Каково быть сломленной в браке?

       Молодой блондин читал книгу об окклюменции. Он прекрасно владел легилименцией – его обучал не какой-то чужой сноб, а его крёстный.       Северус Снегг был лучшим окклюментом за последние сто лет и превзошёл даже самого Тёмного лорда!       Оторвавшись от чтения, Драко Малфой огляделся вокруг. По прибытию из Хогвартса, он иногда забывал, как выглядела его спальня.       Сегодня он и вовсе её не узнавал!       Судя по всему, за время его отсутствия, здесь успели провести ремонт. И, разумеется, он пришёл в ярость, увидев это «творение»! Однако, остудив свой пыл, чуть позже, Драко осознал, что комната и впрямь стала выглядеть гораздо лучше.       Ему стало легче находиться здесь. До ремонта невозможно было жить не только в этой комнате, но и в самом огромном Мэноре.       Каждая из гостиных и каждый зал напоминал пытки грязнокровок, их крики и стоны, истерзанные тела, море дешёвого алкоголя и продажных девушек – иначе говоря, пиры величественных Пожирателей Смерти.       Да, до сих пор он использует это слово — «грязнокровка» — в своём лексиконе. С раннего детства ему прививали ненависть ко всему, что создавали магглы. Ничего не попишешь... Привычка – второй характер.        Ещё раз оценив интерьер своей спальни, он остановил взгляд на ранее незамеченной детали: на столе вырезаны розы. Прямо в чёрном дереве, из массива которого изготовлен сам стол.       В целом, комната стала выглядеть шикарно и уютно одновременно: стены, выкрашенные в чёрный, чёрный же резной платяной шкаф, широкий камин, ковер под подошвами домашних туфель соткан из какого-то приятного пушистого материала, ниши под книги – в одной из стен.       Драко любил читать, но без впадения в крайности: без ощущения себя книжным червём, он не вгрызался в книги, махом проглатывая их, напротив – он неторопливо и вдумчиво вчитывался в текст. Процесс оказывался мягок и тягуч, принося ему настоящее удовлетворение: будь это что-то научное, или, к примеру, слезливый роман.       Отдельный уголок в его сердце занимал Шекспир. Бесчисленные соннеты и строки, вышедшие из-под пера маггла – по истине гения – затрагивали самые глубокие, тайные и тщательно скрытые чувства.       Драко вздрогнул от неожиданного хлопка аппарации. Окинув домового эльфа ледяным взглядом, он мигом смягчился – перед ним его учитель.       Таур – даром, что домовик – всё детство спасал Драко от наказаний за проделки, не раз выручал и учил разным интересным вещам.       — Хозяин Драко, – Эльф дёрнул левым ухом в качестве приветствия.– Вас зовёт Хозяин Люциус. — хрипловатым голосом сообщил он, дружелюбно вглядываясь в глаза.       — Спасибо, Таур, передай, что я спущусь в течении пяти минут, — кивнул Малфой, проводя пальцами по своим шелковистым волосам.       Эльф тотчас же учтиво поклонился и аппарировал восвояси.       Через несколько минут Драко уже пристально смотрел в бесстрастное лицо отца, вальяжно сидевшего в кресле. Мать оперлась о кожаную спинку кресла сзади, изящные её кисти покоились на плечах Люциуса. Она задумчиво оглядывала своего единственного ребёнка, время от времени нервно запуская тонкие пальцы в волосы мужа, вызывая едва заметную усмешку на губах сына – его веселила эта странная привычка.       — Мы подбираем кандидатуру на роль твоей невесты, — выдохнул наконец отец, не забыв растянуть последние слова на манер «Заебал-он-уже-растягивать-грёбаные-слова».       Взгляд Малфоя-старшего был холоден и безразличен. Как, впрочем, всегда.       — И это всё? — так же медленно и лениво отозвался Драко и нервно вздохнул.       Люциус сразу же перевел взгляд на портрет Нарциссы.       Босая и как всегда изящная, изображённая посреди поля с букетом лаванды в руках... Да, он всегда ругал её за привычку ходить босиком!       Однако этот портрет – исключение: художник желал, чтобы Нарцисса выглядела беззаботно, и, нужно признать, ему удалось передать это весьма гармонично. Лучи уходящего солнца играли с её белоснежными локонами, со вплетенными в них всё теми же нежными цветами лаванды. Яркий красно-оранжевый закат на заднем плане резко контрастировал с мягкими тонами, по небу нежными перьями стелились облака, почти растворяясь в лазури, опалённой закатными лучами.       — Есть ли у тебя какие-то девушки на примете, Драко? — аккуратно уточнил Люциус, возвращая взгляд на собеседника.       Сам же Драко теперь так же не мог оторвать глаз от портрета матери!