Его лицо

***

День начался с ожидаемого звонка телефона, который был проигран практически полностью, но в последние секунды выключен. Значит, уже было семь утра, и нужно подниматься. Фёдор ещё вчера поставил будильник. Ведь он пообещал своему парню, что будет готов в восьми, чтобы тот мог его забрать. Раскрыв веки, юноша размял затекшую руку и уселся на кровати. Так рано он со дня окончания школы не просыпался. Учитывая, что парень, не в силах уснуть от предстоящих впечатлений, просидел допоздна, сейчас бодрость в теле не зашкаливала. Достоевский зевнул и спустился с постели. Нужно было немедленно взбодриться, и лучший для этого вариант — прохладный душ. Слишком задерживаться в нём не стал, ведь требовалось ещё подготовить одежду и самого себя, чтобы показаться перед незнакомыми людьми в подобающем виде. Родителей темноволосый, к счастью, успел застать. Оба завтракали перед тем, как уйти на работу, и были не удивлены, что тот так рано встал. Но удивились, когда сын сообщил о поездке два дня назад, хоть и с радостью отпустили. Без нравоучений о безопасном поведении в незнакомой местности не обошлось, и Фёдор не стал перечить. В конце концов, говорили всё это ему исключительно в целях предостеречь от возможных неприятностей. Итак, он присоединился к ним за стол и обменялся парочкой любезностей. После водных процедур стало легче и от родителей хорошим настроением веяло, поэтому морально Достоевский уже полностью был готов к поездке. На скорую руку перекусив тем, чтобы было на столе, и запив это всё чаем, брюнет поднялся к себе наверх. До выхода оставалось двадцать минут. Этого было достаточно, чтобы одеться и привести в порядок волосы. Зная, что за окном уже становилось жарко, обошёлся светлыми брюками со свободными штанинами и такой же лёгкой рубашкой с короткими рукавами с мелким принтом. Волосы вели себя не так, как хотелось, так что юноша всерьёз задумался, чтобы собрать их в хвост на затылке. Так глазам будет мешать меньше. Дальше в ухе оказалась ставшая такой привычной серьга, и надеты пара браслетов на руке. Выглядывая в своем отражении какие-то недочёты, на которые он ещё мог потратить оставшееся время и исправить, парень вздрогнул, когда телефон в кармане завибрировал. Не нужно было и гадать, кто ему звонит. Торопливо достав гаджет, брюнет взял трубку и прислонил к уху. — Доброе утро, — подал голос и прошёл к столу, на которой была его дорожная сумка со всем необходимым на три дня. — Привет. Уже готов? — поздоровался с ним блондин, судя по звуку, находясь в машине. — Уже на море, отдыхаю, — усмехнулся Достоевский и положил недостающие вещи в виде наушников и упаковки различных препаратов внутрь, если что-то побеспокоит. — Отлично. В течение десяти минут вылезай на сушу, подожду тебя у ворот, — улыбнулся Гоголь, ощущая никак не успокаивающее свой трепет сердце от мысли, что всё идёт очень хорошо, точно по плану. — Окей, — кивнул брюнет и водрузил не слишком тяжёлую сумку через плечо. — Жду. — Давай, — завершил их разговор Гоголь и отключился. Как только телефон был возвращен в рюкзак, Николай вздохнул полной грудью и повернулся к окну. Он встал примерно так же, как и Фёдор, может, чуть раньше. На сборы много времени не ушло и семья загрузилась в машину. Так как организаторами были друзья, машина, в которой они сидели, была их. Достаточно большой серого цвета автомобиль, вмещающий в себя до семи человек. Шесть человек как раз и будет. Николай специально сел на самое последнее, положив на пустующее рядом кресло свой рюкзак. Погода была как нельзя удачной для