Его лицо

***

Дни сменялись друг за другом, продвигая всех учащихся к концу учебного года. Честно говоря, учиться и внимать словам учителей уже не было никакого желания. Как можно раздумывать над решением задачи, когда за окном светит весеннее солнце, веет тёплый ветерок, который всё манил провести время на улице вне стен какого-либо здания? В пространстве ощущалось предчувствие приближающейся свободы. Впереди ведь три месяца веселья с друзьями и свободного времени, которое можно потратить на какое-нибудь увлечение. — Не верится, что до конца осталась одна неделя, — взглянув на экран телефона, чтобы проверить его на наличие уведомлений, проговорил брюнет, после чего преподнёс чашку с чаем к губам. После трудного дня в школе парни решили провести время вместе в кафе недалеко от школы. Хотелось пообщаться и обменяться новостями. Последние три дня они практически не разговаривали по душам, а после занятий поскорее спешили по домам. Только сегодня появилась возможность задержаться, потому что планов что у одного, что у другого, было заметно меньше. Несмотря на надетую лёгкую школьную рубашку и тонкие брюки всё равно ощущалась духота, от которой они смогли укрыться в заведении с кондиционером. Задерживаться в каком-то заведении или просто прогуливаться по району, если комфортно находиться на улице, вошло в привычку. Разговоры помогали отвлекаться от школьных нервотрёпок, поэтому парни всегда возвращались домой отдохнувшими, если не физически, то хотя бы морально, и в хорошем расположении духа. Николай странно влиял на Фёдора, одним лишь объятием мог забрать все негативные мысли из головы брюнета, заполняя свободные места глупыми теориями заговора и цепляющимися песнями из известных видео и реклам. Но неосознанно заполнял чужую голову и собой, чему темноволосый был уже не в силах сопротивляться. Даже когда они не рядом, он всё равно задумывается в разговоре с кем-то или с самим собой о том, какую бы шутку и или несуразную рифму придумал Николай на сказанное Фёдором, как у того обстоят дела, и чем он занимается. Его действительно иногда становится слишком много, но чем дольше их общения продолжается, тем отчётливее Достоевский чувствует, что согласен затонуть в этом с головой. Согласен с полной уверенностью отказаться от жизненно важного кислорода, сменив его на неброский запах одеколона блондина, который слышно, только когда тот вдруг полезет с объятиями. Впрочем, продолжать можно до бесконечности. — Понимаю, — улыбнулся Николай и отломил десертной вилкой кусочек торта, который ему нравится в этом кафе больше всех. — Сдадим экзамены и уйдем с головой в веселье летних деньков. — Ключевое слово «сдадим», — хмыкнул брюнет, вернув кружку на своё место. — Брось, как ты можешь волноваться о результате, когда работал над подготовкой больше, чем все в классе вместе взятые? — вздохнул блондин и подался вперёд, положив руки на стол. — Даже я не парюсь. — Не думаю, что «даже» является уместным, ты ведь тоже много готовился, — встретился с чужими глазами Фёдор. — Обещаю, что мы все со всем справимся и поступим туда, куда хотим, — улыбнувшись, проговорил парень. — Не слишком за всех говорить? — спросил Достоевский, когда почувствовал прикосновение его пальцев к своей руке. — Я столько их знаю, так что уверен в способностях каждого, — одновременно со словами погладил внешнюю сторону чужой ладони Гоголь. — Вот как, — кивнул Фёдор и взглянул на свой подостывший напиток и наполовину съеденный десерт. — Какой-то ты сегодня грустный, — откинувшись назад на спинку диванчика, внимательно посмотрел на юношу Николай. — Не знаю, тебе кажется, — помотал головой парень и опустил глаза на блюдце перед собой. — Ты… — вздохнул перед тем как начать говорить. — Ты думал над своим вопросом, который задал мне в тот вечер? — Когда ты произнёс забивную фразу и уехал в закат? — поднял взгляд Фёдор и потянулся к чаю. — Да, тогда, — усмехнулся с чужой интерпретации Гоголь. — Может быть, думал, — отпив ароматной жидкости, проговорил