Неудивительно, если честно, что брак его родителей состоялся по любви. И ещё менее удивительно, что отец, плюнув на традиции чистокровных семей, сам просил руку и сердце матери у её отца, Сигнуса Блэка.       Временами, Драко слышал звуки, подозрительно напоминающие стоны, доносящиеся из родительской спальни. Сначала, он опасался, что Люциус бьёт супругу. Но после того, как, однажды не выдержав громких криков, Драко ворвался в их спальню... Он в жизни так не получал от родителя!       Когда он вошёл, то увидел, как отец нависает над матерью и кусает её шею. Оба тяжело дышали, и тогда Драко закричал: «Папа, пожалуйста, не бей маму!» – Люциус же мигом обернулся, глаза на несколько диковатом лице в панике забегали по комнате, в попытке осознать, что происходит. Сфокусировавшись, наконец, на сыне, Люциус призвал эльфов и приказал увести ребёнка.       И уже через минуту отец влетел в его спальню с плетью в руках. Драко прекрасно помнил, как отец кричал на него, помнил свист хлыста, и как больно было потом сидеть.        После того случая, Драко стал вежливо стучать перед тем, как войти в супружескую спальню.       Тогда он учился на первом курсе, однако через год произошла история ещё «круче». Во время второго года обучения, Драко приехал домой на Рождественские каникулы, и ему дважды показалось, что мать беременна либо поправилась... Но не могла Нарцисса Малфой просто взять и поправиться – статус аристократки не позволял, да и она всегда тщательно следила за своей фигурой. К тому же она работала в саду, а это дело не из лёгких.       Чуть позже, видения волшебным образом развеялись, и живот матери испарился. По всей видимости, она потеряла ребёнка, и он не видел её два дня.       Драко интересовался у отца, где его мать, однако Люциус явно не желал рассказывать ребёнку неприятнейшую историю, и соврал, что мать просто приболела.       В то время Нарцисса лежала на кровати, обливаясь кровью, и смотрела в одну точку. Она не пила, не ела. Не могла связать пары слов, да и не говорила вообще.       — Милый? — оклик матери.       Пялясь в пустоту вот уже несколько секунд и погрузившись в детские воспоминания, он успел забыть, зачем вообще пришёл сюда.       – Да? Извините, задумался... Никто не приходит на ум.       Люциус вновь смерил сына взглядом, приподнимая бровь.       — Да неужели? – протянул он. – Уверен на всём белом свете должна быть хоть одна чистокровная, разумеется, и привлекательная ведьма. Ммм… Как насчёт той милой дамочки, с которой ты обжимался пару недель назад в Лютном? А, ну да. Та… Как её там?.. Па́тиссон? Точно! Патиссон, племянница Горбина. Но она не подходит, ты же понимаешь? У её семьи бо-ольшие проблемы… — Драко не слушал рассеянные размышления Люциуса, задумавшись над первой фразой отца.       Ему и вправду никто не нравился! Все девчонки оказывались то слишком замкнутые, то слишком высокомерные, то были слишком глупы, то слишком умны. А если?..       — К моему глубочайшему сожалению нет, отец.       Люциус снова перевёл взгляд на портрет жены. Он так хорошо помнил, как они познакомились! Помнил и как начались их отношения... Как сильно он любил её и как дорожил ею. На кофейном столике под рамой в изящной вазе стояли розы. Они горели во всей этой серьёзной обстановке алым огнём, опаляющим взгляд.       Весь кабинет Люциуса был мрачным: тёмные шкафы с памятными договорами из Министерства Магии, стены из тёмного дерева, на которых висели колдографии жены и семьи, гобелен с изображением его генеалогического древа, камин не грел вот уже долгие годы, массивный мраморный стол тёмного оттенка добавлял больше элегантности... И розы, словно язык алого пламени, гордо цветущий и согревающий во всей этой тьме.       Так же Нарцисса – его пламя. Любовь всей его жизни! Она и подарила ему эту жизнь. Она сделала его счастливым.       Его раздумья о любви прервало тактичное покашливание Драко. Нарцисса в очередной раз нервно, но и нежно одновременно запустила пальцы в его мягкие, длинные пряди, скользнули с волос и обвели контур скулы. Жена обошла кресло и склонилась к нему. Приподняла бровь, будто спрашивая: «Всё нормально?».       И он почувствовал, как внизу живота сладко затягивается узел. Кромка декольте свободного платья немного оттянулась, открывая вид на нежные полушария груди. Он медленно возбуждался от действий своей жены.       Нет, он уже хотел её!       