак, не приходилось: мать, удивительно, оставила в холодильнике остатки ужина, которые после разогрева в микроволновке приятно наполнили скрутившийся желудок. Вместе с этой болью на время ушла головная, к сожалению, брезгуя прикасаться к душевной, оставив её, забитую, в закромах утомлённой сердечной мышцы.

Сегодня он увидит Итэра в школе.

      Эта мысль нагревала мозги до неприличных градусов, заставляя мысли кипеть.       Вчера он пытался общаться с ним, не выдавая свою внутреннюю расклеянность и, перечитав всю небольшую переписку от начала и до конца несколько раз, убеждался в том, что не оплошал. Так почему сейчас где-то под рёбрами противно щекочет, а больной разум начинает рисовать картинки их воссоединения?       Возможно, Итэр будет расспрашивать о том, как Сяо чувствует себя после всего произошедшего. Сяо тоже обязательно узнает и его мнение, потому что позавчера они оба были не в духе и нормального разговора так и не вышло.       Сяо устал мусолить тему о том, как это было страшно, как он не знал, что ему делать и стоит ли действительно бросить всё это и уйти. Итэр предложил дельную мысль, которая была бы принята сразу же в первый же день их встречи с порога. Но Итэр сам виноват, что не сказал об этом тогда, а нагло пробрался в маленький мирок Сяо, оставил там кровоточащую рану, перед этим перемолов все кости, прогулявшись по нервам, вдохнув в сердце свежесть и предоставив возможность интересоваться хотя бы чем-то.       Не стоит отрицать, что в первую очередь – собой.       Итэр не то чтобы таинственный. Его мысли легко прочитать по красноречивому лицу. Когда он едва не заплачет, сразу понятно, что грустный. Когда греет уши своими разговорами – фонтанирует эмоциями, как заряженный гейзер. Когда улыбается – либо полон энергии и неприкрытого энтузиазма, либо строит глазки окружающим, без особых проблем добиваясь расположения.       Вообще он сам по себе сгусток какого-то слишком яркого света. В их первую встречу, когда Итэр выбрал соседство с Сяо, тот подумал, что этот выбор был нелогичным.       Подобному вусмерть экстравертированному человеку, искрящемуся, полному жизни, вряд ли стоит пытаться наладить контакт с кем-то, подобными чертами характера не обладающему. Но он всё-таки сделал это, а значит – упрямый. И ему не повезло наткнуться на такого же упрямца. Балбесы упрутся друг в друга лбами и не отстанут, доказывая свои важные мнения. Благо, Итэр пошёл на попятную и извинился, поднявшись в глазах Сяо на ступень немного повыше. Что странно, продолжает перепрыгивать карьерную лестницу стремительно быстро, как разогнавшийся заяц.       А ещё у него такой приятный голос. Когда он смеётся, хочется смеяться вместе с ним. Когда он подавлен, тоже чувствуешь себя хуже. А Сяо чувствует себя сдохшей батарейкой, медленно оживающей в новеньком аккумуляторе.       А ещё у него такие классные волосы, чем-то похожие на сладкую вату. И Сяо сомневается, что это не сладкая вата похожа на его волосы, а наоборот, потому что ел её слишком давно. Возможно, его волосы будут такими же сладкими.       А ещё Сяо только сейчас понял, что переборщил с грибами и у него галлюцинации: молоко тонкой струйкой льётся прямо на стол.