поездок. Насколько понял юноша, до гостиницы курортного комплекса ехать предстояло около четырёх часов. Номера уже тоже забронированы. Три по своему количеству: в первом супруги — друзья семьи, во втором родители, и в последнем будет жить он с Фёдором. На вопрос об изменении его номера Николай ответил отказом. Тем более, всё было распланировано задолго до того момента, как он пригласил Фёдора. Отсутствовало желание доставлять неудобства и вынуждать разрешать проблему, приобретая другой — двухместный. — Здесь куда поворачивать? — обратился водитель к юноше, отвлекая от мыслей. — Направо и прямо до второго дома, — объяснил заключительный этап маршрута до дома Фёдора блондин и приготовился встречать своего парня. — Хорошо, — кивнул мужчина, и продолжил движение. Спустя минуту машина остановилась возле нужного дома. Николай не стал ждать и сразу выскочил из автомобиля. Примерно в этот же момент открылась дверь ворот, и оттуда вышел Фёдор. Одет тот, как всегда, безупречно. Подойдя к нему, Гоголь улыбнулся и обнял его. Пока юноши здоровались, водитель тоже вышел из салона и приблизился к Достоевскому. — Эбису, будем знакомы, — протянул руку старший и взглянул на парня. — Фёдор, очень приятно, — поспешил её пожать Достоевский и прошёлся взглядом по его внешнему виду. — Давай сумку, положим в багажник, чтобы не мешала, — предложил мужчина, после чего тот послушно снял её с себя и отдал в руки. — Да, сегодня Эбису-сан — наш личный водитель, — положив локоть темноволосому на плечо, довольно проговорил Николай. — Садись в машину, негодник, — хмыкнул обсуждаемый и прошёл к задней части автомобиля, положив багаж, как только дверь отделения открылась. — Идём, — взглянул на Федора парень и потянул его за руку. Глазам был представлен очень уютный и ухоженный салон машины, в котором вполне комфортно ездить на длинные дистанции. Как только оба уселись, Фёдор ощутил на себе взгляды других пассажиров и назвал своё имя. Имя жены водителя он не упомнил, но имена и черты внешности родителей постарался укрепить в памяти. Если подумать, Гоголь взял и от одного и от другого в равной мере, так что нельзя было сказать, на кого он похож больше. Однако отец был всё-таки более сдержанным на эмоции и не сразу пошёл на диалог с новым знакомым, перед этим подозрительно на него посмотрев. Долго изучение не протянулось и, как понял юноша, он прошёл проверку. С другой стороны, брать с него особо ничего не было. Всего лишь друг, бывший одноклассник. — Приятно познакомиться, Фёдор-кун, повернувшись к нему, сложила руки на спинке кресла женщина. — Добро пожаловать в нашу дружную компанию. — Взаимно. Мне очень приятно здесь быть, — кивнул Фёдор и встретился взглядом с человеком, сидящим рядом с ней. — Если что, обращайся по любому поводу к нам, мы несём за вас двоих теперь ответственность. — проговорил темноволосый и улыбнулся, когда тот послушно закивал. — Вот и ладушки. — Отправляемся, — послышался голос впереди, привлекая внимание всех к себе. После его слов машина тронулась с места. Родители тут же отвернулись от юношей, оставив их наедине. Выдохнув, Фёдор заметно расслабился и сложил руки на груди. Что ж, началось всё очень безобидно. Люди весьма приятные, сразу расположили его к себе. Наверное, и Достоевский тоже попытается раскрыться в отношении их. Он не так уж закрыт и при желании может вести себя приветливо. Вопрос только в том, всегда ли ему это выгодно. Насколько юноша помнит, чаще всего было проще взглянуть на пытающегося выйти с ним на контакт человека с холодной незаинтересованностью, отвечая