Церсия

Время зарождения…

             Холод пробирал до костей, а зимний лес был бы отличным убежищем, чтобы спрятаться. Но белоснежные волосы маленькой девочки и ее светлая шубка были обагрены кровью и никак не могли слиться с заснеженными ветвями, кустами и холмами. Если бы не большой корень могучего дуба, ветви которого закрывали небо, она бы давно попала в руки охотников.       — Выходи, проклятая!       Девочка вздрогнула и замерла. Но тело продолжало сотрясаться мелкой дрожью больше от ужаса нежели от мороза. До слуха доносился хруст снега, журчание ручья, что даже в такой мороз не смог замерзнуть от горячего течения, и тяжелое пыхтение.       Сколько прошло времени? Девочка только успела укрыться, как охотник уже оказался рядом. Он резко запрыгнул на корень, не подозревая, что под ним в углублении сидит, притаившись, его жертва.       — Наверняка своей магией воспользовалась, чтобы спрятаться от нас, — раздался над самой головой незнакомый мужской и очень скрипучий голос. — Выходи, девчонка! Тебе все равно некуда бежать!       Девочка закрыла рот рукой, чтобы всхлип не было слышно. Но дуб спас ее от обнаружения. Именно в ту же секунду с одной из веток упала насыпь снега. И судя по стону он угодил прямо на голову охотника.       — Проклятье! — выругался преследователь.       — Это всего лишь снег, — еще один голос раздался чуть сбоку.       Скрип корня над головой стал опасливо сильным. Второй охотник тоже забрался на него и вес обоих мог запросто сломать убежище. Девочка молилась Хаосу, чтобы корень выдержал. Иначе преследователи не только обнаружат ее укрытие, но и сделают дело, из-за которого их натравили на деревню и ее обитателей.       — Час от часу не легче, — пробурчал первый. — Где эта девчонка могла спрятаться? Она не могла убежать далеко! Вон там она оставила отпечаток на дереве. Значит через ручей она смогла перейти…       Ответа не последовало. Под их ногами скрипел снег. Девочка видела по их теням, как они передвигаются и осматриваются.       — Как там ее звали? — не успокаивался первый.       — Церсия, — ответили ему.       Девочка удивленно расширила глаза. Откуда эти чужаки, убийцы могли знать ее имя?       Первый преследователь недовольно хмыкнул:       — Еще и имя под стать самому настоящему дьявольскому отродью! Не понимаю, зачем она нужна живой королю? От таких как на нужно избавляться. Вон недавно в одной из провинций порожденные от демона вырезали десятки мирных. А что девчонка учудила в деревне, видел? Половина отряда просто пуф!       — Наша работа — не вопросы задавать, а исполнять приказы! — гаркнул второй. — Сказано привести живой, значит приведем живой.       — Но никто не говорил, чтобы она была целой и невредимой.       Последовавший после этих слов злобный смех еще сильнее напугал Церсию.       — Ладно, давай еще осмотримся. Наверняка где-то спряталась.       — Да тут испачканному в крови спрятаться некуда! На фоне снега она бы светилах как фонарь.       — До этого были кровавые следы. Они закончились сразу после ручья, а дальше ничего. Словно сквозь землю провалилась или утонула, дрянь! Столько крови не смыть так быстро.       — Может на дерево забралась?       Охотники замолчали, но Церсия слышала, как они топчутся на одном и том же месте. Видимо высматривая ее на ветках.       Корень опасливо затрещал. Сверху на голову девочки посыпались мелкие опилки, пыль и засохшая листва.       — Нет, ничего не вижу.       Как на зло нога Церсии соскользнула в самый неподходящий момент.       — Чшь! Слышал?       Церсия задрожала. Ее глаза наполнились слезами от страха. Сердце билось так быстро, что казалось вот-вот прорвется сквозь грудную клетку.       — Я точно слышал. Где-то близко…       Один из преследователей достал меч. Церсия теперь точно знала, как звучит металл, скользящий по ножнам. Он отбросил ее в недавние события, которые не забыть никогда.       Картина горящей деревни отпечатался в ее памяти. Как люди спасаясь от огня, выбегали на улицу и обрекали себя на еще более ужасную смерть. Стрелы и клинки беспощадно вонзались в живую плоть. Не важно: ребенок, женщина, старик или здоровый мужчина. Все умирали в одинаковой агонии. Либо огонь, либо клинок и стрелы. Кто-то предпочел сгореть заживо, не поддавшись на уловку охотников — выкурить всех деревенских из домов.       Никому не удалось спастись, кроме Церсии. Даже ее родителей постигла участь павших.       В ушах появился звон. Который постепенно уступил место отголоскам кровавой трагедии. Суматоха в деревне началась неожиданно и стремительно. Крики становились все громче. Звук ломающихся от пламени крыш, летящих стрел, ударов металла о металл. И самое ужасное — звук, когда разрезают плоть. На ее глазах несмотря на то, что мать попыталась отгородить дочь от ужасной картины, один из палачей одним ударом меча вспорол живот отцу. Он закрыл своим телом семью. Брызги крови попали на черную броню убийцы. Они стекали ручьем, падая на белоснежный снег. А часть капель попали на одну единственную открытую часть тела — щетинистый подборок.       Церсия как завороженная наблюдала за этим, не осознавая до конца происходящего. Ее мать закричала и разрыдалась. Она все повторяла имя мужа. Снова и снова. Молила Хаос смилостивиться над ними. Отказывалась верить в происходящее.       Внутри Церсии что-то надорвалось от отчаянного плача матери. В груди появилось давление и, казалось, вот-вот что-то взорвется внутри девочки. И тогда Церсия закричала. Ее крик разорвал убийцу на куски. Он словно лопнул изнутри как пузырь. Кровью и плотью накрыло Церсию и ее мать. От шока и потрясения, они не сразу сообразили, что нужно бежать пока была возможность. Но тела не слушались. И мать, и дочь как загипнотизированные смотрели на последствия крика Церсии и на мертвое тело мужчины, что еще утром был любящим мужем и отцом. На плохо слушающихся ногах Церсия подошла к нему. Он лежал лицом вниз. Земля под ним превратилась в кровавую лужу. Снег растаял и смешался с кровью, став густым и липким.       