Достоевский. — Почему ты решил об этом заговорить? — Мы уже много времени с того дня провели вместе и… — закинув ногу на ногу, тише стал отвечать блондин. — К чему ты ведёшь? — приблизился Достоевский, сложив руки на твёрдой поверхности, обращая всё своё внимание на объект напротив. — Для начала: принял ли ты решение об университете? — решив, что лучше начать с главного, спросил Николай. — Я посоветовался с родителями и… — поёрзав на месте, отвечал Достоевский. — Мне и им будет спокойнее, если я поступлю здесь. — Я рад, что ты принял это решение, — почувствовав тепло в груди от мысли, что им не придётся расставаться ради обучения, улыбнулся Николай. — Хоть ты и сказал, что лучше руководствоваться холодной расчётливостью, я… — вздохнув, чтобы отбросить скованность, говорил Достоевский. — Мне дорога наша связь, мне важен ты. — Но я понимаю тебя, — оттолкнувшись от спинки, оказался тот совсем близко к нему. — Будь на твоём месте, сразу решил бы остаться, даже не рассматривая другие варианты. — Зато мне ты правила жизни продиктовал, — усмехнулся брюнет, на что парень как-то глупо улыбнулся. — Вот такой я обманщик, — тепло взглянул в аметистовые глаза Николай. — Это всё, что ты хотел узнать? — вспомнив о том, что тот упоминал их разговор возле дома Фёдора, спросил темноволосый. — Я не знаю, стоит ли сейчас об этом говорить, — прикусил губу Николай, сомневаясь в своём решении завести об этом речь сегодня. — Может, ещё слишком рано и лучше оставить этот разговор до момента, когда мы сдадим все экзамены. — Не томи, Николай, — с интересом посмотрел на него Фёдор. — Ты готов сделать следующий шаг и изменить статус наших отношений? — чуть погодя, чтобы собрать мысли в кучу, аккуратно спросил старший. — Ты собираешься предложить… — заметив нотки сомнений в чужом голосе, решил предположить брюнет. — Я хочу предложить официально встречаться, — ответил на одном дыхании Гоголь. — Вот как… Почему ты тогда сказал, что нужно подождать? — Мы должны были привыкнуть к друг другу, убедиться в твёрдости и правдивости наших чувств… — заправив тёмную прядь тому за ухо, попытался объяснить Николай. — Пойми, я не имею ничего против, но просто хочется узнать… — перед тем, как дать окончательный ответ, решился уточнить юноша. — Что изменится, когда мы сделаем этот шаг? — Я смогу целовать тебя уже не как «приятель с класса», а в качестве твоего парня, — улыбнувшись, случайно вспомнил он чужие слова об их взаимоотношениях. — Что ж, это весомый аргумент, — усмехнулся Фёдор и чуть-чуть призадумался. — Так каков твой ответ? Если я оказался прав и стоит подождать до окончания всех событий, то… — не собираясь давить на него, переспросил светловолосый. — Нет, я уже принял решение, — помотав головой, сказал Достоевский. — Мне тоже будет приятно, если поддерживать меня во время, до и после экзаменов будет мой парень, а не кто-то иной. — Даю слово, что будет, — улыбнулся Николай, после чего прильнул к тёплым губам. Чуть опешив, Фёдор выдохнул и подался вперёд. Неторопливо отвечая, иногда позволял себе несильно прикусить чужую губу. На самом деле, Фёдор полностью согласен с чужим решением подождать. Тогда он не был окончательно уверен в чувствах, но спустя время убедился, что ему невероятно нравится проводить время с Николаем, пускать его в свою жизнь, и осознавать для себя родственность их душ. Напоследок проведя языком по влажным губам, Николай медленно отстранился. На душе было так хорошо, что казалось, будто этот момент и есть тот самый пик удовлетворения жизнью. Юноша не понимал тогда, и до сих пор не понимает, за что ему так повезло. Он и подумать не мог, что когда-то незаинтересованный с нотками холодной надменности взгляд аметистовых глаз за какой-то месяц с лишним сможет настолько перемениться. Продолжая сохранять тишину, блондин протянул руку к прямым волосам, недавно обновившимися посредством стрижки, сохранив длину, и аккуратно впустил пальцы в пряди у лица. Поддавшись ласке, Фёдор прильнул к чужой руке, прикрыв