на надоевший за годы учёбы вопрос про его интересы или что-то в этом роде. Забавно, что такой способ отстранения затупился именно на Николае, который совсем не воспринимал его намеков на нежелание сближаться. Это и стало заветной точкой отсчёта до момента, пока Гоголь совсем его раскрыл. Вдруг парень почувствовал прикосновение руки к своему плечу и вынырнул из размышлений. — Прекрасно выглядишь, — подавшись к нему корпусом, тихо сказал Николай и взглянул в аметистовые глаза. — Спасибо. Ты тоже, как всегда, — уже не смущаясь от чужих слов, с теплом во взгляде ответил Фёдор. Было ощущение, что Николай с самого начала искренне пытался его изменить. Скорее всего, в лучшую сторону. Дозировано озвучивая комплименты, честно в глаза говоря о чувствах, прорубал себе путь в душу брюнета, чтобы расположиться и там, наполнив собственной безграничной энергией. Теперь Фёдор не сдерживал себя, если его переполняли тёплые чувства к юноше. Мог позволить себе сказать что-то похожее. Как ни странно, когда говорит Гоголь, он выглядит смелее, но получая приятность в ответ — тут же краснеет под проницательным взглядом, выдавая свою чувствительность к подобным словам. Отдавать оказалось куда приятнее, чем получать, как однажды открыл для себя Достоевский. Такими темпами обычный обмен комплиментами выглядел, как поочерёдная контратака, где выясняется, кто кого больше заденет. Не выдержав чужого взгляда, Гоголь тихо посмеялся и, опираясь рукой о кресло, прильнул к его губам. Фёдор не ожидал, что даже в присутствии людей спереди тот позволит себе подобное. Но отталкивать не стал и углубил их чувственный поцелуй. Рука сама потянулась к прикрытой одеждой талии и, огладив плавный изгиб, парень сжал пальцы на светлой футболке. Хотелось прижаться к нему всем своим телом и не отпускать ни на минуту. Но подумав о том, что так они не смогут вовремя отстраниться, Николай заставил себя разорвать поцелуй. В конце концов, впереди будет уйма возможностей загрести это чудо в объятия и долго-долго не отпускать. Нет смысла говорить, что светловолосый очень соскучился и невероятно рад сейчас вглядываться в черты лица напротив. Улыбнувшись, напоследок поцеловал его в щеку и уселся на своё место, откинувшись на спинку. Претерпевая схожий прилив нежности, Фёдор провёл рукой вдоль чужого плеча и остановился на ладони, переплетая их пальцы. Спустя какое-то время шум работающего мотора и слабый ветерок из приоткрытого окна давал успокаивающий эффект. Николая вдруг посетила мысль, что под таким влиянием можно и заснуть. Повернувшись, чтобы рассказать о своём наблюдении, парень застал Фёдора с закрытыми глазами. Как бы долго не всматривался в его лицо, веки не поднимались и пальцы ослабли, оставаясь сжатыми чужими. Значит, пока один думает, что он вот-вот уснёт, другой уже вырубился. Так даже лучше, ведь впереди много дел. Отдохнуть сейчас — лучший вариант. Но таковым дело было только для брюнета. Старший, как бы не старался, и глаза сомкнуть не смог. Тогда он просто будет наслаждаться видами за окном и охранять чужой сон. Спустя десять минут Фёдор совсем погрузился в сновидения и, будучи больше не в силах держать голову, положил её на что-то мягкое справа от себя. Умиляясь картине, блондин и пошевелиться теперь не решался, позволяя использовать своё плечо, как подушку. Вид такого умиротворённого Фёдора определённо ему нравился. Следующие четыре часа прошли как нельзя комфортно. Родители впереди о чем-то негромко разговаривали с друзьями, а Гоголь копался в телефоне, пока Достоевский сладко сопел ему под ухо.