Они ещё так молоды, а Люциус откровенно и искренне боялся старости. Боялся, что будет как его мать, лежать и мучиться от скуки и злобы на весь мир но Цисси лишь отмахивалась подобных опасений, ободряя: «Милый, ты здоровый волшебник, в расцвете сил!.»       Ему было уже тридцать шесть, ей же – тридцать пять. Она выглядела на десять лет моложе. Он – старше.        — Ну, и отлично! Значит я сам выберу тебе невесту. У меня есть одна подходящая кандидатура!       Нарцисса с любопытством покосилась на мужа, тот проигнорировал взгляд, который чуть ли не прожигал его макушку.       Драко же лишь подозрительно приподнял бровь: и вновь, он не был удивлён, что отец уже позаботился о его браке.        — И кто же она, Люциус? — подала голос Нарцисса.        — Гермиона Грейнджер, — ответил он жене, пристально оценивая реакцию сына.             Тот застыл, скорее всего, пытаясь найти в памяти хоть какую-то информацию о том, кто такая эта... Гермиона Грейнджер.       — Она дочка моего давнего друга, – сразу же ответил на не заданный вопрос Люциус. – К сожалению, у их семьи имеются проблемы с финансами... Зато на репутации ни одного пятнышка! Словом, блестит, как лысина Слагхорна. А наша, мягко говоря… Кхм. — Аристократ позволил себе усмешку. — Так обгажена, что сколько бы мы её драили, всё, как булавкой в тролля! Прилетят новые птички, которые уж точно постараются… Не дать репутации Малфоев сиять, как раньше, — Люциус снова позволил себе улыбку.       В этот раз в ней не было ни намека на веселье. Лишь осознание и принятие горечи, стыда и позора.       Драко удивлялся отцу: как может человек рассуждать о таких серьёзных вещах, как и прежде растягивая слова?!       Он знал, даже если Волан-де-морт, прости Мерлин, восстанет из пепла, даже если небо обвалиться, даже если ад спустится на землю – даже если всё это изволит стрястись одновременно – в Люциусе Малфое останутся неизменными две вещи: любовь к жене и семье, и привычка растягивать слова.       — Получается, — вкрадчиво начал Люциус, после недолгой паузы и короткого раздумья, как же правильно сформулировать эту мысль. — Они даруют нам свою репутацию с помощью дочери, а мы им взамен безграничный доступ в хранилище Малфоев в Гринготсе, — он окинул пристальным взглядом сына. Создавалось впечатление, что в голове Драко прокатывается миллион мыслей, сшибая одна другую, подобно рою диких пчёл.       — И когда ты собираешься нас познакомить? — Драко даже собирался спорить, он знал – с отцом это не прокатит, как бы он ни старался.       — Думал, сегодня вечером пригласить Грейнджеров на ужин, и, как бы между делом, предложить идею о союзном браке между чистокровными, – Люциус красноречиво кивнул супруге, и она поняла его намёк.       — Тогда отдам приказ домовикам, чтобы приступали к приготовлению блюд на вечер, – произнесла Нарцисса и тут же получила одобрительный кивок мужа.       — Я могу идти? — обведя скучающим взглядом кабинет, уточнил Драко и, едва заметив одобрительный кивок отца, выскользнул из кабинета. И отправился в свою комнату.        В ту же секунду, как вышел сын, Люциус схватил жену за запястья и прижал к груди, уронив к себе на колени, и набросился на её губы пылким, требовательным поцелуем.       Нарцисса, чувствуя его желание заёрзала, словно хотела усесться удобнее. Медленно отстранилась, мягко и настойчиво остановив мужа. Ещё чуть отстранилась. Села так, чтобы видеть лицо мужа. Хитро прищурилась и чуть наклонила голову, будто задумала о какой-то пакости. Медленно подняла изящную кисть, провела указательным пальцем от идеально ровного пробора до кончика такого же идеально ровного носа.       Люциус затаил дыхание.       Что придумала жена на этот раз?       Ладони оставались на тонкой талии, а игривый локон, выбившийся из причёски жены раздражал. Поднял руку и медленно смахнул надоедливую прядь с лица. Нарцисса прильнула к ладони, как кошка жаждущая ласки, потёрлась о руку.       Он не выдержал.       Запустив пальцы в волосы аромата лаванды, Люциус снова смял нежные губы. Целовал, покусывал, посасывал, Нарцисса стонала и целовала в ответ.       Он снова жадно изучал родные изгибы. Она снова стонала и снова целовала. Нарцисса ёрзала, специально тёрлась ягодицами о пах. Люциус чувствовал, что в брюках становится тесно, в комнате — жарко.       Поэтому вместо того, что бы продолжить, он одним движением руки освободил обоих от верхней одежды. Стянул боксеры, за ними куда-то под стол полетели белые кружевные трусики жены, и Люциус вошёл в неё на всю длину. Благоговейное и долгожданное тепло окутало его. Крик блаженства Нарциссы.       