Она пыталась звать отца, но голос не слушался. Из горла было слышно только неразборчивое хриплое бормотание. Церсия не сдалась, продолжая толкать его, стараясь разбудить. Только когда мать насильно подняла ее на ноги, девочка смогла очнуться от морока и отрицания. Они обе побежали к лесу. Но их настигли прямо у опушки. Мать Церсии наказала ей бежать дальше и не оглядываться, чтобы та не услышала. Девочка повиновалась. Соблазн ослушаться был велик. И Церсия обернулась, когда до ушей донесся последний предсмертный вскрик матери. Ее тело обмякло и упало к ногам убийц.       Церсия заставила себя бежать, не разбирая пути. Слезы застелили взор. Несколько раз она падала, оставляя после себя кровавые пятна на снегу. Не удивительно, что наемники смогли так быстро взять след.       И сейчас Церсия сильнее вжалась в пропитанную влагой кору, ногтями царапая пропершую землю. Ей было больно, но ничто по сравнению с болью от потери семьи и страха за жизнь. Тело содрогнулось как от разряда молнии. По венам заструилась магия, которую даровал сам Хаос, а по коже пробежали ледяные мурашки. Церсия не знала, что происходит, но мечтала слиться с землей и могучим дубом, который видел множество событий и был молчаливым наблюдателем из покон веков.       Тень преследователя перед ней стала меньше и яснее. Девочка зажмурилась. Над ней начали раздаваться звуки пыхтения и возни.       «Если он спустится… Нет. Нет. Нет. Нельзя этого допустить. Прошу, помогите!».       Пум.       Наемник спрыгнул. Церсия распахнула глаза и увидела ботинки. Но стоило его ногам коснуться заснеженной земли, как он тут же замертво упал. Вскоре второй наемник последовал за первым. Его тело, обмякшее как тряпичная кукла, свалилось рядом. Охотники сами стали чьей-то добычей.       Церсия заметила, что тела накрывала тень. Тень неизвестного спасителя. А может нового врага? Он присел. И не успела Церсия даже пискнуть, как показались белые как снег волосы и лицо мальчика не старше самой девочки. Его губы были замараны кровью, и все зубы тоже. Это Церсия увидела, когда паренек улыбнулся ей. Внутри появилось странное ощущение отвращения и облегчения. Девочка даже не знала, что ей делать теперь. С одной стороны, похоже мальчишка спас ее, а с другой — его вид пугал не меньше охотников. Он один расправился с двумя мужчинами и, судя по их телам, очень крупных, к тому же вооруженных мечами.       Паренек продолжал улыбаться и прищуриваться. Его клыки для обычного человека были слишком длинными, а кожа бледная как у мертвеца. Волосы только сейчас напомнили Церсии ее собственные: белые и светящиеся. И даже казалось, что они как брат и сестра.       Но у девочки не было никого. Она знала это наверняка. Однажды Церсия случайно подслушала разговор ее матери со знахаркой. И та сказала, что девочка останется единственным ребенком в семье. Почему же тогда этот мальчик так похож на нее?       — Ну ты долго еще будешь играть в невидимку? Я все равно тебя вижу.       Глаза мальчишки сверкнули, а улыбка стала шире.       Церсия не сразу поняла смысл сказанного. Она медленно опустила взгляд на себя и ужаснулась. Ее тела не было. Точнее оно стало прозрачными, но не до конца. Церсия видела преломление света, когда тень отступала и давала немногочисленному свету подать на него. Как будто она смотрела через один из тех полупрозрачных камней, что отец дарил маме на особые праздники.       — Я не обижу, даю слово. Мы, похоже, одной крови.       «Одной крови?».       Паренек протянул руку, все так же смотря на девочку верх ногами. Его оказались не запятнаны кровью в отличии от рук Церсии.       Девочка с опаской и недоверием вложила свою руку в его. Она оказалась невероятно холодной. Даже лед не был таким холодным, как рука мальчишки. Церсия вздрогнула и хотела отдернуть руку, но паренек ухватился сильнее и резко вытянул ее наружу. Для ребенка у него было много сил как у взрослого мужчины. И кажется даже больше. Он один справился с двумя взрослыми людьми.       Когда Церсия оказалась снаружи, то ее тело снова стало видимым. А мальчик оказался с ней ростом и кажется был одного с ней возраста. По его подбородку скатилась капля крови, которую он тут же вытер, а затем слизал с руки.       Он довольный собой выпятил грудь, будто сделал что-то хорошее и ждал похвалы или благодарности. Но Церсия не могла вымолвить ни слова. Благодарность застряла комом в горле и болью в груди. Да, мальчик ее спас, но убил двух людей. Чем он отличается после этого от охотников, которые вырезали всю деревню? Церсия никогда не сталкивалась с убийствами лицом к лицу и не знала, как относиться к тому, что предстало перед ее глазами.       — Ой, прости, ты все еще в шоке. Не подумал. Я всегда так: сначала делаю, потом думаю, — протараторил мальчик.       Он засмеялся от своих же слов, как будто это была шутка. И его легкий и звонкий смех понравился Церсии. Ей даже захотелось засмеяться в ответ. Но не получилось. Получилась лишь кривая ухмылка, мало походившая на улыбку.       — А еще я, кажется, не представился, да? — мальчишка почесал затылок, слегка растрепав длинные волосы.       Церсия еле заметно кивнула.       — Вот балбес! — он ударил себя по лбу. — Мое имя — Валмолон!       Валмолон протянул руку. Церсия несколько раз переводила взгляд с нее на светлые чуть ли не прозрачные глаза спасителя.       — Ты не знаешь, как знакомиться? — усмехнулся Вал.       Девочка возмущенно нахмурилась. Страх исчез, уступив место гневу. Церсия сжала руку Валмолона так, что она хрустнула.       — Ай! Совсем что ли?! — он хотел выдернуть руку, но теперь сам оказался в ловушке.       — Церсия, — шепотом сказала девочка.       — Чего? Что еще за «церса»?       Девочка сделала шаг и ее нос коснулся его. Она заглядывала прямо в душу новому знакомому, отпечатывая свое имя и облик в его памяти.       — Церсия, — твердо повторила она. — Мое имя — Церсия. Запомни.       После этого все перед глазами расплылось и потемнело. Ее тело стало невесомым. Тяжесть и боль от пережитого уступили место легкости и забвению.             