***

Автомобиль прибыл на место вовремя, как и планировали. Дорога оказалась очень комфортной. Они добрались до гостиницы, не застряв в пробке недалеко от неё. Фёдор проснулся от прикосновения к своему плечу и неторопливо раскрыл глаза. Как оказалось, всю дорогу он эксплуатировал Николая в качестве удобства для сна. От этого было неловко, так что юноша поспешил отстраниться. Улыбаясь, Гоголь наклонился к нему и дотронулся до лица, убирая выпавшие из хвоста во время сна тёмные волосы за ухо. Сложно было передать, как мило брюнет выглядел, отворачиваясь от рук. Похоже, сон действительно привёл его в форму, раз он снова неподатлив и ворчлив. — Ребят, выходим, — сказал водитель, не поворачиваясь к ним, и выключил мотор, после чего вышел наружу. — Пошли, — махнул рукой Николай и вылез из салона, учтиво подержав дверь и выбравшемуся следом Фёдору. — Всё хорошо? Не укачало? — Нет, нормально, — помотал головой брюнет и пронаблюдал, как тот захлопнул машину. — Вещички забираем, — протянул Достоевскому сумку Эбису, а Гоголь закинул свой рюкзак за спину. — Спасибо, — кивнул брюнет, пока остальные тоже забрали свои. Спустя минуту все были готовы идти, так что компания двинулась в сторону гостиницы. Здание было огромным и красивым. До берега было совсем немного. Можно было сказать, что их гостиница расположена практически на окраине небольшого городка. Николай и Фёдор с интересом рассматривали место, где им предстояло провести несколько дней. Шагая по выложенной брусчаткой дорожке, блондин не отрывал глаза и от Фёдора, прослеживая его настроение. В конце концов, здесь он выступает как опора для темноволосого. Хотелось, чтобы и тот не упирался и спокойно принимал заботу в свою сторону. Когда они оказались внутри здания с приятным прохладным воздухом, так как там работал кондиционер, старшие сказали подождать их у стены, пока они разберутся с жильем и заберут ключи. Фёдор был подозрительно молчалив, и Гоголь искренне надеялся, что дело не в неудовлетворении местом. — Как тебе? — нарушив тишину между ними, обратился к нему парень. — Мне нравится, — пожал плечами брюнет и вопросительно взглянул на рассматривающего его с подозрением в глазах юношу. — Что-то не так? — Обещай, что если что-то будет беспокоить, ты обратишься ко мне. Даже переживаниями делись. Я хочу знать, что происходит. Хорошо? — подойдя к нему ближе, на пол тона тише проговорил светловолосый. — Мне кажется, ты слишком волнуешься. Всё нормально будет, — найдя в его словах признаки искренних переживаний за комфорт Фёдора, ответил брюнет и коснулся его рук. — Если тебе так будет спокойнее, я обещаю. — Ты чудесный, — переменился Гоголь и улыбнулся, как вдруг вздрогнул, когда их позвали по именам. — Пойдемте, — махнула рукой мать Николая и, подождав, пока они подойдут, вручила Достоевскому ключи от их номера. — Будем на одном этаже, но не по соседству. — Хорошо, — кивнул брюнет и зашагал за ней, когда толпа двинулась в сторону лестницы. Николай глубоко вздохнул и поспешил за ними, будучи самым крайним. Раз тот дал слово, действительно стоит отмести переживания. Пока они поднимались по ступенькам, блондин сумел догнать Фёдора, и теперь они вместе разглядывали дизайн стен вокруг себя. Как оказалось, им предстояло жить на третьем этаже, что было не слишком высоко. Наконец они свернули с лестничного пролёта и оказались в длинном коридоре, вдоль которого виднелся десяток с лишним дверей с номерами по центру. Итогом обсуждений стало решение освоиться в комнатах и отдохнуть с дороги, а через час они встретятся на первом этаже. Номер Николая и Фёдора оказался самым последним в конце коридора. Ускорив шаг, Гоголь приблизился к