Он уже остервенело вколачивается в неё. Судорожно ищет губы. Мысли обрываются, перемешиваются, туман в голове мешает думать…       Влажные шлепки плоти о плоть смешиваются с шумным и неровным дыханием. Люциус чувствует: конец близко. Продержаться бы подольше… Сжимая в руках округлые и упругие полушария груди,он упивается похотливыми стонами… Оба испытывают пик наслаждения. Конец приходит внезапно, мощной волной прокатываясь по их телам.       — Цисси… — хриплый стон разносится по кабинету и тонет в женском крике.       Оба рухнули на кресло. Около минуты возлюбленные отходили от мощного экстаза.       Люциус пришёл в себя первым. Поднялся над Нарциссой и осыпал мелкими поцелуями лицо. Нашёл губы, нежно поцеловал. Цисси невесомо шептала ему в губы, как он был хорош.       Несколько минут спустя Нарцисса попыталась мягко высвободиться из крепких объятий мужа. Естественно, у неё ничерта не вышло.       — Люц... Мне надо идти! — нервно выдохнула Нарцисса, она снова чувствовала возбуждение мужа.       Но она и впрямь должа идти. Ведь никто, кроме неё не отдаст приказ о приготовлении ужина не только на их маленькую семью, но и на семью друзей. Если скажет позже, домовики попросту не успеют приготовить такое количество еды за меньшее время.        — Останься, — со стоном и чуть сонно протянул Люциус и ещё крепче стиснул руки на тонкой талии его милой супруги.        — Уж извините, многоуважаемый лорд Малфой. Но я должна идти — произнесла Нарцисса и успешно вывернулась из объятий мужа.       С давних пор эта фраза действовала на Люциуса, как Петрификус Тоталус. Обездвиживало, связывало по рукам и ногам.       Ну, а что он может поделать? Помешать жене исполнить свой долг?! Долг?! Ну нет… Скорее Салазар в гробу перевернется, чем…        Быстро одевшись, Нарцисса послала ему воздушный поцелуй и, кратко попрощавшись: «Увидимся вечером» – упорхнула, оставив мужа наедине с самим собой.

***

      Не успел Драко сделать и пару шагов от кабинета, как почти сразу услышал вскрик матери. Он уже всерьёз намеревался войти! Однако, звуки, похожие на поцелуи, остановили его.       Успокоившись и уже поднимаясь по лестнице, он слышал женские в перемешку с мужскими стоны. Хитро ухмыльнувшись, он направился в библиотеку.       В библиотеке Драко скучающе перебегал взглядом по корешкам книг, и вдруг его заинтересовало одно название – «Rituum novissima faciens agit cum diabolo et plus» . Открыв книгу, он сразу же прочитал предупреждение выведенное угловатым почерком ярко красными чернилами: «Уважаемые волшебники и волшебницы, если вы решитесь заключить какую-либо договорённость, по средствам проведения одного из этих ритуалов с кем бы то ни было, у вас НЕ БУДЕТ никакой возможности расторгнуть её, либо просрочить».       Усмехнувшись, Драко засунул книгу обратно. «Какой бред!» – резюмировал он, уже собираясь выходить из отдела «Тёмная магия»,однако его взгляд зацепился за «многообещающее» название. «Магия: Тёмная и не очень» Уилкеса Джона и Саровски Кейт.       — Ох, серьёзно? Как этот мусор вообще сюда попал?! Я же сжёг её курсе эдак на четвёртом! Чёртовы идиоты. Понапридумывают хуйни… — проворчал Малфой, воровато оглядываясь – отец против маггловской ругани. Взгляд сам собой вернулся к «Rituum novissima. Faciens agit cum diabolo et plus» — Ебаные кретины, это же насколько нужно быть полоумным, чтобы верить в такую чушь?. — скучающе вопросил Драко в пустоту.       Посмотрев на время, Малфой понял – пора. Пора собираться на встречу с чёртовой девчонкой.        Драко Малфой, как безумец, молил богов, лишь она не оказалась шлюхой, как Патиссон. Он представить не мог, кто же возьмёт эту потаскушку в жёны будучи в здравом уме и не будучи девственником.       Драко был просто уверен в том, что эта продажная шкура останется одна, ведь даже в послевоенное время, когда чистокровные перестали иметь влияние, её уж точно никто никто не возьмёт в супруги.       Вынырнув из воспоминаний об однокурснице, Малфой быстрым шагом направился в свою свежеотремонтированную обитель.       По дороге он встретил мать, которая строго раздавала приказы эльфам о подготовке к приёму гостей. Памятуя её стоны в порыве страсти, он криво усмехнулся. Драко надеялся что бы и его жена тоже была такой же пылкой по отношению к нему.       «Лишь бы она оказалась такой же горячей...» – взмолился мысленно Драко. И уже бегом отправился в свою комнату.