Библиотека университета…

      После инцидента в клубе прошла неделя. За это время я немного смогла прийти в себя и забыть о странных видениях. Нескончаемые лекции и гора заданий по предметам на курсе вынудили уйти с головой в учебу и меньше думать о произошедшем. И на следующий день после посещения клуба я смогла убедить себя, что мне подсыпали какой-то наркотик или галлюциноген. Такая история была вполне естественна для таких мест как клуб «Анахам».       Никакого предвзятого отношения. Просто факт.       Я была рада, что мы ушли раньше, чем произошло еще что-нибудь странное. Как только мы вернулись в квартиру в Кенсингтоне, Фелисити потребовала объяснений. Но у меня совсем не было желания и сил делиться с кем-либо о том, что меня начали посещать странные видения. И тем более мне не хотелось говорить ей о разговоре со своим отражением. Но подруга была настойчива. Упуская некоторые уж слишком фантастические и безумные моменты, которые бы обеспечили мне место в психбольнице или лекарственную терапию, я все же рассказала ей. И о том, что со мной случилось и о том, что происходило в последнее время. Я попыталась убедить ее, что с ситуацией в клубе во всем виноват алкоголь, который слишком быстро пила. Пришлось поступиться своей гордостью. А касаемо остального, Фелисити самостоятельно нашла ответ: стресс, переутомление и богатая фантазия.       — Поверить не могу! — воскликнула она, продолжала неотрывно смотреть на экран своего телефона. — Он еще смеет меня игнорировать!       — О ком ты? — спросила я, отрываясь от своего конспекта с таблицей сравнения римских и греческих Богов.       Изучать разные мифы и легенды было интересно. Но начинаешь испытывать к ним ненависть, когда преподаватели и особенно такие как Карсен заставляют их читать сутками на пролет, анализируя каждую мелочь.       — Вал! Последний ответ от него получила четыре гребаных дня назад! И это было: «Не забивай голову всякой ерундой, сладкая.».       Я поежилась от неприязни при упоминании уменьшительно-ласкательного обращения, которыми страдали многие влюбленные парочки. Но еще хуже было осознание того, что это написал Вал. Вспоминая этого мужчину и читая с экрана телефона Фелисити слово «сладкая», по коже пробегали неприятные мурашки.       Я снова содрогнулась и отпихнула от себя телефон.       — Убери. Сразу начинает мутить от одного только упоминания, — сморщилась я.       — А нечего было вливать в себя все и сразу!       — Нечего было мозг отключать и превращаться в любленный овощ!       Несмотря на повышающийся градус дискуссии, мы продолжали разговаривать шепотом. Или скорее это было шипением двух змей. И в этот момент мне на глаза как раз попалось в книге изображение Медузы.       Иронично.       — Вы закончили обсуждать свои ночные похождения или нет? — тихо взвыл Тимоти.       Я совсем забыла о его присутствии. Он всегда умело становился невидимкой, когда надо и не надо. И вот снова я совсем забыла, что сегодня в библиотеку мы пришли втроем. И каждый мучился над предметом Карсена.       — Прости, — в унисон прошептали мы с Феси.       Тимоти закатил глаза и снова склонился над старой книгой. Ее переплет уже был изношен временем. Страницы были желтыми и засаленными. И написанный текст был выполнен чернилами и пером, а не печатной машинкой. Я удивилась. Не припоминаю, чтобы в библиотеке университета были такие древние книги и уж тем более чтобы их выдавали студентам младших курсов.       Друг заметил мое удивление и замешательство. Его глаза сверкнули, и он нахмурился.       Вот блин! Не смотри на меня так!       Никогда не любила, когда Тимоти хмурился или злился. Он тихий и неконфликтный парень, но стоило его разозлить, взгляд заставлял замолчать и пересмотреть свое желание спорить дальше. Ему даже слов не требовалось, чтобы поставить точку.       — Ты чего?       — Твоя книга, — кивнула я на нее, но тут же осеклась.       Книга стала новой, хотя еще секунду назад была старой и потрепанной. Я вылупила глаза и попыталась лучше рассмотреть ее, убрав руку Тимоти.       — Какого…       — Что? — нервно зашипел друг и вырвал свою руку. — Может хватит меня отвлекать?       Сегодня он был куда более нервным и огрызающимся. Тимоти отодвинул от меня книгу и закрыл ее рукой, поворачиваясь ко мне так спиной. Я оглянулась к Феси. Она все это время внимательно слушала друга и во все глаза таращилась на него, не веря ушам и глазам. Фелисити редко становилась свидетельницей раздражения Тимоти. И для нее это стало открытием. Приятным или не очень — судить было сложно. Но она явно была удивлена не меньше, чем я.       Мы еще раз недоуменно переглянулись. Тимоти всегда был не от мира всего и ко всему относился с хладнокровием. Но сегодня он превзошел все своих немногочисленные вспышки агрессии.       — Никогда не видела его таким, — прошептала Феси мне на ухо. Недавний спор между нами ушел в забвение, будто его и не было. — А ведь я с ним знакома дольше тебя.       Я неуверенно кивнула и отвернулась к подруге.       — Ну после лекций Карсена любой бы сорвался, — улыбнулась я.       Фелисити согласно кивнула и вместо того, чтобы углубиться в записи лекции, снова начала лихорадочно печатать в телефоне.       Наверняка отправляет очередное гневное сообщение Валу.       Я же оказалась не лучше. Я смотрела на свои конспекты и совершенно не понимала их. Точнее не хотела понимать. В голове крутились совершенно другие мысли. Я то и дело бросала короткие взгляды на книгу Тимоти, край которой я все же могла видеть. Но больше она не меняла своего вида.       