двери и ввёл ключ в скважину. Не терпелось узнать, в каких апартаментах им предстоит обитать. Фёдор тоже был очень заинтересован, так что зашёл внутрь сразу за ним, закрыв за собой дверь. Парней встретила светлая комната с большими окнами и выходом на балкон. У стены стояла большая кровать с бежевым постельным. Помимо неё внутри оказались и другие элементы мебели в виде стеллажа с зеркалом и креслом, а на стене большая плазма с выключенным экраном. Не сдерживаясь, Николай подошёл к кровати и с шумом упал на неё, раскинув руки в сторону. — Тут так круто, — протянул блондин и поднял глаза на потолок. — Да, очень, — улыбнулся Фёдор, пройдя вглубь помещения. — С такой кроватью и море не нужно. Удобная, что жуть, — проговорил Гоголь и приподнялся, пока тот положил сумку возле двери в ванную и скрылся за белой дверью. — Это хорошо, — еле слышно сказал Фёдор, разглядывая ванну и раковину, не став задерживать глаз на унитазе. — Чем займемся? — улыбнулся Николай и встал на ноги, пройдя к комнате. — Хочу вещи разложить и родителям позвоню, — зашагал к выходу, вдруг столкнувшись с ним. — Вижу цель — не вижу препятствий, — выдохнул Гоголь и протянул руку к ушибленному плечу. — Прости, не увидел тебя, — виновато прикусил губу Фёдор и дотронулся до его руки. — Сильно больно? — Без скорой не обойтись, — пошутил Николай, отойдя в сторону, чтобы тот прошёл. — Давай сразу похороны планировать, — улыбнулся темноволосый и, не спеша уходить, коснулся плеча губами. — Так лучше? — Намного, — тепло взглянул на него блондин и повернул голову, открывая щеку. — Сюда тоже для профилактики. — Туда я тебя не ударял, — посмеялся Фёдор и вышел из ванной, собираясь выполнить свои запланированные дела. — Я тогда схожу нам попить куплю, — решив, что лучше пока ему не мешать, сказал блондин и двинулся к выходу. — Если не затруднит, возьмёшь ещё перекусить что-нибудь? — усевшись на кровати перед сумкой, обратился к нему Фёдор. — Есть пожелания? — дотронувшись до ручки двери, уточнил Николай. — На твоё усмотрение, — помотал головой юноша и тот, кивнув, скрылся за деревянной дверью. Оставшись в одиночестве, Достоевский вздохнул и достал свой телефон из крайнего кармана дорожной сумки. На экране высвечивалось уведомление о пропущенном звонке от матери около двадцати минут назад. Очень хорошо, что интуиция подсказала ему взяться за сообщение новостей сейчас. Подождал бы ещё десять минут и заставил бы переживать. Набрав номер родительницы, парень поставил их звонок на громкую связь и положил гаджет рядом с собой. Трубку взяли практически сразу и из динамика послышался женский голос. — Фёдор, наконец-то я тебя услышала. Уже добрались? Как дела? — посыпались взволнованным голосом вопросы. — Всё отлично, добрались совсем недавно. Сижу, вещи разбираю в номере, — улыбнувшись, отвечал темноволосый. — Тебе обычно плохо после долгих поездок. Взял с собой таблетки, не укачало? — кивнула на его слова женщина и прошла вглубь коридора офиса, продвигаясь к своему кабинету. — Я всё время проспал, так что ничего не случилось, — помотал головой Фёдор и раскрыл сумку, собираясь приняться за другое дело. — Как с родителями дела? Уже подружились? — зная, что тот не был с ними знаком до сегодняшнего дня, спросила старшая. — Чудесные люди, как и другие двое. Не стоит волноваться, они сами сказали, что берут за меня ответственность, — улыбнулся Достоевский и поднялся с постели, чтобы отнести небольшую стопку вещей в шкаф. — Отлично тогда, хорошенько отдохни, — вздохнула брюнетка и взглянула на наручные часы. — Мне пора. Но ты будь на связи. Если что — сообщай. — Да, хорошо, — кивнул юноша и вернулся к сумке. — Удачи на