глаза. Сколько бы не пытался казаться замкнутым, скрываясь от него, Гоголь раз за разом подбирал нужный ключ, срывая одну из многочисленных масок юноши. Тем самым и вызывал привыкание к себе, что не нравилось Фёдору из-за боязни слишком привязаться. Однако ему не уставали доказывать свою надёжность, помогая открывать в себе желание оказаться как можно ближе к блондину, отдаться в тёплые руки и уют мягкого взгляда. Наблюдая, как тот расслабился, Николай не смог не умилиться. Было бы его выражение лица всегда таким же умиротворённым. Юноша всё готов отдать, чтобы избавить его от любых невзгод и разочарований на протяжении всей жизни. — Ты не ангел, спустившийся ко мне, дабы покарать за грехи? — улыбнувшись, тихо проговорил Гоголь. — Думаешь, наказывают лаской и нежностью? — не понимая, почему тот начал такую тему, отстранился Достоевский, однако рука не спешила опускаться. — Нет. Сначала осчастливят меня до потери памяти, а потом заберут всё, что обрёл, и растопчут в пыль, — с затуманенным взглядом как-то грустно говорил светловолосый. — Мне не нравится, что ты говоришь. Зря думаешь об этом, — почувствовав напряжение от того, что творится в его голове, проговорил Достоевский, как вдруг тот поднялся над столиком. — Как мне не держать себя в страхе? Может, судьба только и ждёт, чтобы я отвлёкся на мечты, чтобы совершить своё злодейство и забрать у меня тебя? — сомкнув пальцы на чужом подбородке, чтобы тот не мог отвернуться, всматривался в чужие глаза Гоголь, искренне пытаясь найти ответ среди толщи растерянности. — Значит, мне тоже стоит бояться, раз я счастлив с тобой? Так и будем жить, боясь удара в спину? — заметив, что его слова самые что ни на есть искренние, решил высказаться Фёдор, чтобы заставить того одуматься. — Н-нет, ты ведь не совершал… — поспешил переубедить парня блондин, однако темноволосый убрал с лица руку, сжав в своей. — Раз ты так говоришь, про исчезновение меня из твоей жизни… Считаешь, что предам тебя? — нахмурился Фёдор, окончательно вернув того на землю. — Нет… Я не считаю так, я не это имел в виду! — сорвавшись на высокий тон, помотал головой Гоголь. — Тогда успокойся и приди в себя, — почувствовав на себе взгляды посетителей, поднялся с места Фёдор и вытащил из кармана несколько купюр, чтобы расплатиться за них обоих и выйти отсюда поскорее. — Ты уходишь? — как только тот закинул рюкзак за спину и устремился к выходу, поспешил за ним блондин, едва не забыв про свои вещи. — Погоди! Убедившись, что тот послушно выбежал за ним, Фёдор прошёл некоторое расстояние от кафе и наконец остановился. Теперь оставалось подождать, пока его догонят. Не думал он, что и такие мысли блуждают по лабиринтам разума Николая. На самом деле, он ничуть не злится, а проговоренная раздражённым голосом последняя фраза нужна была, только чтобы привести юношу в чувства. Посредством вины, конечно, вариант не лучший, но выбора у брюнета, как такового, не было. — Дай же мне объясниться! — догнав парня, воскликнул Гоголь, но по мере приближения утих, настороженно взглянув на Фёдора. — Нельзя так резко уходить, не дав шанса оправдать себя. — Нельзя шуметь в общественном месте, только и всего, — развернулся к нему Достоевский, найдя юношу на грани паники, отчего невольно задумался — это он такой хороший актёр, или Николай все навыки чтения эмоций Фёдора растерял. — Я и не шумел, — не понимая, почему тот так спокоен, дрогнувшим голосом сказал Гоголь. — Всё же, я вовсе не считаю… — Забудь, проехали, — махнул рукой Достоевский и, взявшись за его запястье, потянул за собой. — Идём по домам, уже много времени прошло. — Позволь тебя проводить, — помотал головой Николай, не собираясь прощаться с ним так скоро. — Ладно, — кивнул Фёдор и не сдержал улыбки, когда блондин приблизился и взял его под руку. — Ты правда не злишься на меня? — шагая с ним в одном темпе по тротуару, спросил Гоголь. — Нет, мне не за что на тебя злиться, — взглянул на него Фёдор. — Всё равно прости… Не знаю, что на меня нашло, — тихо