Мои глаза уставились в кудрявый затылок друга. И мысли понеслись далеко в прошлое. Впервые я встретилась с Фелисити и Тимоти в начальной школе, в которую попала после переезда в Лондон. Родители тогда еще были вместе. Мама помогала папе с рок-группой, и вся наша семья разъезжала по стране с небольшими концертами. Но к моему поступлению в школу мама приняла решение осесть и подарить мне стабильное детство со стабильным кругом общения. И именно с того момента их с папой отношения начали портиться.       Несмотря на разногласия родителей, я была рада жить в Лондоне и общаться с новыми друзьями. Ими стали Тимоти и Фелисити. Мы сразу нашли общий язык. Феси бесцеремонно села рядом со мной за соседнюю пару и протянула мне руку. Уже тогда она начала экспериментировать с цветом волос, надевая разноцветные парики. Тимоти же ничего не оставалось, как принять меня в их скромную компанию. Позже оказалось, что Феси и Тимоти не самые популярные дети в классе и даже считались в каком-то смысле изгоями из-за своих характеров и странностей. А я отлично вписывалась в их безумный и творческий тандем. Меня частенько называли чудачкой. Но вспомнить почему, оказалось трудно. Эти воспоминания стерлись, как и многие другие до момента, который перевернул мою жизнь.       Чтобы не бередить старые раны, я заставила себя сосредоточиться на конспектах. Так мы просидели в библиотеке большую часть вечера, а я все никак не могла закончить задание профессора Нюниуса.       — Я все, — выдохнул Тимоти и встал, скрипя стулом.       — Я и не начинала, — выдохнула Фелисити, оторвавшись от телефона.       — Не удивлен, — усмехнулся Тимоти. Кажется, его настроение улучшилось. — Потом не проси помочь тебе со сдачей тестов и экзаменов.       — Мне и не понадобится твоя помощь, — фыркнула Феси.       — Посмотрим. Циси, ты как?       — Что? — оторвавшись от тысячной скучной книги, спросила я.       — Не важно, — выдохнул Тимоти, убирая ту самую странную книгу в портфель.       И могу поклясться чем угодно (не учитывая мой атеизм и скептицизм), она снова превратилась в потрепанный том перед тем, как две собачки замка соединился друг с другом.       — Феси, ты остаешься с Циси или тоже идешь?       Фелисити посмотрела на груду книг на столе и на меня. Она словно вымаливала у меня отпустить ее на волю. Перед этим взглядом я никогда не могла устоять и противостоять ему.       — Иди, мне все равно еще нужно время, чтобы разобраться с последней темой.       — Той самой, что дали персонально тебе? — усмехнулся Тимоти, явно злорадствуя.       Я тяжело вздохнула и кивнула.       Профессор Карсен все же не забыл мой «прокол» на лекции приглашенного профессора и добавил мне задание. Он потребовал к понедельнику написать подробный доклад о древнегреческой волшебнице Цирцее. Словно насмехаясь надо мной и моим именем. И как удачно совпало с расспросами Валмолона, которые я так и не смогла выбросить из головы. Иногда я поражалась наглости и жестокости судьбы. Это снова заставляло вспомнить о моих расспросах родителей: почему они решили назвать меня именно так? Ведь это стало клеймом для шуток и издевательств.       Но делать было нечего. Если бы я продолжала как в детстве близко к сердцу воспринимать каждую шутку, то давно бы уже забилась в угол или сменила имя на более консервативное и подходящее английской француженке: Кристин, Жаклин, Лола, Челси. К тому же мне самой всегда было интересно узнать больше о мифической героине, чье имя стало моим собственным.       Не то, чтобы до сегодняшнего дня я не читала мифы Древней Греции. Но только повзрослев у меня появился настоящий интерес к этому, да и специализация моего факультета поспособствовала этому. Добавить еще к этому вредность и принципы из детства, которые никуда не ушли с возрастом. Во время гормонального бунта я выводила родных из себя своим непокорным поведением и не отзывалась на свое полное имя. Могла смириться только с короткой версией — Циси. Стоило пубертатному периоду пройти, все само по себе успокоилось, но привычка называть меня сокращенным именем осталась у всех.       — Посмотри книги из закрытого раздела библиотеки, — выдохнул Тимоти, ожидающий пока Фелисити соберет свою сумку.       — И как ты предлагаешь мне это сделать? — нервно хохотнула я. — Пробраться в закрытый отдел библиотеки мимо мадам Марч? Извини, но мантии невидимки как у Гарри Поттера у меня нет.       Тимоти усмехнулся и поправил очки в круглой оправе. Мой намек он понял и оценил.       Еще бы шрам пририсовать. На Хэллоуин он точно не отвертится от меня. Если потребуется, насильно нарисую молнию ему на лбу.       — Да, звучит фантастически, — усмехнулся он. — Но возможно, если правильно попросить, мадам Марч пустит тебя?       — Может, научишь меня «правильно просить», раз она тебе дала книгу, что ты спрятал?       Тимоти напрягся, но постарался изобразить недоумение.       — Это обычная книга по мифологии из обычного отдела по истории древней литературы, как и одна из тех, что лежит перед твоим слишком любопытным носом.       — Ну да, — ухмыльнулась я, но допытываться не стала, да и не была уверена в том, что видела.       — Я готова! — воскликнула Феси.       — Супер, — буркнула я, завидуя друзьям.       — Ты же можешь вернуться сюда завтра, — выдохнула подруга. — Или из дома через интернет найти нужную информацию.       — Нет, чем быстрее сделаю это задание, тем быстрее освобожусь и отдохну на выходных. И в Интернете информация слишком разношерстная.       — Не уверен, что ты справишься за одну ночь, да и библиотека некруглосуточная, — хмыкнул Тимоти.       — Спасибо за веру в лучшую подругу.       — Просто говорю, как есть, — пожал плечами он. — Ладно, пошли, зефирка.       Фелисити высунула язык и поспешила взять Тимоти под руку.       — Звони, если нужен будет личный водитель, — подбадривая улыбнулась Фелисити.       — Ага, — устало выдохнула я, провожая друзей завистливым взглядом.       