работе. — Пока, люблю тебя, — закрыв за собой дверь, прошла вглубь помещения женщина и сбросила трубку. — И я тебя, — улыбнулся Достоевский, зная, что его уже не слышат. От того, что он связался с близкими, на душе стало легче, поэтому парень закончил дело в более расслабленном состоянии. Он был открыт к ощущениям, а на душе немного волнительно. Даже от мысли, что эти дни ему предстоит провести в компании Николая. Это ведь не привычная прогулка после учёбы на пару часов от силы. Интересно будет понаблюдать за тем, как тот себя ведёт с родителями. С ними, впрочем, предстояло снова встретиться через сорок минут, ведь первые двадцать прошли. Достоевский не ожидал, что его оставят надолго. Не зная, чем себя занять, сходил в ванную, чтобы вымыть руки, и улёгся на кровати, стянув обувь. Та была действительно очень удобной, отчего брюнет успел расслабиться, пока не послышался хлопок двери. — Соня-Фёдор снова спит, — улыбнулся Николай и прошёл к небольшому столику возле кресла. — Не правда, — поспешил усесться парень, поправив на себе одежду. — Лови, — после того, как выложил купленное на стол, бросил Гоголь в его сторону что-то в шелестящей упаковке. — Не заблудился, пока гулял? — еле поймал Фёдор предмет благодаря рефлексу и взглянул на мороженое в руках. — Изучил, но немного, — вскрыл своё мороженое Николай. — Территория огромная. — Не удивительно, — хмыкнул и немного откусил, пробуя на вкус. — Ты чем занимаешься, пока меня нет? — улыбнулся и подошёл к кровати, усевшись поближе к нему. — Как и говорил уже, — буркнул Фёдор, найдя для себя угощение очень по душе. — Родителям звонил. — Теперь они не думают, что тебя увезли в рабство? — дотронувшись до его руки, повернул чужую сладость к себе, чтобы попробовать. — Нет, — ответил Фёдор и вздохнул, услышав хруст рожка, означающий осквернённость его собственности. — Жаль, — прожевав, улыбнулся Николай и протянул ему своё. — Не дуйся. — Почему нельзя взять одинаковые… — не собирался совершать того же брюнет, но когда верхушка упёрлась в губы, смиренно откусил ту же долю. — Потому что ты любишь одно, а я другое, — улыбнулся Гоголь и дотронулся до его щёки, стирая след от фисташкового десерта. — Если бы ты действительно не любил то, что нравится мне, не лез бы с просьбой попробовать, — проговорил Достоевский и заметил в его глазах нотки игривости. — Что тобой движет каждый раз? — Мне просто нравится попрошайничать, не строй теории, — усмехнулся Николай и затих, поедая уже начавшее таять мороженое. — Так действительно проще, — кивнул Фёдор и тоже поспешил закончить, ведь есть на кровати он в принципе никогда себе не позволял. — У тебя не будет зарядки? Я свою дома забыл, а пока ехали, совсем телефон посадил, — выбросив мусор, помыл руки от липкости Гоголь. — Да, сейчас дам, — кивнул Фёдор и прошёл к шкафу, достав оттуда нужную вещь. — Повезло, что входы на телефонах схожие. — В таком случае купил бы себе её здесь, — принял в руки протянутое парень. — Сразу так нельзя сделать? — наблюдая, как тот воткнул один конец в розетку, а другой в телефон, сложил руки на груди. — Не хочу лишать тебя возможности спасти жизнь моему телефону, — улыбнулся блондин и развернулся к нему. — Ладно, — вздохнул Фёдор и прошёл к столику. — Я поставлю напитки в холодильник? — Да, давай, — кивнул светловолосый и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. — Потом можем в карты поиграть, я взял свою счастливую колоду. — Только этот человек может припереть за тысячи километров пачку картонок и забыть зарядку для средства общения, — не сдержал смешка Фёдор и открыл небольшой холодильник, составляя бутылки. — Это не просто картонки, а мой шанс тебя обыграть, — помотал