ответил светловолосый, не в силах выбросить из головы его слова и взгляд в тот момент. — К твоему сведению, наказывают не ангелы, а демоны, — вспомнив чужие слова о том, не ангел ли он, проговорил Достоевский. — Верно, — хмыкнул блондин и взглянул на небо. — Тогда переквалифицирую тебя в моего в ангела-хранителя. — Мне будет лень вытаскивать тебя из передряг, в которые ты так любишь попадать, — поморщившись, высказал своё неодобрение Фёдор. — Когда ты последний раз выслушивал от меня историю с приключениями с моим участием? — вздохнув теплый воздух, спросил юноша. — Хочешь сказать, ты уже не носишь шило в одном месте и смиренно сидишь дома по вечерам? — улыбнулся Фёдор, наблюдая за парнем, и убрал мешающие волосы у лица за уши из-за разбушевавшегося ветра. — Нет. Кстати надо тебя с собой куда-нибудь взять… Ты свободен на выходных? — подумав о том, чтобы разбавить скучные учебные будни, взглянул на него Николай. — Ничего не выйдет. Ко мне родственники приезжают. Родители устраивают ужин, у отца день рождения. Я должен быть дома, — помотал головой брюнет, но заметив, как тот погрустнел, опустил глаза в задумчивости. — Снова ты оставляешь помирать меня со скуки, — по-детски надул губы Гоголь и сложил руки на груди. — Я тоже не в восторге от этого, поэтому… — решив, как им стоит поступить, заговорил Фёдор. — Приходи ко мне в субботу, если не занят. — Что я забыл в кругу твоей семьи? — подумал блондин о том, как странно это будет выглядеть. — Я думал, ты будешь рад впервые побывать у меня дома, сам же недавно напрашивался, — решил не обращать внимания парень на то, как отреагируют другие, ведь они всё равно будут сидеть у него в комнате, редко попадаясь на глаза. — Ты прав, я очень хочу увидеть твою комнату, обклеенную моими фотографиями, — усмехнулся Николай, раз тот не стал придавать значения мнениям близких о присутствии блондина на таком мероприятии. — Боюсь тебя разочаровать, но ты увидишь самую скучную комнату в мире, — представив, как бы выглядела его спальня по описанию Николая, помотал головой Фёдор. — В ней живёт самый прекрасный человек, так что прости, но я тебе не верю, — внутри возмутившись, почему тот так говорит о себе и своих интересах при каждой попытке Гоголя узнать о нём, проговорил светловолосый. — Дело твоё, — слабо улыбнулся Фёдор и стал рассматривать улицу, по которой они шли. — Итак, каков размер твоего пальца? — заметив, что их разговор перешёл на непонятную сторону, вернулся к приятному Николай. — Давай без этого, прошу, — протянул Фёдор, искренне не желая участвовать в специфичной процедуре становления их отношений. — Позволь, но что в этом плохого? — настаивал Николай на приобретении хоть какой-то символики, ведь для них обоих это очень важно. — Так обязательно иметь кольца? — с надеждой взглянул на него Достоевский, странно себя ощущая из-за ситуации, в которой он оказался. — Если ты настолько против, я не буду упрашивать, — вздохнул Гоголь и отвернулся в сторону. — Не то, чтобы против, просто… — опустил глаза Фёдор, и сжал пальцы на лямке рюкзака на плече. — Я хочу сам сделать это для тебя. Хорошо? — Что ж, не смею перечить, — улыбнулся Николай и взглянул на дорогу перед собой, обозначив, что они уже приближаются к нужной улице. — Так ты придёшь? — вспомнил темноволосый, что тот так и не дал ему ответа. — На выходных у меня планов нет… Одним словом — готовьте побольше еды, — кивнул парень, не решаясь огорчать Фёдора своим отказом. — Хорошо, — тише ответил Достоевский, раздумывая, чем будет развлекать гостя в стенах своих покоев. На какое-то время между парнями воцарилась тишина. Оба были в своих мыслях, но при этом чувствовали себя абсолютно комфортно. Николаю не терпелось узнать, что же придумает Фёдор в качестве подарка им обоим в честь начала их отношений. От вопроса о том, что будет дальше и что изменится по принятию решения, Гоголь и сам невольно задумался. Вроде бы это важно для любящих людей — обозначить для себя, кем они являются друг другу. Может, парни