Как только они скрылись я снова склонилась над книгой, перед этим бросив быстрый взгляд на дверь позади пустующей кафедры мадам Марч, которая вела в закрытый отдел библиотеки. В него пускали только по пропускам. Их можно было бы взять у преподавателей, но я упустила свой шанс. Да и Карсен не дал бы мне его так просто.       Может уговорить мадам Марч? Она, конечно, уже здорово помогла с книгами и вряд ли бы отказалась помочь с закрытым отделом. Но насколько я помню, она любительница правил и нарушать их никому не позволяет.       — Не попробуешь, не узнаешь, — раздался смешок.       Я вздрогнула. Этот голос был мне знаком. Я уже слышала его в клубе.       Только не снова!       Я огляделась и поняла, что осталась в читальном зале один на один с книгами.       Я уверенна, когда уходили Тимоти и Фелисити, со мной еще оставалось несколько студентов.       За окном уже стояли сумерки. Читальный зал опустел и только мой стол освещала небольшая лампа. Мне стало не по себе. Не было даже слышно мадам Марч с тележкой. Под закрытие она развозила на ней книги и расставляла их по отделам.       Как теперь оправдать голос в голове? Плевать! Надо закончить и уходить быстрее!       Разозлившись на собственный вопрос, я нервно перелистнула страницу книги и склонилась над текстом Одиссеи.       Я безотрывно читала страницу за страницей и делала пометки для доклада. Все записи о Цирцеи или Кирке (как ее называли некоторые авторы и исследователи) отличались друг от друга различными не состыковками. Где-то говорилось, что Цирцея была женой Одиссея и матерью некоторых его детей, но в других источниках об этом даже и речи не было. Но все же авторы сходились на том, что Цирцея была невероятно красивой, умной, хитрой женщиной обладающей сильной магией. И как печально, что она встретила трагический конец от рук мужчины, которого по-настоящему любила.       Ну почему именно Греческие мифы? Отец француз, мама англичанка. Почему они выбрали для меня имя Древнегреческой ведьмы? Жаль я уже не могу спросить их об этом.       — Вы еще здесь?       Я подпрыгнула на месте и из рук выпала ручка, звонко упав на каменный пол. Надо мной склонилась грозная на вид женщина не старше сорока. Она носила тугой пучок, в который всегда была воткнута ручка или карандаш. Огромные очки с толстыми линзами делали ее глаза в несколько раз больше. Будто мадам Марч объединяла в себе две противоположности: профессоров Макгоногалл и Трелони.       — Мисс, библиотека закрылась десять минут назад. Похвально, что вы так рветесь к знаниям, но извольте свое время распределять так, чтобы заканчивать работу до закрытия.       — Эм, да, простите, мадам Марч. Кажется, я слишком сильно увлеклась.       Мадам Марч бросила взгляд на разложенные книги с конспектами и нахмурилась.       — Я все уберу, — поспешила оправдаться я за беспорядок.       Но мадам Марч остановила меня подняв руку.       — Я сама, — выдохнула она. — Идите домой. На улице уже стемнело и лучше вызвать такси.       — Ничего, автобусы до метро еще ходят, — улыбнулась я, взглянув в телефоне на время, и поспешила сложить все в свой рюкзак.       Мадам Марч не любит повторять дважды и, если она сказала, что помощь ей не нужна, настаивать не стоит.       Я как можно быстрее вышла на улицу и тут же поежилась от холода. Натянув ворот свитера на подбородок и запахнув кожаную куртку, которую ни в какую не хотела менять на теплое пальто, поспешила в сторону автобусной остановки.       Быстрым шагов добравшись до нее, я простояла в ожидании больше получаса, постоянно поглядывая на часы и дисплей маршрута. Автобус, который шел до ближайшей станции метро, который всегда приезжал четко по расписанию, в этот раз задерживался. На много задерживался. Вокруг не было ни души. Даже проезжающих мимо машин не наблюдалось. Я стояла под фонарем, запахнув посильнее крутку. Приходилось переминаться с ноги на ногу, чтобы окончательно не замерзнуть.       Фелисити, кажется, предлагала услуги личного водителя.       Вспомнив слова подруги, я достала телефон и быстро нашла ее номер в списке приоритетных. Но гудков так и не появлялось. Я проверила соединение и к своему удивлению заметила, что сигнала не было. В одно мгновение экран исказился из-за помех, и телефон попросту отключился, ударив меня током. Я из-за этого чуть было его не выронила из рук.       Что за…       Я попыталась включить телефон, но он никак не реагировал на мои попытки.       Хорошенько выругавшись я осмотрелась по сторонам в поисках решения проблемы. И когда подняла взгляд на дисплей, то снова отборно ругнулась. Рядом с номером единственного автобуса появилась отметка «отменена».       — В последнее время Госпожа Фортуна меня очень сильно любит, — истерически хохотнув съязвила я.       До метро идти нужно было не меньше двадцати минут. Но и выхода другого я не видела. Библиотека тоже была в такой же удаленности, но в противоположной стороне. Мадам Марч наверняка уже нет и никак помочь не сможет. И я только потеряю время.       Ничего другого не оставалось. Я пошла пешком до станции.       Мои шаги казались слишком громкими в ночной тишине. Я отсчитывала каждый из них, стараясь не думать больше ни о чем. Но в какой-то момент я стала различать звук нескольких шагов, которые расходились с моими. И они становились все громче за моей спиной. Стоило мне ускориться, как они ускорялись вместе со мной.       Я коротко обернулась и заметила недалеко от себя несколько человек. Сердце бешено забилось. До метро оставалось идти довольно много. Вокруг стояла тишина. Здания с офисами без сотрудников заснули и замолчали. Ни в одном окне не было света. А улицу освещали немногочисленные фонари. Некоторые из них либо уже мигали, отсчитывая свои последние часы жизни перед перегоранием, либо вовсе не работали.       