головой Николай и добрался до своего рюкзака возле кровати. — У тебя не получится этого сделать, даже если эти карты в святую воду окунут, — закрыв дверцу, немного самодовольным голосом сказал брюнет. — Не может быть такого, что человек будет постоянно проигрывать. Теория вероятности должна же сработать, — достав карты с пластиковым покрытием, пробурчал Николай. — Верно, если этот человек играть умеет, — улыбнулся Фёдор, специально разжигая в нём желание опровергнуть чужие слова. — Будто тебе было когда учиться играм, чёртов зубрила, — не скрывая непонимания, откуда у того талант ко всем играм, которые только известны Николаю, сказал старший. — Много ты знаешь о моём времяпрепровождении после учёбы за все года, — хмыкнул Достоевский и уселся на кровати. — Нет, серьёзно… — тасуя колоду, тише обратился к нему юноша и стал раздавать. — У тебя папа в казино работает и научил тебя фокусам или что? — Смелое предложение, — посмеялся Фёдор и взял свои шесть карт в руки. — Я болел часто с тринадцати, а пока в больнице лежал — проводил время в палате с другими сверстниками за игрой. — Представляю юного Фёдора в больничной одежде с картами в маленьких ручках. Так и наворачиваются слёзы, — улыбнулся Николай и стал рассматривать свои, обозначив количество козырей. — В «Дураке» у тебя меньше всего побед. Не думаешь, что уже всё определено? — хмыкнул брюнет и сделал ход, положив пару шестерок перед ним. — Мы должны встретиться со своими страхами лицом к лицу, — торжественно проговорил Николай и побил их, тут же получив другие карты, которые тоже нужно было покрыть. — Короли, да в начале игры? — Всё для тебя, — усмехнулся Фёдор и взял недостающее количество карт перед своим новым ходом, пока тот собирал веер в руках. Теперь перед блондином были выложены семерки. Их тот смог покрыть и после — вернуть неприятные взору шестерки. Брюнет разобрался с ними быстро. Потихоньку в колоде стали заканчиваться карты, и игра подходила в концу. Николай таил надежду, что со старшими козырями сможет выкарабкаться, поэтому вздохнул и призадумался, как ему стоит сходить. — Надо же, Николай думает над ходом, вместо того, чтобы слепо бросать стратегически важные карты, — забавляясь тяжестью в чужих глазах, проговорил Фёдор и сменил позу. — Ха-ха, — закатил глаза Николай, и поднял взгляд на парня. — Хочу повысить интерес к игре. — Каким же способом? — подпёр голову рукой Фёдор, не понимая, почему тот так оттягивает время хода. — Пусть проигравший выполняет желание, — улыбнулся Николай, обозначив для себя определённые преимущества, ведь он сумел ненароком взглянуть на его набор в руках, когда тот улёгся. — Так хочется сделать мне массажик? — зная, что тот осведомлен в значении крайних его карт, проговорил Фёдор, ведь он специально дал их увидеть, чтобы тот хотя бы попытался его обойти. — Знаешь, после сна в машине очень тянет в районе шеи. — С удовольствием, — усмехнулся Гоголь и, решив, как ему стоит поступить, сделал ход, когда стратегия в голове была выстроена. — Коля-коля, когда знаешь, какая масть в недостатке у соперника, нужно использовать это против него, — вздохнул Фёдор и после своих слов ловким движением покрыл всё и положил перед ним пару тузов, выйдя из игры. — Я выиграл. Снова. — Остался, да еще и с козырями, — бросив перед ним карты, с разочарованием вздохнул Николай. — Счастливая колода, да? — улыбнулся Фёдор и стал собирать их в стопку. — В кругу своих друзей я с ней выигрываю только так, — отведя взгляд, буркнул светловолосый. — Не расстраивайся, держи, — сказал парень и протянул коробку, которую тот с недовольным взглядом бросил на стол. — Сколько времени? — когда тот взял телефон