просто ещё не осознали перемен? Со временем они оба наверняка поймут, нужно ли им это или нет. Быть может, их шаг к тому, чтобы быть ближе, это обязательная ступень перед их совместным будущим, светлым и прекрасным. Зная о том, что человек, который идёт рядом, является частью тебя, ведь он вложил свою преданность и доверие тебе в душу, наверняка оба будут чувствовать себя увереннее и спокойнее. Больше блондин не сможет прочесть в аметистовых глазах сомнение и страх перед неизвестным, потому что им будет неоткуда появляться и черпать силы, закрепляясь в мыслях брюнета. Как бы ему хотелось, чтобы и тот оценил их новую стадию, как шанс достичь чего-то большого. Хотя, есть вариант, что тот уже давно понял, какое она значение имеет для них обоих, и пытался сплести их судьбы ещё давно, пока Николай, в свою очередь, копался в сомнениях. Впрочем, это уже не важно. Результат один — теперь он может полноценно ощущать себя самым близким человеком Фёдора. Одна мысль об этом невероятно грела душу. — Чем займёшься, как домой придёшь? — взглянул на Достоевского юноша, решив нарушить их тишину. — Спать и готовиться к экзаменам, — в скучающей манере проговорил Фёдор. — Первый уже через несколько дней. — Верно, но ты не думай забывать и про отдых, а то совсем выдохнешься, — почувствовав желание оказаться ближе, взял его под руку Гоголь. — Знаю, — кивнул Фёдор и вздрогнул, когда ощутил прикосновение губ к его лицу ближе к виску. — Ты будешь моим первооткрывателем, у тебя ведь раньше начнётся, — улыбнулся Николай, когда тот повернул голову в его сторону. — Ага, а ты по протоптанной дорожке пойдёшь, — хмыкнул Фёдор и расслабился под веянием теплого ветра в лицо. — Как ваш верный слуга, — кивнул блондин и увидел знакомый поворот, до которого он обычно провожал Фёдора. — Думаю, такого слуги ни у одного короля не было, — усмехнулся Достоевский, представив Николая в доспехах из средневековья. — Это значит хороший или плохой? — задумался над чужими словами светловолосый. — Самый верный и неповторимый, — решив не обходиться примитивными словами как «хороший», сказал Достоевский и замедлил шаг, когда они стали подходить к его дому. — У меня тоже самый прекрасный король, — слабо улыбнулся Николай и остановился перед ним, напоследок обняв. — Никому его не отдам. — Я знаю, — уткнулся ему в грудь Фёдор, наслаждаясь последними минутами рядом с юношей. — Что ж, до завтра, — преодолев нужду оставаться рядом с ним как можно дольше, тихо сказал Николай и отстранился. — Пока, — кивнул Достоевский и вздохнул, не разрывая с ним зрительного контакта. — Если продолжишь на меня так смотреть, я не смогу уйти, — тепло улыбнувшись, коснулся его волос блондин. — Мне закрыть глаза? — понимая чужое желание не расставаться, усмехнулся брюнет. — Попробуй, — оглядел он чужие черты лица и хмыкнул, когда его веки опустились. Подождав пару секунд, Фёдор почувствовал лёгкое прикосновение тёплых губ к щеке, после чего до ушей стали доносится чужие шаги. Спустя время он открыл глаза и перед ним уже никого не было. Вероятно, Николай только-только завернул за угол. Так действительно было проще, когда не видишь устремляющейся в противоположную сторону фигуры. Постояв так пару секунд, Достоевский зашагал к воротам и оказался во дворе. Преодолеть расстояние до входной двери тоже было несложно. Как только он захлопнул её за собой, кожу обдало прохладой. Это было приятным явлением, пока на улице стояла, откровенно говоря, неприятная жара, от которой было некуда деться. Родителей сегодня не будет до позднего вечера, так как оба ушли на работу, поэтому остаётся время на отдых в тишине среди просторных стен дома и, конечно же, продумывание вариантов подарка Николаю. Ужасно хотелось ему угодить. Душа трепетала от мысли, что у него появилась возможность порадовать своего уже парня. Только мозг выдавал такое обилие возможных вещей, которые могут понравиться блондину, что голова гудела. Времени у него предостаточно, поэтому будет разбираться со всем по порядку.