Звук шагов стал приближаться ко мне и раздался мужской голос:       — Малышка, ну куда же ты так спешишь?       Свист и улюлюканье еще нескольких мужчин напугали меня до чертиков. Я подпрыгнула и ускорилась.       Вот дерьмо!       Я ускорила шаг, но из-за угла неожиданно показался еще один, перекрыв мне дорогу.       — Так-так, что такая красавица делает на улице в такой час? — просипел он.       Черт! Черт! Черт!       Я, нервно сглотнув ком в горле, повернулась назад. Меня уже окружило несколько человек. Полностью блокируя любой способ увернуться и сбежать. Их было семеро, если я правильно смогла посчитать, кружась на месте. Хотя какой толк в четкой цифре. Одно понятно — их слишком много. Мне и от одного было бы трудно избавиться, а тут целая разношерстная банда. И хоть в сумраке было сложно разглядеть их лица, но троих чернокожих я смогла рассмотреть и еще двух белых парней с татуировками на лицах.       — Немая что ли? — хохотнул один из них с боку от меня.       Я тут же повернулась к нему. Парень с желтыми зубами сверкал глазами, наполненными похотью.       Надо было уйти вместе с Тимоти и Фелисити!       — Какая разница, главное тельце то, что надо. У меня аж колом встал, как только увидел ее.       Теперь ситуация становилась совсем паршивой. Это даже не банальное ограбление, это… У меня никак не получалось мысленно выговорить слово. Никогда бы не подумала, что окажусь в такой ситуации. Смотря криминальные каналы на «Ютуб» мне казалось это чем-то далеким, что никогда не произойдет со мной.       Черт возьми, как же наивно было думать так!       Теперь я сама стала жертвой преследователей, насильников или даже убийц. Глупо было думать, что они так просто отпустят жертву, когда реализуют все свои фантазии.       — Ну что, крошка, не хочешь повеселиться с нами? Или поиграем в недотрогу?       — А так будет даже интереснее! — захохотал другой.       Все парни подхватили его настроение и стали сжимать кольцо вокруг меня. Я лихорадочно крутилась на месте, стараясь найти брешь между ними, но все было бесполезно. Я одна перед толпой мужчин.       — Не бойся, я уже близко, — раздался мягкий мужской голос в голове.       Если бы не обстоятельства, я бы расхохоталась от того, что теперь к женскому голосу добавился мужской.       Не понятно откуда появился звук мотора и заполнил всю улицу, оглушив меня. Словно фиолетовая молния пронесся мотоцикл задев одного из нападавших. Его пронесло по асфальту несколько метров. Я и все парни застыли в ужасе и синхронно посмотрели ему в след. Мотоциклист сделал маневр и развернувшись к нам остановился, буксируя на месте. Парень, которого он задел, лежал на асфальте между нами и не двигался.       — Какого хрена? — прохрипел кто-то за спиной.       Мотор снова взвыл и на всей скорости понесся на нас. Я не могла пошевелиться, чтобы отпрянуть в сторону. Зато все парни тут же засуетились и разбежались в разные стороны, совсем позабыв обо мне. Их крики и ругательства эхом разносились по улице. И если бы не парализовавший меня ужас, я бы тоже кричала во все горло.       Мотоциклист внушал какой-то дикий ужас. То ли из-за своего неожиданного появления, то ли от своего необычного вида. И только когда он остановился передо мной, я вспомнила, что уже видела его. В ночь у клуба «Анахам». Он проехал слишком близко ко мне и Фелисити, чудом не задев нас.       Фиолетовая подсветка была протянута по всему периметру мотоцикла. Дисплей тоже был подсвечен фиолетовым светом. Даже шлем мотоциклиста светился им.       Замерев я смотрела на свое отражение в переднем щитке. На моем лице застыл ужас. Я была бледнее мертвеца или призрака. Мотоциклист тоже смотрел на меня. Хоть я не видела из-за тонированного щитка его лица и глаз, но ощущала пристальный взгляд на себе.       — Залезай, — пробасил он.       — Что? — прошептала я.       — Залезай, — нервно повторил он.       Не знаю, что меня подтолкнуло, будто внутри что-то управляло моим телом, но уже через секунду я сидела позади мотоциклиста крепко обхватив его за талию. Он не стал медлить и по полной выжал газ. Мы так резко сорвались с места, что я вскрикнула от испуга и прижалась всем телом к спине своего спасителя, спрятав в нее лицо. Переднее колесо поднялось над землей. Меня начало тянуть назад. Когда я уже мысленно приготовилась ощутить боль от падения, переднее колесо опустилось, и мы помчались на полной скорости прочь.       Мотоцикл несся с огромной скоростью. Ветер нещадно трепал мои волосы и оглушал. Я держала глаза закрытыми и крепко обнимала своего спасителя. Казалось, что мы летим, а не едем по земле. Но не успела я опомниться, как мы плавно затормозили и остановились. Все еще было очень страшно открывать глаза и отрываться от теплого тела, прижимаясь к которому я чувствовала себя в безопасности.       — Можешь расслабиться. Мы уже далеко.       Я почувствовала на своих руках холодное прикосновение жесткой кожи. Мотоциклист помог мне разжать руки. Я медленно, не чувствуя ног, слезла с мотоцикла и отошла на пару шагов от него. Лихорадочное состояние не дало мне возможности понять, куда меня завезли.       — Тебе не говорили, что гулять ночью небезопасно? — спросил он, продолжая восседать на мотоцикле, заглушая мотор.       Я промолчала. Чувствовала себя очень глупо и спутано. Мысли хаотично крутились в голове, и я никак не могла ухватиться хотя бы за одну. Меня била крупная дрожь. Представив, как для меня могло все закончиться, я ощутила приближение панической атаки. И мотоциклист тоже заметил, что с каждой секундой мои движения становились резкими и не поддающиеся контролю. Он резко одной ногой поставил мотоцикл на подставку. Я сразу же отпрянула, что не ускользнуло от его внимания.       — Спокойно, — мягко сказал он, вставая перед мной и протягивая мне одну руку. — Я — друг, а не враг.       Он был высоким. Точно на голову выше меня. Я никогда не считала себя маленькой, но рядом с ним почувствовала себя миниатюрной и хрупкой. Черный мотоциклетный костюм облегал его тело, что позволило мне неплохо оценить все выгодные точки на нем. И даже в такой ситуации примитивные инстинкты брали верх над разумом. Он имел чертовски хорошее тело. Костюм отлично передавал рельеф мышц. И если бы он был без мотоцикла, наверняка бы смог справиться с парочкой парней из той банды в рукопашном бою.       Все же страх был во мне сильнее и быстро приглушил зародившийся интерес. Возможно, адреналин подпитывал столь неуместные мысли, но ситуация, из которой я чудом выбралась невредимой благодаря этому парню, продолжала ввергать меня в животный ужас.       — Просто дыши. Глубоко, — продолжал он разговаривать со мной и делать медленные шаги в моем направлении.       И где-то глубоко внутри я чувствовала, что опасность миновала, но тело продолжало двигаться само по себе, шаг за шагом отдаляясь от мотоциклиста.       — Ты напугана, понимаю, но я не причиню тебе вреда.       Он медленно приближался ко мне с протянутой рукой.       Неужели он думает, что я сама возьму его за руку?       И мне этого хотелось. Казалось, что, если я сделаю это, весь страх пройдет. Но что-то останавливало меня.       Паника не отступала, и в горле уже встал ком, который предвещал скорую истерику и крик. Я часто дышала и не могла контролировать это. Мне будто не хватало воздуха. Меня пугало и то, что я четко видела свое отражение в опущенном щитке мотоциклетного шлема. Видела, как ужас наполнил мои глаза. Как часто и резко вздымается моя грудная клетка от отрывистого дыхания.       — С тобой ничего не случилось, ты в безопасности. Просто возьми меня за руку.       Каким же мягким и бархатным был его голос. Он словно проникал в меня, лаская и убаюкивая.       Моя дрожащая рука медленно поднялась, но все же до соприкосновения с его рукой еще было слишком далеко. А дыхание учащалось. В глазах уже наворачивались слезы, а из горла раздался первый писк. В момент, когда мое самообладание лопнуло, мотоциклист схватил мою руку и прижал меня к себе. В ту же секунду я выпустила весь свой страх и ужас. Казалось крик мог запросто меня разорвать на куски. Внутри было так много напряжения, что тело не справлялось.       Боже, меня же могли изнасиловать и убить! Твою мать!       — С тобой все в порядке, — спаситель продолжал разговаривать со мной. — Ты не пострадала. Я успел. Все хорошо. Я успел…       Он прижимал меня к своей груди и слегка покачивал. В мою макушку упирался его шлем. Он был холодным и жестким, но я не обращала на это внимание. Под ухом билось в спокойном размеренном темпе чужое сердце, а от крепких объятий становилось тепло. Широкая ладонь гладила меня по растрепавшимся от ветра волосам. Сколько же тепла и нежности ощущалось в этих прикосновениях.       Постепенно я начала успокаиваться. Напряжение медленно стихало, унося с собой боль. Изредка я всхлипывала и содрогалась. Но ровный ритм под ухом способствовал борьбе с панической атакой. Вслушиваясь в него, я отгоняла ее все дальше от себя.       — Уже не так страшно, правда?       После пары секунд раздумий я ответила, слегка отстраняясь:       — Да. Спасибо.       Мотоциклист промолчал, так и оставшийся стоять в шлеме. Он даже не поднял лицевой щиток. И я видела в нем свое заплаканное лицо, по которому размазалась тушь. Я постаралась как можно лучше вытереть ее рукавами кофты, но не думаю, что это как-то улучшило ситуацию.       — Как тебя зовут? — спросила я, чтобы немного отвлечься и сменить тему.       — Ворон, — сразу ответил мотоциклист.       — Ворон? — недоуменно переспросила я, замирая с поднятыми к лицу руками.       Странное имя, хотя возможно он просто не хочет называть настоящее.       — Да, — кивнул он.       Мы замолчали. И стало немного неловко. Я опустила руки и сделала несколько глубоких вздохов.       — Правильно. Дыши. Это помогает лучше всего.       — Знаю, — несколько резко ответила я. — Фуф!       Я потрясла руками, словно сбрасывая последние остатки ужаса. Но постепенно я начала приходить в себя. Тремор стихал, дыхание выравнивалось, сердце билось спокойнее. Пока я боролась сама с собой, Ворон просто ждал и не двигался с места. Я повернулась к нему и только тогда она начал шевелиться, а не строить из себя современную статую Аполлона.       — Готова ехать домой? — спросил он, немного наклонив голову вбок.       Я лишь кивнула, и Ворон сразу же вернулся к своему мотоциклу и сел на него.       — Садись. Подвезу.       Но я осталась стоять на месте. Он повернулся ко мне и если бы не было шлема, то наверняка бы увидела его недоуменный взгляд.       — Что-то не так? — спросил Ворон.       — Нет, не то чтобы…       Он устало вздохнул и потряс головой.       — Если бы я хотел причинить тебе вред, то уже сделал бы это. Ты так не думаешь?       И правда.       — Ты прав. Извини. Просто…       — Не извиняйся. Я понимаю. Где ты живешь?       — В Кенсингтоне.       Ворон присвистнул.       — Неплохо.       — Я снимаю квартиру с подругой.       — Даже если и так, все равно выкладываете немаленькую сумму, верно?       Я не ответила. Родители Фелисити не были бедными людьми и помогали ей финансово в любом вопросе. К тому же, ее мама сразу же пресекла любые разговоры об общежитии. Да и мне было на что жить и вкладываться в аренду квартиры в Кенсингтоне благодаря поддержке бабушки и наследству от родителей. Более того, бедные люди в Лондоне не задерживаются. Либо перебираются в такие районы как Уайтчепел, Брикстон, Пекхем или Хэкни.       — Сможешь показать на карте? — спросил Ворон.       Я кивнула и подошла к дисплею на передней части мотоцикла. Ворон открыл карту, и я быстро нашла нужную на ней точку. Спасибо генам мамы. Внутренний GPS и умение читать карты я унаследовала от нее.       — Хорошо. Садись.       Я нерешительно села позади. Положив руки на талию Ворона, я услышала смешок и почувствовала, как он немного вздрогнул, как будто его ударили током или напугали. Ворон нервно взял мои руки в свои и обвил ими талию. Мне пришлось прижаться всем телом. До этого я не могла в полной мере оценить близость. Но теперь мое лицо залилось краской. А Ворон лишь усмехнулся.       — Так будет надежнее. Не было времени спросить, но ты раньше ездила на мотоцикле?       — В детстве. Вместе с отцом.       — Хорошо. У меня нет второго шлема, так что постарайся прижаться ко мне так же, как в первый раз.       — Хорошо, — прошептала я и еще сильнее смутилась.       После нескольких резких рывков, Ворон сорвался с места. Я снова взвизгнула и сжала руки до боли, прижавшись как можно сильнее к его спине.       Ворон мчался по дороге, умело лавируя между автомобилями. Может из-за того, что я давно не ездила на мотоцикле, мое тело было напряжено. Но стоило вспомнить ощущения скорости и прилива адреналина, как оно расслабилось. Я хотела переместить руки, но Ворон перехватил их и вынудил меня снова крепко обхватить талию. Щеки тут же вспыхнули, но я не стала сопротивляться.       Он снова поддал газу и огни Лондона смешались между собой. Я словно попала в разноцветный поток. Все казалось таким нереальным и невероятным. Может я попала в какую-то сказку? С одной стороны, мы ехали по дороге привычного и уже ставшего родным Лондона. Но с другой я словно увидела его с иной стороны. С совершенно волшебной и магической стороны.       Дома будто растворялись. Верхние этажи превращались в пепел, делая постройки одноэтажными или максимум двух-трехэтажными. Небоскребы бизнес центра рассеивались в воздухе, уступая место высокому дереву. А знаменитый глаз Лондона раскручивался со скоростью света, в центре которого так же быстро закручивалась спираль.       Я не была уверена в том, что вижу. Но эта картина показалась мне интересной и волнительной. Лондон превратился на глазах в нечто похожее на сказочный, выдуманный мир Толкина, только без страшного всевидящего Ока Саурона.       Ворон сделал резкий рывок, и это отвлекло меня, заставив крепче прижаться. Только, возможно было ли сделать это еще сильнее? Я зажмурилась, а когда открыла глаза, Лондон снова стал привычным.       Я точно схожу с ума…       После смерти отца у меня больше не было возможности ощутить адреналин от скорости. Бабушка продала его мотоцикл сразу же после похорон. Я даже не успела опомниться, как в один из дней не нашла его на стоянке. В тот день мы с бабушкой разругались в пух и прах и несколько недель не общались. Я надеялась, что мотоцикл отца перейдет ко мне по наследству и когда я достигну нужного возраста, начну на нем ездить. Но у бабушки были другие планы на все, что было связано со мной. И не все из них она успела воплотить в жизнь. Пока что.       До Кенсингтона мы добрались без проблем. Ворон остановился прямо возле дома, где мы с Фелисити снимали квартирку под крышей. На ватных ногах я слезла с мотоцикла.       — Вот ты и дома, — голос Ворона был веселым и расслабленным.       Он облокотился на руль и повернул ко мне голову, не снимая шлема.       Придя в норму после нападения, мне стало жутко любопытно увидеть его лицо и особенно глаза. От чего-то в сердце закралось подозрение, что с этим человеком я знакома.       — Сними шлем, — сразу же сказала я. Но поняв, что это прозвучало как приказ, нежели как просьба, мягко добавила: — Пожалуйста. Хочу поблагодарить тебя глядя в глаза, а не в свои собственные в отражении шлема.       Ворон усмехнулся и немного помотал головой. Как будто моя просьба была смешной и забавной.       Он нажал на кнопку сбоку и передний щиток взлетел. И я сразу ахнула, увидев знакомые глаза. Уж их я запомнила очень хорошо после странной ночи в клубе.       — Мы с тобой уже встречались.       От уверенности в собственном голосе опешила даже я сама. Ворон тоже взметнул от удивления брови.       — Ты так считаешь? — в уголках его глаз собрались маленькие морщинки, говорящие о том, что он улыбается.       — А может и нет, — закатила я глаза.       Мне стало неловко. Я ощутила, как разгорелись щеки, и постаралась побыстрее найти оправдание.       — Наверное, это все стресс. В общем, спасибо. Если бы не ты, то я бы уже… Кхм. Уже не важно.       — Да, уже не важно, — кивнул Ворон, не сводя с меня своих ясных и небесных глаз.       Мы какое-то время смотрели друг на друга молча. И эта пауза не казалась неловкой. Наоборот, мне было так комфортно в его компании. И все же это вероятнее всего от того, что Ворон меня спас и подарил чувство защищенности и безопасности.       Мне совсем не хотелось прерывать молчание. И Ворон взял инициативу в свои руки и прервал тишину первым:       — Главное, что ты цела и невредима, — вздохнул он. — Остальное… ну как ты сама сказала… Уже не важно.       — Да, — кивнула я. — Еще раз спасибо.       — Был рад помочь.       — Тогда… Пока?       Мне совсем не хотелось с ним прощаться и отпускать его.       Господи, Циси, да что с тобой такое? От страха совсем голову потеряла?       Ворон снова улыбнулся.       Какие же милые морщинки собираются у его глаз, когда он улыбается!       — Доброй ночи, — захлопнув щиток он добавил: — Цирцея.       Он сорвался с места так быстро, что я не успела опомниться. Фиолетовый свет потянулся за ним шлейфом. Только после того, как он исчез из виду, я поняла: Ворон назвал меня по имени, которые я ему ни разу не говорила.