в руки, спросил юноша. — До встречи пятнадцать минут, — отвечал брюнет, проверяя уведомления на наличие чего-то важного. — Снимай тогда рубашку, — встав с кровати, выдохнул юноша и уселся перед рюкзаком, начав там копаться. — Что? Зачем? — не сразу поверив услышанному, поднял взгляд брюнет. — Будто не знаешь, что я всегда держу свои слова, — хмыкнул старший и достал оттуда парфюмированный лосьон для тела. — Я думал, потом, — уселся на кровати юноша, не решаясь так сразу раздеваться. — Любишь красивых мальчиков обыгрывать — люби и рубашки снимать, — с учёным видом сказал блондин и уселся рядом с ним. — Нет такой поговорки, — в замешательстве ответил Фёдор и опешил, когда тот стал расстёгивать на нём пуговицы. — Я и сам справлюсь. — Давай, — теперь не ощущая и толики грусти после проигрыша, наслаждался чужой стеснительности Николай. Смирившись, что его либо разденут, либо он сам оголит спину, юноша десять раз пожалел о своих словах. Подождав, когда тот закончит, Николай забрал вещь из рук и приподнялся над ним на коленях. Он и подумать не мог, что сегодняшний проигрыш так сыграет ему на руку. С довольным видом оглядывая светлую кожу на спине с парочкой маленьких родимых пятен, Гоголь распустил его волосы, чтобы собрать выпавшие пряди на затылке в хвост повыше. Прикрыв глаза, Фёдор почувствовал приятные прикосновения к своим волосам. Было необычно, ощущая такое бережливое отношение к себе. Закрепив волосы, Николай провел руками по плечам и спине. Не удержавшись, коснулся губами оголённой шеи, заставив того вздрогнуть. — Где, говоришь, болит? — Где шея и плечи срастаются, тянет неприятно, — ответил Фёдор, испытывая странные чувства от прикосновений. — Хорошо, — кивнул Гоголь и потянулся за лосьоном, выдавив небольшое количество на пальцы. — Сейчас исправим… — Уже начинает казаться, что ты специально проиграл, — улыбнулся Достоевский, почувствовав прохладный крем на себе. — Мне тоже, — кивнул светловолосый и стал распределять его по коже, слегка надавливая. Услышав его слова, Фёдор посмеялся и прикрыл глаза. Через пару секунд Николай стал разминать его плечи и шею, переходя на круговые движения. От того, как точечно он избавлял мышцы от напряжения, едва удержался, чтобы не простонать из-за приятных ощущений. Полностью расслабившись в его руках, потерял желание куда-либо идти, лишь бы тот не переставал приводить его тело в порядок. Не пропустив из виду, как тот расклеился, Николай и сам был рад принести ему удовольствие. Желание Достоевского исполнялось до десяти минут. Почувствовав сонливость, темноволосый поймал себя на мысли, что нельзя так слишком расслабляться, ведь им обоим скоро выходить. После того как взглянул на время, он обратился к Николаю с предложением начать собираться, и тот нехотя отстранился от тела, напоследок повернув его голову и кратко поцеловав. Сборы состояли в основном из приведения себя в порядок. Николай просто поправился, а другой обратно натянул рубашку, поспешно застегнув пуговицы. Оба надели плавки, ведь прогулка по территории будет не самым интересным, в отличие от возможности искупаться в приятной морской воде. В целом, как и планировалось, вовремя спустились вниз и встретились с родителями. Старшие тоже хорошо отдохнули с дороги и недолго подождали их на первом этаже. Так как они уходили надолго, ключи были возвращены на хранение. Их владельцам же теперь предстояло как следует изучить всё вокруг. Множество заведений и беседок, интересные способы проведения времени, вроде тира. Экскурсию обязательно стоит завершить в объятиях поблескивающих под солнцем волн и плотным ужином, за которым они все обязательно поделятся своими впечатлениями.